Ревизор: возвращение в СССР 41

Глава 15

Москва, квартира Ивлевых

К семи часам вечера пошли с Галией и детьми в гости к Брагиным. Женька уже позвонила Галие, долго рассказывала с возмущением, что Карина опять что-то там придумала, чтобы не извиняться.

Так что я уже знал, что этого эпизода сегодня у нас в программе не будет. Впрочем, меня это не сильно и волновало. Как человек, который имел в прошлой жизни развод, я прекрасно понимал, что бывшая девушка, даже если отношения не были официально оформлены, способна на многие гадости.

Куда деваются все те ангелы, с которыми ты знакомишься в конфетно-букетный период? И откуда вылезают все те демоны, когда он заканчивается?

Но Женька Брагина – человек всё же чрезвычайно принципиальный, поэтому Карину она, скорее всего, всё-таки додавит. Так или иначе, а с моей точки зрения, для Миши будет важнее, если сегодня мы, его хорошие друзья, докажем своим поведением, что безусловно принимаем его новую подругу Наташу и одобряем его выбор. Что бы кто там ни говорил плохого по поводу их отношений…

Так я и сказал Галие, когда мы собирались идти в гости.

Так что в ходе этой вечеринки мы старались с Галией быть чрезвычайно любезными с новой девушкой Миши. Тем более он сам был очень напряжён, явно переживая, не поверили ли мы словам Карины...

Надо сказать, что лично мне Наташа вполне понравилась еще в прошлый раз, когда пельмени вместе лепили.

Ну и кроме того, я сразу же, когда мне про неё рассказали, оценил тот финт, что она проделала с переводом в Москву.

Непонятно было только: то ли она действительно так влюбилась в Мишу, что перевелась в Москву, что выглядит очень романтично, либо оказалась достаточно прагматичной, чтобы, услышав про способ перевестись из Калинина в более престижную столицу, тут же им воспользовалась.

Ладно, так не угадаешь, тыкая пальцем в небе. Да и жизнь обычно сложнее, чем мы про нее думаем. Так что вполне может быть, что налицо и то и другое. Всё же она не просто перевелась в Москву, использовав полученную от Мишки информацию, но и нашла его почти сразу после этого. И если так, то оно и к лучшему – законченные романтики милы, когда с ними начинаешь встречаться, но могут оказаться совершенно неприсобленными к жизни, когда попытаешься жить вместе с ними.

Я планировал сделать из Мишки рационально мыслящего управленца и прекрасно понимал, что огромную роль в его будущей карьере будет играть его жена. И вот эти первые шаги, что она сделала, отправившись по его примеру в Москву, меня уже достаточно впечатлили. Ну а что будет дальше посмотрим. Главное, чтобы из Наташи тоже демоны какие не полезли, а то Карина вон в начале тоже паинькой была…

Вернувшись из гостей спустя три часа, мы уложили детей спать, и у Галии появилось настроение поговорить про Мишу и Наташу.

– Ну что, – сказала Галия, – вроде неплохая девчонка эта Наташка. И, самое интересное, несмотря на сложную ситуацию с поклепом от Карины, держалась она более уверенно, чем сам Миша: не нервничала совсем, не пыталась как-то доказать, что она не такая, как сказала про нее Карина. Спокойная такая, ровная девчонка. И если у Мишки с ней до брака дойдёт, то, я думаю, и за детьми дело не станет. Видел, как она охотно с нашими парнями возилась: то с Русланом играла, то с Андрюшкой? А то есть же девушки, которые при виде маленького ребёнка в ступор впадают, понятия не имеют, что с ним делать вообще.

– Ты уже прямо будущее их совместное себе нарисовала, смотрю, – усмехнулся жене. – Не будем спешить с выводами. Но соглашусь, что первое впечатление Наташа произвела вполне положительное, тут не поспоришь. Будем надеяться, что Миша нашёл себе неплохую партию на будущее, – согласился я.

– Ага. И главное, что она Мишку любит похоже, искренне. Приехала к нему, перевелась учиться в Москву. Так романтично! – вздохнула жена.

– Прямо как ты когда-то, - улыбнулся жене, которая зарделась довольная, что у нее в жизни тоже есть романтика…

– И не сказать, что Наташа какая-то совсем уж стеснительная, – с энтузиазмом продолжила рассуждать Галия. – Когда вы этот разговор затеяли по Ближнему Востоку, она вовсе не молчала, вставляла свои пять копеек. Я, правда, в этом деле совсем не разбираюсь, так что не могу сказать, уместно или неуместно.

