Пылай!

Глава 23

Циперон всегда был на отличном счету.

Да, заносчивый, да, порой бравший на себя слишком много, но за все время служения ордену он всегда и везде оказывался прав. Несколько раз от ошибки его спасала удача, но гораздо чаще это был тонкий расчет и знание человеческой психологии.

В ордене мало кому было интересно, что Циперон провел не один год в младших священниках, выслушивая исповеди согрешивших членов ордена.

Нет, он не пользовался этими знаниями и никогда никого не шантажировал, но именно этот опыт дал ему ощущение чужой воли, чужих слабостей. Он был единственным из младших священников, кто задавал вопрос перед отпущением грехов. И вопрос этот всегда был один: «Как получилось, что ты совершил этот грех?»

Шли годы, Циперон искал себя на разных должностях, но именно должность инквизитора показала его настоящий талант. Талант разбираться в людях.

После того, как наместника нашли мертвым в своем обеденном зале, за столом, на котором расположили несколько сотен блюд из человечины, было расследование. Орден туда не пустили, и следствие вели дознаватели императора, но они тоже люди. А Циперон знал толк в людях, поэтому его туда и отправили.

Орден провел довольно серьезную подготовку и дал отмашку одному из лучших инквизиторов в самый оптимальный момент. Следствие забуксовало, дознаватели разбрелись по окрестностям, а вдобавок появился дикий маг, угробивший нескольких дознавателей.

Все это привело к тому, что, подтолкнув одного под локоть, улыбнувшись другому и предоставив помощь третьему, Циперона допустили к расследованию происходящего.

Первым, что сделал инквизитор, было то, что он провел повторный осмотр тела и добился права вскрыть изрядно подгнивший труп наместника.

Дело было крайне противным, так как труп уже довольно сильно разложился и жутко смердил, но Циперона мерзостью было не взять. Он вскрыл тело и под звуки срыгивания имперских дознавателей доказал, что дыхательные пути и желудок наместника императора были пусты. Он не мог подавиться, тарелки были пусты. Более того, по косвенным признакам он смог доказать, что наместник умер в результате сердечного приступа.

Это в корне меняло ситуацию, оправдывало самого наместника и устраивало всех абсолютно.

Император не ошибся и не назначил тайного сектанта на место. Наместник оказался жертвой и умер от шока при виде принесенного ему обеда. Орден «Блюстителей света» не упирался в проблему темных сектантов в высших эшелонах власти и снимал с себя тяжелое и длительное расследование. Родственники Наместника получали покойного с чистой смертью, не связанной с каннибализмом. Это снимало вопросы, как хоронить родственника, и по поводу его вычеркивания из генеалогического древа «От греха подальше».

Одним словом Циперон опять попал в яблочко, быстро сообразив, что к чему. Именно поэтому ему раскрыли все факты и дали допуск до всех нюансов, обнаруженных на месте преступления. Тут инквизитор развернулся на полную и закопался в бумагах и свидетельствах, не забыв опросить обнаружившего трагедию паладина.

Снять слепок пространства, увы, не получилось из-за огромной засветки тьмой. Пришлось действовать окольными путями, и у Циперона сложилось полное убеждение, что здесь вмешалась чистая тьма или темные сущности. Из всей картины выбивалась только запеченная с киви задница, которую надкусили. На левой ягодице, по описанию очевидцев, был явный укус зубами.

Зубы не принадлежали человеку.

Так бы и прошло расследование, если бы до Циперона не дошли слухи о происшествии с ребенком. Неизвестные поймали мальчишку-наследника влиятельного рода Жукье и убили его. Если бы не медальон, скрывший его сердцебиение, то мальчишка бы умер.

В этой новости не было ничего особенного, и инквизитор не обратил бы на нее внимание, если бы через несколько дней не начали поступать сообщения о том, что убийца найден, но все следователи, попытавшиеся его поймать, были уничтожены.

Щелк-щелк.

Пальцы привычно выдали парочку щелчков, а инквизитор поморщился. Дурацкая привычка, прицепившаяся еще в детстве, стала настолько автоматической, что Циперон часто ее просто не замечал. Пальцы сами складывались и выдавали щелчки во время раздумий.

Сейчас инквизитор смотрел на небольшой костер, спрятанный между двух больших валунов, и раздумывал.

Ситуация была с виду довольно простой. Убийца находился между этими камнями и сидел у костра. С ним больше никого не было и, по большому счету, его можно было брать.

Однако, Циперон прекрасно понимал, что десяток следователей не могли исчезнуть просто так. Часть из них были найдены, но то, что от них осталось, показывало, насколько опасен противник.

— Магия огня, значит, — задумчиво произнес Циперон и оглянулся на паладинов.

Щелк-щелк.

— У нас есть по два флакона эликсира Аббатства «Седьмое небо», — произнес старший паладин, ловивший каждое слово инквизитора.

— Думаю, после исчезновения третьей группы следователей, их тоже снабдили чем-то похожим, — произнес он и добавил: — Нужен другой подход.

Циперон снова взглянул на парочку огромных каменных валунов, на которых плясали отблески огня, и прикинул в уме.

