Римлянин

Глава XVIII. Грохот на всю Европу

//Курфюршество Шлезвиг, кильский дворец, 23 сентября 1735//

До Таргуса доходили новости, что Людовик XV начал тянуть время. Признавать поражение ему не хотелось, хотя для всех было очевидно, что победил Карл VI, причём очень убедительно. А главное, он был готов продолжать войну хоть следующие пару лет, денег у него хватает, чего нельзя сказать про франков, вынужденных сейчас набирать новую армию и считаться с тревожной переменной в виде армии теперь уже курфюрста Карла Фридриха.

Малолетнего сынка его тоже воспринимали всерьёз, с ним считались, но не как с полноценным взрослым, а как с необычным статистическим артефактом или юным военным гением, который безобиден, если не сталкиваться с ним на поле боя.

– Слушай… – Карл Фридрих с выпученными глазами вбежал в кабинет Таргуса, где тот сидел за обычным письменным столом и диктовал Зозим шифрованный текст со свежими данными в личное дело Карла VII Альбрехта Баварского. – Можешь удалить свою служанку ненадолго?

– Зима, выйди ненадолго, чайку попей, – попросил Таргус карлицу.

Та молча поклонилась в пояс и покинула кабинет. Таргус откинулся на спинку кожаного кресла, сложил кисти в замок на затылке и вопросительно уставился на курфюрста.

– Поступило интереснейшее предложение от самого Людовика XV! – оглядевшись по сторонам, произнёс Карл Фридрих. – Он предлагает династический брак, только не между тобой и какой-нибудь малолетней герцогиней, а между мной и Елизаветой Александриной де Бурбон, прямой внучкой самого Людовика XIV! За это придётся, подпольно, конечно же, поделиться с ним технологией производства пушек…

– Ты понимаешь, что мы таким образом вручим хитрожопому Людовику преимущество перед нашей страной? – спросил его Таргус.

– Можно поступить несколько хитрее… – зловеще усмехнулся Карл Фридрих. – Дать технологию французам, а затем нашему кайзеру. И вроде как никого не обманем…

– Хрень собачья, – покачал головой Таргус. – Карл воспримет это как личное предательство, а предателей он не прощает.

– Но тогда как мы с ним договоримся?! – в отчаянии вопросил Карл Фридрих. – Это шанс один на миллион! Если мы породнимся с Бурбонами через мой брак, а через твой с Вельфами, мы на целых два шага приблизимся к с величайшим династиям Европы!

Таргус опёрся руками об стол и задумался. Карл Фридрих сел перед ним в кресло для посетителей, впившись руками в подлокотники.

– Ты не задумывался о производстве такой мебели? – спросил он Таргуса. – И почему у меня до сих пор нет такого кресла?

– Подожди, я думаю, – прервал его Таргус.

Минуты три они молчали, а потом Таргус хлопнул по столу правой ладонью.

– Есть способ! – произнёс он. – Надо встретиться с уполномоченным представителем короля, пусть приедет якобы для переговоров насчёт возможных матримониальных коллизий. На деле же мы предложим ему револьверную винтовку.

– Тот самый скорострельный мушкет?! – выпучил глаза Карл Фридрих. – Да никогда!

– Да подожди ты! – взмахнул рукой Таргус. – Отправим рабочий образец в Версаль, чтобы они ознакомились с его характеристиками. А потом, когда они удостоверятся, что штука действительно рабочая, но воспроизвести на текущих мощностях они её не смогут вообще никогда, они придут к нам вновь. А мы предложим поставку двух тысяч таких мушкетов после официального окончания войны в обмен на твой брак с этой твоей Елизаветой Александриной. Что-то я припоминаю эдакое насчёт неё…

Таргус поднялся из кресла и прошёл к картотеке, где нашёл нужный раздел, выделенный отдельно для Бурбонов, из которого безошибочно вытащил личное дело Елизаветы Александрины де Бурбон. Вернувшись за стол, он начал читать текст. Длительная практика с шифром второго уровня позволяла читать его как обычные буквы. Такому его учили в Арканиуме, как штатного агента.

– Вот, – Таргус ткнул в нижнюю часть третьего листа. – Ей тридцать один год, замужем никогда не была, дочь Луизы Франсуазы де Бурбон, узаконенной бастардки Людовика XIV и Людовика III Бурбона Конде, который из младшей ветви Бурбонов. Я согласен, она прямая внучка Людовика IV, но генеалогически она из младшей ветви Бурбонов.

