Сантехник

Глава 19

Да, совсем не вовремя я заснул на утреннем светиле и его ласковых лучах.

Знал же, что тут на дорогах балуют какие-то беглецы из баронств, и все же закемарил сладко и расслабленно.

Впрочем, похоже, что разбойники предварительно растянулись цепью вдоль склона, просто спустились из кустов на пару шагов к заросшей дорожке. И сразу оказались около каравана, я вижу отсюда еще две подводы и там тоже по два-три молодца в кольчугах около каждой.

Все равно не успел бы среагировать на появившихся в паре метров внезапно бандитов.

Схватился бы за палаш, а там, как знать, мог бы получить в бок пол метра острой стали сразу же за попытку сопротивления.

Возница покорно стоит около лошади и с непонятной надеждой смотрит на меня.

А сам, козел, толкнуть или окриком разбудить испугался, понял, что ему за это сразу же прилетит от бандитов?

И чего тогда смотреть на меня умоляющим взглядом.

Ну, ясно, что все случилось очень быстро, прямо так сразу ощутил мужик сталь у своей шеи, вот и не успел ничего вякнуть. Только и я договор на охрану обоза не заключал, текст контракта не произносил перед всеми.

Около него тоже оказался крепыш в уже более-менее чистой кольчуге, сразу задирает вверх края рогожи, чтобы посмотреть, что именно досталось сегодня ловким парням с большой дороги.

— Слезай, да осторожнее, а то еще уколешься, — издевается надо мной мужик с палашом и толстой мордой.

Тоже видит мой статус воина, думает, что я нанятый охранник на жаловании, который проспал позорно нападение на вверенный обоз. Бывшие военные часто такими вещами подрабатывают.

Только, я тут так просто мимо приезжал, поэтому погибать за чужую брюкву пока не очень собираюсь.

Мне за это дело, в конце концов — не платят, чтобы очень уж стараться.

Второй бандит сразу подскочил ко мне и вцепился в ножны на поясе, собирается меня разоружить первым делом.

Это они, похоже, еще не разглядели мое копье, которое лежит за краем подводы вдоль нее. Ну, вполне неплохой шанс для меня, нужно только, чтобы этот опытный волчара убрал немного палаш в сторону.

Что он и сделал, пропуская мимо себя второго бывшего стражника с моим поясом.

Морды у всех мной увиденных разбойников довольно паскудные, видно, что не лучшие люди и точно не самые умные подняли мятеж в баронстве, огребли на орехи, а теперь довольно бестолково грабят продовольственный обоз.

С другой стороны — выбирать не приходится, да и самих лошади есть, наверняка, им фураж требуется.

Все щеголяют окровавленными повязками, держащий меня мужик с гримасой боли и изрядным облегчением опустил палаш, как только с меня содрали дорогой и красивый пояс. Похоже, что рана его беспокоит серьезно, это дает мне еще больше шансов.

Не полноценный он боец, хотя, все равно опасен. Чего им тут нужно, если нападают на повозки с брюквой?

Ну, на еду наберут, если никакого богатства тут больше нет.

— Черт, как это нет? А мои тюки? — обожгла меня мысль, и я сразу начал действовать.

У меня то золото есть в мешке и много дорогого добра в тюках имеется, мне сдаваться в плен нельзя никак.

Пока немного успокоившийся моим разоружением и непротивлением тому, что с меня сняли оружие, палаш и длинный нож, пожилой разбойник позволил сообщнику перекрыть доступ к моему телу.

Нащупал ладонью древко и с размаху обрушил его на пожилого.

Не для того, чтобы ранить, просто нужно его отпугнуть падающим сверху блестящим лезвием. Чтобы отскочил на инстинктах и дал мне возможность развернуть копье и встать спиной к склону.

Так оно и получилось, оба разбойника отскочили в сторону, размахивая снова своими железками. Только я развернулся назад, пока копье смотрит в сторону лошади и с легкого прыжка воткнул лезвие третьему грабителя, который еще не понял, что ситуация уже поменялась. Продолжает громко расспрашивать возницу о том, что на подводе лежит.

