Сантехник

Глава 8

После снова прозвучавшего рога мы, рабы и нелюди, меньшей частью осаждающих город донесли лестницы до протоки, где начали спускать нижние широкие концы лестниц в воду, пропихивая их как можно дольше по склону. Потом тяжелые концы перевешивают на крутом обрыве и втыкаются в дно, наступает небольшая заминка по времени.

Мы стоим прямо перед стенами, поэтому защитники расстреливают орков как на параде, получая время от времени тоже оперенные подарки от них. Потом орки цепляют длиннющие шесты, сделанные как рогатина на конце к перекладинам в середине лестницы, толкают их от себя с разбега, поднимают лестницы сначала вертикально, а потом сталкивают их дружно к стенам крепости.

Очень такой отработанный и одновременный прием, похоже, что хорошо натренированный заранее.

И от лишних потерь пытаются сохраняются, что не очень получилось и сразу все лестницы почти одновременно приставили, правда, не одинаково успешно.

Встают лестницы все по-разному, наши оказались всего на полметра ниже уровня зубцов, что очень удачно для нелюдей вышло.

У некоторых племен сильно ниже, от метра до двух, по такой лестнице уже не забраться на стену. Поэтому многочисленные неудачники прыгают в воду и вручную пытаются менять установку оснований, некоторые возвращают лестницы обратно на берег и будут повторять попытку снова.

На самом деле, была бы протока-ров поглубже хотя бы на пол метра, такой фокус провернуть у нелюдей уже не получилось бы. Глубина оказалась бы недоступна для не умеющих плавать зеленых орков. Однако, начальство крепости за этим делом конкретно не досмотрело.

Зато, те верхушки лестниц, которые оказались выше стены, легко отталкивают из крепости такими же жердями вбок или от стены. Некоторые валятся довольно удачно для защитников, пару орков хорошо прибило падающими лестницами, как я вижу.

Одновременно с нами большая часть орков подходит следом, держит луки натянутыми и стреляет, как только замечает какую-то деятельность воинов города на стенах. Потеряв под стрелами двоих или троих смельчаков, пытавшихся топорами разрубить верхушки лестниц или слишком для этого дела высунувшихся, чтобы столкнуть их, люди перестали заниматься этим смертельно опасным делом, а сосредоточили огонь на тех орках, которые пока бултыхаются в воде.

Впрочем, и по остальным стреляют, только, под непрерывным огнем собирают не такой большой урожай из тел противника. Правда, с такого расстояния совсем не промахиваются. За эти десять минут, пока выставляли лестницы, у моих хозяев снова потери, еще два орка рядом со мной получили заостренные гостинцы в различные места своих тел.

Есть определенные недоработки в тактике штурма у нелюдей, могли бы сразу идти на стены, однако, мужественно стоят под болтами, прикрываясь щитами, отстреливаются от защитников города и ждут общего сигнала на штурм.

С другой стороны, что им еще делать, с такой примитивной подготовкой к штурму, только отдавать пятерых своих за одного защитника стен, чтобы взять измором крепость.

Там то точно не шестьсот воинов, если только со всеми жителями наберется столько.

Правда, видно, что доспехи все же помогают своим хозяевам, они больше рассчитаны на защиту от рубящих ударов, однако и болты немного держат, уменьшают пробитие. Раненые не валятся навзничь, а готовы идти на стены, чтобы помочь своим соплеменникам взять город в последнем своем усилии.

Определённо массовый героизм и наплевательское отношение к смерти у нелюдей налицо. И болевой порог явно ниже, чем у людей.

Наверно, что-то у них в вере такое есть, что погибнуть в бою — за счастье.

Впрочем, местная современная медицина не предлагает способов пережить ранение в грудь или живот, поэтому серо-зеленым уродам нет особого смысла уходить в тыл, чтобы медленно помирать в том же обозе от заражения.

Когда можно хватить славы и почести в бою! Геройски погибнуть, помогая своему племени!

Не знаю, какое у них ожидаемое послесмертие, наверняка, с шаманом за спиной это все довольно просто — духи славных предков смотрят на тебя с удовлетворением за героическую гибель, а красиво погибшего героя ждут степи, полные дичи и высокой травы для твоего стада, где никогда не бывает засухи.

