Карт 2: Робинзоним дальше?

Глава 12

Медведь!

Я ошеломлённо замер на крыльце, вытаращившись в сторону леса, где между деревьев мелькал самый настоящий медведь. Огромный такой, тёмно-бурого окраса, шерсть клочками торчит, тощий до невозможности, словно и не медведь, а элитная русская борзая — все рёбра наружу, то ли аллюром, то ли галопом целеустремлённо так скачущий в сторону мужиков, распиливающих дерево. А они Потапыча, хотя какой он «Потапыч» — мишкутёнок облезлый, но всё равно не видят, и сирену, воющую в избушке, правда, уже замолчавшую, не слышали: Фома увлечённо пилит, Акела с таким же увлечением сук рубит, и лишь Глюк застыл на полушаге, держа охапку порубленных веток, со своим фирменным стеклянным взглядом.

И я сделал то, что сам не ожидал.

— А-а-а! — Юношеский густой басок сорвался на предательский фальцет. — А-а-а!

Но медведь впечатлился. Остановился словно вкопанный, легко поднялся на задние лапы, оказавшись ростом гораздо выше двух метров. И чуть, склонив голову набок, уставился на меня с удивлённым любопытством.

— А-а-а! — снова заорал я.

— Уа-а-а! — басом взвывала сирена избушки, заставившая меня подпрыгнуть.

— Агр–рх! — рявкнул медведь, всего лишь чуть тише сирены и, опустившись на передние лапы, рванул уже в мою сторону.

— А-а-а! Уа-а-а!

Что-то в моей голове перемкнуло. Выхватив тесаки, вскинув руки, чтобы казаться больше, сиганул с крыльца и кинулся вперёд, безумно вопя:

— @ука мохнатая! Да я тебя!

— Куда⁈ — раздалось сзади…

Мы замерли. Оба. На мгновение. В трёх метрах друг от друга.

— Агр-рх! — снова взревел медведь, поднимаясь на задние лапы в устрашении.

— @ука мохнатая! — уже пищал я, подпрыгивая в воздух и размахивая тесаками.

Херяк! И, раньше, чем сообразил, что делаю, Правый отправился в полёт! Только попади! Только попади!

Попал! Правый вонзился в грудь медведю, чуть ниже левой ключицы.

— Рр-рах! — рявкнул мохнатый гость, вновь падая на передние лапы и пытаясь здоровенными жёлто-бурыми клыками схватиться за рукоять тесака. Но что-то произошло, и Потапыч с визгом отдёрнул морду. А вот нечего за чужое хвататься! А затем медведь, плюхнувшись на тощий зад, ударил когтистой лапой по ножу. И снова взвизгнул от боли, — тесак остался в теле, но рану, похоже, сильно так расширил.

— Попал! Теперь Правый ему покаже… — перехватив Левый в другую руку, я снова размахнулся… Что удержало меня от броска? Наверное, мыслеобраз, словно обухом, вдаривший в охваченную каким-то безбашенным безумием голову. «Правый покажет? Медведи на Земле славились своей „крепостью на раны“, чем они здесь, на Аике, хуже-то?»

И словно шоры с глаз упали: я стою в трёх метрах от, пусть тощего, но здоровущего раненного, мной раненного, медведя. И, хотя нож всё ещё торчит из раны, вряд ли мощи Правого хватит быстро лишить сил такого зверя. Сжав рукоятку Левого в правой ладони, я встретился взглядом с медведем. В его почти чёрных глазах бушевало пламя безумия и жажды убивать.

И, замершее было время, снова понеслось вскачь.

— Ш-ш-ш! — Мимо меня пронеслась жемчужно-белая молния. — Ш-ша!

Подлетев к медвежьей морде, Блуд выдохнул прямо в чёрный мокрый нос зелёное облако яда. И тут же рванул вверх — в сторону, ловко уворачиваясь от когтистой лапы. Но потянувшийся за ним и поднявшийся на задние лапы пришелец вторым ударом сшиб смелого, но безрассудного дракончика, кувыркнувшегося куда-то в густую траву.

— Блуд! — вырвался непроизвольно крик, отвлёкший медведя, сделавшего было шаг вслед за моим фамильяром. Мы снова встретились взглядами.

— Ну, @ука плешивая, держись. — Чуть сгорбившись, выставил Левого перед собой и сделал первый короткий шаг на сближение.

— Агрх! — рявкнул клочковатый и, оставаясь в вертикальном положении, шагнул на встречу.

