С чистого листа, главы 166-174, Эпилог

Глава 171. Семейные проблемы

Блиц-тур Мэрилин по ток-шоу сделал то, на что мы рассчитывали. Он дал человеческое лицо, очень приятное человеческое лицо, тому безобразию в Питтсбурге. Рейтинг Мэрилин вырос до 90 с небольших процентов, и люди по всей стране встали на её сторону. Только ACLU или Американский союз защиты гражданских свобод защищал их и предложил им свои услуги.

(Баптисты Вестборо сразу же их осудили, как часть "еврейской властной элиты", но их активы были заморожены, вряд ли они могли оплатить адвокатов и потому не могли себе позволить привередничать). Гарри Рид и Конгресс уже не могли разделаться со мной, полоща Мэрилин. Элизабет Уоррен в Казначействе тоже оказалась вне линии огня.

Демократы, желавшие меня поджарить, были просто в ужасе от того факта, что министр финансов оказался таким же демократом. Что предотвратило другую проблему. С другой стороны, секретная служба получит разнос какого не было со времён убийства Кеннеди. Политически атаковать меня через секретную службу было проще и дешевле всего. Но я был не слишком заинтересован в том, чтобы помогать им отражать нападки.

Охрана Мэрилин облажалась по всем статьям, если бы с ней что-нибудь случилось, я бы никогда их не простил. Сенатский комитет по финансам назначил специального следователя расследовать этот случай и позволил ему распоряжаться таким бюджетом, что сам Кен Старр истёк бы слюной. Что ж, если ты выглядишь достаточно круто, ты всегда что-нибудь да найдёшь.

Специальный следователь — это не просто один человек, но каждый, кого он нанимает разбирать дела. Большая их часть невероятно утомительна! Следуй за деньгами — найми кучку бухгалтеров, которые тщательно изучат каждый связанный финансовый документ. Следуй за электронной перепиской — найми кучку компьютерщиков и распечатай библиотеку электронных писем. Следуй за доказательствами — найми кучку юристов взять показания у всех и каждого.

Следуй за деньгами. Так и сделали. Не бывает счетов, слишком маленьких, чтобы обращать на них внимание, и именно они уничтожили секретную службу. К концу октября бухгалтеру ничего не оставалось, как просмотреть отчёты о доходах всех и каждого, кто связан с охраной президента. Это были люди, связанные не только со мной, но и агенты, связанные с Мэрилин или детьми, а также всё их окружение, например, передовые группы, которые занимаются подготовкой к президентскому визиту.

Одна такая поездка предваряла мою речь перед Организацией американских государств в Бразилии, Бразилия, март 2006-го. Я прилетел, произнёс речь примечательную отсутствием любой примечательности, насладился государственным ужином и улетел домой. Я даже не остался на ночь.

Тем не менее, несколько десятком агентов секретной службы прилетели раньше, чтобы проверить маршруты президентского кортежа, места выступлений, планы перемещений и тому подобное. Потом они вернулись домой с докладом. Это заняло несколько дней. Внутри страны обычно используются машины, закреплённые за посольством, однако иногда автомобили арендуют.

Почему тогда оплата поездки на такси кого-то с инициалами В.Ф. в счёт расходов составила 20 долларов? Что за В.Ф.? Ни у кого в посольстве не было таких инициалов, и ни у кого в команде подготовки? Почему агент, который вписал этот счёт в доклад, вдруг умолк и отказался отвечать? Почему бы просто не отправить кого-нибудь из офиса специального следователя в Бразилию на деньги налогоплательщиков и не спросить компанию перевозчика об этом В.Ф.? Это всё равно что смотреть как распускается свитер, пока кто-то тянет за ниточку. За несколько дней, когда через быстрый набор катастрофа просочилась в прессу, секретную службу выпотрошили, как рыбку! В.Ф. оказалась Викторией Федерикой, "моделью" и проституткой на полставки, нанятой кем- то из команды, чтобы развлечься.

Они отправили её домой на следующее утро, а так как никто не хотел оплатить ей 20 долларов на такси, они переложили счёт на Соединённые Штаты той самой Америки. Жадные тупые ублюдки сами себя подставили, потому что никто не хотел платить шлюхе лишние 20 долларов, чтобы покрыть ей расходы на такси.

