Самая темная ночь

ЛЕССА

Пустыня пугала. Бескрайние пески бурого цвета отбрасывали блики нещадно палящего солнца. Сухой жаркий ветер не приносил облегчения, лишь обжигал открытую часть лица. По спине тек пот, волосы под покрывалом прилипли ко лбу и вискам, горячий воздух с каждым вдохом опалял гортань. Хорошо еще, что ей позволили пить столько, сколько она захочет. Сопровождавшие же ее воины за весь день лишь пару раз дружно приложились к флягам.

Ночь в пустыне наступала внезапно. Тьма опускалась очень быстро, и изнуряющая жара сменялась диким холодом. Лесса куталась в одеяло, но все равно мерзла. Ей казалось, что семь дней путешествия на дивных животных с горбатыми спинами растянулись на целую вечность. Призрачной картиной — миражом — казались ей теперь и Галирфан с оставшимся в нем Шером, и далекая холодная Бранвия, и Ланс, и Говард, и даже Эрвин. Будто бы все события ее прошлой жизни случились с кем-то другим либо же просто приснились. А реальным был только темный песок, то раскаленный так, что можно было обжечься от прикосновения к нему, то холодный, будто лед. Она не разговаривала с сопровождавшими ее воинами и даже не стыдилась их, воспринимая как неотъемлемую часть безжалостной пустыни. Пожалуй, выползающие по ночам ядовитые создания волновали ее гораздо больше. По утрам и вечером она покорно жевала лепешки с сушеным мясом, что протягивал ей начальник отряда, но ни разу не поблагодарила его. И когда впереди показалось зеленое пятно, восприняла его равнодушно, приняв за очередное видение.

Но окружавшие меня невозмутимые Воины оживились.

— Священная роща Луны, — пояснил мне начальник отряда. — Дальше мужчинам хода нет. Мы останемся здесь, а вам придется идти одной, госпожа. Не бойтесь, с вами не случится ничего дурного.

Разумеется, ведь все дурное, что только могло, со мной уже случилось.

К роще мы подъехали, когда солнце уже уходило с середины неба. Его закат в пустыне всегда был неожиданным и стремительным: вот только что было светло и жарко, а потом сразу же наступила ночь. Никаких мягких сумерек, что я так любила в родной деревне.

Мы спешились и ступили под широкие кроны деревьев. Я никак не ожидала увидеть подобные посреди песков, но, похоже, в этом месте уже начинала в полную силу действовать магия Луны. Под ногами слабо посверкивала дорожка из серебристого камня.

— Ступайте прямо по ней, госпожа, она выведет вас к храму. А мы будем здесь и встретим вас на обратном пути. Согласно летописям, где-то неподалеку есть родник и фруктовые деревья, там мы и расположимся.

Я уже не слушала Воина. Ноги сами несли меня вглубь рощи. Я шла и удивлялась тому, какой глупой я была, желая избежать этой поездки. Ведь совсем скоро я окажусь в том месте, где смогу узнать о своем предназначении, раскрыть свою суть. Стоило ли этого страшиться?

Когда уже стемнело, дорожка вывела меня к озеру в форме вытянутого полумесяца. Его спокойные воды манили прохладой, и я, не задумываясь, сбросила с себя запыленные одежды и медленно окунулась. Проплыв пару раз от одного берега до другого, я вышла из воды, встряхивая и выжимая мокрые волосы. Было тепло, полная луна ярко освещала окрестности, и я почему-то даже не удивилась, что моя одежда пропала, а вместо нее на камне лежит короткое прозрачное белое платье без застежек. Безо всякого смущения я облачилась в него и продолжила свой путь простоволосая и босая.

Храм показался неожиданно. Просто расступились вдруг деревья, открывая залитое лунным светом строение из белого мрамора. Я поднялась по широким ступеням, прошла через колоннаду портика и с легким трепетом вступила внутрь.

В помещении, освещенном ярким огнем на алтаре, не было ни одного изображения. Только гирлянды душистых белых цветов лежали прямо на полу.

— Ты пришла, дочь моя, — произнес мелодичный низкий голос. — Повернись и взгляни на меня.

Я повернулась и увидела женщину в длинном белом одеянии. Сколько ей было лет, я не смогла бы ответить. Ни единой морщинки нельзя было обнаружить на безупречном лице, ни единой седой нити в черных волосах, но вот мудрые темные глаза никак не могли принадлежать юной особе. В них светилось понимание, и сострадание, и всепрощение. И я низко поклонилась этой женщине. Она протянула ко мне руку.

— Пойдем, Лесса.

— Лесса? — удивилась я. — Ты зовешь меня тем именем, которое мне не принадлежит.

Почему-то обращаться на «ты» к этой удивительной женщине мне казалось вполне естественным.

— Я зову твоим именем, — пояснила она. — Тем именем, которым ты называешь себя сама. Ты ведь так и не стала ни Литорией, ни Маликой, а осталась Алессой.

