Разрушитель меча

31

Внутри меня что-то шелестело. Оно рылось в моей голове, ерошило старые воспоминания и заменяло их своими собственными.

Это все Шака. Это его вина. Он предал нашу дружбу, он все исковеркал. Он просто ревновал меня. Ревновал ко всему, что я научился делать. К магии, которой я овладел.

Он завидовал, что я научился Создавать.

Во всем виноват Шака.

И я заставлю его…

Задыхаясь, я проснулся и сел. Рот был полон какой-то слизи и я сплюнул.

Дел, спавшая рядом со мной, тоже приподнялась на локте.

— С тобой все в порядке?

Я стал дышать ровнее. Мир перестал вертеться.

Яростно царапая ненавистную щетину, я повернулся к ней.

— …в порядке. Просто что-то попало в горло, — я откашлялся и снова сплюнул. — Прости.

Она взглянула на восток и вздохнула.

— Рассвет. Можно уже вставать. Как ты любишь говорить, мы зря прожигаем день.

— Нет еще. Солнце не взошло.

— Сейчас взойдет, — Дел поднялась на колени и начала складывать одеяло. — Пора ехать.

— Пора, — согласился я и печально добавил: — Значит опять придется двигаться.

— А почему бы тебе не исцелить себя снова? — с лукавой улыбкой поинтересовалась она. — Восстановить свои избитое тело?

Я фыркнул, а потом задумался. Если был хотя бы шанс, что это получится…

— Ты меня искушаешь… — протянул я. — Знаешь…

И тут же все изменилось.

Появилось странное ощущение. Не мысль; скорее отсутствие мысли. Что-то вроде полной пустоты в голове.

Только Чоса стучался в мою дверь, бил в мои ворота, рвался в мою душу.

Сделай это. Сделай это.

Не медли и сделай это СЕЙЧАС.

Аиды, баска… он здесь. Он вернулся.

Я крепко зажмурился и пожелал, чтобы он ушел. Пожелал, чтобы он убрался, оставил меня в покое. В конце концов во мне была лишь крошечная часть его, запрятанная где-то. Я был гораздо больше, гораздо сильнее.

Если бы я согласился с предложением Дел и вызвал магию, может он вышел бы из меня. Если бы я попробовал то, о чем она говорила…

Нет.

Я живо вспомнил свой прошлый опыт и тут же почувствовал обещание поддержки во всем. Что-то, скрытое во мне, больше не могло ждать. Ему нужно было вырваться и обрести силу, а для этого я должен был прикоснуться к магии.

Тут же заболел живот и я торопливо отогнал эти мысли.

— Я… не хочу. Пусть все идет своим чередом.

— Но если ты МОЖЕШЬ это сделать… — она пожала плечами, но не сдалась. — Представь, какие легенды о тебе ходили бы, если бы ты даже после тяжелого ранения в круге на другой день выходил такой же здоровый, как и раньше.

— Представляю, — пробормотал я, массируя напряженные мышцы. — И представляю, что еще обо мне говорили бы — может решили бы, что я колдун?

— я покачал головой. — Нет, спасибо. У меня уже есть магический меч, не хватало мне только магического меня.

Дел начала упаковывать седельные сумы.

— Прости, Тигр, но когда ты проснулся, ты выглядел совсем больным, и я подумала, что если есть способ…

— Знаю. Но я не хочу… — я на ходу передумал и не стал заканчивать так, как хотел, — рисковать. — Зачем говорить Дел, как странно я себя чувствовал. Пусть думает, что это просто упрямство. Почему-то так мне казалось безопаснее.

Я поднялся очень медленно, постепенно, кусая губы и ругаясь. Синяки расплывались, мышцы ныли, голова болела. Люди Умира знали, что делали. Почки были как в огне.

— Сейчас я хочу одного: неторопливо собрать вещи и отправиться в дорогу, — поскольку кустов рядом не было, я дошел жеребца и уединился за ним.

Дел пришлось довольствоваться тем, что я согласился дать ей, а мне пришлось смириться с неприятным открытием: Чоса Деи не ушел, Чоса не успокоился, Чоса надоело ждать.

