Род Иллэниэл

Глава 34

В комнате было темно, когда меня пробудил ото сна какой-то звук. Я собирался лишь немного вздремнуть, но у моего тела были другие идеи на этот счёт. Отсутствие солнечного света сказало мне, что я, наверное, проспал остаток дня. Меня поразило то, что никто не пришёл меня разбудить. Характерный храп выдал присутствие Пенни рядом со мной. Когда я засыпал, её здесь не было, но сон ей, наверное, нужен был так же, как и мне. Я тихо встал, чтобы не беспокоить её.

Ещё один стук в дверь дал мне понять, почему я проснулся. Я быстро пересёк комнату, и открыл дверь — у входа стоял Дориан.

— Они достигли той точки, где дорога ведёт в Уошбрук, — сказал он без предисловий.

Это зацепило моё внимание. Это значило, что их колонна должна быть растянута от этого места до Арундэла. Если они пройдут дальше, то избегнут нашей ловушки. Мы предполагали, что там они свернут, чтобы напасть на нас в Замке Камерон. Я мог лишь гадать, оставили они в Арундэле людей или нет, но это едва ли имело значение. Решили ли они использовать его как базу снабжения, или оставили пустым, их основные силы там, где нужно.

— Который час? — спросил я.

— Недавно пробило восемь, — ответил он.

— Х-м-м, — мудро сказал я, поглаживая бороду.

— Ты разве не собираешься привести всё в движение? — с тревогой спросил он.

— Нет, сейчас слишком рано — или, точнее, поздно.

— Если будешь ждать, то они уйдут с позиции, когда снова двинутся, Морт, — продемонстрировал Дориан во всей красе своё врождённо задумчивое выражение лица.

— Если сделаем это сейчас, то они разбегутся во все стороны. Темнота дезорганизует их. Некоторые побегут к опушке, а не вниз по склону — это будет хуже, — сказал я ему. — Выспись. Мы начнём веселье с приходом рассвета.

— Будто кто-то может сейчас спать! — простонал он.

— Тебе лучше попытаться. Завтра на это времени уже не будет, — посоветовал я. — Увидимся перед рассветом.

— Но Морт! — начал он. Я закрыл дверь прежде, чем он договорил.

— Это Дориан был? — спросила Пенни вялым со сна голосом.

Я пересказал ей новости, пытаясь представить их менее волнительными, чем они были на самом деле. Я решил, что ей не помешает выспаться. Меня ждала жалкая неудача. Час спустя мы оба всё ещё не спали, глядя в потемневший потолок. Наконец мы бросили попытки заснуть, и провели время более продуктивным образом, поскольку стало очевидно, что сон к нам не придёт.

Я снова резко проснулся.

— Который час? — спросил я. Похоже, что это в последнее время стал мой самый любимый вопрос.

Пенни была уже одета:

— Недавно пробило три утра, — ответила она. Это значило, что до рассвета оставалось немного меньше трёх часов. Я планировал приступить сразу же, как только небо посветлеет достаточно, чтобы люди могли ясно видеть — а это будет ещё раньше рассвета.

Я встал, и принялся одеваться:

— Думаешь, кто-нибудь готовит завтрак так рано?

Она засмеялась:

— Дориан поднял большую часть замка ещё в два часа. Всё равно все в напряжении. Я уверена, что они сейчас готовятся подать к столу.

Мы спустились, и съели завтрак вместе с остальными. Настроение в помещении представляло из себя странный контраст между угрюмым молчанием и нервным смехом, поскольку некоторые направляли свою тревогу на шутки. Я быстро поел, хотя аппетита у меня не было. Пища камнем осела в у меня в животе.

Перед уходом я сходил к нашему столу с картой, и вытащил три мешочка. Я аккуратно собрал стекляшки, которые соответствовали местам на дороге, которые я собирался уничтожить. Самый большой мешочек содержал стекляшки, которые взорвут бомбы вдоль дороги. Во втором были те, которые уничтожат Арундэл, а в третьем — те, которые убедят врага бежать в выбранном мною направлении. Я работал механически, выбросил из головы все мысли. Я не мог себе позволить думать о том, чем обернутся мои действия.

