Гардемарин ее величества. Сатисфакция

Глава 14

— Лживая тварь!

Я вздрогнул, но сделать ничего уже не успел. Полыхнула вспышка, колыхнулся отзвук высвобожденного Дара, и телевизор, разрубленный пополам Саблей, с грохотом рухнул на пол. Вскочившая на ноги Елизавета раскраснелась, а ее глаза метали молнии. Кажется, она сама не ожидала от себя такого, и сейчас несколько… Скажем так, смутилась.

Все присутствующие в зале развернулись в нашу сторону и смотрели с немым изумлением… Впрочем нет — не все. В некоторых взглядах изумления не было. Зато был самый, что ни на есть, профессиональный интерес. И принадлежали эти взгляды гвардейскому патрулю, очень не вовремя решившему зарулить именно в это заведение и сейчас замершему в дверях.

Я почувствовал, как меня рассматривают с головы до ног, и тут же интерес в глазах гвардейцев сменился целой гаммой чувств. Узнавание, решимость… И страх. Ну да, еще бы. Самый опасный преступник Империи и похититель принцесс прапорщик особой гардемаринской роты Владимир Острогорский собственной персоной.

Черт, ребята, ну какая нелегкая вас занесла сюда именно сейчас?

Взметнулись вверх стволы автоматов, приклады вжались в плечи, тройка гвардейцев разошлась в стороны, блокируя выход, и взяла меня на прицел.

— Стоять, не двигаться, руки за голову! — рявкнул один из них — похоже, старший по званию.

— На колени, быстро! — заорал второй.

Я криво ухмыльнулся, пытаясь хоть немного протянуть время.

— Так не двигаться или на колени становиться? Вы бы определились, господа… А то непонятно же!

— Три шага в сторону! Отойти от ее высочества! — снова подал голос первый.

Третий, тем временем, что-то лихорадочно вещал в рацию. Наверняка подкрепление вызывает — значит, уже через пару минут тут может стать жарко… Нужно уходить. Только сначала сместиться слегка, потому что с этих дуболомов станется покрошить весь набившийся в бар народ, когда я начну действовать…

— Ее высочество? — Парень, кажется, тот самый, что требовал у официанта сделать телевизор погромче, удивленно посмотрел в нашу сторону. — А ведь, кажись, и правда… А это че, тот самый Острогорский, получается? Тот, что ее похитил?

— Никто меня не похищал! — звонко выкрикнула Елизавета, розовея — то ли от гнева, то ли от смущения.

— Ее высочество! — заорал кто-то из посетителей и вскочил с места. За ним последовали остальные. — Елизавета Александровна!

Бар моментально потонул в гвалте голосов, в котором вязли и тонули команды заметно нервничающих гвардейцев.

— На пол! Все на пол, живо! — орали бойцы.

Вот только их никто не слушал.

— Слышь, ты! — прорычал вдруг тот самый здоровяк в клетчатой рубашке, обращаясь к гвардейцу. Зал тут же затих. — А ты чего тут стволом машешь да глотку дерешь, а?

Гвардейцы опешили, а я оглядел посетителей бара внимательнее.

Бритые затылки, клетчатые рубахи из грубой ткани, засаленные джинсы, крепкие ботинки со стальными носами… То ли футбольные хулиганы, то ли работяги: докеры, грузчики или строители — типаж самый что ни на есть подходящий. Соль земли. Пашут с утра до вечера, после смены заходят опрокинуть пару кружек пива, прежде чем отправиться домой к опостылевшей жене…

И очень не любят силовиков всех мастей.

— Ты прежде чем орать тут, у людей разрешения спроси, — продолжил здоровяк, опуская руку к столу и крепко хватая пивную кружку за ручку двумя пальцами. Явно не для того, чтобы сделать глоток. — Здесь тебе не казарма, служивый!

Я с трудом сдержал усмешку. Здоровяк, тем временем, повернулся к нам. Выражение его лица тотчас же изменилось. Как и интонации.

— Ваше высочество, это действительно вы? — спросил он, внимательно разглядывая Елизавету.

Та молча потянулась к резинке, стягивающей прическу в «конский хвост», сняла ее и тряхнула головой, рассыпая волосы по плечам и придавая себе максимальное сходство с портретами в масс-медиа. Которое не мог убить даже грязно-розовый цвет шевелюры.

Здоровяк кивнул.

— А ты, стало быть, Острогорский?

Я молча стянул бейсболку и замер, поочередно разглядывая то работяг, то гвардейцев, замерших с оружием наизготовку.

