Гардемарин ее величества. Сатисфакция

Глава 11

— Чисто, — провозгласил Поплавский, распахнул двери шире и вышел на свет божий. Я пропустил спутницу и последовал за ними.

Выбравшись из подвала, мы оказались в типичном питерском дворе-колодце. Несмотря на то, что время поджимало, я остановился и какое-то время смотрел в бесконечную синь над головой, чувствуя, как постепенно поднимается настроение. Никогда не страдал боязнью закрытых пространств, но под открытым небом было как-то приятнее.

Не знаю, где Корф сумел раздобыть план катакомб, по которым мы сначала выбрались в систему древних бомбоубежищ, а оттуда — в этот подвал, но блуждали мы по ним не меньше часа. Добавить туда еще почти полчаса, что мы потратили на переодевание и маскировку, и можно суммировать, что на сегодня свой лимит подземных приключений я выбрал до конца.

Опустив голову, я осмотрел своих спутников. Да, сейчас никто не признает в Поплавском курсанта Морского корпуса. Оно и раньше частенько непросто было, а сейчас — и подавно. Широченные джинсовые штаны с накладными карманами, оверсайз-футболка с надписью «Нормально делай — нормально будет» на груди и логотипом какой-то музыкальной группы на спине, поверх — не то рубашка, не то куртка, такого же кроя… Учитывая, что все это висело на Виталике, как на вешалке… Хорошая маскировка, в общем. А когда он напялил на голову бейсболку с прямым козырьком и нацепил здоровенные очки-авиаторы, даже я на какую-то секунду перестал понимать, кто стоит передо мной.

Наша похищенная тоже выглядела на себя непохожей. Ну, точнее, не так. Лично я такой Елизавету видел: в загородном ресторане, куда она прибыла инкогнито для встречи со мной и Олей. Безразмерная толстовка с капюшоном, надвинутым на глаза, видавшая виды торба с логотипом известной питереской панк-группы, спортивные штаны и ботинки на толстой подошве. Так что опасаться, что в девушке узнают великую княжну не стоило.

Сам я был одет чуть скромнее, но тоже под стать остальным: потертые джинсы с разрезом на коленях, белоснежные кроссовки, футболка с каким-то приколом из интернета и клетчатая рубашка с закатанными по локоть рукавами. На голову я тоже натянул бейсболку, только, в отличие от Поплавского я предпочитал классический дизайн. Надпись «66,6 FM» над козырьком, правда, несколько не соответствовала моим предпочтениям, но на что только не пойдешь ради маскировки.

Умница Корф, кажется, предусмотрел абсолютно все. Сунув в карман древний кнопочный телефон, я забросил за спину опустевший рюкзак и подмигнул спутникам.

— Ну что, двинули?

— Момент. Последний штрих! — Поплавский сунул руку в сумку, болтающуюся на ремне на уровне тощего зада, извлек оттуда бутылку портвейна и, моментально скрутив пробку, приложился к горлышку.

— Ты совсем охренел, что ли? — зашипел я. — Виталик, ты чего творишь?

— А что я творю? — невинно поинтересовался Поплавский. Но только после того, как уменьшил уровень жидкости в бутылке не меньше, чем на треть. — Между прочим — придаю нашей маскировке последние штрихи. Без которых она потеряет всю свою убедительность.

Я лишь головой качнул — ладно. В чем-то он прав. Да и разве его удержишь?

В итоге, когда мы вывалились на Невский, в глазах прохожих наша троица ничем не отличалась от такой же «модной» молодежи, в любое время дня и ночи праздно шатающейся по центру. Поплавский, нагло держа бутылку за горлышко, повернулся ко мне и картинно обнял.

— Все, брат, на созвоне! — громогласно возвестил он всю улицу, хлопнул по плечу, и, развернувшись, двинулся в сторону Аничкова моста.

Мы же пошли в противоположную сторону — к Московскому вокзалу.

— Как ты? — поинтересовался я у спутницы.

— Нормально, — раздалось из-под капюшона. — Было немного страшно… Но ты же сказал, что все будет хорошо. А ты, как я успела убедиться, всегда держишь свое слово.

Я не нашелся, что ответить на такое признание, и остаток пути мы проделали молча. Как бы ни хотелось мне посадить девушку прямо в вагон, делать я этого не стал: вокзал есть вокзал. Куча камер, бдительные стражи порядка и прочие… сложности.