По пути к сараю я заскочил в ныне тёмную кузницу моего отца. После его смерти огонь там зажигал только я, и то редко. Этой ночью кузница была тёмной и холодной. Я прошёл через затенённое рабочее помещение, не нуждаясь в свете. Даже без своего магического взора я смог бы найти дорогу — настолько я был знаком с этим местом.

Я взял со стеллажа для инструментов его любимый молоток, среднего веса, с острым носком. Одна сторона головки была плоской, а другая — со скошенным углом. Этот молоток он предпочитал за его универсальность. Я ощутил укол вины за использование его инструмента для такой цели, но отказался выбрать какой-то другой. Я был уверен, что он захотел бы мне помочь, пусть и для какого-то настолько тёмного дела.

Я вошёл в сарай с молотком в руках, приветствуя стоявших там на страже людей.

— Доброе утро, благородные господа, — сказал я, хотя никого из них нельзя было назвать благородным.

— Доброе утро, ваше благородие, — ответил Сэм Тёрнэр. Он был единственным среди них, кого я узнал. На миг я улыбнулся, вспоминая, как он помогал мне заляпать себя грязью. Я укрепил свою решимость. Я шёл на это ради него, его семьи, и остальных подобных ему.

— Сегодня — тот самый день, Сэм. Мы должны скоро вернуться, но фейерверки вы услышите до нашего возвращения. Позаботься, чтобы ребята не пристрелили меня, когда мы появимся, — серьёзно сказал я.

— Мы никогда не выстрелим в леди, сэр, — ответил он.

На миг я подумал, что он шутил, пока я не увидел, как он кланяется Пенни. Я улыбнулся, и мы заняли наши места в круге, который перенесёт нас к нашей следующей наблюдательной позиции. Я мягко похлопал свою лошадь, чтобы успокоить её перед прыжком. Иногда перемена обстановки выбивала их из колеи. Миг спустя мы оказались на покрытом травой поле, с той стороны дороги, которая была ближе к низине, на полпути между Арундэлом и Уошбруком.

Это место я выбирал тщательно. Будучи в миле от дороги, оно располагалось в высокой траве, не обнаруженное их разведчиками. У этого круга не было никакого естественного прикрытия для двух верховых. Когда взойдёт солнце, они ясно увидят нас с дороги. Но я весьма сомневался, что у них будет много времени, чтобы волноваться о нас.

Мы с Пенни спешились, и я положил самый большой мешочек на лежавший рядом плоский камень. Камня изначально тут не было, но поскольку я выбрал это место для наблюдения за результатами моей работы, я заранее принёс его сюда, чтобы упростить себе работу. «Удивительно, что я не принёс ещё и запас пива, чтобы наслаждаться зрелищем», — с иронией подумал я. Я положил молоток поблизости, и сел, ожидая рассвета.

Пенни сидела рядом со мной в темноте.

— Долго ещё, как думаешь? — тихо спросила она.

— Начнём сразу же, как только сможем ясно увидеть их отсюда. Я хочу убедиться, что им достаточно света, чтобы бежать в правильном направлении, — ответил я.

— А если не побегут?

— Я не думаю, что после этого их останется достаточно, чтобы угрожать Лосайону. Мы, однако, можем оказаться в отчаянном положении. Я не могу быть уверен, насколько много их выживет, но почти любой доли этой армии хватит на то, чтобы положить нам конец, — проинформировал я её.

— Если они потеряют половину своей армии, и не смогут победить в Лосайоне, то разве они не отступят? — подала она мысль.

— Возможно, если ими командует рациональный человек. Я вижу три возможности. Первая — ими командует фанатик, и в этом случае он заведёт свою войну как можно дальше, хотя бы для того, чтобы отомстить нам. Вторая — ими командует рациональный человек, но потеря половины армии сведёт его с ума, и он нападёт на нас для отмщения. Третья — что ими командует рациональный человек, не теряющий головы, и в этом случае он отступит, и всё закончится, — ответил я.

— Значит, один к трём, — подумала она вслух.

