Ржавчина

Глава 1

— Прорыв купола в пятом квадрате! Дублеров, срочно!

— Отключай 25b!

— Показатели не критические, она держится. Связка вытянет, ждем загрузки дублеров…

— Отключай, сказал! Они уводят ее!

— Вмешательства не выявлено.

— Гаси!

Каждый вдох оставлял на языке едкий привкус ржавчины и горечь машинного масла. Последний город людей задыхался под черным куполом, тонул в плотном облаке собственных испарений, едкими каплями оседавших на каждый миллиметр свободной поверхности. Фильтрующие установки не справлялись, отказывали практически каждую неделю. Всё в городе было подвержено разрушению и коррозии, как и само человечество — медленно умирало.

Айзек родился и вырос в это время, он не знал другого мира. Он привык к искусственному свету мигающих ламп, к мокрому металлу вокруг, к хмурым молчаливым людям в респираторах. И даже был счастлив. Многие годы он работал над собой ежедневно, не допускал ни одной лишней мысли и потерянной секунды. Стал лучшим в классе, затем на курсах подготовки вычислительного персонала, прошел конкурс и получил престижное место в компании по обработке данных.

Здесь всё казалось хоть немногим лучше, чем снаружи: аккуратные, светлые комнаты, очень чистые. Специально разработанный обед, не особо вкусный, зато питательный — в отличие от картонной гадости, которой давилось остальное население. Периодические медосмотры и даже возможность внедрить искусственные воспоминания на время отпуска. Райская жизнь! Все это с лихвой компенсировало и отсутствие снов, и запрет на любой алкоголь, наркотики и отношения. Разум обработчика должен оставаться бодрым и незамутненным. И Айзек готов был предоставить именно такой.

Он уже видел свою жизнь вплоть до старости — лет до сорока пяти, пока голова останется ясной, а тело относительно здоровым — в ежедневном посещении офиса и не желал большего.

Каждое утро, проезжая в стареньком автобусе по узким улицам, Айзек наблюдал на углу одной из них изъеденного болезнью бездомного — и эта картина мгновенно изгоняла любые глупые мечты, едва пускавшие корни в его сердце. Айзек с содроганием глядел на оборванного мужчину, казавшегося стариком, на его плакат с бессмысленной надписью «Они свободны, а мы нет» и силой воли прогонял страх оказаться на его месте. Как и все прочие сильные эмоции, по привычке. Он просто будет стараться, как и всегда — и ничего плохого не случится.

Старенькие рессоры автобуса скрипели всё сильнее.

Однажды утром бездомного на прежнем месте не оказалось. То ли его наконец-то забрала полиция, то ли он внезапно умер — но только серый, выщербленный угол смотрелся теперь непривычно пусто и зловеще. Айзек вытянул шею, взглядом провожая это место и ощущая в глубине души легкое волнение, будто потерял давнего друга. Автобус внезапно дернулся, позвонки в области затылка неприятно, но совершенно безболезненно хрустнули, и Айзек поспешил растереть шею рукой. Не хватало ещё сломать! Отчитывая себя за ненужные мысли и эмоции, которые едва не привели к травме, он попытался выкинуть их из головы.

Но день только начинался. После продолжительной смены, в ходе которой застывший в полусне Айзек обрабатывал тысячи гигабайт информации, он был вызван к врачу, наблюдавшему за состоянием всех вычислителей. Так как главным показателем для таких, как Айзек, являлось качество функционирования серого вещества, этот человек был для них богом и палачом одновременно: он решал, кого нанимать, а кого отстранять. В мире, добровольно отказавшемся от любого вида искусственного интеллекта, здоровье и степень развития мозга стали главными критериями, способными обеспечить достойную жизнь.

Айзек, пытаясь унять колючий страх глубоким дыханием, незаметно растирая раскалывающиеся виски, шагал к двери в конце коридора. Он уже знал: с ним что-то не так, иначе бы не вызывали. Ежегодный медосмотр он прошел вместе со всеми два месяца назад, кровь сдавал каждую неделю… и эта головная боль, как в самые первые дни практических занятий на курсах, теперь холодными иглами плохого предчувствия разбегалась по всему телу. Мозг уже давно привык к высоким нагрузкам и не должен реагировать подобным образом. А вдруг, у него опухоль? Такие вещи развиваются абсолютно незаметно и, по слухам, чаще всего именно у людей его профессии.