Я узнал об этой комедии ошибок от Фрэнка и Уилла. Washington Post опубликовала фото юной особы, о которой шла речь, и та оказалась довольно привлекательной. Я заметил, что меня имеет юная леди, которую я даже не успел поиметь. Уилл просто пообещал, если я когда-нибудь скажу это на людях, он собственноручно забьёт меня микрофоном до смерти, а Фрэнк пообещал держать меня, пока Уилл будет бить. Я кивнул, молчаливо соглашаясь.

Гарри Рид и Макс Бокус получили свой скандал, это большой успех! Когда личные номера и имена агентов были преданы огласке, это стало сенсационной новостью на целых две недели, и в американский лексикон вошла фраза: "Поднять шасси, кольца прочь!" Казалось, это обычная практика в командах подготовки.

Я позвонил исполняющему обязанности начальника управления Нагелю, зачитал ему закон об охране общественного спокойствия и приказал вычистить этот бардак немедленно. Я не мог и не хотел уклоняться от любых обвинений, которые могли за ним последовать. Секретной службе придётся это расхлёбывать, им некого винить, кроме самих себя.

Джон Маккейн был в ярости. Грязь, облившая президента, всё равно что облила вице- президента. Первичные выборы начнутся в январе, а сенатский комитет по финансам обещал начать слушания Конгресса по делу секретной службы сразу после каникул. Что точно следовало сделать, так это подтвердить, что после каникул пресса получит милое сочное кровопролитие, которое приправит первичные выборы.

Джон мой предполагаемый приемник. Если я плохо смотрюсь, плохо смотрится он, а Митт Ромни и Майк Хакаби громко требовали даже более широкого расследования, в том числе с показаниями Мэрилин и моей семьи. (Я позвонил Брюстеру Макрили и Майку Дункану из RNC и приказал им объяснить, почему этого не будет, никогда). Они считали, что если я плохо смотрюсь, то и Джон смотрится плохо, а если Джон смотрится плохо, они будут смотреться хорошо.

Мы сделали всё возможное, чтобы сгладить эту проблему. Нагель навёл порядок в командах подготовки, и около дюжины агентов либо ушли в отставку, либо были уволены к середине ноября. Этого было недостаточно, я позволил уйти и Нагелю, заменив его заместителем начальника управления из финансового отдела секретной службы. Это был следственный отдел, отвечающий за подделки и другие преступления, связанные с ценными бумагами.

В служебной иерархии ниже их только парни в форме, и я пообещал, что при необходимости останутся только они. Мне всё равно сколько крови прольётся, я хочу, чтобы секретная служба была очищена!

Эта зима не стала зимой одних неудач и моего недовольства. К концу октября Чарли достаточно восстановился, чтобы его выставили из медицинского центра Питтсбургского университета. Я навещал его почти каждые выходные, а Мэрилин и Меган составили расписание, когда каждая из них будет неотлучно находиться возле Чарли. В сентябре её пришлось ненадолго улететь в Лос-Анджелес, но её это не обрадовало, она отказалась от роли.

Было чересчур очевидно, что её выбрали из-за отношений с Чарли, а костюм героини едва прикрывал тело. Она долго говорила со своим агентом, потом на несколько дней улетела домой в Омаху, прежде чем вернуться в Питтсбург. Мэрилин сказала, что она не уверена, но думает, актёрская карьера Меган окончена.

Чарли то ли забыл, то ли оказался достаточно умён, чтобы понимать, когда лучше держать язык за зубами. К концу сентября его рёбра достаточно зажили, чтобы начать реабилитацию верхней части тела. В разговоре наедине со мной он сказал, что это хуже, чем всё, через что ему пришлось пройти, когда его подстрелили в Монровии. На правой ноге по-прежнему красовался огромный гипс, а гипс поменьше — на правой руке.

Через месяц гипс сняли, катетер вынули, Чарли мог вставать и пользоваться уборной, хотя ему по-прежнему требовалась помощь. Он отказался перебираться в Белый дом, склоняясь к тому, чтобы вернуться в дом на 30-й улице. Мы переделали библиотеку на первом этаже в лазарет и устроили всё так, чтобы Чарли мог начать реабилитацию у

Уолтера Рида.

Однако сперва мы должны были вытащить его оттуда. Помимо оплаты солидного счёта из больничной бухгалтерии (у него была медицинская страховка от гоночной команды, покрывавшая риски на треке, тем не менее, если бы Чарли был обычным парнем, он бы попросту обанкротился) я перечислил 10 миллионов долларов на основание филиала Фонда Бакмэна для действительно тупых детей, которые бездумно гоняют на мотоциклах и становятся донорами органов. Странно, но они настояли на более традиционном названии, включающем такие слова, как ортопедия и реабилитация.