Думаю, что-то в этом роде ждет погибших в бою по определению по их верованиям.

Вскоре еще один болт попадает уже прямо в лицо нелюдю племени, теперь мои хозяева понесли первую фатальную потерю. Он убит на месте, а его соплеменники дружно грозят своим негодующим воем равнодушным стенам города.

После этого случайный болт пробивает почти насквозь грудь одного из рабов соседнего с нашим племени, нелюди тут же радостно утаскивают его на стоянку. Я точно знаю, что его тело ждет сегодня же вечером.

Хотя, если штурм удастся, у степных орков окажется и так много сладкой добычи.

Еще раннее утро, а что там будет к вечеру, хотя, вроде так быстро крепости и замки не берутся.

Впрочем, я это могу теперь в живую увидеть, как непосредственный участник штурма составить свое авторитетное мнение.

Только, вот поделится им не с кем, как и обсудить будущие приступы, режим молчания мне прописан конкретно.

С другой стороны — из осадных орудий у степняков только лестницы, тяжелые и добротные, еще довольно эффективный обстрел зубцов верхней стены из луков, да и навесом они часто стрелы пускают, чтобы сверху поразить защитников города.

Больше ничего для штурма не замечено мной, всяких требушетов и баллист, если у защитников города есть несколько сотен бойцов в строю, отбиться вполне возможно. Таран не подтащить к воротам, они сразу обрываются в протоку и находятся на пару метров выше уровня воды, а мост нелюдям точно не построить из того дерева, которое я у них вижу в наличии.

Судя по скопившимся около стен нелюдям, здесь их не меньше пары тысяч, если не больше, а вот сколько защитников стоит на стенах, мне не видно.

Впрочем, зная кулинарно-гастрономические пристрастия атакующих стены созданий, там окажутся или должны оказаться все мужчины, женщины и даже дети города, ибо, сдача города на милость победителей никого не спасет.

Все, кто могут поднять и скинуть на головы орков даже небольшой камень, ведь с десятиметровой высоты хватит и одного килограмма веса, чтобы серьезно попортить башку даже таким крепким нелюдям.

Ну и хорошо, зато, в крепости легко отличат своего парня от шпиона засланного, это просто понять по моей обычной человеческой внешности.

Честно говоря, думаю, что все рабы, если выживут и получат возможность отомстить бывшим хозяевам, будут с восторгом бросать камни, забыв про опасность. Они уже и так попрощались давно с жизнью в заведенном нелюдями распорядке жизни, когда кто-то из твоих товарищей почти каждый вечер отправляется на ужин в качестве мясного рагу.

Я то точно займусь уничтожением орков с восторгом, не пожалею ни времени, ни жизни своей.

Вот прозвучал снова гулкий сигнал рога, нелюди разобрались по своему списку на приступ, однако, тут меня и нас всех оставшихся людей ждет сюрприз. Вперед толкают двоих мужиков из наших, забирают их поводки. За ними идут к лестницам по воде раненые с концом поводка в лапах и все остальные смельчаки, прикрывающиеся до самой лестницы щитами.

— Это что? На каждый приступ будут кого-то из рабов забирать и ставить вперед, под падающие камни и болты?

А чего я ожидал от своих новых хозяев? Стремления сохранить жизнь своих рабов во чтобы то ни стало?

Да, все так и происходит, вскоре я вижу карабкающихся неумело по лестнице рабов, возглавляющих поход за добычей к своим же людям. Сзади их остервенело колет копьем в задницу следующий за ними нелюдь, чтобы они забирались вверх еще быстрее.

Один успевает добраться повыше, второго сшибает здоровенный камень на середине подъема. Очень удачно сброшенный, он сносит раба, пару прикрывавшихся им раненых орков и, прыгая по лестнице, внизу добивает еще одного здорового. Просто сметает, как пушинки троих карабкающихся, придавливая уже где-то под водой своей тяжестью последнего орка, только вцепившегося в лестницу.

От обстрела потери — один убитый и трое раненых, теперь уже четверо убито, хотя до верха стены еще никто не добрался. Племя несет серьезные потери, однако, желающих идти на штурм нелюдей это не смущает нисколько.

Тут наступает удачный момент уже для орков, сразу два защитника валятся за стену, получив по стреле в неосторожную голову.

