Ревизор: возвращение в СССР 41

Глава 20

Москва, Лубянка

На лице Румянцева появилось одновременно и облегчение, и недоумение. Недоумение – ладно, неожиданно, конечно, для него это услышать. Но облегчение из-за чего? Неужто он ожидал услышать, что я с ЦРУ договорился, и они меня подводной лодкой туда и обратно доставят? Всего-то и надо сесть с семьей в резиновую лодку где-нибудь в Балтийском море, преодолеть все наши сторожевики патрульные, которые там бдят и днем и ночью, пересесть километрах в двадцати от берега в подводную лодку, а потом тайно высадиться из нее на берегах Кубы. А через три недели, загоревшими и отдохнувшими, весело проделать тот же путь обратно… Нет, он что, серьезно подумал, что я ему сейчас на голубом глазу такой вот вариант выдам? И придется ему такого всего перспективного Ивлева в психушку сдавать на длительное лечение, потому что поверить в то, что ЦРУ способно на такую глупость нет никакой возможности, а значит, Павел переработал и спекся…

Подождал где-то секунд двадцать, во время которых на лице офицера отображалась титаническая работа мысли. Затем он спросил:

– Ну ты хоть не сказал военным этим, что ты от нас такую помощь получишь?

– Нет, конечно, Олег Петрович, обижаете! – развел руками я. – С чего бы вдруг я такую глупость вдруг сделал? Они вызвались помочь сугубо потому, что я сказал, что путевка будет по линии Кремля. А сами знаете, что с Кремлем в нашей стране сотрудничают охотно все слои населения, а не только армия. Давайте только не будем вдаваться в причины такой готовности! Хотя, конечно, если именно на эту тему нужна новая лекция, то я, конечно, могу ее прочитать, что уж там…

– Шутник! – проворчал Румянцев.

– Честный человек в стенах КГБ по умолчанию чувствует себя спокойно, непринужденно и склонен к шуткам, – пожал я плечами. – Так что скажете?

– Думаю, это возможно. Но мне нужно будет знать, с кем и когда ты летишь туда и обратно. Иначе мне самому ничего не ответят на такой вопрос…

– Это я понимаю. Но у меня встречный вопрос – у этого человека не будет никаких проблем? Все же он уверен, что это Кремль поможет мне урегулировать все эти тонкости, то есть он полностью законопослушный офицер.

– Ну само собой, при таком раскладе какие у него могут быть проблемы от нас? – теперь уже Румянцев развел руками. – Он же вас не в Майами повезет!

Ну точно – опасался гэбэшник, что я кукухой поехал…

– Это генерал Балдин, служит при штабе ВВС. Собственно, он тоже хочет свой отпуск с нашим совместить. Мне еще нужна будет срочно информация о пансионате, где у нас будет номер на Кубе, генералу тоже же нужно там себе номер выбить. И да, мы еще и няню нашу прихватим с собой, для нее тоже, наверное, все эти отметки нужно будет сделать…

– Ну, у вас все, как в лучших домах Европы… – проворчал Румянцев. – А горничная что, плохо себя вела и не поедет на отдых? Наказана?

– А что, и ее можно прихватить? – спросил с показной надеждой я.

Румянцев рассмеялся, я тоже не удержался.

– Ладно, думаю, мы все это сможем устроить, – проворчал он, отсмеявшись. – Я тебе завтра позвоню и сообщу обо всех деталях. И как пансионат называется, тоже… Все, пошли я тебя провожу и займусь уже своими делами…

– Никак не могу, – развел руками я. – Мы же еще должны обсудить тот вопрос, по которому вы меня вызвали…

– А, точно! – сказал Румянцев, – ну ты мне голову и заморочил, японцами и генералами, я и сам уже обо всем позабыл… Значит так, просило начальство, как можно скорее, еще пару лекций сделать с небольшим интервалом. Запиши себе темы. Первая лекция – США. Почему ты считаешь, что американцы опрокинут все наши договорённости и будут пытаться сжить нас со свету? И самое важное – что нам делать вместо разрядки, если она неуместна?

Я достал свой ежедневник и все записал слово в слово.

– С этим ясно. А какая вторая тема?

– Восточная Европа. Какие у нас с этими странами перспективы? Какие там слабые звенья? Где именно нам ждать неприятностей?