Я взяла ее за руку и прошла за ней через маленькую неприметную дверцу вглубь храма. Пройдя через анфиладу комнат, мы наконец оказались в небольшом помещении, где пол был устлан коврами, на низеньком столике исходил паром странный сосуд, а с ним соседствовали небольшие плоские тарелки, уставленные разнообразными угощениями.

— Располагайся, — предложила незнакомка.

Сама она опустилась на подушку и принялась разливать по пиалам горячий напиток из того самого сосуда с длинным носиком. Он немного смахивал на привычный мне кофейник, но был гораздо объемнее и имел шарообразную форму. По комнате поплыл терпкий свежий аромат.

— Благодарю, — я тоже устроилась за столиком. — Как мне обращаться к тебе?

— А как бы ты хотела меня называть?

— Луна? — неуверенно спросила я.

— Пусть будет так. Я вижу, что у тебя есть ко мне вопросы, Лесса. Задавай, я попробую ответить на них.

— Моя мама, — решительно произнесла я. — Она так и не попала сюда. Почему?

— Ты ведь знаешь, что она сбежала перед паломничеством, — спокойно ответила Луна. — Но и посещение храма скорее всего не изменило бы ее судьбу. Мятущаяся душа, она нашла свою тихую гавань. И якорь, что привязал ее.

— Это вы о моем отце? — шепотом спросила я.

— Да. Карида отличалась от прочих дочерей Галирфана. Все, кто долгие века посещали это место, мыслили одинаково. У них были схожие устремления. Они были воспитаны дочерьми и женами Воинов, и новых Воинов желали привести в мир. Они получали здесь то знание, к которому стремились. Давно, тысячелетия назад, были иные женщины. Но то давняя история, тебе она неинтересна.

— Дочери Галирфана получали то знание, к которому стремились, — задумчиво повторила я ее слова. — Значит ли это, что я узнаю нечто иное?

— Здесь каждый обретает то, что ищет. Тебе не нужен Путь для твоего Воина. Ты в поиске своей дороги.

Ответы Луны были чудны и, несомненно, нуждались в обдумывании. Я взяла стоящую передо мной пиалу и пригубила незнакомый напиток.

— И куда ведет моя дорога?

— Это решать только тебе. Ты уже делала выбор — и не единожды.

Я вспомнила слова гадалки на площади Теннанта. Она тогда сказала, что я отомщу убийце своего отца и предостерегала от чрезмерного увлечения местью.

— Так и получилось, — без тени улыбки сказала будто бы читавшая мои мысли Луны. — Ты сделала свой выбор — и теперь убийцы наказаны.

— Но без моего участия, — возразила я.

— Разве?

Я задумалась. Наказание Ингрид определил Шер, но если бы не его желание, чтобы я ушла с ним по доброй воле, то… То затея Ланса провалилась бы, вот что. Я ведь сама видела погруженных в транс членов совета. Повелитель мог внушить им все, что угодно. Получается, обретение Лансом наследства — результат моего выбора.

— Гадалка говорила еще и о самой темной ночи, когда загорится пламя, — припомнила я. — Эта ночь уже настала?

— Эта ночь может никогда не настать, — загадочно ответила Луна.

А я наконец решилась задать мучавший меня все это время вопрос.

— Я боялась паломничества, потому что ожидала увидеть кровавую богиню, которой поклоняется Шер, а встретила тебя. Скажи, как так получилось? И почему женщин из правящей семьи Галирфана привозили сюда, если ты — вовсе не то жестокое божество, которое они чтут?

— Потому что Луна способна увеличить женскую силу. Ты обучалась магии, тебе ли не знать, сколь тесно женщина связана с Луной. А дочери Галирфана желали стать женами и матерями великих Воинов — и получали желаемое. Своей кровью они могли увеличить силу своего мужчины, но ни одной из них не было дано пользоваться магией самостоятельно. Этот дар ты получила от отца.

Я не смогла бы сказать, сколько времени я провела в храме. День и ночь сменяли друг друга незаметно. Еда и напитки на низеньком столике появлялись словно бы сами собой, поскольку никого, кроме Луны я так ни разу и не увидела. Спать мне не хотелось, а для омовений в храме был каменный бассейн, наполняющийся бьющими со дна горячими ключами.

Луне я задавала любые вопросы, что приходили мне в голову. И на все она терпеливо отвечала. Когда же пришла пора расставаться, я преклонила колени перед наставницей.

— Встань, дочь моя, — ласково сказала она. — Я не могу обещать тебе вечного счастья — счастливыми бывают лишь мгновения. Я не могу дать тебе легкую дорогу — ее выбирает только идущий. Но я вижу, что свой выбор ты уже сделала. И я могу наполнить душу твою спокойствием и уверенностью.

Она поцеловала меня в лоб на прощание и растаяла в воздухе. А я отправилась в обратный путь.

Воины Галирфана, увидев меня, тут же вскочили и низко поклонились.

— С возвращением, госпожа, — произнес начальник отряда. — Располагайтесь, сейчас вам принесут ужин. А с рассветом мы выступим обратно.