– Да нет, вполне уместно, – заверил я жену. – Всё же она не зря на историческом факультете учится, что-то да понимает. У неё, правда, основная специализация не по этому региону, а по восточным славянам, но определённое понимание процессов, идущих на Ближнем Востоке, у неё явно имеется.

Хотя и очевидно, что она отличница: не была бы отличницей, не смогла бы из Калинина в Москву перевестись. Кроме разве что варианта, что у неё уж совсем какие-то фантастические связи, хотя и это возможно. Миша и Марат достаточно чётко сказали, что все, кто были на том водохранилище, явно к простым ребятам не относились. Дети серьезных людей из этого города…

– Ну и на фоне Карины она неплохо смотрится, – продолжила развивать тему Галия. – Та всё-таки какая-то манерная была…

Впрочем, на эту тему я уже рассуждать не стал. К Карине мы заведомо уже относились с предубеждением, всё же она наговорила всякой ерунды о нашем друге и его новой девушке. Какой смысл теперь сравнивать Наташу с девушкой, которую мы с Галией оба теперь не любим? Это будет заведомо неадекватная оценка.

В воскресенье хотели ехать в деревню, в баньке попариться, свежим воздухом подышать, но полил такой ливень, что стало ясно – придется откладывать эти задумки на следующую неделю. Что поделать, осень есть осень.

***

Москва, Лубянка

Подполковник Кутенко, едва придя на работу, тут же сел корпеть над отчётом за сентябрь 1973 года. Его сегодня к 16.00 сдать нужно, а ведь еще нужно выделить время на то, чтобы его напечатали… Муторное все же это дело – писать отчеты... Так что, когда зазвонил телефон, он даже немного обрадовался, что отвлечется на время от этой писанины. Взяв трубку, он услышал:

– Товарищ подполковник, это полковник Кочетов. Зайдите ко мне, пожалуйста. Прямо сейчас.

Кочетов был заместителем генерала Комлина, руководителя их первого главного управления. До этого Кутенко виделся с ним только один раз.

Подтвердив, что сейчас будет и положив трубку, Кутенко задумался. Голос начальника прозвучал как-то индифферентно – невозможно было понять, зачем его вызывают: ругать или хвалить, а то и просто ставить какую-то новую задачу.

Ругать вроде было не за что – никаких проколов в работе отдела вроде бы не было. А с другой стороны, всего же он знать не может… Может, и были какие-то проколы, только на его уровне они остались незаметны, так что такой вариант никогда, к сожалению, исключать нельзя.

Вызвали, чтоб похвалить? Вот тут у него уже были определённые ожидания. Всё же он на встрече с генералом Комлиным несколько недель назад передал тому свою докладную записку о том, как можно использовать концепт ядерной зимы для запугивания населения западного мира с целью давления на западных политиков. И ведь прошло уже прилично времени… Может быть, за это время генерал Комлин посоветовался с кем-то выше себя, и было принято решение задействовать эту концепцию?

Но почему в таком случае его вызывает не сам Комлин, к которому он тогда ходил, а всего лишь его заместитель? Ведь он точно знал, что Комлин сегодня на месте, ни в какую командировку не уехал, что могло бы объяснить, почему разговор предстоит с его заместителем. Он генерала, входя в здание, случайно увидел издалека в коридоре, и двигался тот как раз по направлению к своему кабинету.

Значит, вполне возможно, могут не ругать и не хвалить, а просто поставить какую-то новую задачу. Ну что же, если она будет интересной, то почему бы и нет? Впрочем, какое «почему бы и нет» – какую бы задачу ни поставили, он будет её выполнять со всей ответственностью, уж выбирать ему точно никто не даст.

Занятый на ходу этими размышлениями, он не заметил, как добрался до кабинета полковника. Постучав в дверь, приоткрыл её и спросил:

– Разрешите, товарищ полковник! Подполковник Кутенко по вашему указанию прибыл.

– Да, конечно, заходите, Глеб Петрович, присаживайтесь, – ответил тот.

