Регрессор №15 (Условный финал)

Глава 23 Съемка шедевра

Согласно сценарию, было так: вспышка света, туман и среди золотых статуй фонтана «Дружба народов» появляется обнажённый и словно только что из стали выкованный киборг.

Я стоял с мегафоном и кричал:

— Внимание, готовность номер один! Световики, включите прожекторы. Машинисты, готовьте дым-машины. Камеры к бою!

Ночь выдалась прохладной. Народ из группы кутался в куртки, кто-то прятал руки в карманы. Актёр, игравший робота-убийцу, стоял рядом, нервно потирая плечи.

— Саша, — сказал он мне, — ну как же так? Я ж в этой сцене почти голый.

— Не волнуйся, этого никто не увидит. Мы всё скроем, — ответил я.

— Но мне холодно. У меня мурашки по коже бегают.

— Терпи! Вспомни — ты не просто человек, ты символ неумолимой силы. Когда зритель увидит, как ты идёшь между золотых девушек на фонтане в клубах дыма, у них тоже мурашки пойдут. И в гораздо большем количестве, чем у тебя сейчас!

Игорь тяжело вздохнул, но кивнул.

Мы дали сигнал, включили прожекторы, пустили дым. Вспышка пиротехники озарила статуи, вода в фонтане засверкала. «Киборг» шагнул в кадр, медленно, как будто двигался не человек, а машина.

— Мотор! — крикнул я, заворожено смотря в монитор. — Камера, пошёл!

И он пошёл — величаво, мощно, без единой эмоции. И увидев это, я осознал, что именно так, а никак иначе отныне и навеки теперь будут ходить бездушные машины в умах обывателей. Ибо это выглядело так круто, что обязательно запомнится всем, кто когда-либо хоть раз увидит этот фильм.

Следующей была сцена прибытия киборга-защитника. Дело происходило на станции метро «Комсомольская». Ах, какие мы там испытали муки! Добыть разрешение на ночную съёмку в метро было целым подвигом. Чиновники из «Мосметростроя» хоть и склонялись перед решением Совмина СССР, но морщили лбы:

— Вы хотите у нас тут снимать фантастику с железными людьми? На станции? Да тут же электричество! До короткого замыкания будет всего один шаг! Железо же очень хороший проводник! А тысячи пассажиров, которые утром на работу едут! Мы не можем устраивать коллапс! И прочие абсурдно-бюрократические доводы в свою пользу.

Я улыбался, уговаривал:

— Товарищи, роботы будут не настоящие, так что опасаться вам не нужно. А нужно готовиться к славе! Почему? Так ваша станция войдёт в историю мирового кино. А пассажирам мы совсем мешать не будем, потому что съёмки будут происходить ночью, когда метро закрыто.

Но сдаваться местные начальники так просто не собирались. Увидев, что их аргументы биты, они, было, решили сослаться на секретность стратегического объекта, которым всегда являлся метрополитен. Но и тут потуги их оказались тщетны. У нас к этому моменту вся документация уже была подготовлена, и на руках были разрешения от горкома, МВД и даже КГБ.

Этого уже хватило с лихвой и, так как аргументы у принимающей стороны закончились, нам дали добро на два ночи.

Расставили камеры так, чтобы показать потолочные мозаики, на которых изображены русские полководцы, упомянутые в речи Сталина 7 ноября 1941 года. Величие прошлых веков, грандиозность свершений прошлого, сила и история Советского Союза, вот на этом фоне появляется холодный взгляд защитника.

Когда вспышка осветила станцию и «Железный Юрий» шагнул по мраморному полу, я едва не закричал от восторга:

— Превосходно!

Но потом, неожиданно, возникла проблема: мраморный пол оказался чересчур скользким после того, как уборщицы метрополитена, явно пуская пыль в глаза многочисленному начальству, присутствующему на съёмочной площадке, помыли этот самый мрамор с шампунем. Да так намыли, что актёр при первом же шаге поскользнулся и едва не упал.

Съёмочная группа прыснула со смеху, но я поднял руку:

— Так, товарищи, не ржать! Помните: мы снимаем кино мирового уровня. Постелите резиновый коврик — всё равно в кадре его видно не будет.

Техники тут же выполнили указание, и уже следующий дубль получился великолепным.

Дальше начались поиски Светланы.

Приступили к съёмкам проход робота через общежитие МГУ. Я старался показать советскую Москву глазами неумолимой машины.

Студенты, жившие в общаге, вначале возмутились:

— Нам завтра доклады сдавать да к контрольным готовиться надо, а вы тут кино снимаете! А ну гоните компенсацию!

Я подошёл к ним и сказал:

— Ребята, если получится хорошо, вы потом будете детям рассказывать, что в вашей общаге снимали «Терма-2».