— В сторону! — мимо меня навстречу зверю, в одной рубашке… Дура! Солнце же, как назло, даже за осколок не зашло! Промчалась фурри!.. Полудевушка на миг замерла перед медведем… Такая миниатюрная, такая хрупкая на фоне здоровущего Топтыгина. Подпрыгнула, и с размаху ударила по горлу, вырывая когтями, пусть и не такими огромными, как у зверя, клок шерсти вместе с горлом. Кровь ударила фонтаном.

Медведь взревел, и Клык, пойманная почти при приземлении, от мощного удара по лицу, сломанной куклой рухнула к лапам топтыгина.

— Стой, @у-ука лохматая! — срывая голос до хрипоты, снова заорал я, прыгая вперёд, желая теперь отвлечь внимание зверя от фурри.

— Агрых! — уже не так громко взревел медведь, опускаясь на передние лапы и прыгая мне навстречу.

Мимо меня снова что-то промелькнуло. И в лобастый череп зверя воткнулся топор. Наш единственный топор, который я передал Акеле и которым тот ещё несколько секунд назад рубил дрова. Видимо, сам волколак выйти за границу подконтрольных Сердцу замка земель не мог, я всё же далеко выбежал в своём первом безбашенном порыве, зато топор метнул. И удар получился сильным!

Медведь снова рухнул на тощий зад и затряс башкой. Шаг и я оказался рядом с ним. Но зверюга на меня уже не реагировала, — жалобно ревела и мотала башкой. Меня прорвало, — я вонзал и вонзал клинок Левого в шею медведю.

Мохнатый пришелец, не казавшийся уже таким грозным, лежал в примятой траве и уже даже не дёргал лапами в агонии, а я стоял над ним, дыша с таким хрипом и свистом, словно порванная гармошка. Сдох, тварь! Сдох, су…

Клык! Я вздрогнул всем телом, боясь увидеть не поправимое, но всё же повернулся. Полульвица лежала неподвижно, с закрытыми глазами. Это плохо? Хорошо? Лицо всё в крови, и непонятно чьей больше: фурри и медвежьей, обдавшей полудевушку фонтаном из разорванного горла. А голые и чистые от крови участки шеи, груди и ног из жёлто-розовых на глазах становились всё темнее и темнее. Реакция кожи на солнечные лучи? Если реагирует, значит жива? Надо срочно в тень, в избушку, чтобы не стало хуже!

На автомате попытался сунуть Левый в ножны, но с первого раза не попал. И со второго тоже. Пришлось оторвать взгляд от фурри и сосредоточиться на ноже. Получилось не сразу — руки предательски трусились. Наконец-то попал. Правый решил оставить на потом.

Взял Клык на руки, такая миниатюрная, лёгкая такая…

— Карт, как она? — встретил меня мажордом вопросом на границе земель, подконтрольных избушке.

— Не знаю… Дыхание, сердцебиение не поверял, но кожа темнеет на солнце. Надо в избушку… Срочно…

Осторожно опускаю фурри на белоснежную шкуру, застилающую мою кровать. Веки Клык не дёргаются, и дыхания не слышу. Надо что-то же делать⁈ Пульс проверить⁈ Только где? Не, я, конечно, слышал, читал, что проверяют где-то на шее, но где? И к побуревшей коже прикоснуться боюсь, вдруг только хуже сделаю? Что же ты натворила, дурёха? Я, что сам бы не справился⁈

Надо кровь смыть. Точно! Нужны вода и тряпка! Оборачиваюсь, чтобы отдать распоряжение, как вижу Фому, входящего в спальню с тазиком в лапах. А следом за ним и Глюк с белой тканью.

— Карт, вы позволите?

Голос, раздавшийся совсем рядом, хриплый, рычащий, непривычный, заставивший вздрогнуть. Да, что с нервами у меня? Оборачиваюсь — волколак, внимательно смотрит на меня оранжевыми глазами.

— Карт, я как тренер, немного соображаю в экстренной помощи. Вы позволите осмотреть вашего вассала?

Лишь спустя долгое мгновение до меня доходит смысл слов Акелы.

— Да-да, конечно!

— Разрешите.

Волколак осторожно, но решительно отодвигает меня в сторону. Я пытаюсь его обогнуть, но между мной и кроватью возникает Фома с тазиком воды. Это он молодец, сообразил. Рядом с садовником встаёт мажордом, полностью закрывая происходящее на кровати.

А я? Я тоже должен видеть, что происходит с Клы… Блуд! Я бросил, забыл маленького верного друга, ринувшегося на мою защиту там, в траве возле туши медведя. Хорош хозяин! Лорд, твою еб… Но тут Клык, тоже пожертвовавшая собой ради меня… Но она не одна, не одна. Тут Акела, Глюк, Фома…

Делаю шаг назад, второй. «Прости, Клык, я быстро. Только Блуда найду! И приду! Я быстро…» Разворачиваюсь и выбегаю из комнаты. Выскакиваю на крыльцо, где вижу жалобного пищащего мохнатика, сидевшего на поручне перил.