– Ну так у возможных детей будет прямая, пусть и женская, линия от Людовика XIV! – заявил Карл Фридрих.

– Если тебе важно только это, тогда да, – кивнул Таргус. – Но мне плевать, если у тебя есть желание влезать в это – влезаем.

– У тебя есть образец, которые не стыдно показать в Версале? – довольно заулыбался Карл Фридрих.

//Королевство Франция, Версаль, 5 октября 1735//

– Ваше Величество, – церемониально поклонился Людовик де Бурбон, герцог Орлеанский. – Прибыла посылка из курфюршества Шлезвиг.

– Это от того самого герцога, чей малолетний сын разбил моих лучших маршалов? – без особо любопытства спросил Людовик XV, нежащийся на вынесенном на улицу кресле под осенним солнцем.

– Да, Ваше Величество, – ответил герцог Орлеанский.

Он присутствовал во время «разбития маршалов», на своей шкуре прочувствовал, что значит иметь дело с армией безжалостных убийц, действующих как бездушные автоматоны[31].

– Показывайте, – сделал жест рукой король.

Два носильщика открыли ящик, герцог подошёл к нему и достал оттуда странного вида продолговатый предмет, людям с военным прошлым отдалённо напомнивший мушкет.

– Это новое оружие, которое создали мастера курфюрста Шлезвигского, а они с недавних пор славятся на весь просвещённый мир, – прокомментировал герцог. – Это называется револьверным мушкетом. Нарезное оружие, которое может за короткое время выстрелить в противника пять раз, при этом с очень высокой точностью.

– И где здесь подвох? – со скептической улыбкой вопросил король. – Все новинки, которые показывают мне наши мастера, всегда имеют подвох…

– Мы испытывали это оружие уже десяток раз, но пока не увидели его, Ваше Величество, – ответил герцог. – Позвольте продемонстрировать его в действии?

– Жан-Фредерик… – лениво обратился король к распорядителю королевского двора. – Займись устройством достойной цели для испытания…

Королю было так лень, ещё и солнце разморило его, пока придворные готовили мишень, он раздумывал о том, чтобы после демонстрации шлезвигской придумки надо будет отменить приём и лечь спать.

– Мы готовы, Ваше Величество! – сообщил стоящий в пятидесяти метрах герцог Орлеанский.

У него была беседа с человеком из легиона курфюрста Карла Фридриха, неким штаб-капитаном Гансом Кастнером, большой шишкой в их армии. Этот штаб-капитан показал неоднократно и неоднократно заставил его повторить всю последовательность действий для демонстрации стрельбы из этого чудесного мушкета. Людовик де Бурбон буквально влюбился в это оружие с первых стрельб и счёл своим долгом влюбить в него самого короля Франции.

– Начинайте, герцог… – разрешил король.

Герцог вскинул револьверный мушкет, открыл крышку затравки, навёл прицел на мишень, принесённую с заднего двора и нажал на спуск. Щёлкнул ударно-кремнёвый замок, вспыхнул затравочный порох и мушкет сильно ударил герцога в плечо.

Он сдвинул затравочную полку с пятью секциями на рамке, нажал на ограничитель, пальцами передвинул барабан на следующую камору, вновь навёл оружие на мишень и выстрелил.

Повторив процедуру ещё три раза, он нажал на специальную металлическую кнопку, вытащил израсходованный барабан, с металлическим щелчком вставил новый, до этого лежавший у его ног, заправил ячейки с затравочным порохом и продолжил стрелять.

К четвёртому барабану от деревянной мишени мало что осталось. Развернувшись к королю с довольной улыбкой, он увидел перед собой весь собравшийся на лужайке при дворце двор, поражённый и безмолвный.

Король потерял ленивое безразличие и теперь пристально смотрел на револьверный мушкет.

– Такое оружие было у солдат, разбивших мою армию?! – вопросил он.

– Нет, Ваше Величество, – покачал головой герцог Орлеанский. – Данное оружие ещё ни разу не применялось для войны.

– Я хочу, чтобы моя армия была вооружена такими мушкетами! – заявил король Людовик XV. – Найдите нужное количество мастеров, пусть они разберутся с этим мушкетом и воссоздадут его! Нет! Пусть сделают лучше!