– Обширная тема… И я ее, как и США, уже же рассматривал…

– То, что раньше говорил, не надо. Сугубо вот по этим моментам что сможешь сказать. Никаких рамок временных больше нет, сорок минут или десять, не очень важно, вопросами доберут наши офицеры…

***

Москва, Лубянка

Проводив Ивлева, майор КГБ вернулся к себе в кабинет, и, став у окна, задумался. Что-то Ивлев сегодня совсем себя вольготно вел. Словно бога за бороду ухватил… Наверное, это после лекции, прочитанной лично для Андропова, было неизбежно… Ну а кто бы не загордился на его месте?

Эх, и почему Ивлев не хочет вести себя как обычный агент, подписав все необходимые бумаги? Очевидно же, что его польза для комитета резко бы увеличилась. А уж как бы это позитивно повлияло на карьеру самого Румянцева… Наверняка Ивлев общается с очень интересными людьми, если им даже японцы вон заинтересовались…

И генерал этот… Вояки, конечно, себя вольготно чувствуют. На Кубу семью гражданских свозить на военном самолете туда и обратно… Он сразу, как про армейских услышал, вспомнил про этого Балдина, он же не раз фигурировал в протоколах прослушки по квартире Ивлева. Но ясно, что Ивлеву это знание никак выдавать было нельзя, иначе бы тот сразу и догадался, что его прослушивали. Пришлось спрашивать его про фамилию генерала…

Трогать Балдина, конечно, никто из-за такого предложения, сделанного тем Ивлеву, не будет, раз тот искренне полагает, что в Кремле все детали будут согласованы. Армия должна все кремлевские предписания без вопросов выполнять, и это нормально.

***

Москва, ВНИИ синтетических и натуральных душистых веществ

Лина сидела на работе и все не могла понять, как так вышло-то? В какой момент все пошло наперекосяк? Она ведь совсем не так все планировала. Хотела подбросить Ивлеву «бомбу» в виде Марины и наблюдать, злорадно посмеиваясь, как тот будет выкручиваться. А сама рассчитывала провести приятный вечер с Иваном, который вернулся из Монголии весь такой деловой и при этом одинокий…

Эх! И почему жизнь так к ней несправедлива? Лина в очередной раз вздохнула, задумчиво теребя в руках шоколадную конфету, горсть которых сегодня утром презентовала ей начальник отдела кадров после того, как они по ее приглашению, выпили утром вместе чаю, обсудив последние новости. Ну хоть что-то хорошо… Раньше ее на такие вот чайные посиделки начальник отдела кадров никогда не приглашала…

Марина за утро успела уже обойти половину ВНИИ и рассказать всем, какие у Лины знакомые и на каком шикарном вечере в ресторане они были в компании сплошных кандидатов наук и уже известного всем Ивлева. Так что и так подросшая репутация Лины стала теперь еще заметно выше, и коллеги, которые раньше в ее сторону смотрели в лучшем случае снисходительно, теперь стали сами пытаться общаться с ней и зазывать на чаек.

Даже Осипова сегодня заглянула в их отдел и непривычно доброжелательным, даже приторным голосом пригласила Лину к себе на чай с пирожками. Но вот ей Лина отказала, также приторно улыбнувшись и сославшись на срочную работу, которую так кстати поручило начальство. С этой грымзой она ни за что не станет чаи гонять, уж очень много крови та выпила ей за эти годы.

– Привет, Линочка! – влетела в отдел Марина. – На обед пойдешь?.. О, «Красная шапочка», – схватила она конфету. – Обожаю их…

– Угощайся, – предложила Лина, через силу улыбнувшись. Надо было держать лицо. Марине никак нельзя показывать, какие эмоции у нее вызывает ее поведение.

– Пойдем вместе в столовую, посекретничаем, – тут же предложила Марина, радостно пряча конфету в сумочку.

В столовой, сидя напротив Марины и слушая ее щебет об Иване, о том, какой он симпатичный, галантный, умный и как хорошо зарабатывает, Лина расстраивалась все больше и больше.

– У него такая профессия интересная, – делилась с ней Марина, абсолютно не замечая, что у Лины нет большого энтузиазма ее слушать, – археолог. Я раньше ни разу не встречала археологов. Даже представить не могла, что они бывают такие симпатичные, думала, там сплошь деды седые, – рассмеялась Марина. – И за границу Ваня постоянно ездит, оказывается. Это же здорово так! Он, кстати, пообещал мне шаль подарить из настоящего кашемира. Из Монголии привез, представляешь!