Я скользнул рукой по гнедому крупу и, закрыв глаза, прижался к жеребцу. Синяки конечно пройдут, боль уменьшится, почки вспомнят, что могут работать и не выделяя крови. Но Чоса останется. И будет продолжать пытаться то силой, то хитростью лишить меня моей воли, пока у меня не иссякнут силы и я не сдамся, и тогда он заберет мое тело. Если я снова использую магию, я сам помогу ему выбраться, потому что каждый кусочек, который я вызывал, подчинялся ему и легко переделывался.

Чоса Деи, коллекционер — почти как Умир Безжалостный — собиравший магию во всех ее видах, чтобы потом «растопить» ее и переделать. Как он мог бы переделать меня.

Кобыла догнала жеребца и пошла в шаге от него.

— Сколько еще до оазиса?

Прищурившись, я осмотрелся.

— Не больше двух-трех часов.

— А завтра будем в Русали?

— Все зависит от того, насколько мы поторопим лошадей, — я поскреб затылок. — И себя самих.

Дел нахмурилась, заметив как я скривился.

— Почки?

— С почками все в порядке, — мрачно сообщил я.

— Врешь.

— Даже если и вру… — я поерзал в седле. — Со мной все в порядке, только надо бы немного отдохнуть.

Она нахмурилась сильнее.

— Мы могли бы остановиться.

— Никак не могли бы, — отрезал я. — Нам нужно ехать вперед, пока есть силы, чтобы как можно дальше оторваться от Умира и его людей.

— Да, но…

— Мы едем дальше, — раздраженно рявкнул я. — Давай не будем терять время на дискуссии, у нас его просто нет.

Дел ничего не ответила. Она сжала колени и кобыла пошла дальше на Юг.

Время растекалось. Я сидел на жеребце и чувствовал, как раздраженно он дергает повод: ему хотелось идти за кобылой, а я удерживал его.

Сам не понимая почему.

Дел, уехавшая вперед, обернулась и нахмурилась.

— Что случилось?

Я хотел сказать ей «ничего», но это был неподходящий ответ.

— Тигр?

Я дрожал и не мог пошевелиться.

Дел развернула кобылу и поехала ко мне.

— С тобой все в порядке? — непривычно резко спросила она.

Нет. Я чувствовал себя — плотным. Отяжелевшим. Кожа припухла и болела.

Мысленно я спросил: это ты, Чоса?

Он хихикнул.

Аиды, солнце выжигало мне глаза.

Не подъезжая близко к жеребцу, Дел остановила кобылу и внимательно осмотрела меня.

— В чем дело?

Что-то холодное пробежало по позвоночнику.

— Пусть она уйдет, — потребовал Чоса. — Она тебе не нужна.

— Я не… — я покачал головой. — Ничего. Просто устал.

Дел выругалась сквозь зубы.

— Думаешь я слепая? Посмотри на себя. Уже непонятно, где кончается один синяк и начинается другой.

— Пусть она уйдет, — не унимался Чоса. — Сейчас мне нужен только ты.

Я подумал, не стоит ли действительно отослать Дел. Когда-то Чоса очень ясно давал понять, что она нужна ему. Он хотел забрать и магию из ее меча, и саму Дел. Я понимал, что ей лучше было уехать в безопасное место, подальше от Чоса Деи.

Но как ей это объяснить?

— Ты же можешь все исправить, Тигр, — голос Дел звоном отдавался в ушах. — Ты можешь снова вызвать магию…

Нет, баска, я не рискну.

— Глупо не воспользоваться такой возможностью исцелить себя. Зачем поворачиваться спиной к дару? — она помолчала и безжалостно добавила: — Иначе ты навсегда останешься в Пендже.

Я скрипнул зубами.

— Я же сказал, что просто устал. У меня все болит. Это пройдет, Дел. Мне доставалось и похуже.

— Тогда почему ты сидишь здесь?

Я выдавил кривую усмешку.

— Потому что это легче всего.

— Я тебе не верю. Совсем, — отрезала она.

— Тебе же хуже, — усмехнулся я.

Глаза сверкнули, губы сжались.