//Курфюршество Шлезвиг, замок Готторп, приёмный зал, 7 декабря 1735//

– … Его Королевское Величество согласно на ваше предложение при условии обязательной поставки трёх дополнительных барабанов для каждого образца оружия, – продолжал говорить Жан-Жак Амело де Шайю, уполномоченный посол короля франков.

«Какой хитрый жук!» – мысленно усмехнулся Таргус. – «Бурбонам палец в рот не клади!»

Три барабана к каждой винтовке – это фактически не две тысячи винтовок, а шесть тысяч, потому что прекрасно понявшие технологический затык франки не смогли воспроизвести только барабаны, остальное может сделать каждый квалифицированный мушкетный мастер.

– Увы, но условия вполне конкретны и изменениям не подлежат, – развёл руками Карл Фридрих, внутренне довольный тем, что Людовик клюнул на наживку. – Либо вы принимаете наши условия, либо брак, увы, не состоится…

На наживку клюнули не только франки. Если что-то происходит в Версале, уже через неделю об этом знает вся Европа. Слухи имеют особенность игнорировать законы физики, поэтому иногда удивляешься, как слух может перемещаться быстрее людей и лошадей.

Ружейный грохот, прогремевший в Версале, эхом отозвался в украшенных в стиле барокко залах Венского дворца Австрийского эрцгерцогства, в по-европейски современных палатах Зимнего дворца[32] Российской Империи, пророкотал среди узких залов Сент-Джеймсского дворца Английского королевства, даже в устеленных персидскими коврами палатах величественного дворца Топкапы Высокой Порты, которая, по идеологическим соображением, как бы не должна быть в курсе происходящего дома у одного из королей неверных.

Но о новом оружии быстро узнали все заинтересованные лица, поэтому волна дипломатов и шпионов, а точнее дипломатов-шпионов, вновь захлестнула Шлезвиг. Только вот в Эгиду и на «Промзону» попасть невозможно, даже если занести деньги должностным лицам. Бергхольц уже доставил в казну под расписку целых полмиллиона рейхсталеров, полученных им суммарно за прошедшие две недели.

Не обошлось и от более радикальных образчиков: несколько раз стену Эгиды пытались преодолеть настоящие сардинские ниндзя, использовавшие верёвки с кошками и чёрную одежду, чтобы быть невидимыми в ночи. Карл Фридрих отправил в королевский двор Сардинии дипломатическую ноту осуждения действий сардинских послов, двое которых оказались косплеерами ниндзюцу.

Ещё выявлялись более хитрые шпионы-мастера, которые устраивались в «Промзону» и пытались сбежать с добытыми секретами. Кто-то пытался каким-то способом перекинуть записанные на бумагу чертежи и рецепты через стену, кто-то пытался передать «письмо родным» через охрану, которая якобы время от времени покидает Эгиду и не прочь подзаработать, кто-то хитрил с болезнями, но следственный комитет работал усердно и оправдывал свой очень вкусный хлеб с икрой.

Кто-то однозначно что-то узнавал, но Таргус сделал всё, чтобы о внутренних делах «Промзоны» не знал никто и ничего.

Револьверная винтовка вызвала нездоровое оживление вокруг Шлезвига, но такова была цена такого масштабного саботажа.

Больше всех обижался Карл VI. Он прислал императорского гонца с очень гневным письмом. Карл Фридрих, чтобы не портить отношения со своим сюзереном, отправил тому пять единиц револьверных винтовок с пятнадцатью барабанами, в безвозмездный подарок. По дороге в Вену, у городка Тршебонь, на кортеж с даром напали вооружённые неизвестные, ящик с револьверными винтовками чуть не похитили, но оказалось, что кайзер приставил к гонцу дополнительное охранение из эскадрона кирасир.

Подарок был доставлен кайзеру, тот успокоился, ведь ему, как сюзерену, оказали большее уважение, нежели французскому королю – подарили целых пять револьверных винтовок, но он для виду всё равно обижался и некоторое время официально не снимал статус немилости для Карла Фридрих.

К слову, все сомнения о том, станет ли револьверный мушкет конкурентным преимуществам франков в этой войне, отпали, когда лучшие венские оружейные мастера осмотрели это оружие и попытались воспроизвести.

Они пришли к тому же выводу, что и франкские мастера: барабаны требуют недоступной им техники литья и невероятно точной токарной обработки, когда деталь можно запороть на любом из этапов любым неосторожным движением.

И тогда Карл VI понял, что курфюрст просто хочет сделать безумно бешеные бабки на короле франков и кайзере. И немилость была официально снята.

