Регрессор №15 (Условный финал)

Глава 21 Суровый край

Вечером мне доложили, что первый эшелон с реквизитом и декорациями прибыл, и вскоре его начнут разгружать и развозить по съёмочным площадкам.

А уже с самого раннего утра после скорого завтрака я в сопровождении Пахомова направился в локацию, именуемую не иначе как «Дом вампиров». Разгрузка с грузовиков шла тяжело: доски и панели были мокрыми от сырости, руки у грузчиков скользили, несмотря на брезентовые перчатки. Панели дома Петровых складывали прямо у окраины леса, где и должен был стоять этот «особняк». Строгий заместитель начальника цеха декораций, который был командирован сюда, ходил между штабелями, проверял краску и осматривал все детали на предмет покоцанности при погрузке-разгрузке, доставке и транспортировке.

Собирать дом начали с фасада. Каркас подняли за день. Работяги ворчали, что дождь мешает и что грязь липнет к сапогам, но всё же трудились справно. А на следующий день, ближе к вечеру, уже была готова и крыша, после чего перед нами оказался самый настоящий дом, но будто бы перенесённый к нам из другой реальности.

В это же время другая бригада строителей в другой части города собирала институтский коридор. Его строили в предоставленном доме культуры — прямо на сцене. Длинные панели с рамами соединили в один проход, и когда в нём впервые включили свет и поставили камеру, получилось так, будто мы оказались не в Тобольске, а в каком-то большом и загадочном учебном заведении.

— Прям волшебная картинка, — отметила Марта и, задумавшись, добавила: — Волшебный городской университет.

Я аж крякнул.

«Н-да, мало мне было волшебной школы в Мытищах, теперь вот высшее маго-учебное заведение в Тобольске открывать собираюсь. Растёшь, Васин!»

Танцевальный зал оказался самой сложной декорацией. Мы таскали панели, подшаманивали колонны, устанавливали зеркала. Было опасение, что из-за постоянных дождей сырой воздух повредит лакокрасочное покрытие, и они начнут шелушиться, но всё обошлось. Когда закончили и включили свет, отражения множили сияние, и зал словно оживал. Даже усталые рабочие согласились, что вышло красиво.

В один из старых цехов заброшенной фабрики внесли фальш-станки, балки, битые стёкла, развесили по стенам плакаты по безопасности трудовой деятельности, кое-где накинули на кучи мусора брезентовую драпировку. Внутри стало похоже на настоящее производство.

В последнюю очередь обустроили комнату Беллы. Её по факту сделанная с нуля комната была небольшим павильоном, обшитым деревом. После того как там поработали реквизиторы, придерживаясь моего чёткого плана расстановки предметов, всё стало выглядеть настолько по-домашнему, что если абстрагироваться от происходящего, то вполне реально было забыть, что это всего лишь декорация.

И когда всё было готово, мы начали съёмки. Первой площадкой был «университет»…

К половине девятого утра уже всё было готово. Техники давно установили аппаратуру и настроили свет.

Моя жена сидела на подоконнике с книгой в руках. Она явно нервничала, хоть и старалась этого не показывать. Я подошёл к ней и тихо сказал:

— Марта, не переживай. Просто будь собой. То есть, не совсем собой. Забудь про Марту. Ты теперь Белла. Будь Беллой!

Она улыбнулась и алогично выдала:

— Легко тебе говорить. Ты и режиссёр, и актёр, и всё на тебе. А я вдруг текст забуду?

Нужно было успокоить паникующую актрису.

Я приобнял её за плечи и сказал:

— Ничего страшного. Если забудешь и неуверенно будешь говорить — это тоже хорошо.

Она, вероятно, не поняла мою мысль, потому что спросила:

— Это как нужно понимать? Почему, если я буду играть плохо — это хорошо?

— А ты разве забыла сценарий? — удивился я и напомнил: — Там же Белла, когда приезжает в этот фактически новый для себя городок, вначале теряется и ходит, словно потерянная и кем-то запуганная. Так что ты играй и эти стеснительность и неуверенность, которые сейчас присутствуют в тебе!

Начали снимать сцену в коридоре. Камера гудела, свет ламп бил прямо в глаза. Я шёл навстречу Марте — в роли Эдика. Ребята-статисты, набранные из местного института, должны были расступаться, когда я прохожу, но один рыжий парень не понял, что делать, и уставился прямо на меня. Мы прошли так пару раз, но он всё равно стоял столбом. Наконец я остановился и спросил:

— Тебя как зовут?