Я говорил Мэрилин, что моё название точнее, и на это раз она со мной согласилась. Мы провели очень милую церемонию, поблагодарив всех и каждого, а также нескольких приятных людей из муниципалитета Питтсбурга за помощь; они тоже помогли и получили небольшую приятную выплату для Ассоциации благотворителей полиции. После чего мы погрузили Чарли на Marine One и доставили его в военно-морскую обсерваторию, оказавшуюся ближайшей к дому на 30-й улице вертолётной площадкой.

Мэрилин хотела остаться ненадолго, чтобы убедиться, что Чарли устроился как следует. Я утащил её прочь, прошептав, что Чарли и Меган вполне похожи на тех, кто в состоянии прекрасно "устроиться" и без посторонней помощи. Она толкнула меня локтем в бок и сказала сыну, чтобы он вёл себя лучше, но когда я закатил глаза, хихикнула и сказала:

— Он такой же варвар, как и его отец!

Я пожал плечами и шаловливо улыбнулся:

— Она актриса. Может, у неё есть костюм медсестры.

— Ты грязный старик!

— Это у тебя есть карта AARP! — Засмеялся.

— У тебя тоже!

Это правда. Она пришла мне на почту в Херефорд, когда мне стукнуло 50. Я использовал её как книжную закладку.

ПП (*AARP — Американская ассоциация пенсионеров)

— Знаешь почему Бен Франклин предпочитал женщин постарше? — просил я, подтрунивая, потому что она была на пять месяцев старше. Мэрилин уже исполнилось 52, мне ещё несколько недель будет 51.

— Нет! Почему?

Я понизил голос и прошептал:

— Потому что они так благодарны!

— Ууууу! Вот ты крыса! — Мэрилин попыталась меня стукнуть, но я заключил её в объятия и засмеялся.

— Я покажу тебе старуху!

— Очень на это надеюсь! — смеялся я.

Мэрилин не поверила мне про Бенджамина Франклина, поэтому, как только мы вернулись в Белый дом, я позвонил в библиотеку Конгресса. Я поговорил с библиотекарем, доктором Биллингтоном, тот со смехом пообещал выслать копию написанного Франклином письма. Он также предупредил, что я играю с огнём. Я ответил, что это за жизнь без толики тепла.

На Благодарение мы остались в Белом доме на традиционный ужин. В прошлом году мы ели индейку в Курдистане. В этом году на иракских границах было тише, и там оставалось меньше войск. Нам удалось собраться всей семьёй.

Молли и Баки приехали из Лансдауна, Чарли и Меган пришли с 30-й улицы, а Холли явилась с тем же парнем, который был с ней на свадьбе. Он по-прежнему выглядел как грязный бомж. Когда я спросил Мэрилин, насколько серьёзны их отношения, она ответила, что очень серьёзны, они вместе переехали на новую квартиру.

— Ты встречался с Джерри на свадьбе! Где ты был? — Отозвалась она.

— Не знаю, может, управлял свободным миром?

— Хм! Что ты за отец!

Будучи семьёй, мы должны были появиться на публике за день до Благодарения на ежегодном помиловании индеек. Годами индеек приносили президенту в качестве подарка от всевозможных птицеводческих ферм, главным правилом было поблагодарить дарителя за птицу, признать её качество, а на следующий день съесть её.

Чтобы испортить по-настоящему хорошую идею, доверьтесь Рональду Рейгану. Он решил даровать индейке "президентское помилование" и превратил это в представление государственного масштаба. Лично я был бы счастлив вернуться к старой традиции. А теперь мы должны были помиловать двух индеек, которые всегда носили прелестные патриотические имена, вроде "Либерти" и "Фридом". В частном порядке я бы назвал их "Джуси" и "Делишес".

Во всей церемонии были неприятные нюансы. Худший — Джерри, который всё ещё выглядел и одевался как грязный бомж. Чарли, Баки и я были одеты в костюмы и пальто, с шарфами и перчатками. Джерри был в джинсах, футболке Pearl Jam, жалкой поношенной парке и дырявой шерстяной шапке. Я взглянул на него и проворчал:

— Ты издеваешься?! Подожди минутку.

Он носил почти одинаковый размер со мной, хотя был выше на пару дюймов. Я пошёл в гардеробную и вытащил свободную шинель и чистый головной убор

— От, надень это. — Сказал я Джерри.