– Невежливо так отвечать на предложения короля… – недовольно прищурился Жан-Жак де Шайю.

– Он не единственный монарх в Европе, – пренебрежительно взмахнул платком Карл Фридрих, вкушающий так полюбившиеся ему штрудели с вишней.

– Ваш статус находится ниже, чем у Его Королевского Величества, я могу счесть такое отношение как оскор… – посол начал звереть.

– Соглашайтесь или уходите, – прервал его Карл Фридрих. – В конце концов, я могу продать эти мушкеты кому-нибудь, за оградой моего дворца полно желающих… Я даже видел одного человека в чалме. Индус? Арап? Турок? Неважно, если у них есть золото…

Таргус, сидящий в кресле в тени, ухмылялся, глядя на откровенно хамское обращение с послом франков.

Параллельно он думал о том, как бы ускорить производство револьверных винтовок.

Пусть по ходу производства технология совершенствуется, количество брака уже снизилось до 17 из 20 заготовок, но плавильни работают на износ. Таргус приказал расширить плавильни, где давно уже даже не пахло кустарным предприятием братьев Шумахеров, а развернулся целый массив из десятков домен, плавильных горнов и одной испытательной пудлинговой печи.

Процесс освоения новой технологии шёл медленно, с людскими потерями из-за оказавшихся недостаточными мер безопасности, из-за недостаточного качества материалов и много чего ещё.

Пудлингование – это не какой-то фокус из будущего типа пули Несслера, но опасное и тяжёлое производство, требующее вдумчивого и осторожного обращения.

Кое-какие подвижки есть, но требовалось время.

Когда появится пудлинговая сталь, Таргус планировал оснастить всех до единого легионеров пуленепробиваемыми кирасами, а гренадёров более тяжёлой бронёй, чтобы снизить потери до приемлемых, потому что даже обладая превосходством в технологиях, в последней войне потерял слишком много людей, практически половину.

В Эгиде живут эвокаты-инвалиды, получающие пенсию от курфюрста и постоянно занятые на местных работах сообразно с их возможностями. Безоболочечные пули, коими являются все без исключения пули, используемые в современных войнах, оставляют страшные ранения, калечащие некоторых легионеров до полной непригодности.

Таргус, который сам был легионером, причём даже успев побывать в состоянии эвоката-инвалида, из профессиональной этики не мог бросить инвалидов на произвол судьбы. Пусть они из варварских народов, но они профессиональные легионеры, а это важнее всего.

– Я обсужу эти обстоятельства с Его Королевским Величеством, – сделав упор на «Королевском», ответил посол. – А вы, Ваша Курфюршеская Светлость, придержите пока что свою жажду наживы.

– Так как со мной разговариваешь, маркизишка?! – вскипел Карл Фридрих. – Я сегодня же напишу письмо твоему монарху, чтобы тебя сменили к чёртовой матери! Убирайся вон! И письмо забери в моей канцелярии сегодня же вечером! Сам доставишь его своему королю!

– Прошу меня простить, я не хотел… – начал оправдываться посол Жан-Жак де Шайю.

– Сука! – Карл Фридрих бросил в его сторону чернильницу.

Посол сбежал, а курфюрст откинулся в новеньком кресле, изготовленном по спецзаказу.

– Охренели совсем, дипломатишки… – изрёк он с утихающим раздражением, а затем продолжил уплетать штрудели с вишней. – Забываются, скоты французские…

Таргус лишь хмыкнул и позвонил в колокольчик. В помещение с поклоном вошла служанка.

– Вытрите чернила, пока не застыли, – распорядился он.

Служанка молча кивнула и с поклоном удалилась, а Таргус посмотрел на курфюрста пристальным взглядом.

– Чего? – поднял тот глаза от вкуснейших штруделей.

– Ты бы помягче обращался с людьми, – вздохнул Таргус. – Я понимаю, он переступил черту, но не надо было бросаться чернильницей, паркет вон заляпал…

– Да я просто взбеленился из-за этого дерзкого мальчишки! – вновь яростно выпучил глаза курфюрст и поперхнулся крошками штруделя.

– Запей вином, – посоветовал ему Таргус.

– Кха-кха! Кхм, – выпив весь бокал, откашлялся Карл Фридрих. – Ничего, никуда не денутся, пришлют нормального, более сговорчивого. А то ишь…

//Курфюршество Шлезвиг, замок Готторп, приёмный зал, 16 декабря 1735//

– … Его Королевское Величество согласился на ваше предложение, – произнёс Адриен-Морис де Ноай 3-й герцог де Ноай, новый посол от короля франков к курфюрсту Шлезвигскому.

