Ревизор: возвращение в СССР 41

Глава 12

Москва, квартира Ивлевых

Вернулся в квартиру и говорю жене:

– Милая, встретил сейчас случайно твоего отца. Он был вместе с Маратом, позвал нас через полтора часа к себе в гости. Правда, я не совсем понял, будет ли это полноценное празднование дня рождения или всё же у него есть какие-то планы на выходные. Ты не в курсе?

– Нет, он пока ничего не говорил, – ответила Галия.

– Ещё момент: встретил их с Маратом в грязной строительной одежде. Оказалось, что они вовсю уже свою новую квартиру строят, представляешь?

– Ой, а я тебе разве не говорила? – с виноватым видом сказала мне Галия. – Папа мне ещё на выходных рассказал, когда я к нему забегала на несколько минут. Как же я забыла тебе рассказать!

– Да ничего страшного, – махнул рукой я. – Ну, забыла и забыла, бывает. Так а что мы будем делать с нашим шлемом? Так в открытую понесём, или упаковать?

– Во что-то, конечно, упакуем, – тут же заявила Галия. – Ага… Как раз же вчера Фирдаус и Диана привезли детские одёжки в очень красивых иностранных полиэтиленовых пакетах. Один из них побольше был. Давай тогда сейчас я найду, куда его положила, и в нём шлем понесём…

Ну а я, учитывая, что свободное время ещё оставалось, сел поработать над новыми статьями для «Труда». Решил, как и летом, использовать все три свои передачи недавние – по Чили, по Японии и по КНДР, – как заготовки для новых статей.

В принципе, для меня международная тематика очень выгодна. По традиции считается, что международная тематика – это верх журналистских публикаций, наиболее элитный уровень в профессии журналиста. В принципе понятно, почему с этим легко согласиться. Чтобы писать толковые статьи по международным делам, надо же в них как следует разбираться… Сейчас ещё полегче: в мире не так много государств, многие колонии еще не освободились из-под гнета западных империй. А если представить, к примеру, XXI век, когда в мире будет уже почти двести всеми признанных государств… То-то и оно: не зная каких-то нюансов, очень легко сделать ошибку, которая перечеркнёт твою репутацию. Но и уважение за качественные статьи по международной тематике в адрес журналиста очень велико.

Практически уверен, что каждую мою статью по международным отношениям и в МИДе нашем с интересом прочитают, и, как бы ещё, и не в других зарубежных министерствах иностранных дел. Ошибку какую-то мне сделать достаточно сложно: я же знаю, как всё в будущем сложится. Хотя зарекаться всё же не буду, просто буду тщательно проверять свои статьи перед тем, как отдавать их в редакцию Ганиной.

Наконец время идти в гости подошло, и мы с Галией, прихватив пакет со шлемом, отправились на квартиру к Аннушке и Загиту. С удивлением обнаружили там, помимо Марата, ещё и Аишу, видимо, подъехала недавно.

Я догадался, увидев Аишу, что, видимо, отдельного празднования на выходных всё же не будет. Вполне может быть, что Загит слишком занят как своими подработками с раздвижными шкафами, так и этой новой стройкой, в которую ввязался.

«Но почему он нас на сегодня не пригласил заранее?» – подумал я. Хотя, тоже, в принципе, дело понятное. Он же и так был уверен, что мы вечером прибежим его поздравлять. Всё же день рождения, а мы с Галией вовсе не настолько забывчивы.

Аннушка, тут же подхватив у меня с рук Руслана и начав с ним тетешкаться, пригласила нас за стол, во главе которого сидел уже вымытый, чистенький Загит, довольно улыбнувшийся нам и помахавший приветственно. И по количеству блюд, выставленных на столе, я окончательно понял, что на выходных ничего не будет. Если бы задача была чисто немного угостить тех, кто пришёл в день рождения, то стол бы и наполовину не был так заполнен. А тут он разложен, и на нём места свободного нету. Значит, Анна Аркадьевна ещё с вечера вчера начала готовить, а сейчас просто уже доделала всё.

Галия пихнула меня в плечо. Андрей капризничал и с рук ее слезать не желал, похоже очередной зуб прорезался. Я, поняв, на что она намекает, тут же протянул пакет Загиту.

– Это наш подарок на день рождения, – сказал я ему. – От всей души!

