Ржавчина

Глава 4

Экскурсия по новому месту работы получилась слишком быстрой и скомканной. Айзек узнал, что это государственное учреждение основано в год создания купола — то есть, ещё до его рождения — и называется «Рубеж». Вероятно, с того времени ремонт здесь не проводили: упадок и разрушение казались ещё большими, чем в городе, где-то проступала сырость, везде вились и путались провода, на многих креплениях обосновались рыжие пятна ржавчины. А сама техника пугала Айзека больше всего: продвинутая в научном плане, она выглядела давно изжившей свой срок эксплуатации.

— Занимай учебную установку, сейчас узнаем, как у тебя получается, — приказал Фрэд, не выдавая больше никаких инструкций.

Айзек послушался, откинулся в кресле, опустил веки.

— Не усни только, — хмыкнул заведующий сектором, надевая ему на голову шлем. — Глаза открой.

Это уже звучало странно. Айзек привык, что для лучшей работы следует отключать все чувства, в том числе зрение, прогонять из головы любые мысли — этому он долго учился; расслабляться, но ни в коем случае не дремать, чтобы не снижать производительность. Так что они хотят ему показать?

Перед глазами появилась убегавшая вдаль координатная сетка, словно затягивая в огромную воронку, затем вспыхнул свет — и Айзек очутился в помещении перед стеной высотой метра в два, разбитой на шестиугольники, похожие на соты. Каждый — чуть больше двух его сложенных ребром ладоней.

— Сейчас я включу симуляцию, а ты попробуй удержать подсвеченную зону, — раздался в ушах голос Фрэда. — Если собьет или провалишься — считай, что ты умер.

Удержать? Это как ещё, удержать? Когда один из шестиугольников загорелся красным, Айзек поспешно уперся в него руками — и в следующее мгновение стена рухнула, погребая его под собой.

— Неудачная попытка, — констатировал Фрэд очевидное. — Ты не держишь.

— Как я должен держать? — крикнул Айзек в пустоту, но, видимо, эти слова так и остались в его голове.

Стена вернулась на место, снова вспыхнула метка. Айзек напрягся, словно он обладал какой-то суперсилой и мог удерживать стену, не прикасаясь. Он не верил, что у него получится, чувствовал себя идиотом, но, не зная, что ещё придумать, старался изо всех сил. И, что удивительно, у него получалось. Стена оставалась на месте, хотя напряжение всё росло — теперь Айзек уже явно его ощущал. Так же, как и усталость, будто приходилось долго концентрироваться на какой-то мелкой детали. Когда это чувство стало таким невыносимым, что захотелось тряхнуть головой, чтобы от него избавиться, свет погас, и Фрэд осторожно снял с него шлем.

Айзек тут же болезненно заморгал — глаза устали и слезились, а больше всего ему захотелось резко вскочить и пробежать несколько кругов в спортзале. От морального перенапряжения его едва не трясло.

— Всё в порядке? — вроде как с искренней заботой поинтересовался начальник.

— Да, вполне, — невозмутимо отозвался Айзек. — Глаза немного не привыкли, но это пройдет.

— Отлично, тогда после обеда приступишь к стажировке. А пока я покажу тебе, где будешь жить.

Предусмотрительно следуя за спиной Фрэда, чтобы скрыть свое состояние, Айзек отправился дальше по мрачному коридору. Он уже успел заметить, что двери встречались по обе стороны, но только все административные и жилые помещения находились ближе к городу, а возле самого купола располагались комнаты с номерами. Скорее всего, именно в одной из них ему и предстоит работать.

— А сектор у вас большой? — внезапно решил поинтересоваться он.

— Стандартный, — бросил через плечо Фрэд. — Десять квадратов, с двадцатого по двадцать девятый. Ты в двадцать пятом будешь.

— Это я уже понял, — пробормотал Айзек, задумчиво глядя на проплывавшие мимо цифры.

— Итак, вот твоя квартира, — Фрэд остановился возле ничем не примечательной двери с пустой табличкой под две фамилии. — Содержи ее в чистоте и порядке. На кухне есть плита и холодильник, но ты всегда можешь поесть в столовой. Я сейчас оформлю на тебя заявку, завтра выдам талоны. Отдыхай до двух часов.

Айзек сдержанно поблагодарил, провел по электронному замку новоприобретенной, но порядком затертой магнитной картой и открыл дверь. Шагнул в квартиру, уже мечтая о том, как примет душ и рухнет на кровать, и тут увидел на кухне девушку. Она сидела к нему спиной. Закинув на обеденный стол ноги и чуть откинувшись на стуле, незнакомка пила из горла бутылочки с газировкой. Айзек бы к подобной гадости в жизни не прикоснулся — ему не нужны были пустые калории, больные зубы и повышение уровня сахара.

— Не могли бы вы покинуть мою квартиру как можно быстрее? — холодно осведомился он.

Девушка вздрогнула от неожиданности, поперхнулась и закашлялась, едва не свалившись со стула, и Айзек почувствовал некое ехидство — сама виновата, нечего так сидеть.

Вскочив на ноги, незнакомка резко повернулась к нему и внезапно оказалась той самой «уволенной уборщицей». Может, и не уволенной. Может, ей просто выговор сделали? Что не удивительно с таким отношением к работе.

— Покинуть квартиру?! — возмущенно воскликнула она, оттирая стекавшую из носа газировку. — Сам проваливай! И Фрэду передай, что он так просто от меня не избавится! — Айзек невозмутимо уклонился от пролетевшей мимо его лица пустой бутылки. К счастью, пластиковой.

Он даже не стал спорить, догадавшись, что девушка невменяема. Вместо этого вышел за дверь и окликнул быстро ретировавшегося по коридору начальника.

— Мистер Салливан!

Фрэд замер на месте, обернулся с неловкой улыбкой.

— Что случилось?

— В моей квартире какая-то женщина.

Фрэд подошел ближе, уже успев нацепить на лицо прежнее хмурое и суровое выражение.

— Это твоя напарница, у вас общая кухня. У нас тут, знаешь ли, не как в твоей прежней компании, по полу не перебирают. Или для тебя это проблема?

Айзек пожал плечами.

— Не проблема. Только эта женщин больна и агрессивна, ее поведение абсолютно неадекватно.

— Нет, уверен, произошло недоразумение, — Фрэд сунул в его руку мелкую купюру. — Я всё улажу. А ты сходи в бар, закажи кислородный коктейль, тебе сейчас полезно.

Айзек спорить не стал. Это, конечно, не полноценный обед, но начинавший мучить его голод перебить сможет. Уточнив дорогу, он неспеша зашагал по коридору, надеясь, что к его возвращению нахалку перекинут в напарницы к какому-нибудь другому несчастному, а ему выделят спокойного и рассудительного наставника.