Кутенко устроился на стуле перед столом начальника. Начало разговора вроде начинается неплохо, раз Кочетов его по имени-отчеству величает…

– Ну что же, Глеб Петрович, рад вас поздравить с тем, что у вас работают такие инициативные подчинённые. А именно – речь о майоре Артамоновой.

Кутенко молча кивнул, не совсем понимая, почему его хвалят за Артамонову. Что-то он не помнил за последний месяц у неё каких-то особых заслуг, да и в целом за время работы с ней ничего такого выдающегося пока что точно связано не было. Может быть, речь идёт о чём-то, что связано с тем периодом её работы, когда он ещё не был начальником отдела? – подумал он, но пока что молча кивнул в надежде, что полковник сейчас всё разъяснит.

Тот и сам, видимо, поняв по его лицу, что он не совсем ориентируется в вопросе, начал рассказывать:

– Майор Артамонова проявила здоровую инициативу, затеяв расследование по поводу потенциального западного шпиона на территории Болгарии. Мы передали информацию нашей контрразведке. В ходе работы над полученной информацией было найдено на отснятых фотоплёнках советской кинобригады лицо этой потенциальной шпионки.

На этой основе наш комитет разослал информацию дружественным спецслужбам. И вот вчера нам сообщили из Службы государственной безопасности Чехословакии, что три дня назад они задержали эту так называемую шведку. Никакая она не шведка, как выяснилось. Оказалась она матёрым агентом ЦРУ. Взяли её на конспиративной квартире, где она встречалась с резидентом ЦРУ по Чехословакии.

Теперь она арестована. Резидента ЦРУ уже выслали, поскольку у него оказался дипломатический иммунитет. В ходе ареста были обнаружены чрезвычайно любопытные документы, изобличающие обоих. Там еще есть дополнительные перспективы по ним, по которым наши смежники обещали нас известить в будущем.

СГБ Чехословакии нам чрезвычайно признательна за оказанную помощь, что позволила провести эту блестящую операцию по пресечению деятельности враждебных спецслужб на территории дружественной Чехословакии. И, учитывая масштаб успеха, они изъявили желание наградить сотрудника Комитета государственной безопасности СССР, который помог совершиться этому прорыву, медалью ЧССР «За укрепление дружбы по оружию» 2 степени.

Кутенко поймал себя на том, что выслушивает всю эту фантастическую историю, слегка раскрыв рот, так что тут же его и прикрыл.

Полковник между тем продолжил:

– Естественно, мы не можем отправить Артамонову одну, несолидно, так что готовьтесь, поедете вместе с ней. Кстати, генерал Комлин, обсуждая со мной этот вопрос, обратил внимание, что у вас всё ещё нет заместителя начальника отдела, даже временного. Это непорядок. С учётом этого предстоящего награждения чехословацкой стороной предлагаю подумать о том, чтобы на это место рассмотреть майора Артамонову. Ее инициатива, что привела к такому высокому результату, с моей точки зрения, заслуживает поощрения.

– Согласен, товарищ полковник, – сказал Кутенко. – Но если мы вместе поедем на это награждение, то кто же тогда останется руководить отделом?

– Правильно подняли вопрос. Значит, пока что назначьте исполняющим обязанности другого сотрудника. А по возвращении из командировки в Чехословакию уже определитесь. Какие-то ещё вопросы ко мне есть?

– Нет, товарищ полковник.

– Тогда действуйте, Глеб Петрович. Найдите Артамонову, предупредите её о предстоящей командировке. И поздравьте ещё раз от меня и генерала Комлина.

Выходя из кабинета полковника, Кутенко подумал: ну, с одной стороны, не «ядерная зима» стала поводом для вызова, как ни жаль, потому что, если бы эту инициативу приняли в разработку и начали реализовывать на западном направлении, это гарантировало ему звание полковника в ближайшие полгода. А с другой стороны, никто его не ругал, никаких провалов в работе отдела не отмечено, более того, похвалили за работу сотрудницы, хоть и не совсем профильную, потому что всё же поимка шпионов – это работа контрразведки, а не разведки. Ну и любая похвала в адрес его отдела, которым он совсем недавно начал руководить, конечно же, пойдёт на пользу его карьере.

Да и командировка в Чехословакию, во время которой ничего больше не надо будет делать, как сопровождать Артамонову во время награждения и ходить по магазинам, – вещь тоже очень даже неплохая. По крайней мере, все знакомые офицеры точно обзавидуются, когда узнают об этом. Надо только навести справки, какие сувениры лучше всего привезти начальству именно из Чехословакии.