Загит, конечно, тут же полез в пакет и достал шлем. Выражение его лица меня порадовало: на нём было и изумление, и удовольствие.

– Ого, Паша, – сказал он. – А я точно такой же видел недавно в музее, куда нас водили. Это же чуть ли не самый первый шлем, который в Советском Союзе сделали для пожарных. Это копия или оригинал?

– Насколько мне сказали, оригинал, – ответил я ему. – Есть такой старик-энтузиаст, что свою коллекцию по пожарной тематике собирает тщательно. Очень сомневаюсь, что он стал бы мне копию продавать. Да и главный вопрос – кто бы и зачем стал делать копию? Всё же это не шапка Владимира Мономаха. И, судя по весу, видно, что сделан он из цветных металлов, а не абы из чего. И сделан тщательно. Нет, я очень сомневаюсь, что это может быть копия.

– Это прекрасный подарок! – обрадованно сказал Загит. – Я его в гостиной на полку поставлю над телевизором. Спасибо! Уважили.

– Паша, а ты, наверное, статью в «Труде» напишешь об этом коллекционере, что собирает всё по пожарным? – неожиданно спросила меня Аиша.

Я немного подвис – надо же, а сам я об этом нисколечко и не подумал. Хотя можно понять: меня инерция мышления подвела. Я привык уже, что коллекционеры в будущем – люди, которые чураются средств массовой информации как огня. И понять их в XXI веке вполне можно. Сейчас ты дашь интервью о том, какую ты богатую коллекцию собрал на какую-то тему, а завтра к тебе преступники заявятся. Если не убьют, а просто ограбят, то, считай, неплохо отделался.

А сейчас же 1973 год – ситуация совершенно другая. Ну и опять же коллекция предметов по пожарной тематике, вряд ли вызовет хоть какой-то интерес со стороны преступного мира. Другое дело тот же Некредин. Он, конечно, называет себя антикваром, но на самом деле он торговец предметами старины. Вот этот жук однозначно перепугается, даже если я просто предложу ему статью написать про него и его коллекцию в «Труде». Думаю, он даже трубку начнёт бросать, едва услышав мой голос, если перезвоню ему после такого предложения.

Ну а что касается Васильева… Что-то мне кажется, что он даже чрезвычайно доволен будет, если я ему такое предложение сделаю. Но перво-наперво, конечно, надо запрос в «Труде» Ганиной сделать – пойдет вообще статья на такую тему или нет? Ну и тем более мне к нему ехать без фотокорреспондента смысла не имеет: статью такую в «Труде» размещать без фотографий хотя бы части его раритетов не имеет никакого смысла. Это всё равно что статью про новые выставки в Эрмитаже опубликовать, не представив ни одной фотографии тех картин, которые в ней будут.

Впрочем, все эти мысли достаточно быстро промелькнули у меня в голове, так что Аише я ответил без серьёзной заминки:

– Так-то я не думал, но спасибо за идею. Наверное, если всё получится, действительно попробую.

Полка над телевизором сейчас была занята книгами, так что Загит пока что любовно водрузил старый шлем на телевизор. Смотрелся он там так здорово, что я подумал, что его вполне можно было бы там и насовсем оставить. Ну, впрочем, конечно же, это только хозяину решать.

Неплохо посидели на дне рождения: тосты сказали все как положено, от души. Впрочем, Загит особо не пил – ему завтра как раз в очередную смену выходить нужно было. А когда разобрались уже с тостами, начал расспрашивать более подробно про их будущую квартиру.

Интересно же – строят уже, а я даже не знаю, на каком она этаже и какого метража. Оказалось, как я и ожидал – однушка, тридцать два квадрата. На отца с сыном больше, чем однушка, не положено никак. Впрочем, главное – зацепиться в кооперативе. А дальше уже всё возможно.

Думаю, Загит, если продолжит так же успешно шкафы делать, не будет иметь никаких проблем, чтобы потом доплатить и однушку на двушку поменять. Хотя тут тоже сначала, конечно, нужно будет уточнять вопрос: что там с прописанными, настолько ли жёстко это регулируется при обмене с доплатой, чем при непосредственном строительстве?