Очень метко и сильно стреляют, заразы, этого у нелюдей не отнять, вырастают с луком в руке-лапе в своих степях наверняка. С ранних лет, еще не умея ходить как следует, уже тянут тетиву.

Нас, рабов, оставшихся снова на поводках, контролирует один из нелюдей, прикрываясь нами от болтов, хотя, сейчас защитникам конкретно не до стоящих напротив стен орков, они разбираются с лезущими на стены.

Второго мужика, так же подгоняемого копьем, сбивают ударом по голове уже на уровне стены, и он летит без сознания вбок на каменное основание под стенами, оставаясь лежать уже там.

Ну, если бы я так же лез наверх, точно не стал бы добираться до зубцов стены. Времени что-то объяснить стоящему там защитнику точно не нашлось бы ни секунды, что я — свой человек. Спрыгнул бы в воду на первых метрах или с середины лестницы на землю под стеной, чтобы притвориться мертвым, однако, забитые до крайности рабы послушно перебирают руками и ногами, прикрывая своим телом карабкающихся следом орков.

Первый упал в воду и его нигде не видно, впрочем, он не успел отпрыгнуть от булыжника в пол центнера весом, получил от него по груди и судьба его так же понятна.

Не думаю, что на стены смогли поднять много настолько тяжелых камней, хотя, опыта у меня пока очень немного, чтобы что-то понимать в происходящем передо мной.

Я впервые в жизни стою рядом с местом настоящего штурма средневекового города и вижу, как с соседних с нашими десяти приставленных лестниц постоянно кто-то срывается вниз. Одни падают на твердую землю под стеной и в основном остаются там лежать или ползут обратно к воде. Другие валятся в воду, отпрыгивая от падающих камней и часто снова хватаются за перекладины своей лестницы, всплывая через пару секунд. Доспехи у них повышенной плавучести, поэтому утонуть не так просто даже серьезно раненым оркам — вот такое интересное последствие применения натуральных доспехов из какой-то особенно крепкой травы или местного бамбука.

В нашу сторону защитники крепости совсем не стреляют, у них кое-где установлены качающиеся деревянные щиты между кирпичными зубцами, они немного отодвигают их вперед и кидают камни прицельно. Еще лупят вниз в образовавшуюся щель с расстояния в пару метров по упорно карабкающимся на стены оркам. Выпускают болты в лицо прямо или в бок оркам на соседних лестницах. Оставаясь при этом недоступными для быстрых стрел степняков, те и не пытаются охотиться за такими стрелками прямыми выстрелами, все больше пускают стрелы навесом, пытаясь максимально выбить защитников со стен.

Насколько хорошо это у них получается — мне не видно, зато, я вижу каждого падающего с лестницы орка и раба.

Там, где не пускают болты, бьют длинными копьями сверху и бросают камни в самых удачливых нелюдей, а против таких гостинцев защиты у степняков почти нет. Отскочить в сторону, вися на лестнице на одной руке — совсем не просто для достаточно неуклюжих нелюдей.

Копья они худо-бедно отбивают своими легкими щитами, а больше пытаются схватить его рукой-лапой, чтобы вырвать из рук противника и обезоружить защитника стен, пусть и на время.

Первый приступ, длившийся с десять минут, люди отбили довольно легко. Прозвучал сигнал рога, тогда оставшиеся на лестницах орки начали сползать обратно, прикрываясь своими плетенными щитами. Правда, в воду притоки или рва они прыгают, все равно подставляя спины стрелкам, поэтому там несут еще серьезные потери.

В воде нелюди достаточно неуклюжи, как и положено настоящим степнякам.

Однако, и оставшиеся на берегу орки постоянно и метко стреляют по зазевавшимся воинам, выглядывающим из-за зубцов стены. Кажется, это основная задача штурмующих, таким образом подставлять защитников города под стрелы.

Лестницы остаются стоять, правда, воины из крепости подцепляют их по очереди какими-то крюками и пытаются свалить вдоль стен. Только, это у них плохо получается, лестницы тяжелые, глубоко уже уперлись концами в мягкое дно протоки, поэтому падают единицы из них.

К тем посылают уже рабов, чтобы вытащить их обратно на берег, я напрягаюсь в ожидании, когда меня пихнут лезть в воду, отпустив поводок. Однако, крайне желаемого для меня события не происходит, обе наши лестницы остались стоять на своих местах к моему большому сожалению.

