Карт 2: Робинзоним дальше?

Глава 7

— Что тут происходит?

Я старался, чтобы мой голос звучал строго. Очень старался. Но это было трудно. Уж больно мимишная картина открылась, когда мы с Глюком вышли на крыльцо. Малышня, а по сути дела, это действительно была малышня, несмотря на то что Блуду уже было около десятка лет, а тому же Пушистику вообще за пятисот, сколько гарге неизвестно. Так вот, малышня собралась кружком на медово-жёлтых, сверкающих чистотой досках крыльца и что-то негромко обсуждала. Обсуждала то, что полностью захватило их внимание, раз нас с мумией не заметили.

Обсуждали увлечённо и эмоционально: у Пушистика аж шерсть (или всё же правильнее будет волосы?) дыбом стояла и по длинным волосинкам то и дело пробегали голубые разряды молний, Блуд, улёгшись полукругом что-то шипел непонятное, а его раздвоенный кончик языка порхал словно бабочка, то показываясь наружу, то снова скрываясь в пасти, а сгорбившаяся над ними гаргулья, время от времени что-то цыкавшая, лишь флегматично пожимала субтильными плечами и расправляла крылья.

«И о чём это они шепчутся?» — Я молча вопросительно уставился на Глюка.

«Не могу знать», — так же молча всем своим видом продемонстрировал ответ мажордом.

«Как так? Кто мажордом: я или ты?» — вытаращился я на мумию.

«Не могу знать!» — глаза мажордома тут же перестали что-то выражать.

Я только усмехнулся: да-а, не смотри, что дух-дух, поговорку «Ты начальник — я дурак» знает хорошо. Но вот не верю я, что мажордом что-то не знает о том, что творится в пределах его владений. Ладно, сам разберусь. Понятно, что ничего серьёзного, иначе бы он тут цирк не устраивал, заговорщик. Малышню покрывает, это даже мне понятно.

— Что тут происходит?

Волшебная малышня среагировала, как самые обычные дети, застигнутые врасплох. Пушистик буквально расцвёл разрядами молний, отчего стал ещё больше похожим на покрытый летучками одуванчик, и, высоко подпрыгнув, развернулся в воздухе мордашкой ко мне, разразившись виновато-оправдывающимся писком. Блуд так вообще целый фокус учудил, — поднялся в воздух вертикально. Не, никак вертолёт, а как змея на хвосте, лапки безвольно свесил, мордашку в сторону отвернул и косился своими льдисто-голубыми глазами. Фигасе, как умеет! Точно повелитель воздуха. А вот гаргулья попыталась ещё больше согнуться и спрятаться за прыгающего словно мячик Пушистика, что разом напомнило мне какой-то мультик, где медведь или слон пытался притаиться за чем-то гораздо его меньшим.

Ну, как тут сохранить строгое лицо? А надо…

— А ну, рассказывайте!

Блуд ещё больше отвернул мордашку. С этим всё понятно, в таком состоянии, его даже тапком не пронять, — будет стоять и молчать. Бить его, конечно, за многочисленные проказы не бил, но тапком грозил. Обычно хватало, но не в этом случае. Пушистик же ещё быстрее запищал что-то, не переставая скакать. Пришлось снова поворачиваться к мажордому, теперь-то он уже не отвертится.

— Карт, Пушистик говорит, что это секрет, но клянётся, что это не доставит неудобства ни вам, ни Сердцу Замка. Я склонен ему доверять.

— Секрет, говоришь? — Я уставился в безжизненно-невозмутимые глаза главного духа. Глюк словно в статую превратился, даже не дышал. Впрочем, он же дух, зачем ему дышать. Стало понятно, что и этого никаким тапком не проймёшь, — любимцев не сдаст. Ладно…

Я повернулся к маленькому уборщику, как оказалось, имевшему от меня свои секреты. И что делать? Тут вспомнился один то ли фильм, то ли книга, прочитанная давным-давно в детстве.

— Пушистик, раз не хочешь говорить, то назначаю тебя старшим над всей этой малышнёй, — я ткнул пальцем в Блуда и продолжавшую горбиться гаргу. — И, если они что-то натворят или ещё хуже с ними что-то случится, буду спрашивать с тебя. Глюк, зафиксируй это и повысь как-то Пушистика в должности, что ли. Причём, прежние его обязанности не отменяются.

— Будет выполнено, Карт, — тут же заверил мажордом.

— У-у-у… — только и выдал маленький уборщик, плюхнувшийся на пол и разом потушивший свои молнии.