Не стоит дергать судьбу за усы без крайней на то необходимости. Когда-нибудь она может и обидеться.

— Все на месте? Телефон, деньги, билеты? — спросил я, когда мы добрались до входа. — Все, что нужно, помнишь?

— Помню, не переживай. — Из рукава толстовки показалось изящное запястье с часами. — Время. Все, я побежала. Целоваться не будем. А то камеры везде, — девушка усмехнулась, и, увернувшись от моих неловких объятий, взбежала по ступенькам.

А я задумчиво посмотрел ей вслед, сунул руки в карманы, и, глядя под ноги, неспешно двинулся своей дорогой — туда, где примекрно в полукилометре отсюда меня ждал автомобиль.

Желтая «Лада» с наклейкой такси, стоящая у обочины на Гончарной улице, явно знавала и лучшие времена: краска облупленная, левый стоп-сигнал держится на скотче, саморезе и честном слове, а стекла не нужно даже тонировать — таким слоем засохшей грязи они были покрыты.

В общем — то, что нужно.

Честный городской трудяга, на которого никто не обратит внимания ни в потоке, ни на парковке. Лучшую машину для моих целей и представить сложно. Поравнявшись с водительской дверью, я потянул за ручку уселся внутрь. Пару секунд сидел молча, переводя дыхание, а потом поднял голову, поймал в зеркале заднего вида испуганный взгляд девичьих глаз, улыбнулся и проговорил:

— Ну, с здравствуйте, ваше высочество.

— Господь милосердный, я думала, вы уже никогда не придете!

Кажется, Елизавета хотела броситься мне на шею. Но вовремя взяла себя в руки — ограничилась восторженным взглядом и улыбкой, в которой радости и тревоги было примерно поровну.

И то, и другое я разделял в полной мере. Самоубийственный и невозможный план, на подготовку которого я угробил две с лишним недели, осуществился. Целиком и полностью, от и до, несмотря на все шероховатости. Мы не поймали пулю, не свернули шеи, прорываясь на байках сквозь гвардейские кордоны и, кажется, даже не угробили никого из порядочных и честных вояк.

А зубы и ребра в таких случаях вполне допустимо списать в графу «сопутствующий ущерб».

Алена благополучно укатила на поезде в сторону Великого Новгорода, и за нее я почти не переживал: даже когда аналитики спецслужб доберутся до записей с камер и разберут весь сегодняшний день по кадрам — а это, как ни крути, случится уже совсем скоро — они все равно будут искать вовсе не сиятельную княжну Гагарину. А неизвестную девушку с «липовым» паспортом, облаченную в безразмерную толстовку с капюшоном, надвинутым по самое не балуй. Фальшивую невесту и наследницу рода Романовых. А настоящая…

Настоящая ждала меня здесь, в автомобиле, припаркованном на Гончарной улице. Уже целый час, если не больше.

Древняя, как сам мир, схема: многоходовый план с красочным представлением с одной стороны и бесшумным изящным финтом — с другой. Отвлекающий маневр — и само действие, одновременно простое и совершенное в своей эффективности.

Выдернуть из самой середины мчащегося по выделенной полосе кортежа лимузин, чтобы через мгновение подменить его точно такой же машиной. С водителем, охраной и девушкой в точной копии платья невесты.

Невозможно?

А вот и нет. Пожалуй, даже легко — особенно когда у тебя под рукой почти неограниченные ресурсы рода Гагариных, полдюжины отчаянных офицеров особой гардемаринской роты, напрочь лишенный страха курсант Морского корпуса, два мощных байка, револьверный гранатомет…

И, конечно же, ловкие пальцы и блестящий мозг, способный не только переключить сигналы светофора, расписать каждое движение всех действующих лиц с точностью до десятой доли секунды или вырубить все камеры в центре города примерно на полминуты, но и просчитать хитрую многоходовку такого уровня, что об нее наверняка сломают голову даже самые крутые из столичных сыскарей.

Я лишь задал идее тон. Вбросил мелькнувшую где-то на задворках сознания мысль закрутить план еще на один оборот, добавить замыслу второй слой. Указал направление — но по-настоящему отполировать все грани этого стратегического бриллианта мог только суперкомпьютер модели «Антон Корф». Самому мне бы точно не хватило… нет, не фантазии, конечно же — с этим все как раз было в порядке. Однако одного чутья для столь амбициозной задачи маловато — нужен расчет.