Местные жители переглянулись, поняв, что я не шучу, и действительно снимается не просто кино, а КИНО с большой буквы, тут же взяли у меня и у главных героев автографы и начали помогать: таскали кабели, передвигали мебель и реквизит, держали прожектора осветителей. Киборг же, идущий мимо стендов с лозунгами «Учиться, учиться и ещё раз учиться», выглядел особенно жутко — бездушный металл в сердце советской молодости.

После МГУ был дом культуры ЗИЛ — огромный зал, пустые ряды кресел. В этом, разумеется, можно было тоже найти символизм: в свете мигания красных ламп идущая напролом сквозь советскую культуру безжалостная техника совсем не светлого будущего. Жуть, да и только…

При утренних съёмках на Ярославском вокзале нам помогали милиционеры. Они отгоняли любопытных пассажиров, пока мим с безразличным лицом проходил мимо табло с надписью «Поезд на Владивосток».

— Отлично! — кричал я, видя в этом кадре не только очередной символизм, но и масштаб. — Он будто бы идёт не только по Москве, а через всю страну! Его не остановить! И это должны почувствовать все и каждый!

Кульминация первой половины картины должна была быть снята в библиотеке психиатрической клиники. Согласно сценарию именно там защитник впервые встречает Светлану.

Мы выбрали огромный зал с длинными стеллажами. Тишина была почти мистическая. Я сказал Юрию Петровичу:

— Смотрите, здесь важен не ваш бицепс, а ваша фраза. Вы должны сказать её так, чтобы у зрителя холодок прошёл по спине.

«Железный Юрий» кивнул.

Камера навелась.

— Мотор!

Киборг медленно шагнул к Кате. Та дрожала, прикрываясь, как щитом, книгой в руках. И в этот момент Юрий Петрович произнёс:

— Со мной ты выживешь.

На съёмочной площадке повисла тишина. Члены съёмочной группы даже дышать перестали.

Катя прошептала:

— Я не верю… — и словно бы от безысходности, неожиданно для всех заплакала по-настоящему.

В этот момент, по сценарию, раздался грохот, и в библиотеку ворвался киборг-убийца.

Тут нами был поставлен трюк: стена «ломается», летят искры и, конечно же, дым и пыль.

Тут в суматохе грандиозного кипиша появляется мальчик — сын Светланы. Маленький актёр, десятилетний парнишка, так вжился в роль, что выскочил из-за стеллажа и закричал:

— Мама!

Да так искренне, что я тут же про себя пообещал премировать коллег, кто занимался кастингом. Актёра они подобрали действительно талантливого, несмотря на его возраст.

После того, как мы отсняли сцену в библиотеке, многим показалось, что всё– вершина драматургии пройдена. Но нет, будущая встреча с учёным тоже должна была быть максимально психологичной. А пока Света сидит у костра, и вдруг в её глазах вспыхивает решимость.

Мы снимали крупный план: её лицо, отблески огня и фраза после принятия непростого, но, казалось бы, единственно правильного решения:

— Если я его убью… всё изменится.

Я дал команду оператору:

— Не тряси камеру и очень медленно приближайся. Нам нужно, чтобы зритель понял, сейчас здесь не просто Света твёрдо решила свою судьбу и судьбу учёного, но и вообще судьбу всего человечества.

И, нужно сказать, кадры получились сильными!

Ну, а дальше началось веселье. Вначале отсняли сцены в доме учёного, а затем в институте, в котором он работал. Тут для съёмок нам нужны были силовики. И мы привлекли настоящих курсантов из военной академии в массовку. Часть переодели в милицейскую форму патрульных и сотрудников ГАИ, а часть должны были играть бойцов спецназа. Им выдали автоматы и сказали: «Бегите, стреляйте холостыми в указанном направлении и не забывайте при этом падать красиво согласно очерёдности».

Робот-защитник с огромным роторным пулемётом выглядел как машина смерти.

Перед съёмкой я напутствовал Юрия Петровича такими словами:

— Помните, вы в этой второй части нашей саги хороший. В милиционеров вы попадать не будете. Ваши пули будут лететь исключительно по машинам и стенам.

Врубили камеру и «Железный Юрий» начал крошить картонные «уазики», «копейки» и даже «волги». В воздухе запахло порохом, а дым пошёл стеной.

Вдруг один курсант от переизбытка энтузиазма упал неудачно и сильно приложился носом. Это произошло рядом с кинокамерой, и данный кадр был заснят, перед тем как съёмка была остановлена.

Оказалось, у курсанта пошла носом кровь.

— Медиков срочно сюда! — закричал я.

Сам же подбежал и помог парню подняться. Он улыбнулся сквозь кровь, вытер её рукавом и спросил меня:

— А вроде бы неплохо и правдоподобно получилось? Правда?

В итоге действительно вышло хорошо, и мы оставили этот кадр.