Кутенко принялся вспоминать, кто из его знакомых ездил когда-либо в командировку в Чехословакию, чтобы навести у них справки. А придя к себе в кабинет, набрал Артамонову, велев немедленно прийти к нему.

***

Москва, квартира Ивлевых

А вот в понедельник погода была чудесной. Солнце, да такое жаркое, что возникли подозрения, что бабье лето началось. И почему бы не вчера, чтобы можно было в деревню съездить?

Прибежал с пробежки, насладившись чудесной погодой, принял душ. Проводил Галию на работу. Напечатал статью для «Труда», что вчера почти доделал – не хотелось бросать ее незавершенной. С чистой совестью уселся просматривать ежедневник на предмет того, с каким предприятием связаться для выезда на него. Раздался телефонный звонок.

– Павел, доброе утро, это Латышева. Звоню вам сообщить, что первая передача про гидроэнергетику выйдет во вторник в десять утра, а вторая передача про советско-ирландские отношения – в четверг. А то в прошлый раз нехорошо получилось с этой моей больницей, что вы так и не узнали, когда они у вас выходят. Приношу ещё раз свои извинения.

– Ничего страшного, Александра. Открою страшную тайну – я всё равно их не слушаю…

– Собственные передачи? Как не слушаете? – удивилась она.

– Ну, у меня ограниченный запас времени, и имеются обоснованные сомнения, что, слушая то, что рассказываю я сам, я смогу узнать что-то большее, чем знал до этого. Уж лучше я кого-то другого послушаю или почитаю. Правильно же?

– Ну, так-то логика явно в этом имеется, – осторожно сказала Латышева.

Почувствовал по ее тону, что она явно не до конца мне поверила.

Небось думает – «Как это так – твоя собственная передача, где ты выступаешь на аудиторию из десятков миллионов человек? И вдруг ты её не слушаешь?»

Вот же как отличается точка зрения того человека, который записывает, от того человека, который записывается…

Хотя допускаю, что, возможно, для кого-то, кто на радио редкий гость, там раз в полгода или в год появляется, действительно всё так и обстоит: когда передача выходит, он устраивает из прослушивания какое-то прямо священнодействие. Но мне-то, учитывая, что их по несколько штук каждый месяц выходит, к чему на это время своё тратить?

Тем более, что сейчас к лучшему, в отличие от XXI века, что сейчас же очень серьёзная цензура в СССР, и даже если я вдруг сильно проколюсь во время записи, это ни за что в эфир не выпустят.

А вот в XXI веке специально могли бы выпустить, чтобы подставить своего гостя. Там же всё просто было: чем больше скандалов – тем больше внимания к передаче, к самому радио, тем больше денег, заказчиков, клиентов и так далее. Всё, что так мило сердцу любого медиа-менеджера XXI века …

Впрочем, Латышеву я переубеждать пытаться не стал, пусть думает, что хочет по этому поводу, да и Бог с ней.

Только трубку положил, отошёл на несколько шагов – новый звонок. Это уже Вера Ганина оказалась.

– Павел, ну вот только что я прямо в коридоре поймала Силина, описала ему твою идею с этой статьёй про пожарную коллекцию. Он абсолютно не против, пожарные у нас в почёте – это очень важная профессия для Москвы, так что по первому твоему запросу выделим фотокорреспондента. И пиши ты свою эту новую статью, будем только рады.

– А можно будет того же самого фотокора выделить, что в прошлый раз? Парень не зазнавшийся, работает быстро, качественно. Мне очень понравилось с ним сотрудничать.

– Романа Щавелёва?

– Да, его самого.

– Да, без проблем. Я думаю, в принципе, что именно твои прошлые статьи дали ему хороший старт у нас в «Труде». Он же совсем молодой, только недавно появился, первые шаги у нас делает. А, так ты прав оказался, когда фотографии его расхвалил. В редколлегии они тоже всем понравились, так что Щавелев в каком-то смысле тебе обязан, можешь этим пользоваться.

Положив трубку, довольно хмыкнул: надо же, получается, парню помог в профессии пробиться на новые высоты. Даже приятно, поскольку он действительно толковый и понимает в своём деле хорошо.