Одобрительно кивнул, когда узнал, что однушка будет на пятом этаже и окна будут выходить во двор – самое то. Машин по Москве будет ездить с каждым годом всё больше и больше, а нынешние оконные рамы вовсе не спасают от слишком шумных звуков с дороги. Ну и тем более, как сказал Загит, ближайший дом будет больше чем в ста метрах от него. То есть это не питерский двор-колодец, когда ты, выглянув в окно, выходящее во двор, можешь увидеть не только курящего соседа в квартире напротив, но и ощутить запах его сигарет. Хотя, конечно, нет никаких гарантий, что потом, при уплотнении застройки где-нибудь в XXI веке, туда не влепят какой-нибудь дом между этими двумя.

Хорошо посидели, душевно. Аиша похвасталась тем, какие она успехи делает на самбо. Я тут же и подтвердил, что так оно и есть. Рассказали Загиту и про то, что Диана с Фирдаусом сейчас тоже стали на самбо ходить, так что секция у Марата стабильно увеличивается по числу участников.

Следующим утром пришёл вспотевший с прогулки, как следует пробежался вместе с Тузиком, и только в душ намылился, как телефон зазвонил. Подумал, что рано совсем что-то, и снял трубку. Оказалось, староста наш звонит.

– Привет, Паша, – сказал он. – Вчера звонил тебе часов в девять вечера, но не застал. Вот решил с самого утра набрать.

– Привет, Женя. Да, действительно, я вчера вечером на дне рождения у тестя был, так что мы поздно вернулись. Что там у тебя?

– Да тут же уже на следующей неделе у Алины Величко день рождения, и она снова бегает, всех приглашает в ресторан, в «Прагу». И нас тоже пригласила, всех, кто в Верховном Совете подрабатывает. Всех, кто на первом курсе рылом не вышел, с ее точки зрения, чтобы в ресторан их позвать. Ну и как ты считаешь, стоит нам идти на этот её день рождения?

– Я за всех говорить не буду, – сказал я ему. – Но я лично к ней ни ногой на любые её дни рождения. А то ишь ты, на первом курсе отобрала всех тех, о ком разузнала, что у них родители на хороших должностях и пригодиться ей могут, а всех остальных послала лесом. Одно дело, я ещё понимаю, если бы она просто друзей своих позвала. Так речь о дружбе и не шла. Там же действительно были только те, кто ей в карьере пригодиться могли. Так что мне лично не хочется тратить ни минутки на то, чтобы посещать её день рождения и тем более подарки ей дарить.

– Ну да, она тогда же только в отношении Макарова прокололась, хотя можно понять – фамилия распространённая. Вот она и не догадалась, что это сын первого замминистра иностранных дел. А мы тогда все остальные нафиг ей нужны не были. А вот сейчас, когда мы в Кремль ходим работать на полставки, оказалось, что очень даже интересны ей стали. Так что я с тобой соглашусь, не пойду на этот день рождения и друзьям своим тоже рекомендовать не буду этого делать.

Сходил в душ, тут уже как раз няня подошла, детей перехватила у Галии. Пошёл Галию провожать, как телефон зазвонил. Развёл руками, помахал ей на прощание и пошёл к телефону. Оказалось, Латышева с радио звонит.

– Павел, здравствуйте. Одобрили наконец обе темы, что вы предложили. В пятницу утром вы сможете приехать на радио записаться?

– В пятницу утром никак – у меня полигон, а потом буду коллеге помогать со статьёй для газеты.

– Жаль, – сказала она. – А если к часу или к двум?

– К двум я уже точно освобожусь.

– Отлично, – сказала она. – Я тогда прямо сейчас у Николаева уточню, не кладите трубку, и сразу же дам ответ.

Подождал пару минут у телефона, она прибежала обратно и радостно сообщила:

– Великолепно! Тогда завтра, получается, в два часа ждём вас.

После этого я отправился в свой кабинет и занялся статьями. Закончил одну статью по советско-японским отношениям, распечатал её в чистовом варианте, и подумал, что нужно сегодня, перед тем как на полигон ехать, зайти в «Труд» и отдать её Ганиной. Давно уже у неё не появлялся, а надо выдерживать минимум по три статьи в месяц – больше получится, ещё лучше, но этот минимум держать необходимо. Тогда у меня скоро скопится материал на свой сборник, а после него уже можно будет подаваться в члены Союза журналистов.

Поработал ещё немного над следующей статьёй по Чили, после чего пообедал чуть раньше обычного и выехал в редакцию «Труда». По традиции зашёл в булочную неподалёку от дома и купил три свежих булочки.