– Ого! – Лина немного рассеянно кивнула, грустно думая о том, что это вообще-то она должна была получить этот подарок, если бы не привела на праздник эту вертихвостку. Немного еще обработать Ивана оставалось…

– Вот-вот! Я сама обалдела, – продолжила тем временем Марина. – Мы ведь только познакомились с ним… Такой щедрый мужчина. И я понравилась ему очень сильно, мне кажется… Я знаешь, что думаю, – она наклонилась к Лине, понизив голос, чтоб никто случайно не подслушал. – Пожалуй, начну я пока что с Ваней встречаться. Он мне нравится и в кино позвал в пятницу. А с Павлом этим пока ведь не понятно ничего. Он, конечно, тоже очень даже перспективный, да и помоложе и посимпатичней Ивана, но никаких попыток поговорить со мной не делал, да и ушел потом, не попрощавшись даже. Так что я пока с Ваней побуду, заодно и про Ивлева побольше узнаю, Иван сказал, что они на одной площадке живут. Посмотрю на жену Ивлева, пообщаемся может как-нибудь, вместе сходим парами куда. Если он окажется намного интересней Ивана, тогда буду смотреть, как заполучить его. А то вдруг я себе навоображала лишнего, и мне вполне археолога хватит.., – усмехнулась Марина. – И как ты Ваню раньше не увела? Повезло мне, – добавила она, подмигнув.

Лина аж компотом поперхнулась от такой наглости. Вообще-то Иван был ее «запасным аэродромом», как она себе всегда это представляла…

Кое-как отдышавшись, Лина перекинулась с Мариной парой вежливых фраз, изо всех сил изображая доброжелательность, после чего попрощалась, сославшись на срочную работу и быстренько ушла. Сил больше не было слушать и наблюдать, как у нее из-под носа уводят мужчину, руша все ее тайные планы.

Неужели так и придется дальше с Витькой жить? – в отчаянии думала Лина, идя в отдел. – Ведь если брошу его, одна опять останусь. Мать жизни не даст, да и на работе когда узнают, издеваться начнут… Но и с ним муторно, перспектив никаких…

С Лины еще летом упали розовые очки, и она все больше тяготилась своими нынешними отношениями с Еловенко. Первоначальные восторги от его таланта и бесшабашности поутихли, и на первый план вышли другие нюансы. Витя оказался человеком легким, веселым, обаятельным, но совершенно ненадежным. Начав летом ездить по южным городам и давать концерты, они смогли неплохо заработать, но потом Лина с большим разочарованием поняла, что деньги Витю интересуют только, как способ веселиться все более безудержно. Все, что удавалось зарабатывать, он тут же проматывал на бесконечные гулянки со все увеличивающейся толпой «друзей-приятелей», некоторые из которых даже стали кочевать вслед за ними по черноморскому побережью в поисках дармовой выпивки, которую получали исправно всякий раз, едва у Еловенко в руках оказывался очередной гонорар за выступление.

Лина поначалу принимала доброжелательность и интерес к ним со стороны большого числа людей за чистую монету, думая, что те восхищаются Витькиным талантом и ее красотой. Но потом с обидой и злостью осознала, что причина в обычной халяве и никому они на самом деле не нужны и неинтересны. Вот только попытки как-то донести это понимание до Еловенко результата не дали. Тот был в восторге от внимания окружающих, слушать ничего не хотел и продолжал кутить напропалую.

В итоге, вернувшись после отпуска в Москву, они оказались все в том же незавидном положении, что и раньше – без гроша в кармане и с непонятными перспективами на будущее. Витькины «друзья-приятели» ожидаемо пропали с радара, как только поняли, что вечеринок больше не будет, и Еловенко захандрил. Вместо того, чтоб искать возможности заработать, он все свободное время лежал на диване, наигрывая печальные мелодии и пил. Лина пока держалась, скрывая от всех, что у них творится, но терпению ее постепенно подходил конец.

Когда вернулся из Монголии Иван, Лина совсем уже было твердо решила выгнать Еловенко и попробовать закрутить с археологом роман. А тут случился такой облом…

А все этот Ивлев, – вдруг мелькнула у нее мысль, – не приперся бы к нам во ВНИИ со своей лекцией, не случилось бы этого ничего…