— Саша, — ответил он тихо.

— Значит, тёзки. Так вот тёзка, ответь мне на один вопрос: ты хочешь, чтоб тебя в кинотеатре показывали?

— Да.

— Тогда уже отомри и делай то, что делают все остальные! При виде нас ты должен немного отойти в сторону, будто тебе страшно. Понял?

— Не совсем, — буркнул тот. — А почему страшно-то? Ты ж вроде бы не здоровый.

Спорить было бессмысленно, и я, махнув рукой, спросил:

— У тебя с собой в дипломате книжка какая-нибудь есть?

— Да.

— Вот встань сюда к окну, открой её и просто читай, — сказал я, решив проблему, а потом отошёл на исходную и рявкнул: — Готовы? Мотор!

И так было почти на каждом шагу. Оно, собственно, и не могло быть иначе, ведь массовку по какой-то необъяснимой причине мы с собой в последний момент решили не везти, объясняя это нецелесообразностью и лишним расходованием средств.

А ведь я предлагал набрать ребят с первого-второго курса ВГИК. Они хоть и начинающие, но уже какие-никакие, а труженики сцены. Им гораздо проще объяснить, что нужно делать в кадре, а что не нужно, чем обычному студенту, который ни сном, ни духом в киноискусстве не понимает.

«Вот и сэкономили… Зато теперь дорогущей киноплёнки на несколько километров больше истратим. Ведь каждый дубль — это десятки, если не сотни рублей», — думал я, сочувственно глядя на оператора, которому предстояло весь этот процесс снимать не по одному разу.

После обеда снимали в учебной аудитории. По сюжету Белла сидела у окна и смотрела на улицу. Марта уже вошла в роль, и всё шло как по маслу. Но тут случился курьёз: кто-то из студентов открыл форточку, и с улицы влетела ворона. Она пролетела прямо над камерой и по-хозяйски уселась на шкаф. Осветитель, высокий дядька из Москвы, выругался:

— Да чтоб тебя, птица!

А ворона каркнула в ответ и так уверенно уселась, что вся съёмочная группа и актёры разразились смехом.

— Стоп! — поднял я руку, останавливая съёмку. — Не гоним её. Снимем так. Пусть сидит. У нас кино немного с мистикой, а потому ворона будет вполне уместна. Только закройте форточку, чтобы она прямо сейчас не улетела.

И кадры получились хорошие. Ворона не подвела и всю сцену действительно выглядела так, будто бы являлась специально приглашённой актрисой. Глубокомысленно созерцала суету жалких людишек где-то под своим «троном», косила чёрным глазом на стрекочущую кинокамеру, не торопясь чистила перья, всем своим видом выражая презрение к мирской суете. После того как получилось достаточное количество дублей, открыли все окна и дружно выгнали новоиспеченную кинозвезду на улицу, на прощание помахав руками.

Та недовольно каркнула, подхватила с земли какую-то гайку и исчезла с ней за крышей соседнего здания, а Марта, взяв меня за руку, произнесла:

— Эдик, ты настолько всесилен, что у тебя даже птицы в подчинении.

Эдику оставалось только открыть от изумления рот от осознания того, насколько сильно влилась в роль Белла.

Во второй половине дня съёмочная группа вышла во двор, чтобы снять уличные сцены. В том числе и ту, где Белла впервые замечает Эдика на улице.

Я стоял под деревом, смотрел куда-то вдаль, Марта проходила мимо. Сняли всё со второго дубля. Почему со второго? Да потому что на первом дубле на меня после порыва ветра свалилась здоровенная берёзовая ветка.

Все, разумеется, тут же бросились ко мне с криками: «Как ты, Саша?»

Я был в порядке, и, как только чуть пришёл в себя, почесал шишку на затылке и изрёк:

— Ну что, товарищи, природа решила добавить нам неожиданных спецэффектов. А теперь давайте-ка снимем без них. Тишина на площадке! Оператор готов? Мальвина — на исходную! Все готовы? Работаем! Мотор!

К вечеру мы закончили всё, что планировали снять за день, и направились в гостиницу. Все были уставшие, но довольные. Главное, что все стали понимать, как именно будет происходить процесс съёмок, и теперь знали, что от них будет требовать режиссёр. И знание это им было важно, ведь теперь они будут готовы к моим бзикам.