Не оставлять же его у меня за спиной, тут уже не до благотворительности.

Воткнул ему в область сердца сзади, пробил кольчугу силой удара, острие вошло на сколько то в тело, но, тут же выдернул его и прыжком развернулся к оставшимся оторопевшим бандитам.

Времени у меня нет с ними в правильный бой играть, необходимо прорваться мимо них и оказаться без врагов сзади.

— Тревога! — оглушительно заорал пожилой мужик, — У нас Транил ранен!

И он с силой махнул палашом, отгоняя меня подальше.

Второй уже вытащил свой палаш, бросив мой пояс на землю и грозно встал рядом. Только, куда им против моего, почти трехметрового копья вместе с наконечником по длине, своими железками по восемьдесят сантиметров длиной справиться.

Вот и эти не отбились, попер в атаку неотвратимо, пожилому я попал в плечо, а второму прямо в шею своим излюбленным коварным ударом. Пожилой упал спиной в кусты, спасая свою жизнь и остатки здоровья, а тот, который помоложе, просто свалился около подводы, зажимая пробитое горло.

Локальный успех наметился и теперь подтвержден, только я слышу негодующие крики от предыдущей телеги и еще где-то в кустах замер недобитый бандит.

Я занимаю позицию за самой подводой, на другом краю дорожки, чтобы не пропустить внезапный удар пожилого или даже бросок боевого ножа мне в спину.

От соседней телеги бегут сразу трое, поэтому я одним движением роняю на землю ящик с поднявшим голову на чужие голоса котом и кричу:

— Мурзик, брысь!

Кричу на непонятном, конечно, бандитам и возчикам языке, зато, рыжий меня понимает хорошо и исчезает где-то в кустах с другой стороны.

Еще и от четвертой телеги ко мне бегут, и что самое плохое — я вижу у одного заряженный арбалет в руках.

Слишком хорошо снаряжены лесные разбойники, если не знать, откуда они сюда пришли, хорошее баронское оружие прихватили с собой в бега и еще не пропили его.

Пока меня закрывают от стрелка трое его подельников, я хватаю с подводы свой мешок с золотом, частью трофеев и инструментов. Потом нагибаюсь за поясом и не выпрямляюсь больше, опасаясь получить болт.

А запрыгиваю в кусты за своей спиной, согнувшись как как можно более сильно.

Да, теперь только стратегическое отступление мне показано, хотя, даже без арбалета я бы долго позицию не удержал.

Из троих бежавших первыми разбойников один уже нырнул в кусты с моей стороны и, если я останусь на месте, уже двое опытных в смертоубийстве людей окажутся где-то сбоку или позади меня через несколько секунд.

А тут и стрелок с машинкой в руках, еще пара секунд и болт наверняка вонзится в меня. А потом уже только страшная смерть в наказание за убитых подельников ждет меня, раненого и не способного сопротивляться.

Поэтому я удираю на максимальной скорости через кусты, в одной руке тяжелый мешок с поясом зажат, палаш в ножнах немного цепляется за кусты, в другой длинное копье, таким тут в кустах не помашешь, тем более, пока одной рукой.

Правда, тыкать выйдет получше, чем палашом размахивать, копье для схваток в лесу вполне применимо. Только, хорошо бы пояс надеть и мешок за спину закинуть, а времени на это совсем уже нет, как мне хорошо развитое предчувствие неприятностей говорит.

Да и вообще, ничего не сможешь противопоставить опытным в схватках мужикам, если уже шестеро побежали ко мне под прикрытием своего стрелка.

Поэтому я удираю по густому лесу изо всех сил и своих длинных ног, меняю время от времени направление забега, чтобы обмануть летящий болт.

Отбежав первую сотню метров, я позволил себе первый раз оглянуться и по отсутствию непосредственной погони за спиной, понял, что стражники не так уж рьяно рванули за опасным противником, который уже троих вывел из строя.