Ганина очень обрадовалась, увидев меня с пакетом с булочками, но тут же шутливо заметила:

– Хорошо, что ты, Павел, приходишь не каждый день, а то скоро бы я так растолстела на твоих угощениях, что в дверь не пролезала бы!

– Разорились бы вы на моих статьях, если бы я к вам каждый день их приносил, – ответил я.

– Так, что там у тебя? – спросила она, с любопытством открывая статью.

Я не стал отвечать – это был риторический вопрос. Она уже углубилась в текст. Прочитав до конца, довольно кивнула:

– Я, конечно, не специалист-международник, но неплохо, очень неплохо. На том же уровне, что и прежние твои статьи по международным отношениям. И, что особенно приятно, тут не просто сухие факты, как у некоторых других наших товарищей, специализирующихся в этой сфере. Ты тут и культуру затронул, и экономику, и про новые технологии кусок дал. Кстати, так хвалебно вышло. Уверен, что так всё и будет с японскими технологиями?

– Уверен, – сказал я. – Сейчас многие просто не знают масштаба тех вложений и инвестиций, которые японцы сделали в эту сферу. Там же миллиарды долларов. И не забывай, что у них, в отличие от многих других стран, нет проблем с покупкой новейших американских и европейских технологий. Они же фактически все союзники – хоть в НАТО официально и не входят, но и в Вашингтоне, и в Лондоне, и в Брюсселе прекрасно знают, что японцев нужно поддерживать как против Советского Союза, так и против Советского Китая.

– Всё-всё, стоп, пожалуйста! – шутливо подняла руки вверх Ганина, словно сдаваясь. – Не забывай, что я в этом совсем не разбираюсь. Просто по своему опыту вижу некоторые моменты, которые могут вызвать проблемы при согласовании в редколлегии. А так я сама без понятия, кто там какие технологии кому передаёт и на какие суммы. Но ты молодец, конечно, что так прекрасно во всём этом разбираешься. Думаю, статью если и отредактируют, то совсем немного – может быть, чуть-чуть уберут эти похвалы в адрес японцев...

Довольный тем, что Ганиной моя статья понравилась сходу, хоть она и не специалист, поехал в Общество «Знание». Почему я был доволен? Ларчик просто открывается: она в этом не разбирается, но статья ей понравилась. А это значит, что написана она не тяжёлым слогом, а достаточно легко. Всё она в статье поняла, никакого напряжения у неё текст не вызвал. А это же высшее искусство журналиста – описать сложные вопросы так, чтобы их неспециалист с лёту мог понять. Так что есть чему радоваться.

Лекция сегодня у меня была в каком-то парфюмерном НИИ. Да, в СССР столько научно-исследовательских институтов, что есть, оказывается, и такое, которое парфюмерией занимается. Тема для лекции была для меня очень даже подходящей – про здоровый образ жизни. Я и сам сейчас веду здоровый образ жизни в самом чистом виде, а в прошлой жизни, после 45 лет, когда начали одолевать болезни, очень много читал на эту тему.

Всё-таки хочется надеяться, что в XXI веке медицинская наука дальше заглянула, чем сейчас, и какие-то серьёзные исследования, про которые я тогда много читал, делают меня источником важной информации для оздоровления советских граждан. Когда я беседую с людьми о здоровом образе жизни, часто сам не знаю, сколько у меня в голове всего сохранилось. Только когда какой-то конкретный вопрос поднимают, я тут же выдаю результаты какого-нибудь исследования из 2020 года, естественно, выдавая их за собственные размышления. Мало ли кто послушает меня, и будет это в практике использовать?

Радовало то, что сегодня не придётся снова рассказывать о том, какой славный журналист Павел Ивлев существует на свете. Это уже утомило меня по полной программе. Я даже Ионову об этом сказал, и, надо признать, ему это не понравилось. Ясно, что ему выгоднее устроить для трудового коллектива заказчика лекции общение с известным московским журналистом, чем просто отправить какого-то молодого паренька прочитать одну из сотен лекций. В первом случае больше восторженных писем придёт от руководства предприятий, и сомневаться не приходится. А он наверняка этими письмами потом перед своим начальством отчитывается. Но я был категоричен, и ему пришлось уступить.