— Мой пацан — твой фанат, — прогудел здоровяк — и развернулся к Елизавете. — Ваше высочество, он действительно вас похитил? Хотите уйти с солдатами?

— Нет!

— Ну на нет и суда нет, — Здоровяк моментально потерял к нам всякий интерес — и снова уставился на гвардейцев. — Слышали, вы? Ее высочество с вами идти не желает. Так что валите-ка отсюда, подобру-поздорову!

Его поддержал дружный гул голосов. Работяги сомкнули строй, закрывая нас от стволов автоматов, и я ухмыльнулся.

Вот она, народная любовь в действии. Все, беру свои слова назад, никаких карательных санкций по отношению к Корфу. Наоборот, спасибо скажу, как увижу. Ох и задолбал же Морозов народ своими репрессиями, если уж простые работяги готовы броситься на на вооруженных до зубов «преображенцев»…

— Все на пол! — Гвардеец шагнул вперед и рванул затвор автомата.

М-да. Кажется, он явно не понимает, что здесь происходит. Я бы на его месте таких опрометчивых поступков не совершал.

— А то что? — Здоровяк нехорошо усмехнулся, взвешивая кружку в руке, явно примеряясь к броску. — Стрелять будешь?

И в этот момент большие окна по периметру заведения, как по команде лопнули, взрываясь брызгами осколков, а в проемах появились фигуры в темных комбинезонах со знакомыми шевронами. К гвардейцам все-таки подоспело подкрепление!

— Ваше высочество, бегите! — заорал здоровяк, запуская кружку в ближайшего бойца и хватая табурет. — Мы их задержим!

Нам особого приглашения не требовалось: не успели еще рухнуть на пол последние осколки, как я, крепко ухватив Елизавету за руку, рванулся к ближайшему проему. Ухнул в воздухе «Молот», гвардейца, впрыгивающего в проем, будто приложило гигантской дубиной, выбивая обратно, а мы перепрыгнули подоконник и оказались на улице.

— Стой, стрелять буду! — крикнул кто-то.

Я, не разбираясь, просто подцепил Даром мусорный бак, стоящий у стены, и отправил его на звук. Послышался гулкий металлический звон, чей-то вскрик, но я даже не смотрел на результаты своего удара. Некогда! Гвардейцы внутри пока не разобрались в ситуации, вступив в ожесточенное противостояние с рабочим классом, но вдалеке уже слышались сирены.

Через минуту или две сюда со всего Питера съедется полиция, гвардейцы и бог знает кто еще. А значит — нужно делать ноги, и как можно быстрее.

Дернув Елизавету за собой, я выскочил прямо на проезжую часть и вскинул руку, пытаясь остановить проезжающее такси. Не тут-то было. Водитель, завидев странную парочку, разбитые витражи и непонятную драку в баре, отчаянно вильнул, объезжая нас, и поддал газу.

Вот же собака! Ну ладно!

Следующую машину я останавливал уже, как положено. То есть встав посреди дороги, и целясь в лобовое стекло из пистолета. Таксист не стал играть с судьбой в пятнашки и затормозил. Елизавета тут же распахнула дверь и забралась на заднее сиденье. Я, продолжая держать водителя на мушке, уселся рядом.

— Гони! — скомандовал я, ткнув дуло в коротко стриженый чернявый затылок.

— К-куда? — заикаясь, спросил дрожащий голос.

— Без разницы! Куда-нибудь подальше отсюда, для начала! — рявкнул я.

Таксист послушался, и мы покатили вперед, стремительно набирая скорость.

— Ну вот, — проговорил я, наклонившись к Елизавете. — А ты спрашивала, кто нас поддержит. Народ — на нашей стороне, как мы сейчас оба могли убедиться. Вот только для этого было совсем необязательно разваливать телевизор и привлекать к себе столько внимания.

— Можно подумать, вы бы поступили по-другому! — фыркнула Елизавета. С непривычки снова сбиваясь на «вы». — Я согласна!

— Согласна на что? — не понял я.

— Я согласна заявить свои права на престол!

Водитель при этом покосился на нас в зеркало, и пришлось ткнуть ему в затылок стволом, чтоб не отвлекался.

— Я сделаю все, чтобы эти люди заплатили! — продолжала, между тем, Елизавета. — За смерть моих родителей, за все эти покушения, за все унижения, которым мне пришлось подвергнуться. И я не остановлюсь ни перед чем!

Я кивнул. Такой настрой мне определенно нравился. Вот только сначала не мешало бы все-таки выбраться из этой передряги… Ох, не надо было мне тащить племянницу в город, совсем не надо… Ну что уж теперь. После драки кулаками не машут.