Что-то кричат там, за деревьями, похоже, вся толпа собралась около последней подводы.

Поэтому я устроил себе законную передышку, нацепил пояс, распределил на нем съехавшие в сторону ножны с палашом и боевым ножом, потом вздохнул уже не так загнанно:

— Вывернулся я, все-таки, из почти безнадежной ситуации…

Однако, вскоре банда пришла к какому-то согласию между собой, поэтому часть ее, все же развернувшись цепью, отправилась в погоню за вашим покорным слугой.

Гнались за мной довольно долго, только я сразу выбрал направление в сторону поднимающихся холмов, заросших соснами и теперь имею стратегическое преимущество перед бандитами.

Я сверху вижу время от времени цепь своих преследователей, а они меня за деревьями совсем не видят, но, все равно как-то висят за спиной.

Через пол часа примерно я уже зашел за тот же караван, теперь разбойники от меня отцепились, поняв, что не могут догнать меня, скачущего по камням и холмам как молодой козел.

У меня нелегкий мешок за спиной, а у бывших стражников на каждом надета кольчуга и шлем, типа выдавленной суповой миски. Тоже вес солидный, так что я не даю им сократить дистанцию. Они постепенно теряют энтузиазм, а клокочущее в груди чувство мести выходит вместе с пролитым потом.

Снова встретившись со своими подельниками около каравана, они некоторое время что-то решают с помощью криков. Потом наступает тишина, которая мне активно не нравится.

Правда, я боюсь подходить к каравану, ожидая оставленной засады, поэтому какое-то время карабкаюсь на удобно расположенную сосну, с широко расставленными ветками.

Чтобы через небольшое время заметить лошадей и кого-то из людей, уходящих в сторону высящихся недалеко гор по какому-то распадку справа от меня.

Ну, не знаю, это лошади из каравана или собственные бандитов, только, похоже, что они ушли, плюнув на погоню за обидчиком всей честной банды.

А что им еще делать, весь день что ли за мной гоняться?

Еще через десять минут осторожного передвижения я оказываюсь на каменистом холме над местом, что остановились подводы. Телеги я вижу в просветы между ветками, а вот лошадей не замечаю ни одной.

Спускаюсь еще ниже и точно, подводы стоят с сиротливо опущенными на землю оглоблями, значит, лошадей бывшие стражники распрягли и тоже увели с собой.

Потом я могу разглядеть всего четыре подводы на лесной дорожке, все без лошадей. Где еще две из них — я не знаю, только, не это самое плохое.

Около каждой подводы на земле лежит ее возчик, одни раскинувшись руками и ногами в стороны, другие свернувшись клубком.

— Вот уроды! Они, что, всех мужиков зачем-то убили? — понимаю я.

Обхожу остатки каравана, держа копье на изготовку и вижу, что все так и есть.

На дорожке, идущей по склону большого холма, замерли наполовину разгруженные подводы без лошадей, а четыре возницы или уже умерли, или отходят в муках. Бандиты проткнули им животы, поэтому они свернулись в клубок.

Ну и на хрена они это сделали?

Спрашиваю я себя несколько раз, однако, появившийся в голове ответ меня совсем не радует.

Мужиков показательно казнили из-за меня, из-за того именно, что я убил двоих нападавших и повторно ранил того пожилого мужика. Бывшие военные, став дезертирами и бунтовщиками, хотят оставить о себе недобрую славу, чтобы их боялись. Вот и убили простых возчиков, даже не думавших сопротивляться.

Они приняли меня за штатного охранника каравана и так отомстили, как смогли, хозяину груза. Когда не получилось дотянуться до меня.

Вот черт. Получается — что я виноват в смерти этих простых мужиков? Относительно, конечно.

Или это они сделали потому, что в поднявшемся из-за меня беспорядке две подводы с грузом смогли уехать?

И меня они тоже ограбили, два тюка, полные дорогого добра и мешок с едой — вот мои потери от нападения.