Я вздохнул:

— Если честно, я не знаю. Я просто собираюсь убить кучу народу, и посмотреть, что случится.

Она уловила горечь в моём голосе, и после этого замолчала. Прошёл час, и небо постепенно светлело. Сперва враги были просто серыми кляксами на равнине, видимыми лишь тогда, когда они двигались. Но в конце концов их очертания прояснились, пока мы не смогли чётко их увидеть. Пришло время… ещё немного — и они придут с визитом, чтобы спросить нас, почему мы за ними наблюдаем.

Я взял молоток, и взвесил его в руке. Прежде, чем я смог ударить, Пенни прервала меня:

— Дай мне это сделать. Тебе не следует нести это одному.

Я покачал головой:

— Тебе ещё жить после этого, — сказал я, и резко опустил молоток, разбивая находившееся внутри мешочка стекло. На долю секунды вроде бы ничего не произошло, и я почти начал гадать, не допустил ли я где-то ошибку, но потом я увидел, как её лицо осветила вспышка. Рот Пенни приоткрылся, и она резко втянула в себя воздух — и тут на нас накатил звук. Будто молния ударила тысячу раз, недалеко — громоподобный, грохочущий рёв, который разметал всё на своём пути.

Подняв взгляд, я увидел разрушения такого масштаба, что я едва мог осознать. В тысячах мест вдоль дороги расцветали огонь и дым, протянувшись прочь от нас почти на четыре мили в одном направлении. Я разместил свои устройства с промежутками в сорок футов, закопав их вдоль дороги. Судя по тому, что я увидел, это был перебор. Звук утих за секунды, и в оставшейся после него тишине слышны были только крики умирающих лошадей и людей. Те, кого не убило сразу же, были ужасно искалечены, лишившись рук и ног. Большинство из них умрёт за несколько минут. Выжили только те, кому повезло быть более чем в сорока или пятидесяти футах от дороги, и многие из них были сильно обожжены или ещё как-то ранены.

Теперь вид перекрыли дым и пыль, но я видел, как многие выжившие побежали прочь от дороги, в нашем направлении. Я предположил, что другие бежали и в другом направлении, поэтому я положил на камень второй мешочек, и повторил своё действие. На нас накатила ещё одна ревущая волна звука, почти такая же сильная, как первая, когда новые взрывы уничтожили противоположную сторону дороги. Этой участи избежали лишь те, кто бежал к реке. Я вытащил третий мешочек, но Пенни положила ладонь мне на плечо.

— Хватит, Морт, довольно, пожалуйста… — сказала она, и я видел, как увлажнились её глаза. Мне следовало чувствовать то же самое, но моё собственное сердце исчезло, оставив после себя холодную пустоту. Оттолкнув её руку в сторону, я размозжил третий мешочек. Он был слишком далеко, чтобы видеть его, но Арундэл смело ураганом взрывов, как только что произошло с дорогой. Я не мог быть уверен, что враг оставил там людей, но об этом стоило позаботиться. Через несколько секунд мы услышали эхо взрывов с западного конца долины.

Пора было уходить — я видел выживших, спотыкающимся шагом двигавшихся к нам через травянистую равнину, но осознал, что некоторые стекляшки в первом мешочке уцелели. Не желая оставлять работу незавершённой, я положил мешочек обратно на камень, и стал методично их всех крушить. Вдалеке вдоль дороге взметнулось небольшое количество разбросанных взрывов. Ударив несколько раз, я, наверное, расколол все стекляшки, но продолжал бить, молотя по камню, пока от него не полетела каменная крошка. Я услышал чьи-то крики, но игнорировал их, пока наконец Пенни не схватила моё запястье, остановив молоток на середине взмаха.

Это было доказательством её силы — молоток весил более десяти фунтов, а она остановила мой удар мгновенно. Другой своей рукой она мягко забрала у меня молоток, пока я на неё пялился. Наконец я закрыл рот — всё это время я кричал, сам того не осознавая.

— Нам пора. Они уже почти здесь, — спокойно сказала мне она.