Проводив взглядом сразу несколько полицейских машин, пронесшихся мимо нас, я залез в карман и достал телефон. Кажется, придется нарушить режим радиомолчания.

По памяти набрав номер, я прижал трубку к уху. Ответили буквально через пару гудков.

— Мы же договаривались, что ты станешь звонить только в случае крайней необходимости, — послышался не очень-то довольный голос Гагарина-старшего.

— Ну, вот такой случай и наступил, — в тон ему ответил я.

— Слушаю тебя.

— Нужно место, где можно спокойно пересидеть, — ответил я, недовольно косясь на таксиста.

Не хочется, чтоб он слушал такие разговоры… Да что уж там.

— Ты же говорил, что у тебя все схвачено.

Гагарин, кажется, усмехнулся. Ну еще бы! У его светлости Владимира Градова, легендарного Серого Генерала, что-то пошло не так!

Говорить ему, что все идет не так с того самого момента, как я очнулся в этом теле, пожалуй, не стоит.

— Место не подходит. Слишком людное, — не вдаваясь в подробности, ответил я.

Нельзя же при таксисте объяснять, что мы совершенно случайно всполошили осиное гнездо, и добраться до заблаговременно снятых на подставных лиц квартир стало, мягко говоря, проблематично.

— Город не подходит?

— Совершенно верно.

— Место есть, — подумав, проговорил Гагарин. — Только выезды все перекрыты. Тебе понадобится машина, которую не станут останавливать.

Я лишь усмехнулся.

— Пока в моем распоряжении только машина такси.

— Ясно. Тогда слушай сюда…

Гагарин принялся объяснять, что мне предстоит сделать — на удивление спокойно, обстоятельно и почти без раздумий. Видимо, старик на всякий случай разработал свой собственный план «Б» — и теперь не мог отказать себе в удовольствии хоть несколько минут побыть самым умным и предусмотрительным.

Я терпеливо выслушал его, кивнул и отключился. А потом нагнулся к водителю и проговорил:

— Вот здесь сверни.

— Прямо сейчас? — тот испуганно покосился в зеркало.

— Да, — буркнул я.

Машина сбавила скорость, повернула и через минуту остановилась в неприметной подворотне.

— Мотор заглуши, — скомандовал я.

Водитель побледнел.

— Смилуйтесь, сударь, — залепетал он. — Жена, двое детишек…

Я поморщился. Твою ж…

— Заглуши, я сказал! И не трясись, ничего с тобой не случится… Смертельного, — на всякий случай уточнил я.

А в следующий миг коротко ударил рукоятью пистолета бедняге по голове, целясь за ухо. Таксист дернулся и обмяк. Ругаясь под нос, я выбрался из машины, огляделся, и, убедившись, что меня никто не видит, принялся рыться в багажнике. Ага, хорошо. Кажется, все, что нужно — имеется.

Через пять минут надежно связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту таксист уже лежал, скрючившись, рядом с запасным колесом в вышеупомянутом багажнике. Подумав, я достал из кармана несколько крупных купюр и сунул их ему в нагрудный карман на рубашке. Все же парень не виноват, что оказался на нашем пути, да и вывез нас. Так что поблагодарить не помешает.

— Четыре счетчика, шеф, — пробормотал я себе под нос. Захлопнув багажник, открыл заднюю дверцу.

— Пожалуйте на выход, ваше высочество.

Елизавета выбралась из машины, бросила испуганный взгляд на багажник и повернулась ко мне.

— И куда мы теперь?

— Теперь мы туда, где вас ожидает транспорт, гораздо более соответствующий нашему нынешнему статусу, — усмехнулся я. И, не удержавшись, добавил: — Вы главное, больше технику по дороге не ломайте. А то так ни рабочих, ни таксистов не напасешься.

Елизавета шутку приняла и неожиданно улыбнулась. А я вздохнул с неким облегчением.

Что ж. Решение принято, слова сказаны, и дело осталось за малым — реализовать все задуманное. То есть публично заявить претензии на трон, и, что самое главное — взять его.

Тоже мне задача, подумаешь. Один раз я такое уже проделывал, для братца — так что какой-никакой опыт имеется.

Вот только на этот раз хотелось бы сделать это с меньшим шумом. Впрочем… Чего-чего, а шума мы навели уже порядочно. Так что, как получится, так получится.

Я отставил руку, Елизавета взяла меня под локоть, и мы медленно и степенно углубились в лабиринт проходных дворов, оставляя за спиной машину с несчастным таксистом в багажнике.