Русская Америка. Сухой закон 3

Глава 12 Соленый бриз океана

22 января 1920 года. Кафе «Палермо», Маленькая Италия, Нью-Йорк

Лучано отряхнул пальто от тяжёлого, мокрого снега и вошёл в пустое кафе. Чарли отдал верхнюю одежду услужливо протянувшему руку громиле, выскочившему из гардеробной. Приосанился и провёл ладонью по набриолиненным волосам. А затем прошёл в зал, посреди которого сидел только один человек.

Массерия с усмешкой наблюдал за гостем. Как только молодой гангстер подошёл к столику, он поднялся со своего места и широко расставил руки:

— Чарли! Я уже думал, ты не придёшь, мальчик мой!

Джо троекратно обнял Лучано, словно был его дядюшкой или, по крайней мере, близким другом.

— Присаживайся! Кофе?

— Пожалуй, — кивнул Чарли.

Если раньше он чувствовал себя напряжённым, то теперь ощущение опасности полностью захлестнуло его. Лучано почувствовал себя так, словно кролика запустили в клетку с волком. Но видимо, сегодня волк был сытым…

Бармен тут же начал варить кофе, а «Босс» подался вперёд и скрестил пальцы, унизанные дорогими перстнями:

— Я слышал, что Соколов уже вышел из тюрьмы. Твои люди плохо постарались!

Лучано стиснул зубы:

— Этот Алекс полон сюрпризов.

— Ну да. Голыми руками прикончить трёх убийц. А перед этим шлёпнуть всю банду Норд-Сайд в Чикаго. Интересный персонаж… — Джо хлопнул широкой ладонью по столику, — Мы его недооценили. Я думал, что ему активно помогает Ротштейн. Но по всему выходит, что он справляется сам. И до меня дошли слухи, что он якшается с Наки Джонсоном из Атлантик-Сити. Знаешь, чем сейчас занимается Соколов?

— Нет, — помотал головой Чарли.

— Он едет на поезде в Портленд.

— Зачем? — удивился Лучано.

— Затем, что скоро в северные штаты хлынет поток алкоголя из Европы, и Соколов получил какой-то выход на порты в штате Мэн. Уверен, без Наки тут не обошлось.

Лучано удивился:

— Но у него хорошие договорённости с Ротштейном.

— Правильно. Теперь подумай, мальчик мой, зачем этому русскому дополнительный приток товара?

— Он расширяется, — тут же сообразил Чарли.

— Именно, — кивнул Массерия.

— Но чтобы всё это контролировать — нужно много людей, — возразил Лучано.

— А в чём проблема? — усмехнулся Джо.

— Проблема в том, где взять хороших бойцов и верных капо! — ответил Лучано и отпил кофе из поданной ему чашки.

— Это проблема для Ротштейна. И поэтому он собирает под своё крыло всех подряд. Греков, ирландцев, итальянцев, таких как ты. Или евреев, как твой дружок Мейер Лански, — поморщился «Босс», — А Соколов, похоже, действует как и мы. Когда нам нужно больше верных людей — что мы делаем, Чарли?

Лучано нахмурился. Массерия молчал и ждал. Наконец, Чарли ответил:

— Мы пишем весточку на родину…

— Вот именно! И к нам идут люди медзоджорно![1] — Джо сложил пальцы щепоткой и потряс ими в воздухе! Наш благословенный юг, Чарли! Наш медзоджорно! С Сицилии… Из Палермо, из Неаполя.

— А у Соколова его мигранты… — дополнил Чарли, помрачнев.

— Вот именно. И львиная доля этих людей воевала. Им сложнее здесь зацепиться, чем нам, потому что мы здесь — давно, а они — нет. Мы расслаблены, а они готовы рвать и драться за своё место. И они собираются вокруг Соколова. Ты в курсе, что этот русский открывает детские сады? Не удивлюсь, если он и школы начнёт строить. Уже вторая суповая кухня откроется на этой неделе. Прямо в этих кухнях его люди вербуют новых бойцов и работников на его предприятия. Шоферов, которые везут его алкоголь.

— Мы делаем также! — возразил Лучано.