— Можешь встать сзади, когда будут фотографировать.

Он замер и недружелюбно посмотрел на меня:

— Что не так с моей одеждой?!

Я закатил глаза:

— Ничего, если ты в походе с бойскаутами. Но это не поход. Это Белый Дом, официальная резиденция президента Соединённых Штатов Америки, и тебя покажут по национальному телевидению в Розовом саду. Ты действительно хочешь, чтобы твои родители увидели тебя в вечерних новостях в таком виде, будто ты бездомный и болтаешься возле мусорного костра на Бауэри?

— Папочка! — Взвизгнула Холли.

Я посмотрел на старшую дочь:

— Никаких папочек! Это не лаборатория в Принстоне. Это реальный мир, где иногда приходится приодеться. И раз уже речь зашла об этом, сейчас уже слишком поздно что- то предпринимать, но стрижка и триммер для бороды сделают твоего парня гораздо более презентабельным, хотя для этого потребуется долгий-долгий путь.

— Простите? — Недоверчиво переспросил Джерри.

— Карл, тебе не кажется, что ты уже переходишь границы? — Спросила Мэрилин, улыбаясь.

— Нет, не кажется! Мне плевать, даже если этот парень новый Эйнштейн. Он носил костюмы. Однажды ему придётся окончить университет и найти работу. Люди нанимают людей, которые носят костюмы, стригутся и подстригаю бороду. Таков реальный мир.

— Папочка!

— Мы вернёмся к этому позже, но, Джерри, если ты хочешь быть здесь с Холли, тебе нужно переодеться в это пальто и надеть этот головной убор. Если ты встанешь сзади, никто не увидит твои джинсы и кроссовки. Шарф закроет ту штуку, которую ты называешь бородой.

— Я ушёл, чтобы дать остальным возможность подумать и согласиться со мной. Мэрилин их успокоит. Через двадцать минут Джерри, уже в чистом пальто, шарфе и головном уборе — и Холли с Мэрилин пришли в Овальный кабинет, где я торчал с остальными. Джерри и Холли упрямились, при этом Мэрилин выглядела довольной. Я кивнул, улыбнулся и напомнил остальным:

— Помните, широко улыбайтесь!

Холли заворчала, но Мэрилин подтолкнула меня к двери. Закончилось всё тем, что мы стояли в Розовом саду на холоде, все одетые в пальто с шарфами и перчатками, а две гигантские белые индейки сидели на столе. Я только что даровал обеим птицам своё помилование и пожелал им долгой жизни. (Которая редко длится больше нескольких недель или месяцев после церемонии; такие птицы настолько велики, что у них серьёзные проблемы со здоровьем.)

Обычно на телевидении церемония занимает, ну, может быть, 30 секунд, потом пресса задаёт несколько безобидных вопросов. Когда меня спросили: "Мистер президент, за что вы благодарны этому году?" Я ничего не мог с собой поделать, попросту не смог остановиться. Это было слишком легко:

— Ну, я самый обычный американский отец. И благодарен, что мой сын вышел из больницы, мои дочери — из родного дома, а жена — из тюрьмы!

Как я и ожидал, Чарли, Меган и Баки расхохотались, Джерри казался смущённым, а Холли, Молли и Мэрилин дружно меня стукнули. Этим вечером мы просто взорвали новости и получили больше 30-ти секунд! Уиллу было непросто это прекратить — он слишком сильно смеялся, чтобы его приняли всерьёз.

Мэрилин успокоила Холли и Джерри. Она пообещала им сходить в магазин приличной мужской одежды, чтобы купить обновы. Если честно, у Джерри, как у обычного аспиранта денег было немного, это своего рода договорное рабство с учебным заведением, только без самых приятных аспектов рабства. Она сказала, что это будет наш подарок им на Рождество.

Стоимость ухода за Чарли раздражала меня. Я был богат и мог позволить себе любые расходы, но слишком многие не могли. Среднего американца подобное лечение разорило бы. Я подумывал начать законодательную борьбу, чтобы хоть что-то сделать с отвратительным состоянием медицинского страхования у нас в стране, но сразу же отмёл эту идею.

Потому что с самой этой идеей очень много проблем! Во-первых, единственной программой, которая имела какой-то смысл, было общегосударственное расширение плана Митта Ромни из Массачусетса. Если я это сделаю, я напрямую поддержу самого главного соперника Джона Маккейна от Республиканцев. Я тоже продвигал предложение Демократов, но помнил, как оно уничтожило Хиллари Клинтон в конце 1990-х (и уничтожит Барака Обаму в 2010-х; хотя никто, кроме меня этого не узнает), даже если это когда-нибудь свершится, и Конгресс его пропустит, это должен сделать президент от Республиканцев!