Я кивнул, и встал. Несколько шагов и мгновение концентрации вернули нас домой. Двор замка был странно тихим, пока мы шли среди топтавшихся там людей. Все осторожно наблюдали за мной, пока я пробирался через них к главной двери. Я видел один и тот же вопрос в каждом лице, пока наконец один человек не осмелился спросить:

— Как всё прошло, милорд?

Я выпрямился. Не годится показывать им боль, поселившуюся у меня внутри. Они нуждались в надежде, а не в человеке, которого раздирали вина и неуверенность в себе. Сделав глубокий вдох, я заговорил громко, чтобы меня услышали все:

— Всё прошло даже лучше, чем я ожидал. Большая их часть мертва — оставшиеся будут оплакивать погибших всё то короткое время, которое у них осталось.

Я замолк, и поднялись крики. Я ждал, пока они сойдут на нет, но они лишь становились громче. Каждый человек во дворе, а также те, что был в донжоне, начали собираться вокруг меня. Радостные крики усилились и превратились в скандирования, когда они стали повторять моё имя снова и снова. Я тонул в их восторгах. Они радовались мяснику. У меня в горле образовался комок, и я знал, что потеряю контроль над своими эмоциями, если это не прекратится.

Подняв ладони для тишины, я смотрел на них, пока они наконец не утихли. Когда шум спал достаточно, чтобы они снова могли меня слышать, я криком потребовал тишины. Наконец я её получил.

— Мы сделали первый шаг, но вам ещё многое нужно сделать сегодня, и это будет непросто. Лорд Дориан и Мастер Сайхан скоро будут здесь, чтобы раздать вам ваши задания. Большинство из вас будет отослано наблюдать за врагом. Вдоль дороги более чем на четыре мили раскиданы тела. Среди них есть раненные, люди, которым ещё долго умирать. Вашей работой будет оказать им милосердие. Вы также позаботитесь о том, чтобы враг отступил в долину, чтобы перегруппироваться. Не благодарите меня, пока не увидите кровавую работу, что лежит перед вами.

На этом я развернулся, и ушёл. Я нуждался в уединении, как умирающий от жажды человек нуждается в воде. Но до своих покоев я не добрался — в коридоре меня нагнал Дориан.

— Мордэкай! Постой! Нам нужно поговорить.

Оглянувшись, я увидел, как Пенни что-то говорит ему одними губами. Наверное предупреждает о моём психическом состоянии — я притворился, что не увидел этого.

— Мы уже говорили об этом вчера, — устало сказал я.

На его лице было написано беспокойство:

— То было вчера. Ты пока не дал нам никакой конкретики. Планы меняются перед лицом настоящего.

Я вздохнул:

— Всё прошло лучше, чем мы ожидали. Позже нам придётся заново отстраивать четыре мили дороги. Арундэл — в руинах.

— Но что их армия? Сколько выжило? — настойчиво спросил он.

Я с трудом удержался от крика, сказав ровным голосом:

— Менее четверти — дальше я точно не скажу. Те, что стояли лагерем на стороне дороги, близкой к низине, по большей части остались целы. Позаботься о том, чтобы не вступать с ними в бой. Если увидишь группы, которые остались организованы — избегай их. Просто изматывай их, и добивай всех раненных, каких найдёшь, — закончил я, и отвернулся.

— Но Морт… — начал он.

Я сказал, не оборачиваясь:

— Просто сделай это, Дориан. Иди прибирать мой чёртов бардак! Я не хочу видеть ни тебя, ни кого-то другого, пока мне не настанет время убивать остальных, — отрезал я, и пошёл прочь, не оглядываясь, но своим магическим взором я ощущал, как он в шоке смотрел мне вслед. Мне было плевать. Я нашёл свои покои, и запер внешнюю дверь. Пенни всё ещё была снаружи, но у неё был ключ, хотя её я тоже видеть не хотел.

На столе в передней гостиной стояла бутылка вина. «А вот это — отличная идея», — подумал я про себя. Миг спустя я её раскупорил, и сел пить. Остальной мир мог убираться ко всем чертям. Я покосился на свои руки — в какой-то момент они стали дрожать. Я задумался, сколько стаканов мне потребуется, чтобы дрожь улеглась.