Следующие дни оказались для нас настоящим испытанием — и для нервов, и для выдумки. Я, конечно, понимал, что кино — это всегда труд, но чтобы настолько…

Мы перебрались снимать в дом, который построили для семьи Петровых. Я хотел, чтобы зритель сразу почувствовал: эти люди живут не как все. Свет сделали особенный — окна затянули полупрозрачной тканью, чтобы даже днём в комнатах стоял мягкий сумрак.

Актёры, игравшие моих «родственников-вампиров», старались изо всех сил, и так как все они были профессионалами, отсняли мы всё довольно быстро.

Однако самое забавное началось тогда, когда мы добрались до сцены игры. В оригинале это был бейсбол. В СССР, конечно же, никто и не слышал толком об этой игре, а потому, решив, что для местного населения она будет неинтересна, я с лёгкостью заменил её на лапту.

Прочитав об этом в сценарии, многие актёры засомневались.

— Лапта? Это же уже старьё. В такое уже никто не играет. Да и вообще, это детская игра. Как мы будем выглядеть?

— А вы представьте, что играете не палками по мячу, а своими силами меряетесь, — пояснил им я, развивая тему. — И победа в этой игре будет зависеть от того, насколько высоко прыгает и быстрее других бегает та или иная команда. Мы же с оператором снимем всё как надо, а когда смонтируем, то, уверяю вас, что зритель рот раскроет и уже на следующее утро начнёт искать секцию по игре в лапту, ибо то, что у нас получится, перевернет представление человечества об этом виде спорта. А там, глядишь, и олимпийским его сделаем!

Подъехали краны. Техники развернули и собрали заранее продуманные системы тросов. Подвезли декорационный реквизит: с виду деревянные, а на самом деле сделанные из плотного пенопласта «биты», мяч, сделанный плотниками на фабрике — большой, из толстой кожи, набитый опилками. Камеры установили на штативы с двух сторон, чтобы снимать одновременно и удары, и бег.

Когда всё подготовили, я собрал актёров, изображавших семью Петровых, и сказал:

— Если бы я снимал в Америке, то у американцев в их фильме вампиры бы играли в бейсбол, потому что там гроза и гром заглушают силу их ударов. У нас грозы нет, зато есть осень, пустота и тишина. Лапта — игра простая, но в ней есть то, что нам нужно: резкость, скорость и сила. Представьте, что ваши движения быстрее человеческих. Зритель должен поверить, что вы — не люди.

Марта подошла ко мне и тихо сказала:

— А если Белла будет выглядеть слишком нелепо среди них? Я ведь обычная.

— Так в том-то и смысл, — ответил я. — Ты чужая среди чужих. Твоя простота, твоё неумение быть в такой компании и подчеркнёт их силу.

Изображать «вампирскую лёгкость» делом было весьма трудным, и тут, разумеется, всё зависело не столько от актёров, сколько от двойников-каскадёров, выполняющих сложные трюки, и, разумеется, техников, налаживающих ту самую систему тросов. Эти металлические тросы мы обмотали мягкой тканью, чтобы они не натирали тело, а актёров, когда нужно было заснять именно их, поднимали над землёй как можно осторожнее. И вот уже Белла смотрела снизу, а «вампиры» будто летали над ней. В кадре это выглядело так, словно те и правда были существами не от мира сего.

Конечно, не обходилось всё это дело и без курьёзов. Один раз при перемещении трос заскрипел так громко, что вся таинственная атмосфера в мгновение ока пропала, и вся группа легла со смеху. Другой раз один актёр с такой силой ударил по мячу, что тот полетел прямо в кусты, где, как оказалось, спрятались местные ребятишки. Мяч попал между деревьями и застрял. Мальчишки, визжа, кинулись за ним, и в кадре вдруг возникла целая толпа детворы в куртках.

Я закричал:

— Стоп! Детей убрать с площадки и накормить! А мы снимаем заново! Готовы? — Персонал привычно засуетился, занимая свои места, пара сотрудников площадки занялась детишками. Кажется, кто-то из незадействованных рабочих сцены, выполняя команду режиссёра, то есть меня, прямо на ходу вручил им шоколадку. — Мотор!