— Прости, Пушистик, потом!

Спрыгиваю через все ступени на землю и бегу к туше медведя, видимой даже среди высокой, мне по колено, пусть и частично примятой травы.

— Блуд! Блуд!

— Ш-ш-ш… — едва слышимое.

Кручусь почти как юла. Откуда?

— Ш-ш-ш, — ещё тише…

Но, кажется, определил направление. Сообразил откуда. Три шага через вечность. Жемчужно-белое на изумрудно-малахитовом. И тёмно-рубиновое — резким контрастом разрывающие сердце.

— Блуд! — Бухаюсь на колени рядом.

Веко дракончика трепыхнулось, медленно открылось. Сколько же боли, любви и верности в одном льдисто-голубом огоньке!

Осторожно, будто недавно родившегося младенца, придерживая голову, взял фамильяра на руки и осторожно понёс в избушку.

— Пи-пи? — Взволнованно подпрыгивал Пушистик на поручне перил.

— Цык? — гаргулья, сверкнув вопросительно тёмным янтарём глаз, тут же смущённо потупила взгляд.

— Живой. Дышит. Надеюсь, избушка ему поможет. — Я посмотрел на медово-жёлтые доски крыльца, поднял взгляд на потолок крыши, уже ставшего того же цвета. — Ведь поможешь, правда?

Но избушка промолчала или просто погружённый в свои переживания, я не почувствовал ответа. Тяжело вздохнув, я шагнул на первую ступеньку.

— Да, гарга… Прости, Харис, спасибо тебе, что вовремя предупредила. Ты это… Следи, пожалуйста, за округой… Пока все заняты, да. На тебя только надежда.

— Цык! — Гаргулья подняла на меня взгляд, кивнула и подпрыгнула. Тяжело захлопав крыльями, взлетела на конёк крыши крыльца. — Цык!

— Вот и славно.

В моей спальне, с двух сторон от кровати, над Клык склонились Акела и Фома, а Глюк стоял в изголовье со стеклянным взглядом, — опять в интерфейсе шарится. Ну и ладно, не просто так же.

Стоило шагнуть к изножью кровати, как духи обернулись, вопросительно уставившись на меня. Я сразу почувствовал себя неловко, это в своей-то спальне.

— Это… Я Блуда тут с краешку положу. Это его место, любимое. Пусть здесь полежит. Избушка должна ему помочь. И ты, Акела, как освободишься, посмотри его, пожалуйста. Это мой друг. Лучший. Он со мной уже столько лет… Я не прощу себе, если с ним что-то случится. Посмотри его, Акела, пожалуйста.

Волколак только кивнул и снова склонился над фурри. Что там делает, непонятно. А я положил дракончика на шкуру, постоял немножко, посмотрел на него с тревогой, — вроде дышит. Сделал несколько шагов назад и уткнулся спиной в стену. Сполз и затих, не отрывая глаз от напряжённых спин духов, возящихся с фурри. Они ведь ей помогут? И Блуду помогут, правда?

Осталось только ждать. Ждать, стиснув зубы так, будто хочешь сдавить ими, не выпустить отчаяние, так и стремящиеся вырваться безумным криком наружу.

Сидеть и ждать. Теперь я понял, что чувствовала Она. Тогда, вот также прижавшись спиной к стене и не сводя глаз с двери, за которой надо мной колдовали врачи, не обнадёжившие, но пообещавшие сделать всё, что в их силах. Это ожидание её и изменило. Сначала это было не заметно, а потом привело к разладу между нами. Кто в этом виноват? Сейчас понимаю, что я. Во всём. Нельзя, чтобы тебя так ждали. Непосильное это испытание. Особенно для женщин, любящих женщин. Понимаю и прощаю. Хотя моё прощение ей уже ни к чему…

А мне осталось только сидеть и ждать. И молиться. Вот только я ни одной молитвы не знаю. Не сподобился. Ни в той, ни в этой жизни. Эх…

— Карт. — Глухой голос мажордома вывел меня из транса. Я непонимающе посмотрел на мумию. Глюк протягивал мне стакан. — Выпейте, должно немного помочь.

— Благодарю.

Поднёс стакан ко рту. Зубы клацнули о край. Не-е… Так не пойдёт! Я мужик или кто? «По статистике мужики чаще ломаются, пережив какую-либо стрессовую ситуацию», — заметил в голове кто-то, спародировав манерный женский голос, услышанный случайно в одном из роликов, обсуждающих мужскую психологию.