— Нет! — громко прервал его Массерия, — Я живу на свете не первый год. И не думай, что я не вижу многих вещей. Я — Джо «Босс» Массерия. Я продаю алкоголь, оружие и многое другое. Меня боятся и поэтому уважают. Мы держим всех вот тут, — Джо показал здоровенный кулак, — А Соколов действует по-другому. Он медленно строит своё «маленькое государство». Бронкс превратится в крепость, где каждый будет ему докладывать все новости. И это проблема. Когда начнётся война между нами и Ротштейном, Торрио и прочими — без чего мы не справимся?

— Без денег.

— Без людей, Чарли. А Соколов отсидится в своей «крепости». Ты и шагу не сможешь ступить там. Тебя просто скинут в Гудзон ночью с «бетонными башмаками» на ногах. И ни один свидетель из Бронкса не расскажет об этом, даже если видел это вот так близко, — Массерия помахал перстнями перед лицом, — Потому что Соколов будет центром, опорой для этих людей. Даже хуже, Чарли. Он станет СИМВОЛОМ. Это страшнее всего для нас. Поэтому я и говорю, что его нужно давить в зародыше. Он играет вдолгую! И у нас мало таких людей, как у него.

— Мои парни способны на многое! — вспылил Чарли.

— Но они — непрофессиональные воины, и их опыт — опыт налётов и диверсий, максимум! Десять человек Соколова перебили банду Норд-Сайд за один вечер. И я уверен, что он в этот момент сидел и пил виски так, как мы сейчас с тобою этот прекрасный кофе. Он пил виски со своими дружками Торрио и Ротштейном, пока зачищали Северный Чикаго. И ты там был, Чарли! Сидел с этим русским рядом. Ты сам всё знаешь. Они перебили ирландцев в Бронксе. Потом постреляли подпольщиков из Чикаго. А до этого уничтожили Виктора Горского, с которым мы могли договориться и подмять под себя Бронкс, оперевшись на его людей и не тратя много ресурсов. Соколов — это заноза. Очень большая заноза, которая перерастёт в гангрену.

— И что нам тогда делать? — протянул Лучано.

— Во-первых, надо не «потерять» нашего свидетеля. Пока не очнулся этот шериф Бронкса Джон Фэллон. Это создает дополнительные проблемы для Соколова. Он под подозрением полиции. Так пусть и дальше остаётся там. Во-вторых, надо сделать так, чтобы между этим русским и Ротштейном пробежала тень! Понимаешь, о чём я говорю, Чарли?

— Да, понимаю, — ушёл в свои мысли Лучано.

— Не переживай из-за этого. Ты думаешь, что Ротштейн тебя не кинет при необходимости? Пока ты выгоден и приносишь деньги — он тебе улыбается. Но если нужно будет выбирать: ты или важное большое дело… Я уверен, он сделает выбор не в твою пользу.

Лучано задумался. И вспомнил избитую на всех языках мира фразу, что судят по себе. Он прекрасно знал, что Массерия жаден и не считается ни с чем. Но Чарли уже влез в это дело по уши. И назад дороги не было. Он всегда стремился к собственному подпольному бизнесу. Арнольд Ротштейн ввёл его в высокие криминальные круги, подсказывал. Но и брал свой немаленький процент. Однако «Мозг» никогда не лез во внутренние дела. А Джо «Босс» будет вмешиваться. В этом Лучано был уверен.

Внезапно молодого итальянца охватила злоба. Он с удовольствием бы сейчас выпустил несколько пуль в ухмыляющееся лицо Массерии. Но злиться стоило только на себя. За то, что пришёл сюда две недели назад. Не посоветовавшись с Мейером, своим другом с юношества.

Лучано собрался с мыслями и подавил свои чувства:

— Почему просто не устранить Соколова. Прямо на улице. Бах! — Чарли сделал вид, что стреляет, — И дело в шляпе.

— Потому что в таком случае Бронкс останется без головы. Ротштейн сразу постарается его захватить, и его подручные Сооклова знают. И ведут с ним дела. Так что у Арнольда будет преимущество. А нас осудят остальные боссы, потому что не хотят нашего усиления в Нью-Йорке. Или ты думаешь, что сможешь всё оставить втайне? Рано или поздно, всё тайное становится явным, Чарли.

Джо оторвал от грозди виноградину и бросил её себе в рот:

— Но на всякий случай, Чарли, нам надо иметь этот вариант в запасе. Я сведу тебя с одним очень интересным молодым человеком. Он появился здесь недавно и уже делает успехи в доках, выполняя кое-какие поручения. Поистине у него нет тормозов, Чарли. Настоящий калабриец!