Там, где они лежали на подводе, естественно, ничего не осталось.

Тут я увидел за последней телегой свой ящик, в котором теперь ношу Мурзика и нервно позвал кота.

И что вы думаете, очень умное животное распознало мой голос, свою кличку и сразу же, зашуршав, вылезло из кустов.

Кот после моего приказа далеко не стал убегать, отсиделся в соседних кустах и дождался хозяина.

Ну, поразительно умное животное! Или это его страдания около кургана так просветлили?

Что же теперь делать? Отправиться догонять бандитов, у них остались мои тюки, а значит, мои деньги?

Только, их там явно с пару десятков, теперь стало немного меньше, однако, мне и четверти хватит вполне, чтобы погибнуть. Я же не супер-герой, этакий Иванушка-дурачок из сказок, который одним махом семерых побивахом.

Наверно, придется плюнуть на потерянное добро и идти в одиночестве до Кворума. Кое-что у меня осталось из оружия, половина всех ключей и все деньги.

Хотя, инструменты точно не все нужные остались, большая часть в тюках лежит и это очень плохо.

Те же пятьдесят золотых гораздо меньше чем потенциальные двести пятьдесят, только, что же мне делать?

Я не разу не лесной следопыт, если попробую самостоятельно найти базу бандитов, тогда точно рискую, что попадусь в ловушку и пропущу удар. Или просто болт прилетит…

Однако, недолго я так размышлял, не успев прийти к какому-то решению.

С того направления, куда уехали две первые подводы раздался стук копыт по мягкой лесной дорожке, звон сбруи и негромкие команды.

Считая себя человеком, который ни в чем не виноват, а совсем наоборот, даже почти герой, я не побежал прятаться.

Тела обоих убитых мной бандитов брошены в пяти метрах от дорожки, они раздеты и разуты, остававшиеся с караваном разбойники понятным образом успели позаботиться о своих мертвых товарищах.

Ну, в таких шайках это обычное дело, очистили карманы, прочитали короткую молитву и закрыли глаза.

У меня солидный статус настоящего воина, все документы и бирка на руках, мое слово немало стоит. А убитые мной при защите каравана бандиты вон там валяются.

Если это хозяева каравана со своими стражниками, тогда я покажу путь, по которому скрылись преступники, пойду вместе с воинами и попробую вернуть свое добро. В этом точно есть смысл, возглавить и устроить погоню, чтобы отомстить подонкам, убивающим простых людей за просто так.

И вернуть свое добро, честно нажитое здесь и еще попавшее со мной в новый мир, именно на него я здорово рассчитываю в уже гражданской жизни.

Убью несколько из них, еще получу награду за смерть таких опасных и безжалостных бандитов.

Эти правильные мысли гуляли еще по моей голове, когда к подводам подлетела конная погоня и я мгновенно оказался окружен хорошо вооруженными людьми.

В этот момент я стою, опираясь на свое копье, поэтому меня взяли в кольцо четверо крепких мужиков и, по-видимому, хороших воинов.

Судя по тому, как они быстро обложили меня и успели все осмотреть.

— Ваша милость, здесь двое мертвых бандитов! — раздалось вскоре из-за кустов и мимо меня пропихнулся молодой парень в дворянской одежде, размахивающий палашом.

Смазливый паренек лет семнадцати очень раздражен и зол, рассмотрев, что случилось с караваном и его возчиками. Даже немного оттолкнул меня плечом, что я перенес спокойно.

Все же это его или его отца караван разгромили, убили четырех возчиков и увели столько же лошадей. Серьезные убытки для небогатого дворянского рода в отрогах Синих гор, поэтому парня можно понять.

Дворянин быстро осмотрел убитых, развернулся и подошел ко мне, прямо скрипя зубами от бешенства.

Да с ним что-то явно не так, больной припадочный, что ли?

— Кто такой? — сразу так по злому спросил меня, — И почему здесь?

Как-то не испытывает особой благодарности. Хотя, опять же, его можно понять в данном случае.