Во все эти не предусмотренные сценарием, но приготовленные жизнью моменты я всегда старался держаться профессионально, стараясь не уронить авторитет, но, честно говоря, было трудно не улыбаться. Детишки смотрели на нас широко раскрытыми глазами, будто и правда увидели живых вампиров и, разумеется, носились с визгами по всей съёмочной площадке, напрочь игнорируя попытки съёмочной группы «убрать и накормить». Кто-то случайно чихнул в ёмкость с тальком и теперь стоял, пытаясь разлепить глаза на белоснежном лице. Рядом с этим гипсовым снеговиком, наверное, для контраста, появился папуас — наш художник по свету, пытаясь поймать юркого пацанёнка, где-то влетел в остатки старого костра, и теперь тот самый паренёк участливо помогал чертыхающемуся дядьке оттирать чёрную физиономию. Серьёзная девочка в очках, мило картавя, спрашивала у костюмера, почему люди прыгают на верёвках, а тот не знал, куда себя деть — то ли утолять любопытство ребёнка, то ли, наконец, закончить ремонт порвавшегося на самом интересном месте спортивно-вампирского костюма.

Ну, какая уж тут лапта или, скажем, бейсбол. Тут главное от смеха штаны не намочить…

«Однако надо работать!»

— Мотор!

Второй дубль вышел удачнее. Один из «братьев» главного героя ударил по мячу, и тот взмыл высоко в воздух. В этот момент двое других актёров были подвешены на тросах и должны были «мгновенно» добежать и поймать этот мяч. Рабочие по команде дёрнули верёвки — и оба «вампира» полетели вперёд, однако ловко приземлиться сумел только один, а вот второй не рассчитал и плюхнулся прямо в кучу листвы, которую рабочие оставили, расчищая съёмочную площадку в лесу.

— Ничего, — сказал я, пытаясь сохранить серьёзность, — для зрителя вы всё равно будете казаться сверхъестественными. Главное, чтобы на плёнке выглядело, будто вы летите.

Через пару-тройку часов постоянных прыжков и полётов все вошли в азарт. Мы сняли, как «вампиры» будто бы мчались быстрее ветра, а Белла стояла в стороне и поражённо наблюдала за этим. Камера медленно наезжала на её лицо, и Марта играла так, что мне самому стало не по себе — в её глазах было и восхищение, и страх.

Отсняв сцену с первого дубля, был вынужден констатировать, что всего на второй день съёмок моя жена действительно стала превращаться в актрису. Впрочем, человек она знакомый со сценой не понаслышке, а это очень много значит!

В перерыве всё это время стоящий в стороне и наблюдающий за съёмочным процессом Кравцов подошёл ко мне.

— Саша, если так и дальше пойдёт, у тебя будет фильм не про вампиров, а про цирк с акробатами.

Зная его ядовитый характер, спорить не стал, а отмахнулся, сказав, что все тросы будут затёрты на постпродакшене, а потом сразу же ему отомстил, предложив сняться в паре эпизодов. Ну как предложив?..

— Товарищ оператор, наведите, пожалуйста, камеру вот на этого товарища полковника. Будем снимать сцену с ним: нападение вампира на случайного прохожего из спецслужб.

Глаза Кравцова немедленно расширились до невообразимых размеров, и он крикнул: «Васин, не сметь! Отставить!», после чего упрыгал со съёмочной площадки в сторону чащи с такой скоростью, что никаким вампирам и не снилось.

Все дни съёмок вокруг находились десятки людей, которые по первому моему даже не требованию, а просьбе, а иногда и без неё делали всё возможное, чтобы мы ни в чём не нуждались. В такой атмосфере снимать было крайне комфортно, и через пять дней плодотворной работы процесс съёмок был завершён.

Мы поблагодарили местный горком и всех поддерживающих нас, и вечером исполнили то, что обещали. На запасном лётном поле аэродрома был устроен концерт группы «Импульс» и нас с Мартой. Чтобы не заморачиваться насчёт аппаратуры, сыграли и спели мы его под фонограмму, используя предоставленные местной администрацией колонки и аппаратуру для проведения праздничных мероприятий и митингов. А чтобы не согласовывать с начальством программу выступления, фонограммой служила запись с концерта, который прошёл совсем недавно в Тушино.

Из-за плохого освещения и хорошего задымления привезёнными из Москвы спецрейсом дым-машинами никто из десятков тысяч зрителей, что пришли послушать любимых артистов и потанцевать, никакого подвоха не заметил, и все мы неплохо провели время на чистом воздухе.

Ну а уже утром в воскресенье, вновь погрузившись в выделенные для нас самолёты, наш экспедиционный корпус взял курс на столицу нашей великой Родины.

Нам было пора возвращаться домой.