Через силу заставил себя выпить залпом, буквально вдавив стакан в рот, чтобы об зубы не тренькал. Вернул его мажордому.

— Глюк, ты сейчас свободен?

— Да.

— Тогда помоги мне верёвку в хозяйстве Фомы найти, надо тушу медведя на утилизатор перетащить. А один, боюсь, я с ним не справлюсь.

Пока мумия шарилась во владениях хомо-суслика, я решил посмотреть, что хочет сообщить мне Система, коли виртуальная шестерёнка так мигает.

«Вы в составе группы победили молодого островного медведя…»

Молодого? Система, мне и так фигово, а ты меня ещё троллишь: «молодого». Подожди, это что получается? Заявись сюда не молодой, а достаточно взрослый, то есть матёрый?.. Кирдык всем? Всем — не всем, а Клык, Блуду и мне, соответственно, точно… А ведь где-то ходит по острову матёрый и мама этого молодого. А мы здесь ещё нашумели знатно так, чуть ли не весь остров оповестили о своём местопребывании, — вспомнил я рёв сирены избушки. Или я зря кипевшую? Зря? Ну, не переплыл же он на этот остров. Или, да?.. В любом случае надо быстрее заканчивать дела и быть готовым свалить в любой момент, если кто-то из родственников Мишутки заявится, проверить, куда это малыш пропал. Или кто ещё не в меру любопытный.

«…вы получаете малый кристалл „Медвежья сила“…»

— От блин! Хорошо ещё не медвежью болезнь предложили. Вообще, было бы замечательно, — буркнул я, понимая, что это последствия стресса из меня выходят. Ну, пусть выходят. — А умение я всё равно изучу!

«Малый кристалл активного умения 'Медвежья сила».

Совместимость умения с человеческой расой: 94%.

Вероятность фенотипических изменений в организме: 13%.

При активации кристалла вы изучите данное умение.

Для активации кристалла необходимо 25 единиц маны.

Активировать кристалл?

Да/Нет?'…

И вот снова я стою перед тушей «молодого островного медведя», натворившего столько дел по глупости. Первым делом выдернул топор из черепа. Пришлось приложить усилия и упереться ногой в тушу. Нормально так его Акела засадил. Что радует, в случае чего, есть кому избушку на ближних подступах защитить.

Руны на клинке Правого заморгали. Извиняется, сообразил я. «Вам не за что извиняться. — Убирая тесак в ножны, я коснулся и рукояти Левого. — Верю, вы делали что могли. И благодарен вам за это».

Завязав петлю на теле медведя под передними лапами, я взял верёвку и пошёл к Глюку, поджидавшему меня в трёх метрах на границе земель, подконтрольных Сердцу замка.

— Говорят, медвежье мясо ценится, — обронил мажордом, когда мы доволокли тушу мишкутёнка к утилизатору. — Жаль, если столько мяса пропадёт. Я мог бы разделать тушу.

— А ещё в медвежьем мясе на Земле полно разных паразитов. Не думаю, что тут дела обстоят иначе. А, главное, знаешь, что, Глюк? — я посмотрел в глаза мажордому. — Мне в горло мясо этого медведя не полезет, если с фурри или Блудом что случится.

А потом мы с Глюком отправились рубить сучья. Вернее, рубил я, а мумия, по сложившейся традиции отволакивала их на каменную площадку. Через какое-то время к нам присоединился хомо-суслик. На мой молчаливый вопрос он лишь также молча покачал головой.

— Ничего, ничего, — бормотал я, вонзая топор в очередной сук. — Всё будет нормально. Иначе зачем всё это?..

— Карт. — Непроизвольно вздрогнув от усталого, чуть лающего голоса, неожиданно раздавшегося сзади, я обернулся и уставился на волколака. — Я должен кое-что вам сказать…

Друзья-читатели, у меня есть для вас известие. Приятное оно или нет, решать уже вам. Совсем недавно меня натолкнули на одну идею. Покрутив её в голове, подумал: «Почему бы и да».

Так может появиться новый цикл «Мир Аика. Судьбы». В нём я планирую публиковать небольшие платные ( вы помните о моей меркантильности?), истории, повествующие о жизни обитателей волшебной избушки до встречи с Картом.

Первая такая история называется «Клык: Проклятая». Думаю, догадываетесь, о ком она. История в самом скором времени будет опубликована на АТ. А пока те, кто заинтересовался, могут пройти по ссылке в конце главы и забрать её в библиотеку, чтобы не пропустить публикацию.

Надеюсь, вам понравится.