— Воин в отставке, второго класса, — больше я ничего не стал объяснять, подразумевая, что моя бирка всем здесь видна, — Норр…— намекаю, что не знаю, с кем разговариваю.

— И что здесь делает воин второго класса, да еще над телами моих людей? — опять резкий такой по интонации вопрос.

— Воевал за них, убил двоих бандитов, — невозмутимо отвечаю я, видя, что пара взрослых и здоровых мужиков в хороших доспехах, оказавшихся за спиной дворянского сынка, прямо с некой мольбой смотрят мне в лицо.

Намекают, чтобы я дал выпустить пар молокососу, как я понимаю вожаков его дружины.

Только, молокосос не унимается:

— Тогда почему мои люди убиты?

Ну, на такой глупый вопрос легко ответить:

— Норр, я оказался и воевал здесь один. Совсем один. А бандитов было около двадцати, — что тут еще нужно добавлять, я даже и не знаю.

Не совсем же он тупой, раз дружиной командует?

— И что? Почему они мертвы? — снова спрашивает молодой дворянин.

Придется ему, как ребенку, все подробно разъяснить.

— Я ехал на последней подводе с вашими людьми, норр. Просто ехал безо всяких обещаний охранять. Когда внезапно напали бандиты, вступил с ними в схватку. Они гоняли меня толпой по всему лесу, однако, я смог отбиться. Убил двоих, ранил еще несколько. Благодаря моему вмешательству две подводы с грузом смогли уехать, норр, — обстоятельно рассказываю я про свое активное вмешательство в дела, меня не касающиеся.

Пора бы ему тон с агрессивно-недовольного поменять на дружелюбно-восхищенный моими деяниями.

Отбился в одиночку от двадцати бандитов, даже смог убить двоих! Ну разве это — не подвиг?

Вижу, что у мужиков позади молодого дворянина на лицах появляется одобрение моим вежливым словам.

— Я успел заметить, куда они уехали и угнали ваших лошадей. Готов вместе с вами продолжить погоню и наказать бандитов, — после такого мои слова должны одобрить, а меня позвать в замок погостить и предложить красивую норрессу в жены, как минимум.

Если мы, конечно, найдем разбойников и вернем украденное. Следы воины дружины и без меня найдут быстро, конечно.

— Я не верю тебе, лживая тварь! — вдруг заявляет немного помолчавший дворянин.

— Ты сам разбойник! Убил с дружками моих людей, а потом вы поссорились и перебили друг друга.

Вот тебе и раз! Похоже, он намекает, что я должен был погибнуть за его телеги в любом случае. Только, я же не его слуга и не соглашался на контракт охраны. Мне его никто и не предлагал, нет таких полномочий у простых возчиков.

Просто ехал на попутной подводе, совсем не обязанный за нее умирать, а он на меня свой залет перепихнуть пытается изо всех сил.

— Это серьезное обвинение, норр. Куча народа видела, что я уехал из Патринила вместе с обозом, а не из леса на них выскочил.

— Тем более! Ты навел своих дружков, заранее присоединившись к каравану! — паренек не собирается приходить в себя, похоже.

Ну, очень такое глупое обвинение, молодой норр видно совсем не умеет держать себя в руках.

— Я — заслуженный воин Империи! Оскорбляя меня такими подозрениями — вы, норр, оскорбляете саму Империю! — хорошо я его срезал, как школьника.

По лицам личной дружины видно, что им самим неловко от слов своего нанимателя, однако, личная дружина должна все терпеть.

В конце концов, им за это золотом платят.

— Не прячься за империей, трусливая собака! Я, норр Ольрих Вельтерил, обвиняю тебя в убийстве и грабеже по сговору!

Тут уже я усмехнулся ему в лицо, что-то совсем куда-то не туда молокососа занесло:

— Посмотрим, как вы, норр, эту подлую фразу в суде сможете доказать! И что вам ответит имперский судья!