— И каждое утро и вечер будешь отчёт делать в пи… — Нет, это, пожалуй, уже перебор. — В устной форме.

— Пи-и-и?..

— А ты как думал?

Ещё раз строго посмотрел на Пушистика, вернувшегося в нормальное положение Блуда и на застывшую гаргу. Кстати, надо ей, имя какое-то придумать по оригинальнее… Только, боюсь, как бы ей Первой не стать. Да…

— Глюк, а гарга у нас кто: мальчик или девочка?

— Гаргульи магические существа…

— Хочешь сказать, они бесполые?

— Не знаю, — признал мажордом. — Но обязательно выясню.

«Интересно как?» — Чуть было не брякнул я, но решил промолчать.

Та-ак, с малышнёй разобрался. Теперь посмотрим, чем там наш садовник-хакер занят? Я тут уже целую минуту стою, а он меня всё игнорит.

Наш хомо-суслик, походил на маленький японский трактор или комбайн, не тот, что пшеницу жнёт, а тот, что камни в карьере гребёт. К тому же всепогодный, на дождь садовник внимания явно не обращал. Видно было, что ему эта вода, что гусю, хотя он же и на бобра похож, а тот тоже водоплавающий и даже глубоко ныряющий.

В руках Фомы то и дело появлялось исходящее подозрительной дымкой кайло, способное при желании хакера легко превратиться или в парные ножи, или тот же серп, — отличное умение, я себе такое очень хочу, но, наверняка, это только «для духов».

Так вот, бобёр этим кайлом то и дело выковыривал крупные булыжники из довольно большой кучи, потом просто разжимал свои пальцы, и инструмент в то же мгновение растворялся в воздухе, а Фома хватал крупный камень и складывал в корзину. Приличного такого объёма, если её заполнить до краёв, то я не подниму. А вот хомо-суслик по этому поводу, похоже, совсем не переживает. Ох, силён садовник, силён.

— Сколько камня уже набрали? — поинтересовался я у всезнающего Глюка.

— Если использовать его только для поднятия уровня, то до пятого не хватает всего лишь четверти, — тут же ответил мажордом. — Но, как минимум полмеры понадобится, если вы решите после достижения второго уровня заказать отдельную комнату для вашего вассала. И столько же древесины.

— Благодарю, Глюк. Учту.

Тут работяга-бобёр, уложив в корзину последний камень, легко подхватил её и переваливаясь понёс на приёмную площадку. Какой же он всё-таки здоровый, аж завидки берут. Надо что-то с этим делать. Не с Фомой, конечно, а со своим недостатком силы. Только что вот прямо сейчас сделаешь? Даже ловушки не проверишь. Не, при большом желании, можно, конечно. Но за это время вся пойманная дичь наверняка уже утонула в яме, заполненной водой. А морды и загон для рыб точно смыло потоком набравшей мощь речки. Остаётся только ждать, пока этот ливень закончится.

Бобёр, высыпав камни на приёмную площадку, откуда они исчезали, едва касаясь гладкой поверхности булыжников, уставился на меня, вопросительно щёлкнув.

— Фома, заканчивай изображать бурную деятельность, лучше пойдём, похвастаешься успехами в хакерском деле. Если есть, конечно, чем.

Хомо-суслик снова обозначил поклон, ох уж церемониалист от кончиков когтей на толстых пальцах лап до кончика… кончиков ушей, — хвоста-то у нашего садовника нет, и бросил корзину на каменную площадку, откуда она благополучно и исчезла. Надеюсь, что на склад, а не в переработку. А то так корзин не напасёшься.

— На склад, — всё тем же невозмутимым голосом, опроверг мои опасения мажордом.

«Ох, уж эта въевшаяся в мозги привычка говорить вслух. Надо избавляться».

— Благодарю, Глюк.

А бобёр поднялся на одну ступеньку крыльца, щёлкнул пальцами и от его шкуры тут же повалил пар. «Да он так сушится! — догадался я. — Удобно. Интересно, сколько ещё сюрпризов у моего садовника?» А он снова защёлкал.

— Карт, Фома просит подождать пятнадцать минут. Ему нужно заглянуть в Зимний сад, кое-что проверить, чтобы потом не отвлекаться.

— Хорошо.

Снова поклонившись, садовник прошмыгнул в избушку. Пушистик, вроде бы увлечённо шепчущийся с другой малышнёй, тут же прервался и прыгнул на ступеньку, где только что стоял Фома, в оставшуюся после камненоса лужицу.