– Вот и отличненько, – хлопнул в ладони Карл Фридрих, а затем посмотрел на посла. – Штруделей?

Таргус в это время сидел в своей спальне на третьем этаже замка и учил Зозим некоторым аспектам правильной агентурной работы.

– … самое главное: конспиративность и оперативность, – говорил он. – Никто не должен знать о встрече с агентом, а сама встреча с агентом должна занимать минимум времени. Но надёжнее всего, конечно, шифрованные сообщения в условленных тайниках. Шифрами ты в целом уже владеешь, поэтому важно обучить завербованного агента одному из шифров, пока что базового уровня и общаться с ним посредством тайников, чтобы никто, даже при обнаружении тайника, не мог понять, что там написано. Важно: никаких письменных инструкций к расшифровке, в случае раскрытия агента, это очень плохо скажется на всей твоей сети, при условии, что ты используешь общее для всех шифров ключевое слово. Из этого проистекает следующее: никаких общих ключевых слов! Каждый агент должен иметь своё кодовое слово для шифра, чтобы раскрытие его шифров не нанесло ущерба сети в целом. Рано или поздно появятся всякие тайные канцелярии, если уже не появились, которые будут искать твоих агентов, выявлять их и колоть на предмет полезной информации. Какое правило из этого исходит?

– Чтобы агенты знали как можно меньше, господин? – предположила карлица.

– Именно! – поощрительно улыбнулся Таргус. – В идеале они не должны знать ничего, кроме указанных в шифровке действий. Итак… Каким образом ты засылаешь агентов в Париж, исходя из услышанного за сегодня?

Зозим задумалась. Сформулировав мысль, она заговорила:

– Необходимо завербовать купца где-то в городе, именно такого, который ведёт дела с Парижем, но ни в коем случае не оружейного или ещё какого-либо стратегически важного, лучше подойдут продавцы зерна, льна или дешёвой посуды. Нужно его заинтересовать и слегка припугнуть. Я использую несколько переодетых в обычную одежду гренадёров для этого, а затем посулю ему серьёзную сумму денег за сотрудничество. А, нет, я дам ему четверть суммы в качестве аванса! Таким образом он будет повязан с самого начала, что заставит его действовать активнее и смелее, так как вкус денег приятен каждому. Сперва я дам ему задание попроще: что-то вроде выяснения состава семьи главы города, затем вызнать адрес проживания начальника гарнизона, дальше численность охраняющих Версаль солдат и так по нарастающей, чтобы он сам не заметил, как по уши погряз в подлейшем шпионаже. В конечном счёте он будет вербовать других людей, но под надзором моего человека, которого я поселю в каком-нибудь неприметном домике ближе к центру Парижа. Сеть будет расти, а я буду в курсе всего, что происходит в городе, буду знать всех криминальных лидеров, продажных аристократов, влиятельных торговцев и вообще всех ценных для шпионажа персон.

– Молодец, – похвалил её Таргус. – А теперь бери пару гренадёров, переодевай их в гражданскую одежду и иди в город.

– Эм… Прямо сейчас, господин? – неуверенно уточнила Зозим.

– А когда ещё? – удивился Таргус. – Или хочешь пообедать, перед тем, как завербовать своего первого агента? Вперёд! Шпионская сеть в Париже сама себя не сформирует!

Зозим поднялась из кресла и направилась к выходу.

– Первые провалы неизбежны, но опыт придёт, тем более, что сейчас пока что у наших врагов с контршпионажем дела обстоят не очень! – напутствовал её Таргус.

Сам он посидел немного в своём кресле, задумчивым взглядом гипнотизируя карту Европы, а затем поднялся и направился в приёмный зал, где уже должна была состояться встреча Карла Фридриха с послом франков.

В коридоре на первом этаже он столкнулся с группой франков, один из которых оказался новым послом. Губы его были заляпаны недостаточно тщательно вытертым вишнёвым соком.

Карл Фридрих сидел во главе стола и продолжал есть штрудели, запивая их вином.

– Ну, как всё прошло? – поинтересовался у него Таргус.

– А, замечательно, – лениво вытерев губы платком, ответил курфюрст. – В следующем месяце свадьба, а тебе нужно до конца войны успеть произвести свои мушкеты.