Я говорю при всех, что мы может разобраться и в суде, раз у норра так припекло. Все, кто слышал мои слова, должны подтвердить их в суде при вызове.

Однако, суд имперский далеко, а вот небесный совсем рядом, как я понимаю, услышав следующую фразу молодого дворянина:

— Забудь про суд, тебе до него не добраться! Я вызываю тебя за оскорбление! Ты, смерд, назвал мои слова подлыми! — не унимается паренек, а стражники вокруг здорово погрустнели.

И хватается за палаш, сученок! Хочет вопрос со мной решить, тело в канаву скинуть и потом доложить папаше, что все правильно сделал.

Похоже, попала норру вожжа под хвост, настроен он максимально серьезно.

И его парни знают, что с таким характером его не остановить призывами к разумности, достоинству и дворянской чести. Никто и не пытается даже слово против сказать, трусы несчастные!

Скорее, дворянской спеси, конечно, а не чести.

Ну, я могу по всем уложениям принять теперь вызов, как равный, раз дворянин оскорбил Воина и настаивает на своих словах.

Но, еще имею право и даже должен отказаться от поединка, потребовать именно имперский суд разобраться в сути претензий. Там за клевету и нарушение моих прав минимум шесть лет положено всем активным участникам.

Понятно, что я про себя выбираю суд.

Только, вокруг меня человек двенадцать из личной дружины норра или его отца. Понятно, что все они поддержат своего хозяина, тут нечего и думать. В суд со мной не поедут и меня не пустят.

Из свидетелей вокруг меня только шесть мертвых тел и больше никого, Мурзика можно не считать, как свидетеля.

Где-то еще впереди мелькают лица возниц с первых подвод, однако, про них лучше не думать. Они с хозяином своей жизни и смерти спорить не станут даже ради своего спасителя.

А дворянчик и правда, собрался поединок проводить, раздвигает своих вокруг дорожки, чтобы места образовалось нормально, как положено.

Вот урод какой! Там бандиты с его имуществом удирают, и с моим тоже, кстати!

А он тут время собирается тратить, чтобы полноправного защитника Империи на тот свет отправить.

Поединки проводятся на палашах, так заведено. И очень даже понятно, что обучавшийся такому бою с детства дворянин на две или три головы превосходит простого вояку, пусть даже заслуженного отставника. Зарубит того без труда, а вся дружина вздохнет с облегчением, что не на их толстые задницы гнев хозяина обрушился.

Убили назначенного молодым норром виновника, разбираться никто не станет.

Ибо, обычные воины могут только немного отмахнуться и провести пару всем хорошо известных атак палашом, так что — это просто замаскированное убийство в таком случае. Именно мое убийство — как все думают!

Да, это если обычные воины, тогда такое избиение прокатит. Я в этой теме с палашами посильнее буду, конечно. Однако, против потомственного умельца тоже на долгой дистанции не потяну. Как разберется молокосос в моей тактике, так сразу и зарубит безжалостно.

Там временем, стоящие вокруг меня стражники аккуратно забрали из моих рук удобное копье и теперь создали круг вокруг меня, ожидая, когда я вытащу тоже свой палаш из ножен.

— Вот суки какие, нашли развлечение себе! — и меня тоже затопила злость на этого молодого урода и его подельников в моем убийстве.

Поэтому, когда мы с норром очутились друг напротив друга, я дождался положенного сигнала голосом от одного из его воинов и не стал долго рассусоливать. Сразу шагнул вперед, угрожая противнику концом лезвия.

Как в кендо провел атаку, отбил палаш дворянина мимолетным движением в сторону и едва коснулся концом оружия его шеи, фиксируя результативное попадание.

Ошеломил противника скоростью и неизвестным здесь ведением схватки.

Провел касание идеально, это в секции был бы чистый иппон.

Только, когда вокруг повисла напряженная тишина, а молодой норр Ольрих Вельтерил выронил палаш из руки, пытаясь второй зажать шею, до меня дошло.

Что попал я из огня да в полымя!