Три! Три секунды понадобилось маленькому уборщику, чтобы вернуть ступеньку в надлежащий вид. Кстати, я уставился на доски крыльца, на поручни так, словно увидел их в первый раз. Не выдержал и провёл ладонью по внешней стороне балясин.

— Глюк, и как ты это можешь объяснить?

— Что? — не понял моего вопроса мажордом, хотя с интересом следил за моими действиями.

— Посмотри, — там идёт довольно сильный ливень. Косой ливень, хочу уточнить. А на крыльце ни капли, хотя козырёк крыши не сильно выдвигается вперёд и не смог бы защитить от хотя бы случайных капель. Но их нет.

— В интерфейсе нет описания данного феномена, — незамедлительно ответил главный специалист по избушке. — Видимо, Сердце Замка как-то защищает крыльцо от дождя.

— Интересно, оно только от дождя защищает или ещё от чего-то? И как можно эту защиту усилить?

— Я буду изучать этот вопрос. Очень тщательно.

— Хорошо. Пойдём, что ли, на кухню. Пока Фома в саду возиться, я себе яичницу приготовлю.

Когда вошли в фойе, я краем сознания отметил, что входная дверь осталась открытой настежь. Но тут же нашёл объяснение: на улице осталась малышня, да и свежий воздух точно никому не навредит.

Когда глазунья была почти готова, от двери послышалось жалобно-просительно «Му-ур?» Кошка на запах явилась. Клык прислонилась к косяку двери и стояла с полузакрытыми глазами. Понятно, ещё не совсем проснулась, но мою просьбу, я тихонечко вздохнул, выполнить не забыла, — длинная рубашка была застёгнута на всё пуговицы и даже подвязана поясом, демонстрируя почти осиную талию.

— Садись за стол. — Кивнул я. — Покормлю.

Немного пошатываясь, Клык добрела до стола и плюхнулась на табуретку. Голова опёрлась на ладонь, и глаза тут же снова закрылись. Не полульвица, а самая настоящая соня.

Я критически посмотрел на содержимое сковородки: пять блестящих, почти идеально ровных, ярко-оранжевых желтка на белом фоне. Почти идеал. Почему почти? Слышал в сети, что у идеальной глазуньи желток розоватый. Но сам никогда такой не пробовал и даже не видел.

Так вот, глазунья из пяти яиц. Как делить-то? Как ни дели, — всё равно каждому будет мало. Я свой аппетит знаю, и аппетит фурри видел, не смотри, что талия осиная, в неё столько влезает. Ладно. Чего тут делить-то? Пусть ест, себе я ещё нажарю. И надо на будущее зарубку на носу поставить, — всегда готовить сразу на двоих, меньше времени на готовку понадобится. Хотя и в таком подходе свой плюс есть, — кулинар качается, как за два раза.

Поставил тарелку с яичницей перед полудевушкой, пододвинул три куска всё ещё остававшегося свежим хлеба. Клык тут же жадно втянула своим носиком аромат и лишь потом раскрыла глаза. Секунду смотрела на предложенное блюдо, а потом вопросительно уставилась на меня.

— Ешь, не жди. Тут делить нечего. А я себе сейчас ещё приготовлю. Приятного аппетита.

— Спасибо. — Полульвица схватила ложку и кусок хлеба и чуть ли не урча набросилась на яичницу. А что было бы, если я решил её поровну разделить? Отсутствием аппетита мой вассал не страдает.

Только я приготовил себе порцию глазуньи, как увидел Фому, прошмыгнувшего мимо кухни в сторону кабинета. Так, наш хакер немного задержался, пока я здесь кулинара качал, но не буду его задерживать, — поесть я и в кабинете с аппетитом могу. А то, что не на кухне, — так кто мне указ в моей избушке?

— Клык, ты тут доедай, — велел я фурри, утолившей первый голод и уже не урчавшей на каждый кусок, отправляемый ею в рот. — А я в кабинет пойду, — у нас там деловое совещание.

А звучит-то как: «деловое совещание» — это вам не хухры-мухры и попойка с блек-джеком и девицами низкой социальной ответственностью. Тем более ничего такого всё равно нет. Так что только деловое совещание.

— Ну, хвастайся, — разрешил я Фоме, поднявшему со стула, как только я вошёл в кабинет, — какую такую пятисотлетнюю жемчужину откопал в месте под названием: «Помойка»?