— Если ты хочешь быть таким дураком… ну ладно. Но если тебе нужно остановиться, так и скажи. Оазис недалеко.

Я поежился. Мне казалось, что я начинал… раздуваться.

— Тогда поехали дальше.

— Пусть она уедет, — прошипел Чоса. — Я начинаю терять терпение.

Я сжал бока жеребца и послал его за кобылой.

— Ты совершаешь ошибку, — предупредил Чоса, — а я очень не люблю ошибок.

Я снова поежился, но не остановил гнедого.

Ноги Дел приблизились, остановились передо мной. Я видел их до колен. Выше смотреть было слишком больно. Я сидел сгорбившись на одеяле.

— И что дальше? — натянуто спросила она. Песчинки из-под упавшей фляги присыпали мою руку, на которую я опирался, чтобы совсем не упасть. — Прошло уже два дня после танца с Незбетом, три после засады людей Умира, а тебе все хуже и хуже.

Гораздо хуже.

— Не знаю, — промямлил я.

От страха и растерянности Дел становилась агрессивной.

— Ты не можешь даже сесть на лошадь, Тигр! Как мы уйдем от погони, которая, по твоим словам, дышит нам в спины, если ты не можешь ехать?

Я запрокинул голову, сжимая зубы от боли.

— Что, в аиды, ты предлагаешь мне делать? Молиться? Это пройдет, Дел. Просто меня отделали сильнее, чем я думал. Все пройдет.

Скрывавшийся внутри меня Чоса злорадствовал.

— Пройдет? — она присела на корточки. Лицо у нее было бледное и испуганное, но говорила она резко. — Синяки только расплываются. Ты уже весь черно-синий. Наверняка это из-за множества внутренних кровотечений и они не останавливаются. Внутренние органы тоже повреждены — думаешь я не замечаю, что ты постоянно сплевываешь кровь?

— Ну, может ребро треснуло… — я попытался пошевелиться. — Послушай, баска…

— Нет это ты послушай! — рявкнула она. — Если и дальше так пойдет, ты можешь умереть. Этого ты добиваешься? Повторить судьбу Искандара, чтобы убедить весь мир, что ты действительно джихади?

— Мне нужно время, чтобы отдохнуть и отлежаться, а все эти бега… — я не закончил, собирая силы для попытки подняться. — Ладно… я отдохну еще минуту и…

От одного звука голоса Дел можно было замерзнуть. Она говорила так только от злости или испуга.

— Тебе отбили почки, думаешь я не вижу?

Мне удалось подняться и я застыл, чтобы утихла боль, вызванная движением.

— Никто мне ничего не отбивал. Просто несколько раз ударили, и может быть недалеко от почек, вот и последствия, — выдохнул я. — А чего, в аиды, ты ожидала?

— Я видела, как человек с такими последствиями умер.

Я перестал дышать.

— Что?

— Я видела как от этого человек умер.

Вспыхнувший гнев забрал все оставшиеся силы.

— Я ничего не могу поделать!

— Можешь, — отрезала она. — Ты владеешь магией. Воспользуйся ею.

— Я объяснил тебе, почему я не буду этого делать, — устало протянул я.

— Нет, не объяснил. Ты просто сказал, что не будешь и на этом разговор был окончен, — Дел стояла передо мной, побледневшая и злая. — Знаешь, мне кажется, что ты сдался. По-моему, ты хочешь умереть.

Я пошатнулся.

— Во имя…

— Ты хочешь умереть как джихади и хотя бы так доказать свое превосходство над Аббу.

— Что?

— Ну как же, он всего лишь танцор меча, а ты — джихади.

Нет же, баска, нет — мне просто плохо.

Но зачем ей это говорить?

— Дел…

— Если ты не можешь победить его в круге, ты победишь его своей смертью.

Я издал смешок.

— У тебя песчаная болезнь.

— Разве?

— Ты всерьез думаешь, что я хочу умереть, чтобы доказать, что я лучше?

— Выше, — горько сказала она. — Чтобы доказать, что ты выше его.