— И кто он?

— Мои люди познакомят вас. Его зовут Альберто Анастасио…

Поезд Нью-Йорк — Портленд. Тот же день.

Вопрос повис в воздухе. Глаза старого «аптекаря» неотрывно наблюдали за мной. Я выдержал взгляд и улыбнулся:

— Конкретнее, Соломон Михайлович. Вы же сами сказали, что «своё отбоялись» в этой жизни…

Старик усмехнулся:

— Мне кажется, между налётом на склад Чарли Лучано и вашим внезапным обогащением есть прямая связь. Когда я занял вам деньги, то это вряд ли бы привело к такому старту, даже если бы вы мгновенно купили алкоголь и продали сразу в Вирджинии. Хоть дважды! Да ещё и дополнительные траты, когда Виктора Громова ранили. Лучано не нашёл грабителей, потому что не понимал — где надо искать.

— И что вы будете делать, если узнаете всё как было?

— Ничего. Мне просто нужно понимать — как вести себя с нашими «партнёрами» в дальнейшем. Чтобы не сболтнуть лишнего.

— О, поверьте, я вас знаю чуть меньше полугода, но уверен, что вы взвешиваете каждое слово, — откинулся я на спинку дивана.

— И всё же?

— Хм… Это был я. Остальных, кто был со мной — это не касается. Ответственность за налёт на мне. И мы говорим об этом сейчас только один раз. Больше я не хочу ничего слышать о той ситуации. И надеюсь, больше не услышу ни от одного источника. В противном случае, сами понимаете, я задумаюсь и сделаю не очень хорошие выводы. Более того, давайте договоримся о следующем: то, что не касается темы нашего общего бизнеса или общих проблем — больше никогда не станет предметом разговора между нами. Договорились, Соломон Михайлович?

Аптекарь торопливо кивнул и потянулся за кофе.

— Вот и отлично, — резюмировал я, — Скоро мы прибудем в Портленд. Там наши головы должны быть заняты исключительно делом. Я полагаюсь на ваше чутьё и осторожность. И когда уеду, хочу, чтобы всё было «настроено» так же хорошо, как и в Чикаго.

— Я приложу все усилия, Алексей.

— Не сомневаюсь…

Через два часа поезд достиг вокзала Портленда. Старинное большое красивое здание из жёлтого кирпича венчалось красночерепичной крышей, над которой ввысь уходила башня с часами-курантами. Она была похожа на донжон средневековой крепости. Да и сам вокзал напоминал внешне центральные жилые дома замков позднего Северного Возрождения.

Собственно, это было одно из первых крупных зданий в городе. Сам Портленд давно называли город-порт. Гигантские терминалы, большие склады обусловили и то, что Портленд, фактически был одним из самых серьёзных железнодорожных узлов Штатов. Здесь даже в небольших городках появятся музеи железных дорог в будущем. А во второй половине — конце двадцатого века здесь появятся заводы-гиганты, производящие оружие, микросхемы и прочая-прочая.

Наша «делегация» прошла через тяжёлые резные двери и оказалась в просторном холле вокзала. Через пару секунд к нам двинулись двое мужчин в тёмных пальто и шляпах. У одного через всё лицо шёл шрам, словно от режущего удара ножом. Да и в целом оба были не похожи на сотрудников береговой охраны. Скорее, на местных мафиози.

— Мистер Соколов? — обратились они к Соломону.

Тот усмехнулся и указал на меня:

— Знакомьтесь, господа, мистер Алекс Соколов, — намеренно произнёс на американский манер моё имя аптекарь.

Оба мужчины слегка замешкались из-за своей промашки и удивлённо уставились на меня. Ну да. Слишком молод, по их мнению, для статуса теневого дельца, с которым напрямую будет говорить коррумпированный начальник береговой охраны.

— Прошу прощения, — сказал высокий брюнет, пока его напарник со шрамом внимательно изучал меня, — Меня зовут Тим Шелли, а это мой друг, Клеменсо Соррентино. Прошу за нами. Мы покажем дорогу в отель. Добро пожаловать в Портленд!