Не просто правильный, а безупречный, выверенный до совершенства и учитывающий все, от направления ветра до мельчайшей трещинки на асфальте под колесами автомобилей в кортеже великой княжны.

Заводя мотор, я еще раз мысленно поблагодарил богов всех известных мне религий за тот день, когда размазал соус от шавермы по кителю тогда еще незнакомого пухляша-второкурсника.

— Ну… Как все прошло? — осторожно поинтересовалась Елизавета.

Действительно — как? Шагая по Гончарной, я буквально лопался от удовольствия пьянящего ощущения собственной непревзойденности, однако теперь, когда восторг схлынул, на первый план снова полезли сомнения.

И вопросы, которые некому было задать — хотя очень хотелось.

Почему снайперы работали на поражение? Морозов и воротилы из Совета наверняка рассадили на соседние крыши целый взвод, не меньше, и один из бойцов с оптикой вполне мог ошибиться: дернулась рука, и палец ненароком надавил на спуск…

Ага. Раз этак десять. Причем все подразделение разом. И никому, похоже, даже не пришла в голову мысль, что с расстояния в сотню с лишним метров проще простого слегка просчитаться и всадить пулю не в страшного изменника и террориста, а в ее высочество великую княжну.

Мог ли Морозов знать о подмене? Едва ли — в такие детали я посвятил лишь тех, без кого хитрый финт с лимузинами в принципе был бы невозможен. Отдавать тайный приказ избавиться от невесты — в случае чего — старик не стал бы тем более. А значит…

А значит… что-то. На этом месте ход моих мыслей намертво упирался в кирпичную стену, и пробить ее пока не получалось никак. Тело все еще слегка лихорадило от погони со стрельбой, да и рассудок не спешил работать, предпочитая вместо толкового анализа бестолково перескакивать с идеи на идею.

Нет, так дело не пойдет. Нужен еще один мозг — и, желательно, потолковее моего.

И поспокойнее.

Я выудил из внутреннего кармана запасной телефон. Разумеется, тоже древний, кнопочный, с незасвеченным номером и дважды перепрошитый лично Корфом. Хотя сейчас такие меры предосторожности, пожалуй, были уже ни к чему: пеленговать и прослушивать все до единого аппараты хотя бы в центре Петербурга не смогли бы ни полиция, ни спецслужбы, ни уж тем более гвардия.

— На связи!

Голос в динамике звучал слегка приглушенно, будто его благородие барон то ли разговаривал сквозь какую-то тряпку, то ли по каким-то причинам держал телефон далеко от уха и рта… И от прочих частей лица, пожалуй, тоже.

И только вслушавшись я, наконец, сообразил, в чем дело: Корф изволил отобедать. Точнее, прямо сейчас активно жевал, отправляя в желудок или бургер, или столь любимую им «двойную в лаваше». И, судя по шуму на заднем плане, делал это не забившись в угол на одной из полудюжины специально арендованных под операцию конспиративных квартир, а в каком-то заведении.

— Ты что? — Я зашипел и даже зачему-то принялся оглядываться по сторонам, словно кто-то мог услышать меня или даже увидеть. — Жрешь⁈

— Ну… да. — Корф отозвался сквозь звуки отчетливого чавканья. — Как будто что-то плохое…

— Антоша, братское сердце — нас сейчас ищут по всему городу! — выдохнул я в трубку. — Ты с ума сошел?

— Нас? Сильно сомневаюсь. Сейчас все подразделения по городу получили ориентировки на великую княжну, — невозмутимо отозвался Корф. — Остальных будут искать позже… Если вообще будут. Не такие уж мы и важные птицы.

Я тихонько выдохнул. Пожалуй, так и есть: сейчас Морозову в первую очередь нужно отыскать сбежавшую из-под венца невесту. И пусть даже силком доставить ее обратно в собор — желательно до того, как разойдутся гости, а седобородый батюшка устало пожмет плечами, пробурчит себе под нос что-то вроде «Ну, на все воля Господня» и отправится снимать золоченую праздничную рясу.

Если еще не отправился.

А мы… Мы заинтересуем полицию, гвардейцев и спецслужбы куда позже. Наверное.