— Песчаная болезнь, — констатировал я. Аиды, неужели эта женщина не понимала, что мне всего лишь нужно отдохнуть? Снова прилечь, поспать, чтобы тело могло спокойно заняться самолечением.

— Пусть она уйдет, — не унимался Чоса. — Сейчас мне нужен только ты. Она придет позже.

Подчиниться ему было таким облегчением.

— Ты можешь ехать вперед, — прохрипел я, — если хочешь… мне нужно отдохнуть. Уезжай, встретимся в оазисе.

Дел удивилась.

— Я не хочу. Мы вместе…

— Уезжай. Ты. Одна.

— Но оазис совсем рядом. Ты отдохнешь и мы поедем вместе.

— Езжай одна. Я догоню.

— Если бы ты только воспользовался магией… — прошипела она. — Ты отказываешься из-за того, что так ее ненавидишь. Ты не хочешь признавать, что она тебе нужнее чем ты сам.

Я хохотнул. Очень осторожно опустился на одеяло, согнул колени и прижался к ним лбом.

— Ты ничего не понимаешь. Ты даже не представляешь, какой дани требует магия…

Дел сорвалась.

— Да, потом тебе плохо, — рявкнула она. — Ну и что? После акиви тебе тоже плохо, но ты же не бросаешь пить?

Я пробормотал что-то в бедра.

Она выругалась, потом я услышал как зашелестел песок под ногами. Что-то бормоча, она отошла от меня и вернулась.

— Я уезжаю, — объявила она. Наполовину угроза, наполовину мольба, и окончательный приговор, который заставил меня похолодеть.

Я поднял голову. Апатия сменилась страхом.

Черты ее лица оледенели, голубые глаза сверкали. Она выплюнула все слова сразу, как непрерывную песню, со страстью в каждом звуке.

— Ты предложил мне уехать, что ж, я согласна. Но вот что я тебе скажу на прощанье: если ты ничего не сделаешь — если ты даже не попытаешься — я не вернусь, чтобы посмотреть как ты будешь умирать. Джихади умрет без свидетелей. И его тело поглотит Пенджа, а потом очистит кости и через много лет они рассыпятся в пыль… и ничего не останется. Ни джихади. Ни танцора меча. И никто не вспомнит Песчаного Тигра.

Несмотря на головную боль, я сумел подобрать слово, которого она заслуживала.

— Да, — согласилась Дел и отправилась к кобыле.

Я смотрел, как она уходит. Я смотрел как она седлает кобылу, делит фляги, оставляя мне половину, потом садится и подбирает повод.

— Я буду ждать тебя в оазисе до рассвета. Если с первыми лучами солнца тебя там не будет, дальше я еду одна.

Она бы этого не сделала. Я знал, что это была пустая угроза.

Лицо Дел на секунду исказилось, потом она развернула кобылу и уехала.

Я сидел и смотрел, как Дел УЕЗЖАЕТ.

— Аиды, — прохрипел я, — она всерьез.

Песок, взлетевший из-под копыт кобылы, обдал меня колким водопадом.

Во мне снова вспыхнул тупой гнев.

— Она просто пытается заставить меня встать и поехать за ней.

Конечно, так и есть. Все остальное она испробовала.

Гнев перегорел до пепла. Ни от кого — и ни от чего — я не дождался ответа. Чоса внутри меня молчал.

Что ж, иногда приходится забывать о гордости. Глубоко вздохнув, я кивнул.

— Ну хорошо, баска… я иду, — я поднялся на колени, собираясь встать.

Земля и небо легко поменялись местами, и я куда-то рухнул.

И испугался: а что если я не смогу догнать ее?

— Подожди, — выдохнул я. — Дел, не уезжай…

Но Дел, исполняя сказанное, уже исчезла.

Чоса Деи остался.

Страх исчез. Его сменило тупое, бесцветное удивление, что Чоса мог так легко со мной справиться.

— Клещ Пенджи, — прохрипел я.

Я упал на одеяло и подумал, что Шака снова недоработал свое создание и оно расползается по всем швам. Снаружи оно казалось прочным, но Чоса сумел забраться в него и распутать узелки изнутри.

— Искандар, — пробормотал я. — Так ли это случилось и с тобой?