Однажды днём я усадил Джона перед собой и подбросил ему эту мысль. Моё предложение? Выиграть в первичных выборах (вполне вероятно) и в общем голосовании (вполне возможно), а потом сделать это. Он в третий раз получит республиканский президентский мандат и республиканский дом. Он мог бы назначить Митта Ромни министром здравоохранения и социальных служб и развить план, который может сработать.

— Ты хочешь, чтобы я назначил его в Кабинет? После всего, что он говорил обо мне? — возразил Джон.

— Эй, выиграй, и это будет твой кабинет министров. Что ты сделаешь только твоё дело. Я лишь хочу сказать, что это принесёт определённые выгоды, во многих отношениях. Держи друзей близко, но врагов ещё ближе, вот я о чём.

Он склонил голову набок и улыбнулся, чтобы спросить:

— Как ты со мной?

Я пожал плечами:

— Я никогда не считал тебя врагом. Скорее потенциальной проблемой.

Он пожал плечами в ответ:

— Может быть.

— Да, может быть. Давай посмотрим правде в глаза; я никогда не проходил этап первичных выборов, как проходите вы, ребята. Или прошли. Джорджу я никогда не был нужен, разве что в качестве кости для умеренных. Когда я получил эту работу, у меня было два основных соперника и с ними нужно было справиться, быстро.

Единственным реальным оппонентом Джорджа на первичных выборах был именно ты, а ещё Чейни, который был умнее Джорджа и мог его контролировать, а ещё ему очень не нравилось, что он не может контролировать меня! Дика пришлось уничтожить.

С другой стороны, ты — у меня не было ни реальных причин, ни возможности уничтожить тебя, но у меня также не было возможности сделать тебя союзником. Я не сказал тебе ничего, чего бы ты уже не знал.

— Верно. Я не был уверен, руководствуешься ты холодным расчётом или нет, но мог видеть, что так и есть.

— Скорее мне просто нужно было справиться с ними или со мной бы справились они. На тот момент твоя репутация была гораздо лучше моей, при желании ты мог бы стать настоящей занозой в заднице, с которой пришлось бы иметь дело в Сенате. Чейни просто ядовитый отход, с которым приходилось иметь дело, постоянно! От него не стоило ждать ничего, кроме неприятностей, и в 2004-м он бы отравил колодец всем нам. — Ответил я.

— Ты подумываешь о Ромни?

— Он единственный республиканец, который пользуется достаточным влиянием и уважением, чтобы бросить тебе вызов. Забудь о Хакаби. Когда первичные выборы закончатся, он уйдёт, чтобы проповедовать по телевизору. А Ромни по-прежнему будет рядом, и может создать неприятности самому себе.

Он не победит, так как базовое доверие ему даже ниже, чем тебе или мне. Сделай то, что сделал я. Преврати потенциального соперника в свой актив. Посади его в Кабинет и обработай его. Умеренным это покажет, что ты о них не забываешь, а публике — насколько ты значимее всей этой мелкой первичной шушеры.

Джон засмеялся:

— Ты собираешься подобрать вице-президента и мне?

— О, боже! Это я оставляю тебе! Тебе действительно придётся с ними работать, и ты не сможешь их уволить, как секретаря Кабинета. Вдобавок, ты захочешь, чтобы кто-то при необходимости взял это на себя. Понимаю, мы не всегда видимся с глазу на глаз, Джон, но я чувствую себя намного лучше, зная, что ты где-то, скажем, с Чейни или Ромни, если Мэрилин наконец устанет от меня и убьёт, пока я буду спать!

Джон снова рассмеялся:

— Я ей расскажу, что ты так говоришь!

— Пожалуйста, это уже наша семейная шутка! — Я почесал в затылке.

— Хочешь несколько идей? Как насчёт Джеба Буша? Губернатора Флориды, брата убиенного мученика Джорджа, сына великого президента? Сейчас он ушёл с работы, но у него хорошее имя в партии. Вот ещё одна идея. Что будет, если Хиллари станет кандидатом? Вы можете превзойти их с Конди Райс. Она женщина и она чёрная. Два представителя меньшинств по цене одного!

— Это так расчётливо. — сказал он с улыбкой. — Конечно, костяк партии её не потерпит.