— А ты уверен? — на всякий случай поинтересовался я. — Откуда знаешь?

— Знаю. — Корф, судя по голосу, снова принялся жевать. — Подключился к сети Третьего отделения. Ты же мне сам пароль дал.

Точно. Соболев. Его высокородие все-таки поучаствовал в подготовке похищения невесты, хоть и сам об этом, разумеется, не догадывался. Я еще весной вытребовал у него полный доступ к служебной системе, и сегодня Корф, похоже, нашел ему достойное применение.

— А еще что-нибудь интересное там есть? — вздохнул я. И, скосившись на Елизавету, все-таки спросил: — Ты знаешь, что снайпера работали на поражение? Кто отдал приказ?

— Знаю… То есть, про снайперов. Но постараюсь выяснить хоть что-нибудь… Слушай, Вовка, по-моему тут что-то нечисто. Не просто ошибка.

Уж точно — не просто. Кому-то надо было убить нас. Меня, Поплавского и даже Елизавету. Не остановить, не задержать и уж точно не просто напугать — убить.

Уничтожить. И этот кто-то имел достаточно влияния, чтобы целое подразделение снайперов принялось стрелять на поражение, наплевав и на прямой приказ армейского руководства, и на все возможные последствия.

— Я не знаю, что там случилось, Вовка. — Корф будто прочитал мои мысли. — Но разбор полетов уже наверняка идет вовсю, и Третье отделение подключится к расследованию. Значит, примерно к вечеру виноватых найдут. Но до этого времени постарайся не высовываться, ладно?

— Постарайся? — усмехнулся я. — Я собирался не высовываться примерно неделю. Хотя бы.

Когда в динамике телефона послышались короткие гудки, я… нет, не то чтобы успокоился, но хотя бы смог выдохнуть. Если уж даже Корф пока не смог раздобыть даже крупицу полезной информации, мне можно даже не пытаться. Слишком мало данных для полноценного анализа, зато догадок — слишком много. И верной может оказаться любая. Так что самое время отложить вопрос на потом и просто убраться подальше от вокзала — на тот случай, если какой-нибудь умник из сыскарей уже успел «срисовать» меня на записях с камер на вокзале.

— Ваше высочество, — Я воткнул передачу, тронулся и без особой спешки покатился по Гончарной. — Кто-нибудь еще знал о плане похищения? Вы… вы говорили?

— Нет! — воскликнула Елизавета. И тут же задумалась. — Разве… разве что в общих чертах. У меня тоже есть люди которым я доверяю.

Имена я спрашивать, конечно же, не стал — догадок и предположений хватало и без этого. Где-то на задворках сознания понемногу проступал второй слой картины прошедших событий, однако разглядеть его целиком я пока еще не мог. Так что просто не торопясь ехал по улицам в сторону Обводного канала, потом свернул на набережную и где-то через полкилометра остановился.

— Выходите, ваше высочество. — Я заглушил мотор. — Вряд ли эту машину будут искать в ближайшее время, но… В общем, лучше пройдемся пешком.

Елизавета не стала спорить, и через несколько мгновений мы уже шагали по тротуару, куда глаза глядят. Не великая княжна и юный гардемарин, а просто двое молодых людей, вдвоем урвавших солнечный денек. Высокий худой парень в модных джинсах и бейсболке и девчонка в здоровенных ботинках, клетчатой юбке, а ля школьница из японских мультиков и волосами, выкрашенными в розовый копеечным баллончиком. То ли брат с сестрой, то ли робкие возлюбленные на первом свидании.

Ничего подозрительного.

— Ходила бы так и ходила. — Елизавета взяла меня за руку. — И не надо ни трона, ни дворцов… вообще ничего не надо! Неужели мне нельзя быть просто обычной девушкой?

— Боюсь, что нет, ваше высочество, — вздохнул я. — Вы родились дочерью императора, и теперь с этим уже ничего не поделаешь. Этот путь придется пройти до самого…

— Знаю! Вы сто раз говорили. — Елизавета едва слышно всхлипнула. — Но я все равно не хочу!

— Тише, ваше высочество. — Я огляделся по сторонам. — Умоляю вас — тише!

— Зачем? Все равно у меня ничего не получится! Вся жизнь к черту! — Елизавета запустила руку за ворот футболки и рывком вытащила золотую цепочку. — С того самого дня, как я взяла эту штуку!