Хакер, дождавшийся пока я под взглядом мажордома, явно молча осуждающим приём пищи в кабинете, усядусь за стол, тут же вывел на экран интерактивную карту нашей планеты? Планетоида? Ладно, пусть будет «осколка».

— Подожди, Фома, — остановил я бобра, уже хотевшего увеличить масштаб на карте, чтобы показать точку нашего расположения. — Покажи, как тут можно карту покрутить.

Осколок, на который нас забросила воля, как называет их Глюк, божественных сущностей, помню, их как минимум две, — был покрыт водой на три четверти. Как его не разорвало безумными приливами и отливами из-за многочисленных осколков, расположенных по космическим меркам почти впритык, мне было непонятно. Нас не разрывало и не смывало, — ладно.

На осколке не было материков, как я их понимал, ещё со школьных времён. А вот островов было завались, неравномерная сеть архипелагов, причудливо охватывала весь осколок от северного полюса до южного. Особенно много их было на экваторе. Но и здесь огромных островов по типу Гренландии не было. Все самые большие, не крупнее Магадаскара, если я правильно сумел определить масштаб. В общем, почти настоящий «Водный мир», по которому наверняка свой Кевин Костнер бороздит морские просторы. М-да…

— Друзья, — обратился я к присутствующим слугам замка, для чего пришлось покрутить головой, Фома сидел слева, а мажордом стоял справа от меня, — прошу вас подумать вот над каким вопросом. Почему божественные сущности выбрали именно этот осколок? Понятно, из желания нас на время спрятать. Но почему именно на этом осколке? Если вы вспомните все события, то увидите, что с самого первого момента, как меня переместили в это тело, до похода в пещеру, где мы нашли гаргулью, несомненно, ценную для замка, мы выполняли план, продуманный этими сущностями. И хотя в моём мире есть поговорка: «Неисповедимы пути Господни», мы должны постараться решить эту загадку.

Дождавшись подтверждающего кивка от обоих, я попросил Фому показать остров, где мы сейчас находимся.

Наш остров входил в состав довольно большого, но не самого крупного архипелага, расположенного примерно в субтропическом районе осколка. И располагался он на самом северном краю этого архипелага. Поэтому я и увидел только море, когда поднялся над скалами. А вот если бы смотрел с любого другого берега, мог бы увидеть соседние острова. Если бы погода позволила, конечно.

Сам наш остров был средних размеров, если сравнивать его с другими островами, входящими в архипелаг, где-то 48,9 квадратных километра, как указывалось в справке пятисотлетней давности. Контуром он скорее напоминал амёбу, выпустившую восемь ложноножек разной длины. Сам берег был в основном скалистый, изрезанный, с многочисленными бухточками. Были и пляжи разной протяжённости, как раз один такой располагался прямо по ту сторону скал.

Как не искал, зафиксированных следов обитания разумных не увидел. Вот и гадай, куда нас забросил тогда телепорт и ждать ли оттуда гостей?

— Надо поискать следы поселения разумных на окрестных островах. Не факт, конечно, что они сохранились, но знать о возможных соседях надо.

Фому тут же щёлкнул и начал что-то набирать на виртуальной клавиатуре. А потом у карты уменьшился масштаб, и она показала нам один из самых больших, раза в три больше нашего, островов архипелага. Фома засвистел.

— На нём пятьсот лет назад было зафиксировано поселение морских гоблинов, — тут же перевёл Глюк. — Это ближайшая точка, где показаны следы разумных.

— Гоблинов… — озадаченно пробормотал я. — Даже не знаю, кого бы я предпочёл встретить…

— Мы туда можем перелететь в любой момент, — на всякий случай уточнил мажордом.

— Пока не стоит. Фома, слушай задание…

Договорить мне не дал оглушительный вой взревевшей сирены и заморгавший тревожным красным светом магический светильник.

— Что за хня⁈..

Друзья-читатели, вы наверняка заметили, что у главного героя ощущаются явные проблемы с креативностью при подборе имён своим соседям. Вот и сейчас он озадачен тем, как назвать гаргулью. Пока есть два варианта: Первый, а потом будет Второй, Третья и т.д. Или Янтарь из-за цвета глаз.

Если вам не всё равно, прошу вас проголосовать в комментариях за один из двух вариантов или предложить свой. Там же можно будет проголосовать и за другие варианты, предложенные читателями. Постарайтесь уложиться до 16–17 июня, даже если глава выйдет раньше, ничего страшного, — поправим.

С нетерпением жду ваших предложений.