Сделав глубокий выдох, он выгнал из головы подобные мысли — и отворил дверь.

Врач, немолодой уже мужчина, предложил Айзеку присесть и сам опустился на стул напротив. Сцепил пальцы в замок, положил руки на колени поверх белого халата и первым делом поинтересовался самочувствием. Айзек не стал врать — любая ложь относительно своего состояния каралась огромным штрафом, вплоть до увольнения.

— С вами произошли какие-то неприятности? — вкрадчиво поинтересовался врач. — Удары, падения, драки?

— Нет, ничего подобного, — искренне отозвался Айзек и не вытерпел, спросил: — Что случилось?

— Это ваши сегодняшние показатели, — врач повернул к нему экран своего компьютера. Вся информация в нем обрабатывалась сотрудниками, которые уже заступили в рабочую смену. — Почти на треть ниже обычных. И причина кроется вот здесь.

Айзек впился глазами в изображение своего мозга, слабо мерцавшее разными цветами. Одна область почти всегда оставалась темной. Неужели, действительно опухоль…

— У вас был вывих позвонка, который усугубился положением тела во время смены, — вынес диагноз врач, — именно поэтому так важно сообщать о всех травмах и опасных воздействиях до начала работы! А в результате — ток крови уменьшился с этой стороны на семьдесят процентов, данная область осталась без кислорода, а высокие нагрузки существенно ускорили пагубный процесс.

Несмотря на стресс, страх, головную боль и это черное пятно, соображал Айзек очень хорошо. Он сразу понял, о чем идет речь, и чем ему это грозит.

— Вы сожгли мне мозг! — воскликнул он. — Почему не провели сканирование перед запуском?

— Проводили, — спокойно и устало отозвался врач, будто прекрасно понимал и его справедливое возмущение, и вину компании, — но в тот момент выявить изменения состояния ещё не представлялось возможным. — Айзек неосознанно дотронулся до своего затылка. — Вывих уже вправлен, поражения других областей удалось избежать.

Его производительность упала на целую треть… Это ниже минимального порога требований при приеме на работу! Айзеку удавалось держаться в первой десятке по качеству и скорости обработки, но сейчас он скатился до уровня представленных к увольнению!

— Вы должны восстановить… — горячо начал он, охваченный паникой. Маленькая уютная квартира, чистые вещи, хорошая еда — все это стремительно таяло, словно мираж.

— Невозможно, — отрезал врач. — И, к сожалению, вы теперь профнепригодны.

Конечно, зачем им тратиться, когда они могут просто нанять другого? Мечтающих пробиться сюда — огромное количество!

— Тогда — компенсировать! Я потерял работу и здоровье по вашей халатности!

Врач осуждающе склонил голову набок.

— Молодой человек, успокойтесь, — наставительно произнес он, — иначе я вынужден буду отметить в документах вашу неустойчивую психику. — Эта фраза окатила холодом, мигом заставила Айзека закрыть рот, превратила гнев в бессильную горечь обиды. — Ваша вина здесь также присутствует — вывих не мог возникнуть сам собой. Вы не следили за своим здоровьем, а подобные случаи четко прописаны в договоре.

Разум Айзека метался в черепной коробке, ставшей внезапно безумно тесной. Что делать? Как жить дальше? Кто вообще возьмет его на работу?

— Я с самого детства делал все, чтобы пробиться сюда, — глядя уже не на врача, а куда-то в пространство, упавшим голосом пробормотал он. — Столько лет… столько усилий напрасно. Чтобы меня просто выкинули на улицу.

Перед внутренним взором Айзека всплыл грязный угол на пересечении улиц: и вспыхнувшая мысль о том, что бродяга просто уступил ему свое место, уже не казалась такой дикой.

Врач ещё раз внимательно изучил изображение на экране и задумчиво нахмурился.

— Возможно, у меня будет для вас предложение. А пока надо произвести очистку памяти.