Встретила меня местный профорг, Лиза Петровна. Я немного переживал, не будет ли она вся в парфюмерных запахах. Не люблю, когда от женщины пахнет так сильно, что глаза слезятся. К счастью, профорг – блондинка лет сорока, явно крашеная, судя по бровям, относилась к той категории женщин, которые умеют пользоваться парфюмом правильно. Она отвела меня сразу к директору НИИ.

Директор, Семен Эдуардович, к моему удивлению, оказался младше профорга лет на пять. Весь такой прилизанный, но парфюмом от него и вовсе не пахло. По манере общения я подумал, что он, скорее всего, недавний комсомолец, сидевший в ЦК комсомола, а потом перешедший на обычную работу. Впрочем, это могут быть лишь мои домыслы. Возможно, он серьёзный специалист, который в молодом возрасте поднялся на вершину профессиональной деятельности.

Он тут же попытался уговорить меня поговорить о моем журналистском быте вместо заявленной темы, но я упёрся и настоял на лекции о здоровье. Своё недовольство он умело скрыл. Мы попили чай с конфетами, обсудили геополитическую ситуацию, как часто и бывает, любит наше начальство про геополитику поговорить, и отправились в актовый зал. Директор меня представил, я вышел к трибуне и начал лекцию о здоровом образе жизни. И тут же, на первом же предложении, споткнулся – увидел прямо напротив себя в первом ряду Лину, ту самую горе-соседку, у которой постоянно то с цыганами проблемы, то со схваченными КГБ трубадурами. И нет, я точно не ошибся – с такого расстояния невозможно перепутать. Ну и то, что она смотрела на меня не менее изумлённо, чем я на неё, свидетельствовало: никакой ошибки нет. Это действительно Лина.

Тут-то я и вспомнил запоздало, что она в каком-то НИИ начальником лаборатории работает. То ли она мне говорила об этом, то ли кто-то ещё. Только сейчас об этом вспомнил.

И ведь я уже знал прекрасно, как Лина примерно рассуждает. Велики шансы, что ей теперь в голову какая-то очередная идея придет, с которой она ко мне потом обратится, в полном ожидании что я обязан по жизни ей в ней помочь…

Так что смотреть на Лину во время сорокаминутной лекции мне абсолютно не хотелось, нечего поощрять ее мыслительные процессы на тему, как Ивлев может ей в чем-то помочь. К счастью, когда стоишь за трибуной в большом актовом зале, у тебя огромная возможность выбора – можно смотреть на любого из сотни сидящих в зале. Я вцепился взглядом в лицо симпатичной двадцатипятилетней девушки в пятом ряду и уже не сводил с неё глаз до конца доклада. Девушке, кстати, мой интерес понравился – она вся раскраснелась и стала тыкать локтем своих подружек, мол, «посмотри, посмотри, он же с меня глаз не сводит!». Если бы она только знала, что я смотрю на неё лишь для того, чтобы случайно не встретиться взглядом с Линой…

Закончив лекцию, я спросил, есть ли вопросы. Вопросы, конечно же, были. Удивительно, что Лина не выскочила с первым же вопросом. Но девушку, сидевшую рядом с ней, заинтересовало, полезно ли пить кофе. Я ответил, что всё нужно потреблять в меру: в зависимости от дозы лекарство может стать ядом. Сказал, что сам пью одну-две чашки в день, и лучше всего – с утра. И сказал, что и бабушке своей такое же точно потребление кофе прописал.

Следующий вопрос был про езду на велосипеде. Я объяснил, что кататься нужно по ровным дорожкам, иначе при подбрасывании возможны микротравмы. Мол, сами понимаете, в каком именно месте будут эти микротравмы, вам явно не понравится… Также важно учитывать чистоту воздуха в районе велопрогулок – если вы там, накручивая педали, будете вдыхать выхлопные газы, пользы от такой езды не будет.

Спросили про оптимальную физическую активность для человека со слабым здоровьем. Я ответил, что если врач вообще разрешает заниматься физкультурой, то медленная ходьба не повредит никому. При плохом здоровье – медленная, при лучшем – быстрая. Можно чередовать: три минуты быстро, три минуты медленно. Даже полчаса такой ходьбы – уже хорошо для здоровья.

Вопросы закончились. Я в компании профорга и директора быстро направился к выходу, вежливо отказавшись от повторного чаепития. Сказал, что очень спешу. От очередного пакета с подарком это не избавило, но через несколько минут я уже был за пределами НИИ.