Чьи-то руки касались меня. Они тормошили бурнус, пояс, расстегивали и снимали. Ладонь прижалась к моим ребрам, потом отдернулась.

— Мертв, — объявил мужской голос.

— Или умирает, — добавил другой.

Этот голос я знал.

— Возьмите лошадь и меч, и все деньги, которые у него найдете. Остальное оставьте Сабре. Мне он не нужен. Я ищу женщину.

— Но он… Песчаный Тигр, — робко вступился другой голос.

— А мне-то что? — нетерпеливо ответил Умир. — Он не достоин места в моей коллекции.

Конечно. Только Аббу достоин.

Снова руки. Пояс из-под меня вытащили. Тихо звякнули монеты. Кто-то ругнулся. Если бы я мог, я бы улыбнулся: почти пустой кошелек. Небольшая пожива от легенды.

Потом кто-то наклонился ко мне и пальцы уверенно обхватили когти песчаного тигра на моем горле.

— Оставь это, — приказал Умир. — Сабра должна понять, кто перед ней.

— Его лицо, — напомнили Умиру, — шрамы…

— В пустыне много хищников. Пока Сабра сюда доберется, он может остаться без лица… да и вообще от него мало что останется, а с ожерельем ничего не случится. Может сам Аббу Бенсир захочет взять его на память.

Аббу? Аббу с Саброй?

— Во флягах вода, — другой голос.

— Привяжите их к седлу. Мы возьмем все, — Умир отошел. — Не теряйте больше времени на древние легенды. С ним покончено, я хочу женщину.

Я услышал фырканье жеребца, потом настойчивое недовольное ржание, совсем непохожее на приветствие. Люди закричали, завизжал жеребец, страшно заорал мужчина.

Хороший мальчик.

Голоса заспорили о жеребце. Он разбил кому-то голову.

— Оставьте его, — бросил Умир. — Теперь мы к нему не подойдем.

Кто-то рядом наклонился. Он подобрал перевязь, ножны. Постоял. Мои веки были чуть приоткрыты и я увидел: Южанин держал ножны и смотрел на рукоять меча. Легендарный меч, когда еще доведется его коснуться? Почему бы не вынуть его из ножен и не проверить его баланс? Меч Песчаного Тигра…

Он закричал. Кричал он долго, громко и ужасающе, когда магия поедала его кости.

Глупый клещ Пенджи.

Снова разговоры, теперь обо мне. Южанин перешел на визг.

— Убейте его, — приказал Умир. — Он орет на всю Пенджу.

Через секунду крик оборвался.

Тишина. Все собрались посмотреть на меч.

— Подберите его, — приказал Умир.

Кто-то возразил, что это магический клинок и никто не знает заклинания.

— Подберите, — повторил Умир. — Возьмите его чем-нибудь, вот, одеялом.

Они вытянули из-под меня одеяло, и я рухнул на песок как тряпичная кукла. Глупый клещ Пенджи. Одеяло против Самиэля?

Второй Южанин закричал, призывая своего (глухого?) бога, но и его крики быстро перешли в визг. Тем же спокойным голосом Умир Безжалостный приказал его убить, потому что от него было слишком много шума.

— Пусть лежит, — решил он, кивая на меч. — Может это и магический клинок, но я не могу упустить женщину. Никто не подберет его, так что никуда он от нас не денется. На обратном пути что-нибудь придумаем.

— Но… что если сама Сабра…

Умир засмеялся.

— Будем надеяться, что она попытается. Женщина не должна занимать место мужчины.

Все сели на лошадей и уехали.

Я лежал на песке, безвольно раскинув руки, и думал, стоит ли мучиться.

Ради себя самого я бы конечно даже не попытался, но они поехали за Дел. Ради нее стоило совершить невозможное.

Легчайшее дыхание звука прошипело через сухие недвижные губы.

— Чоса? — позвал я.

Внутри меня что-то зашелестело, а потом вспыхнуло к жизни, невнятно тараторя от восторга: битва была выиграна.

Но это была только первая битва в войне.

— Аиды, — простонал я. — Как мне не хочется этого делать.