Мы вышли из здания вокзала. Матвей покрутил головой и нашёл два авто, стоя́щих отдельно на парковке. Около них дежурили молодые парни с картонной табличкой, отплясывая на льду и пытаясь таким образом согреться. На картонке было написано: «Аренда. Нью-Йорк. 20:00. Макс Вольф».

При аренде Матвей не стал указывать ни название компании, ни наши фамилии. Только время прибытия поезда из Нью-Йорка и подставное имя. Умно. Учится на ходу.

Погрузившись в авто и выдав паренькам чек, подписанный Виктором Громовым, которого не было в нашей делегации, мы двинулись за тёмно-зелёным «Мерседесом» гангстеров. Ещё одно отличие их от «береговиков». Те вряд ли могли бы себе позволить вот так раскатывать на дорогих авто.

23 января 1920 года. «Порт Портленд». 9.00.

Порт гудел как муравейник. Крики мастеровых на экстренной упаковке, и рабочих, заводящих с натугой большие тележки на платформы, которые кранами переносились на суда. Чайки, крутящиеся над рыболовецкими траулерами, пристающими на отдельные места в дальнем конце порта. Приёмщики, прячущие носы от морозного океанского бриза в поднятые воротники своих курток и пытающиеся не потерять накладные, пришпиленные к планшетам. Ветер сорвал с кого-то из грузчиков кепку, и она покатилась по бетонным плитам прямо под колёса нашего Форда, завернувшего за здание администрации порта.

Чуть проехав вглубь, мы остановились там же, где запарковался «Мерседес» Тима и Клеменсо. Поднялись по железной лестнице на второй этаж над складами и вошли в небольшой, но тёплый кабинет, заставленный шкафами с бумагами. Нам навстречу поднялись двое людей. Один в костюме, гладковыбритый, поджарый и высокий, с завитыми усами. Второй, чуть грузный, в коричневом дорогом пальто и шляпе. Смуглый, с чёрными пышными усами. Итальянец. Очевидно, посетитель.

— Что же, жаль… Я надеюсь, мы всё-таки придём к соглашению, мистер МакКой, — раздражённо обратился итальянец к начальнику береговой охраны и, не пожимая ему руку, поднял слегка шляпу.

Он прошёл мимо, мазнув по мне недобрым взглядом. И захлопнул за собою дверь, впустив сквозняк. Неприятный тип.

— Приветствую вас, джентльмены! — протянул руку хозяин кабинета, — Грейс МакКой.

Я пожал её, отметив обнажившиеся часы стоимостью с пол-автомобиля, которые совсем не вязались с интерьером кабинета, и представился:

— Алексей Соколов.

Соломон тоже представился, а я обвёл рукой шкафы с бумагами:

— Уютно здесь. Предпочитаете работать «на месте»?

МакКой усмехнулся и ответил:

— Вроде того. Мне нравится всё контролировать самому и видеть всё своими глазами.

— Похвальный подход, — кивнул я, — Но у всех стен есть уши.

— Поэтому я предлагаю нам всем отправиться на небольшую прогулку.

И Грейс принялся надевать своё пальто, подбитое тонким мехом. Снаружи ткань была плотной от ветра и влажного воздуха. А внутри подбой сохранял тепло. Самое то для очень нестандартного местного климата даже по меркам восточного побережья.

Новый компаньон закрыл за собою кабинет, и мы спустились в доки. Прошли их насквозь. Везде с Грейсом здоровались проходящие работяги. В глазах некоторых я видел страх, в других уважение, кто-то даже был рад. Интересный персонаж этот МакКой. И явно не так прост, чем старался казаться. Оба гангстера — подручных шли чуть позади. МакКой сделал им знак, и они остались на пристенке. А мы с Соломоном зашагали по длинному волнорезу к широкому белоснежному маяку. Вокруг дороги к нему тянулись нагромождения больших камней. Волны бились в них, изредка окатывая нас брызгами. Чайки кружились вокруг, оглашая небесную высь своими насмешливыми криками.

Не доходя до маяка Грейс остановился. Шум прибоя был очень силён. Начальник береговой охраны подошёл ближе и произнёс:

— Здесь нас не услышит ни одна живая душа. Посмотрите, джентльмены — какой тут вид!