Придется еще какую-то часть жизни пробыть в рабстве.

Нас отводят от берега всех дружно по команде, остается часть орков за щитами из жердей. Она продолжает обстреливать крепость и беспокоить стражу, защищая в основном лестницы, оставшиеся стоять упершимися в стены.

После первого приступа, закончившегося для нелюдей и некоторых рабов довольно трагически, наши хозяева потеряли четверых воинов на лестницах и еще одного застрелили на берегу.

Обоих погибших рабов, кстати, принесли обратно на стоянку, то есть, кому война, а кому праздник с обжорством.

Пятеро из тридцати пяти — это и много, и мало одновременно для племени, все зависит от того, чем закончится осада крепости.

Вроде и много для ничем не закончившегося штурма, только, сколько защитников стен отдали свои жизни во время приступа и еще после него во время обстрела, прикрывавшего отход нелюдей от протоки?

Длинные и тяжелые стрелы можно сравнить с легкими дротиками, никакая броня не выдержит прямого попадания, кроме сплошных лат. Пока нелюди пускают их наугад между бойницами именно в те места, где нет прикрытия из досок. Стрелы стремительно пролетают вглубь крепости и понятно, что кого-то они там находят понемногу, так же, как и те, которые запускают навесом, стреляя почти вертикально в небо.

Кажется, именно на постоянный обстрел и уповают нелюди, что сметут рано или поздно со стен большую часть воинов, тогда просто некому будет защищать город-крепость.

Мы вернулись на свое место, оставив лестницы так же прислоненными к стенам под присмотром пяти нелюдей. Вокруг стоянки опять толпы орков, ходят туда-сюда и нет никакой возможности куда-то деться от наблюдения.

Была у меня мысль рвануть к воде и нырнуть с разбегу. Однако, когда за спиной двадцать метких стрелков с натянутыми луками ждет повода загнать тебе стрелу между ребер, чтобы испробовать уже этим вечером лично твои мясные ребрышки на барбекю, трудно заставить себя рисковать, чтобы пробежать этот десяток метров открытого пространства.

Со стрелой далеко точно не уплывешь, совсем не интересный расклад выходит для такой попытки.

Да и поводок на шее за доли секунды на разрежешь, тем более, нож спрятан в очень узком кармане, чтобы достать, придется несколько секунд потратить. А присматривающий за нами орк в спину дышит своей вонью из пасти совсем рядом.

Когда погонят на стены, у меня будет гораздо больше шансов, чем пытаться добежать по склону до реки.

В этот раз нам выдали по пол лепешки и чашку воды, орки не хотят, чтобы мы лезли на стены ослабевшими и вялыми, как я понимаю. Это завтрак, получается, первый раз начислили нашему брату.

Тем более, под палящим светилом, когда совсем невозможно смотреть вверх из-за слепящего шара.

Задолго перед обедом меня с мужиками снова погнали обратно, на место, где стоят лестницы племени. Они обе остались стоять так же. Наши стрелки смогли защитить племенную собственность от того, чтобы длинными баграми их столкнули вбок и скоро кому-то из нас идти снова на приступ.

Я уже думал, что пошлют меня и морально приготовился быстро достать сапожный нож из узкого кармана-невидимки. Перерезать поводок необходимо обязательно. Я могу, конечно, и с ним прыгнуть, придерживая петлю, чтобы не затянулась, только боюсь, что не удастся вырвать саму веревку из лапы нелюдя, он свалится следом за мной в воду.

Там достаточно неглубоко, он сможет подтащить меня к себе, если найдет опору под ногами. Да и остальные смотреть не станут на мою попытку открытого неповиновения, тут же бросятся на помощь и вырубят ударом по голове.

Чтобы потом запороть почти насмерть и отправить в котел.

У меня есть только одна попытка на побег, ей необходимо воспользоваться на все сто процентов.

Однако, чаша с выбором опять минула меня, снова толкнули вперед двух оставшихся мужиков. Они оглянулись на меня с тоской, понимая, что больше мы не увидимся и все, зашагали вперед, как собачки на поводке.