— Тебе нужно следить за этими двумя. Нельзя играть с костяком. Парень, которого они хотели бы видеть, никогда не будет избран. Ты должен сделать это на своих условиях, не на их. — предупредил я. — Ты слыхал о Саре Пэйлин?

— О ком?

— О Саре Пэйлин. Она новый губернатор Аляски. Крайняя республиканка, женщина, молодая, охотница, очень консервативная, и, чёрт возьми, она отлично выглядит.

Похоже, превосходный кандидат для того, чтобы взбудоражить костяк, верно?

Он кивнул.

— Я встречался с ней как-то, на губернаторской конференции. У неё IQ как у дверной ручки! На самом деле, это не имеет значения на Аляске, всё население которой сравнимо с населением города средних размеров в остальной стране, где даже Демократы консервативны. Покажи её по национальному телевидению, и она выставит себя идиоткой.

Ты сможешь набрать сколько угодно фаворитов из костяка партии, и как только они столкнутся на национальном телевидении с репортёром, который на самом деле читал что-то, кроме Библии и Оружия и амуниции, они эффектно вспыхнут. Тебе нужно присмотреться к этим парням!

— Я подумаю. Но сперва я должен победить в первичных выборах.

Я поднял большие пальцы обеих рук, и он удалился. Когда Чарли и Меган наконец устроились, семья Пуласки приехала в Вашингтон с визитом. Родители Меган, Джон и Барбара, и её двое братьев студенческого возраста, Джон младший и Уилл, приехали по- нашему с Мэрилин приглашению.

Мы разместили мальчиков в Королевской спальне и старой комнате Молли, а Джона и Барбару — в спальне Линкольна. В отличие от некоторых моих предшественников, мы с Мэрилин не злоупотребляли привилегией принимать гостей в Белом доме.

Место очень впечатляющее, и Пуласки были впечатлены, пока они были с нами, мы с Мэрилин провели для них экскурсию, показав в том числе Овальный кабинет. (Я показал им "красную кнопку", но моя жена сказала, что это подделка.) Также мы предупредили, что наш дом в Херефорде далеко не такой роскошный, и что однажды им придётся навестить нас там или, может быть, поехать с нами в Хогомон во время отпуска.

Пуласки оказались очень приятными людьми. Мальчики, как и их сестра, были настоящими "кукурузниками"*, один изучал бизнес (Джон младший), другой — введение в право (Уилл). Я сказал им, что часто говорил с Меган, пока Чарли лежал в больнице.

Если хотите произвести хорошее впечатление на людей, делайте это, когда они в стрессовом состоянии. Находиться рядом с Чарли, пока он участвовал в гонках, а потом лежал в больнице, было тяжело, и она нашла утешение в нас с Мэрилин. Похоже, они проделали хорошую работу, воспитывая своих детей. Меган должна стать прекрасным пополнением семьи Бакмэн.

ПП (*кукурузник — Cornhusker, шутливое прозвище жителей штата Небраска)

Потом, в декабре, произошло кое-что пренеприятное. За неделю до Рождества, во вторник днём 18 декабря, мою встречу с советом экономических консультантов прервали. Фрэнк Стаффер не участвовал в ней, но постучал в дверь и тихо проскользнул внутрь.

— В чём дело Фрэнк? — спросил я.

Он прочистил горло.

— Мистер президент, вам звонят, и я подумал, что вам стоит ответить.

— Ты не мог попросить секретаря принять сообщение? Я потом перезвоню.

— Сэр, я действительно думаю, что вам нужно ответить, сэр.

Я с раздражением посмотрел на него и встал:

— Это займёт всего несколько минут — родственники.

Я вслед за Фрэнком вышел из конференц-зала и направился в Овальный кабинет.

— Что происходит, Фрэнк? Лучше, чтобы это было что-то хорошее.

— Сэр, вы должны принять звонок.

— Кто это?

Фрэнк не ответил, просто открыл дверь в мой кабинет и провёл меня внутрь. Сам он не вошёл, но закрыл за мной дверь. Я прошёл к своему столу и сел, а потом поднял трубку:

— Алло?

— Карл, это Сьюзи.

— Сьюзи! Что случилось? С Джоном все в порядке? С мальчиками?

"Что-то случилось? Сьюзи казалась относительно спокойной, но может быть, это просто шок!"

— С ними всё отлично, Карл. Со всеми всё отлично. Только что звонили из дома. Папа ушёл. Я хотела, чтобы ты знал. Он умер около часа назад. — сказала она.