Тут же набрал Васильева. Вот теперь ему можно и позвонить по поводу статьи о его коллекции. А то все же старый человек – если бы сначала предложил ему статью написать, а потом бы в редакции отказались бы ее принимать, очень неудобно бы вышло. Получилось бы, что зря обнадежил.

Приятно общаться с пенсионерами. Как правило, они всегда у себя дома, когда их набираешь. Два гудка – и он снял трубку.

– Борис Иванович? – спросил я. – Это Павел Ивлев, недавно был у вас по поводу шлема.

– Да, слушаю вас, – с ноткой настороженности ответил мне старик.

Я даже сразу сообразил, что к чему. Вполне может быть, что он вообразил, что шлем мне не пригодился в качестве подарка и я хочу его продать ему обратно.

Сам знаю таких странных типов, которые что угодно готовы купить не так и дорого, а потом чуть что несут обратно. Наверняка и он уже в ходе своего многолетнего сбора коллекции на таких натыкался. Причём, когда с ними в начале общаешься, никогда в жизни не подумаешь, что такой поворот возможен, а потом – раз! – и вот оно.

Так, понятно… Надо тогда сразу создать должную атмосферу, чтобы у нас с ним все получилось.

– Борис Иванович, очень ваш шлем моему тестю понравился. Он просто в восторг пришёл, так что хотел вас ещё раз поблагодарить за прекрасно подобранный подарок. И у меня к вам есть ещё одно дело, что, возможно, вас заинтересует.

– Какое же? – с явным интересом спросил меня Васильев, голос которого сразу подобрел.

– Дело в том, что я являюсь, помимо всего прочего, ещё и корреспондентом в газете «Труд». И мне так понравилась ваша коллекция, что я пошёл к начальству и спросил их, не пожелают ли они опубликовать статью с фотографиями из вашей коллекции. Всё же вы столько труда на неё потратили, и посвящена она поистине героическим людям, которых я глубоко уважаю, как и вы. Мне кажется, что миллионам читателей будет очень интересно ознакомиться с вашими размышлениями по поводу этой коллекции, узнать, почему вы решили собирать ее. То, что вы мне рассказали по этому поводу, очень поучительно. Ведь многие люди несерьёзно относятся к своим детским мечтам, а вы в этом плане можете стать примером, что всё же не забыли то, о чём так мечтали, когда были молодым. Ну и опять же, сделаем с вами доброе дело: так много людей умирает, выйдя на пенсию, просто потому, что им делать больше нечего, цель в жизни теряют. А так, глядишь, прочитают про вашу коллекцию и тоже чем-то таким же заинтересуются и будут также прекрасно, как вы, выглядеть в вашем возрасте.

Впрочем, когда Борис Иванович меня перебил и восторженно заговорил о том, что это шанс, которого он ждал всю жизнь, и всё такое прочее, я понял, что, может быть, и зря его уговаривал. Впрочем, лучше перестараться немного, но точно дело сделать…

Как я и предполагал первоначально, таиться от средств массовой информации он вовсе не был намерен. Просто как-то так, видимо, складывалось, что раньше средства массовой информации никогда его коллекцией и не интересовались.

Тут же с ним договорились, что завтра я договорюсь с фотокорреспондентом, и когда мы с ним согласуем наш график, тут же его наберу, чтобы с ним договориться, когда мы можем к нему подъехать.

– Я, Павел, не буду зря тратить это время, – убеждал меня пенсионер, –перерою всю свою коллекцию сверху донизу, поищу всё самое интересное, что может читателям такой достойной газеты, как «Труд» показаться самым важным в этом плане. Вы можете на меня смело рассчитывать, я вас точно не подведу.

Положив трубку, задумчиво покачал головой. Всё-таки возраст у Бориса Ивановича серьёзный. Как бы он не загнал себя, готовясь к нашей будущей встрече. С пожилыми людьми всё же поосторожнее надо быть.

Но, с другой стороны, что мне говорить ему, чтобы он валокордин под рукой держал, пока будет готовиться к нашей встрече? Тоже как-то глупо прозвучало бы, да ещё и мог бы обидеться.

Это же советский пенсионер, ему такого рода намёки глубоко противны, он себя считает себя чем-то средним между Чингачгуком и Соколиным Глазом, способным ещё дать фору многим молодым.

Да, пожалуй, правильно сделал, что не стал его такого рода советами оскорблять.

***