Отсняв бой со спецназом, перенесли съёмки в центр города. Вот тут мы столкнулись с настоящим адом. Только представьте: Арбат, толпы москвичей, бабушки с детьми и мороженым, уличные музыканты и вдруг посреди всего этого несутся две машины и мотоцикл.

— Саша, да это же катастрофа будет! — сказал начальник из Госконцерта. — Люди подумают, что на город произошло нападение!

— Ничего страшного не произойдёт, — ответил я. — Мы всё хорошенько рассчитаем, и народу наша погоня даже понравится.

Когда прибыли на место и начали разгружаться и устанавливатьаппаратуру, вокруг, конечно же, сразу стала образовываться толпа зевак.

— Товарищи, — крикнул я в мегафон, — кто хочет принять участие в съёмках нового фильма про роботов и войти в легенду, прошу подойти вон к тому автобусу и записаться. А остальных попрошу отойти в сторону и, не мешая нам, просто смотреть, как мы создаём эту самую легенду.

Разумеется, в легенду войти собрались буквально все, а потому очередь на запись выросла просто до огромных размеров. Наверное, длиннее самого Арбата.

Ассистенты сбивались с ног, проверяя паспорта и объясняя новым актёрам массовки их задачи, которые, к слову сказать, были хоть и довольно простыми, но не обычными для спокойных времён СССР 1978 года. Нужно было вести себя как люди, попавшие в экстраординарную ситуацию: вначале идут себе по своим делам, потом, когда слышат стрельбу и крики — пугаются и бегут куда подальше от места ЧП.

Для того чтобы кадры получились максимально правдоподобными, ранее нами были наняты каскадёры из «Мосфильма». Ребята были профессионалами и буквально рвались в бой.

И пошло — поехало…

Машины ревут, толпа разбегается. А я кричу:

— Все в массовке! Помните, вы обычные прохожие! Кричите, падайте, прячьтесь!

И с местными жителями нам в этот день повезло — люди играли с таким азартом, что в мониторе казалось, будто бы это реальная паника.

Курьёз случился, когда один уличный музыкант, настоящий гитарист, вдруг подумал, что это не кино, а реальная погоня со стрельбой. Он бросил свою гитару и сиганул в ближайший киоск. Гитару мы потом нашли разбитой в лепёшку, но в кадре этот момент смотрелся так натурально, что я даже не думал, стоит ли включать шедевральный панический прыжок в фильм. Конечно, стоит! А опешившему музыканту я предложил в качестве компенсации новую гитару с моим автографом чуть позже, после съёмок. Тот с радостью принял предложение великого режиссёра, несравненного драматурга и исполнителя эстрадных хитов и переместился в толпу зевак.

Сняв погоню, переместились на Садовое кольцо. И уже здесь отсняли самый настоящий хаос. Шины по асфальту визжат, дым стелется, мотоцикл уходит в занос. Один из каскадёров, разогнавшись, слишком резко дал по тормозам и снес уличный фонарь. Мы замерли, но он поднялся, отряхнулся, помахав руками, крикнул:

— Не волнуйтесь! Я живой!

А зрелище получилось более чем эффектным и, несомненно, это тоже должно будет войти в фильм при монтаже.

Финальную битву на ТЭЦ в Мытищах я, наверное, ждал больше всего.

Огромные мрачные трубы, пар валит безмолвными клубами, стоит утробный гул турбин — одним словом, атмосфера самая что ни на есть постапокалиптическая. Вдобавок к этому расставили десятки прожекторов и включили сирены. Получилось настоящее индустриальное адажио.

Киборги сошлись среди пара и огня. Один — холодная машина-убийца, другой — защитник-убийца. Где как не тут им решать судьбу человечества⁈

— Ребята, это ваш балет. Каждый удар — это словно ваш танец. Давайте сделаем эту сцену безжалостной и красивой! — объяснил я задачу актёрам и, отойдя к камере, произнёс: — Готовность номер один! Готовы? Мотор!

Они дрались так, что у всей группы дух захватывало. Металл звенел, искры летели, бетон трещал.

Сам финал был особенно тяжёлый: по сценарию хороший киборг жертвует собой, чтобы уничтожить врага. Для этого мы придумали и установили чан с подсвеченной водой и дымом.

Актёр сыграл потрясающе: последний взгляд на Свету, её лицо, застывшее в молчаливом осознании трагичной неизбежности происходящего, и киборг медленно погружается в пар. Камера взяла крупный план и запечатлела неподдельные скупые слёзы главной героини и её сына.

Я взял громкоговоритель и, повернувшись ко всем присутствующим на съёмочной площадке, сказал:

— Товарищи, на этом съёмки на натуре закончены. Далее будем снимать в павильонах. Работы ещё много, поэтому расслабляться рано! Но данный этап мы прошли, поэтому всех поздравляю и отпускаю на сегодня по домам! Всем пока! Встретимся завтра в семь утра!