На секунду меня словно обухом по голове ударили.

— Ох.

— Я поговорила с Джоном, прежде чем позвонить тебе. Я еду домой, чтобы увидеться с ним. Джон тоже приедет. — Сообщила она.

— Ок — Может, мне выслать Гольфстрим?

— Пожалуйста? Так будет гораздо быстрее. — Она умолкла на миг.

— Я сообщу тебе, как обстоят дела. Ты приедешь на похороны?

Я фыркнул:

— Сьюзи, старик отказался от меня тридцать лет назад. Тебе придётся долго, очень долго стоять на могиле, прежде чем я появлюсь!

— Карл, тихо начала она, потом остановилась.

— Понимаю. Я сообщу тебе потом.

— Спасибо, Сьюзи, и прости, ради себя самой, наконец.

— Я дождался щелчка и только потом повесил трубку.

Фрэнк, должно быть, стоял у стола секретаря и ждал, пока я отключусь, потому что буквально через несколько секунд, как я положил трубку, он постучал в дверь и вошёл, не дожидаясь ответа. Я отсутствующе посмотрел на него.

— Сожалею о вашей утрате, мистер президент. — Сказал он мне.

— Фрэнк, я потерял отца тридцать лет назад.

— Тем не менее. Мне отправить консультантов домой, сэр?

— Из-за этого? К чёрту! — Я стоял за столом и направился к двери, но по какой-то причине так и не прошёл дальше дивана. Я просто сел и уставился в стену.

— К чёрту, Фрэнк, отмени встречу. Это лучшая причина прогулять, о какой я когда-либо слышал. — Сознание помутилось на минуту или две, пока я вспоминал былые времена — Фрэнк шёл к столу. В следующий раз, когда я его заметил, он уже сидел напротив меня с парой рюмок и бутылкой Crown Royal, которую я хранил в буфете. Я кивнул, и он наполнил рюмки. Я взял одну и сказал:

— Твоё здоровье! — и только потом вспомнил, что это был любимый тост отца.

— Твоё здоровье! — Ответил Фрэнк. Мы подняли рюмки и осушили их. Я поставил свою, он снова наполнил рюмки, но ни один из нас не стал пить.

— Что случилось, сэр?

Я пожал плечами:

— Возможно, старость. Я не спросил, а Сьюзи не сказала. Уверен, это болезнь Альцгеймера. Она была у отца где-то с 2000-го.

— Ты тоже. — Он не договорил.

Я покачал головой:

— Нет, вряд ли. Старик застелил постель, теперь он может спать в ней, один, как и положено.

— Сэр.

— Сьюзи вылетает. Пусть вышлют для неё G-IV. Они с мужем поедут и со всем разберутся. Почему она хочет это сделать выше моего понимания. Она сменила имя и бежала за полстраны, чтобы оказаться как можно дальше от моей семейки.

— Вы знаете, как всё будет? — Спросил он.

— Ты любопытный ублюдок, Фрэнк, знаешь? — сказал я с полуулыбкой. Потом вздохнул и взял свою рюмку. На этот раз я пригубил, наслаждаясь теплом виски, согревшим горло.

— Возможно, его похоронят в Аркадии. Большинство Бакмэнов похоронены там. Это одна из причин, по которым мы с Мэрилин выбрали участки в долине Дулани, так мы не оскверним фамильное кладбище. — Я отпил ещё виски.

— Иначе фамильные призраки восстанут и вышвырнут нас оттуда!

— Вы будете делать заявление? — В ответ я тяжело посмотрел на него. У него был извиняющийся, но подавленный вид. — Уилл будет спрашивать. Кто-то может узнать и спросить. Мы должны быть готовы.

— Никаких заявлений.

— Сэр?

— Фрэнк, ты меня слышал. Если кто-то спросит, скажи, что это частное дело семьи, и ни я, ни Белый дом, не станем его обсуждать. Если репортёр обнаглеет, просто вышвырни болвана.

Фрэнк вздохнул и кивнул, пригубив своё виски:

— Понимаю. Однако, должен заметить, что это может стать проблемой. С политической точки зрения это выглядит ужасно. Неблагодарный сын и так далее.

— Боже! — Я осушил свою рюмку и налил ещё, подлив и Фрэнку.