За ними поднимаются, прижимаясь вплотную к каждому еще трое орков, первый держит щит, второй контролирует раба и уже два раза уколол одного в зад, чтобы тот поднимался быстрее. Мужики пытаются замедлиться, отчаянно крутя головой по сторонам, только, нелюдь с копьем не дает своему ни одной секунды на раздумье, снова толкает его острием вверх.

Понятно, что уже на лестнице не получится что-то присмотреть и на что-то решиться. Подниматься вверх необходимо уже с планом побега в голове и, как минимум, ножом при себе.

Один добрался до самого верха и так же полетел с разбитой головой на камни под стеной, второй рискнул спрыгнуть в воду, сдернув за собой надсмотрщика.

И очень вовремя.

Вылетевший камень попал отвлекшемуся на раба нелюдю в грудь, смяв удерживаемый одной рукой-лапой щит, как тростинку. Нелюдь полетел следом, остальные орки успели отпрыгнуть с лестницы и упали в воду, тут же бросились к вынырнувшему из воды мужику. Тот трясет головой, и на автомате подтягивает к себе одного из орков за веревку, не понимая, что это ему не поможет. Решившего спасти свою жизнь раба сильно бьют по голове древком копья и вытаскивают на берег.

Только, воспользовавшись тем, что по этой лестнице никто не лезет сейчас, арбалетчик приподнимает щит и всаживает болт в спину одного из орков. Остальные нелюди тут же обстреливают его, однако, стрелок успел опустить щит и укрыться за ним.

Подстреленный сразу замирает, похоже, болт в сердце попал. Если оно есть у нелюдей еще.

Одному оставшемуся нелюдю не справиться с телом раба, поэтому толкают меня в спину и в сопровождении орка с моим поводком в руках я подбегаю к обрыву, хватаю тело мужика, волоку его к остальным оркам. Краем глаза вижу, что за мной пристально присматривают, а ведь мелькнула мысль выхватить нож, перерезать веревку и прыгнуть в воду. Только, могу не успеть за те две-три секунды, да и мой охранник совсем рядом, в метре от меня, с копьем в руке не будет ждать, когда я смогу избавиться от ошейника.

И нож в узком кармане лежит, его так быстро не достанешь, придется о нем заранее позаботиться.

Что-то я конкретно протупил после завтрака, давно уже нож пора переложить в широкий карман. Я то думал его достать, когда дойду до протоки, нырнул бы там на пару секунд и вытащил за это время.

Поэтому притаскиваю тело неудачливого мужика к его хозяевам, поводок у него так же висит на шее, теперь его ждет что-то страшное. Пусть он ничего не сделал осмысленно, просто удачным прыжком спас себе жизнь, подставив первого карабкающегося нелюдя под камень, который его и убил кажется.

— Вот ведь какие мстительные уроды! Бросили даже приступ и давай спасшего себе невольно жизнь раба ловить первым делом, чтобы наказать и потом сожрать! Не понять мне их логики, даже своего из-под камня не стали доставать, — думаю я про себя и понимаю, что скоро моя очередь придет карабкаться по лестнице на стену крепости.

Хотя, вполне возможно, что лишние рты на ужине никому из племени не интересны.

Последний я тут остался из рабского сословия, больше некому меня прикрыть.

Мужик так и не пришел в себя, как его не кололи копьями в тело, похоже, наказание отменяется, сразу в котел пойдет, бедолага, в бессознательном состоянии.

За этот приступ нелюди-хозяева потеряли еще трех бойцов, однако, видно, что защитникам города стало труднее отбиваться. На многих лестницах атакующие смогли добраться до самого верха и едва не зацепились в нескольких местах за стену.

Люди все-таки отбились, только, им пришлось рисковать, размахивать копьями между зубцами и немало защитников получили гостинцы из луков нелюдей. В этот раз потери орков стали значительно меньше, а вот люди отбились едва-едва.

Если так дело и дальше пойдет, следующий штурм крепость-форт может не пережить. Если нет еще воинов в резерве.

После такого же обеда, который я уже употребляю в суровом одиночестве, нелюди мне дали, как и себе тоже, передохнуть несколько часов. Проснулся я от пинка самого вождя племени, он держит мой поводок и показывает, что теперь моя очередь идти первым на стену.

Даже двухметровый шест он держит в руке, похоже, что мое умение махать им ему приглянулось, теперь хочет использовать меня, как личного боевого раба.