И он с гордостью окинул рукой простор вокруг. По обе стороны от нас уходили пристани с судами. Там суетились, как муравьи, сотни людей. Но ветер полностью заглушал шум порта. А за его зданиями виднелись вытянутые красные и жёлтые дома Портленда. Городок, словно чужой в этом мире, ярким пятном зацепился за полоску берега между тёмно-зелёными волнами и белым зимним небом.

— Действительно, красиво, — ответил я, не спеша осматривая всё вокруг и вдыхая полной грудью солёный морской воздух.

Надо ценить такие моменты. Как мне говорил в детстве один умный человек. Холодно тебе? Расправь плечи и впусти мороз в себя. Не только в лёгкие. Во всё тело. Почувствуй. Глубоко вздохни и получи удовольствие. То же самое и с ветром, с теплом солнца. Люди так зависимы от тепла. Они стремятся к нему, тогда как природа даёт столько разных источников для отдыха. Надо только принимать их всё.

Верно это или нет, но мне подобное как минимум помогало осознать красоту окружающего мира даже в холоде, пронизывающем ветре или промозглом ливне. А сейчас… Мне дарован шанс прожить ещё одну жизнь. Надо хвататься за каждый её приятный момент.

— Вижу, что вам понравилось, — самодовольно усмехнулся МакКой, будто это он сам всё здесь построил.

— Давайте к делу, джентльмены, — подал голос Соломон, кутаясь в своё пальто. Аптекарь, в отличие от нас, стремился быстрее вернуться в тепло.

— Что вам требуется? Наки сказал, что с вами можно иметь дело. И положиться на ваше слово. Слово сейчас — очень дорогая вещь. Но я хотел бы, чтобы оно было подкреплено звонкой монетой, — ухмыльнулся Грейс.

— Нам нужны виски и вино.

— Сколько?

— Пятьсот ящиков ирландского виски в месяц…

МакКой разочарованно сморщился.

— … И три тысячи ящиков вина из Франции для начала. Дальше — нужно будет больше, — закончил я.

Грейс даже не стал скрывать своего удивления. А я добавил:

— У вас есть источники, которые могут дать такой поток товара?

МакКой поразмыслил:

— Найдутся. Но вино будет дороже, чем виски.

— Треть должна быть из конкретных регионов Франции. Вы работаете со складами, или с частниками? — уточнил я.

Начальник береговой охраны посмотрел на меня впервые без улыбки и очень пристально:

— Со складами. Это не проблема. Но за ящик хорошей марки я возьму в среднем шестьдесят баксов. И мне нужно понимать: кто будет осуществлять заказы и определять марки?

— За процесс на месте будет отвечать Соломон, он очень хорошо в этом разбирается. А по поводу цены. Вы сами сказали, что для вас это не проблема. Но накинули десять долларов за ящик. Это перебор для «хороших компаньонов от Наки».

— Мне всё равно придётся проделать некоторую работу там — «на том берегу», — МакКой махнул в сторону океана, намекая на Европу.

— Вашим людям, — поправил его я, — Которые всё равно выполняют поиск товара. Для них это рутинный процесс.

— Пятьдесят семь.

— Пятьдесят, и ни долларом больше. Если я доеду до Канады, то куплю всё по этой цене.

— И потратитесь на доставку.

— Со своими собственными грузовиками? Ну обойдётся на бакс дороже с ящика. И всё. Я предлагаю реальную большую сделку, которая позволит всем хорошо заработать.

МакКой задумался. Он не видел, как Соломон усмехнулся, бросив украдкой на меня взгляд. Видно, оценил моё подросшее умение торговаться. И передо мной стоял ирландец. Итальянская или еврейская мафия бы билась до последнего в торгах. Эти любят «рубить шашкой».

— Пятьдесят два.

— По рукам.

Мы пожали друг другу руки, и каждый остался доволен. Я несколько лукавил, когда говорил, что из Канады мне будет проще. Ведь мой бизнес сейчас строился с опорой не на склады, а на логистику. Мне приходилось выстраивать это с Виктором, используя любое «свободное» время. Грузовики возили все по стране сразу от точки покупки до места продажи. Гаражи в Нью-Йорке и Балтиморе превратились в центры, где машины только проходили обслуживание и поддержку. Поэтому я всегда искал самый краткий маршрут поставок. Короче маршруты — больше рейсов. Больше рейсов — больше денежного выхлопа и меньше соотношение затрат с доходами.