— Я неблагодарный сын? Мой отец отказался от меня и даже не снизошёл до того, чтобы сказать мне об этом! Тебя не беспокоит, что я узнал об этом только годы спустя, во время юридической тяжбы после убийства брата? Он отказался от меня по указанию моей матери, психованная сука! Ты знал, что она купила нож, на который напоролся мой брат, и одолжила ему свою машину, чтобы он преследовал нас?

— Не знаю, что сказать, мистер президент. Даже представить не могу.

— Хочешь узнать безумную подробность? У меня много лет были штатные психологи и никто из них ни разу не встречался со мной, не говорил ни со мной, ни с моей семьёй, объясняя мой успех. Это сверхкомпенсация, я пытаюсь заслужить одобрение отца, а когда не получается, я стараюсь сделать ещё больше.

Хочешь знать одну забавную вещь? С детства я знал, что моя семья считает меня неудачником. Я знал это всю свою жизнь. Единственное, чего я хотел от своего отца, это разрешение уйти! — сказал я Фрэнку. Я просто размышлял вслух: Ты когда-нибудь был в детёнышах-скаутах или бойскаутах?

— Да, сэр, в обеих организациях.

Я кивнул:

— Помнишь первый поход с ночёвкой, как все маленькие мальчики были напуганы или скучали по дому?

Он кивнул и улыбнулся:

— Я был одним из них. Ты это преодолеваешь, а потом всё превращается в большое приключение.

— Точно — однако в первый раз ты скучаешь по дому. Дома чувствуешь себя в безопасности, защищённым, там тебя любят и заботятся о тебе. А теперь информация к размышлению. Я никогда не скучал по дому, даже чуть-чуть. Для меня дом не был ничем таким. Всего лишь дом, здание, в котором я жил.

Фрэнк только сидел и кивал. Что он мог мне сказать, в конце-то концов? Я задумался над этим и добавил:

— Если придётся что-то говорить, просто скажи, что это семейное дело, и президент требует уважения к частной жизни семьи Бакмэн. Конечно, им будет наплевать. Просто наблюдай. В церкви и на кладбище будут репортёры и камеры, надеющиеся заснять моё прибытие и фейерверк, когда я встречусь со своей семьёй после долгой разлуки.

Интересно, явится ли моя мамаша. Уверен, она даст великолепное интервью! Возможно, обвинит меня во всём, а потом у неё будет очередной нервный срыв! Фрэнк закрыл бутылку и поставил её обратно в буфет:

— Нам обоим больше не нужно, а вам не стоит торчать в офисе, если вы выпьете ещё.

— Верно — то я прослыву американским Борисом Ельциным! Я в порядке, Фрэнк. Я просто подумал, что нужно подняться наверх и забыть этот день. Надо сообщить новости Мэрилин и детям. Ты знаешь, что мои дочери никогда не видели моих родителей? Чарли видел, один раз, когда ещё был в пелёнках, но он их не помнит. Мэрилин не позволила моим родителям даже прикоснуться к нему! Они никогда не встречались с моими тётями, дядями или кузенами и кузинами. Как так вышло?

— Увидимся завтра, мистер президент.

— Увидимся завтра, Фрэнк. У меня не будет похмелья, обещаю.

— Спокойной ночи, сэр.

Я сказал Мэрилин, а она передала детям. Потом мы ужинали и молча смотрели телевизор. Однако изображение просто мелькало у меня перед глазами. Мои мысли были обращены в прошлое, к моей истории, к моей первой жизни и к этой. Можно ли было сохранить отношения с кем-то из моей семьи? Мама была сумасшедшей, но не папа. Папа был слабым. Мне до сих пор не хватает его, спустя тридцать лет? Или я скучаю по выдуманному образу отца, которого на самом деле никогда не знал?

История вышла наружу, и Уилл выдал ответ про "частное дело семьи". Это было во всех вечерних новостях, но не заняло более 30 секунд. Некоторые таблоиды пытались выяснить больше, им удалось взять несколько интервью с моими кузенами и кузинами, которые давным-давно сбросили меня со счетов и с тех пор поняли, что заодно списали огромные бабки, которые потенциально могли получить.

Только один пытался как-то связаться со мной, но только ради денег для своего бизнеса. Тогда я свалил это на Джейка младшего и сказал ему применить наши обычные методы, чтобы оценить капиталовложение. Оно провалило проверку, и Джейку пришлось проинформировать кузена об этом. Больше я ничего о них не слышал.

Позвонила Сьюзи и дала отчёт о похоронах. Получилось так, что папу похоронили рядом с Гамильтоном, и что мама до сих пор держит место для себя рядом с папой, адская семейка.