Таким образом, если ко мне на мои предприятия нагрянет полиция, то она останется ни с чем. Только в Чикаго подпольные бары являлись местом сосредоточения продукта. Но если накрыть там один, то это грозило штрафом, и не вскрывало путь к возможному складу. А Фэллон, который наступает мне на пятки — не имеет силы в Чикаго.

Это было непросто, а сеть поставок постоянно росла, поэтому нужен был ещё один, а лучше два надёжных помощника. Соломон отлично настраивал всё на местах. Рост дохода с наших точек в Чикаго это доказывал. Но ему в силу возраста уже не хватало энергии реагировать на изменения с той скоростью, с которой это было нужно мне. Его роль — организовать. А вот толковые исполнители нужны везде. Выражаясь языком двадцать первого века, мне требовалась поддержка и кризис-менеджеры. И вот этих людей следовало ещё найти. Проблема даже не в умениях, а в том, чтобы эти люди были «своими в доску», верными и преданными моей организации.

Склады всё равно появятся, чтобы «спасать» возможное обрушение логистической цепочки, а также для работы «на запас». Но их следовало выносить подальше от официальных предприятий, которые принадлежали моей «Соколов и Ко». Аунего отлично подошёл бы под это дело. Но там плотно сидели Проповедник со своей сектой и покрывающий его Билл Хотфилд.

На обратном пути от маяка я задал МакКою вопрос:

— Всё будет разгружаться прямо тут? Куда направлять наши машины?

— Я всё расскажу подробнее. Нет, не здесь. В порту вы не найдёте ни одного ящика с алкоголем, — усмехнулся он, — Моя «империя» вся там!

И он махнул рукой в сторону океана. А затем пояснил:

— Перегрузка происходит далеко отсюда в море…

— … А баркасами всё доставляется в мелкие рыбацкие деревни? — закончил я.

— Всё так! С полицией я в «хороших ладах», — подчеркнул эту фразу Грейс, — Но зачем гневить федеральных агентов, которые уже приезжали с проверками в порты? К ним ещё предстоит найти «подход». Бюро расследований набрало много новых людей для того, чтобы они работали конкретно по Акту Волстеда и искали алкоголь. Они все не местные. Так что я держусь от них подальше. Пусть даже все имена агентов в Портленде мне уже известны. И за ними присматривают мои люди…

— Не боитесь сближаться с ними? — спросил я.

— Главное, найти железный компромат и поймать агента на крючок! — рассмеялся МакКой. Это люди из плоти и крови. Со своими желаниями и амбициями. Требуется хороший ключик! — ухмыльнулся МакКой.

Мы попрощались уже в доках, и я отвёл Соломона в сторону:

— Вы явно озабочены, Алексей, — заметил проницательный старик.

— Да. Вся эта мнимая бравада и весёлость МакКоя — только ширма. Постарайтесь разузнать о нём как можно больше. О его делах и контактах. Я пришлю ещё людей. И обязательно узнайте — что за итальянец приходил к нему перед нашим визитом?

— Хотите понять, кто может быть возможным конкурентом в Портленде? — понимающе кивнул Соломон.

— Именно. Город для нас совершенно новый. Нужна вся информация. Даже та, что кажется несущественной.

— Я понял вас. Сделаю всё в лучшем виде.

— Сейчас позвоню Виктору, и поедем в отель.

Я отпустил старика, который уже мелко стучал зубами от холода, и пошёл в сопровождении Матвея в административную часть порта. Там быстро отыскал на улице телефонную будку и дождался, пока меня свяжут с моим офисом в Бронксе.

— Я еду обратно. Что там с бумагами по радиоприёмникам?

— Всё готово для подписания. У меня есть новость, — раздался голос Громова.

— Хорошая?

— Ты сам должен всё увидеть. Илья Дмитриевич вернулся.

У меня застучало сердце. Волков все эти дни кружил вокруг Аунего и фактически шпионил за сектой, стараясь нарыть как можно больше информации о Проповеднике и его последователях.

— И что он разузнал?

— Он вернулся не один. И тебе точно сто́ит переговорить с этим человеком. Ты очень удивишься…

[1] Mezzogiorno — южная Италия, юг Италии. Традиционно менее развитые в промышленном отношении регионы, где сильны традиционные устои и наиболее развиты мафиозные кланы.