Больше двух недель в бегах, почти каждый день сражения, постоянные перебежки, а в последние несколько дней и вовсе отсутствие каких-либо следов магии. Если бы не следопыты ордена, то неизвестный маг огня просто затерялся бы на местности и найти его было бы крайне проблематично.

— Силой его не возьмешь, — произнес инквизитор и сделал несколько шагов в направлении костра.

— Господин Циперон?

— Ждите! Полыхнет магия — вмешивайтесь, но пока я не отдам сигнала, или не начнется бой — не вмешиваться.

Мужчина развернулся, выпрямил спину и спокойным, уверенным шагом отправился в сторону костра.

Когда он вышел к нему, то обнаружил подростка.

Перед ним сидел парень с хмурым выражением лица. По глазам было видно, что он сильно устал, но он продолжал ковырять в костре палочкой и ждать.

— Я присяду?

— Садись, — кивнул он.

Циперон, стараясь не выдавать своего страха, подошел к костру и присел, внимательно разглядывая противника. Одежда на нем была с чужого плеча и и выглядела немного странно. Рубаха большая по размеру, штаны тоже чересчур длинные и закатаны снизу. На ногах обмотки на крестьянский манер из довольно дорогой красной ткани.

— Моего размера не было, — пожал плечами парень, заметив, что Циперон пялится на его импровизированную обувь. — А сбивать ноги в кровь — то еще удовольствие.

— Вот как, — покивал головой инквизитор. — Ты знаешь, кто я?

— Судя по нашивкам, кто-то из ордена светлых.

Циперон поднял одну бровь и уставился на лицо собеседника. Мираж на нем начал спадать, и он увидел, что у парня отсутствует один глаз. Вместо него полыхало пламя, а вокруг него сквозь кожу просачивались отблески пламени.

— Знаешь, что такое инквизиция?

— Слышал, — кивнул парень и подкинул прутик в огонь. — Много плохого о вас слышал.

— Люди хорошо помнят плохое, — кивнул инквизитор. — Но никто не помнит, сколько погибло нас, когда убивали последнего обезумевшего некроманта. Никто не помнит, сколько он унес жизней, сколько переворошил кладбищ, сколько принес.

— Зато все прекрасно помнят, как вы жгли знахарок, — кивнул парень.

— Это было тяжелое время для нашего ордена, — сморщился Циперон. — После последней битвы многие обозлились на темных. Многие делали ошибки.

— Ошибки, — кивнул Рус и поднял взгляд от костра.

Тут Циперон почувствовал, как скала за спиной начала греться. Вторая на его глазах объялась пламенем. При этом ни один артефакт под его мантией не подал знака, что было использована сила стихии.

Циперон был очень слабым магом. В качестве боевой единицы он представлял довольно сомнительную ценность, но даже ему было понятно, что противник перед ним не просто сильнее. Преступник был на совершенно другом уровне, и от понимания, что по одному движению пальца он может превратиться в кучку пепла, по спине пробежался холодок.

— Злоба и обида очень часто превращают благие помыслы в ужасные деяния, — произнес инквизитор, выдерживая маску бесстрастия. — Тьма внутри нас любит выворачивать наши намерения в свою сторону…

— Тьма бесстрастна, — прервал его Рус. — Тьме без разницы на чувства. Зло творят люди.

— Когда я говорю «тьма», я имею в виду не стихию, — кивнул инквизитор. — Я говорю о той черноте, что в душе у каждого из нас. То, из чего происходит гнев, обида и зависть. Я об этой тьме. Ничего общего со стихией она не имеет.

— Тогда придумайте другое название для этой тьмы, — пожал плечами собеседник и скосил взгляд на инквизиторов, которые обступили скалы.

— Не вмешиваться! — громко кивнул Циперон, не сводя взгляда с парня. — Они не нападут.

— Они не смогут напасть, — поправил Рус.

На периферии взгляда инквизитора полыхнули руны. Он скосил взгляд на скалы и обнаружил, что противник сделал из них артефакты, нанеся огромное количество рун и превратив их в обелиски своей стихии.

— Зачем вы пришли и что вам от меня надо? — спросил парень, не сводя взгляда с инквизитора.

— Мне нужна информация, — произнес он.

Циперон смотрел в глаза мага, отрезавшего его от отряда паладинов, и ощущал, как трещит его маска бесстрастия.

«Думай Циперон! Думай!» — прозвучал в голове голос старца-настоятеля.

Щелк-щелк.

— Мои коллеги из императорского сыска изрядно тебе поднадоели, если наш разговор пошел по этому сценарию, — произнес он. — Мне не нужна ни твоя смерть, ни обещания. Мне нужно разобраться, что произошло?

— Слабый дар света. Очень слабый. Тебя хватит на пару стрел света. Небольших, — произнес противник, внимательно осматривая инквизитора. — Артефактов на тебе достаточно, но ни один тебя не спасет. Ты можешь умереть здесь и сейчас.

— Я здесь не для того, чтобы биться, — покачал головой инквизитор. — Ты идешь к вулкану «Глаз демона». Не знаю, что тебе там нужно, но тебя никто не будет останавливать или мешать. Если ты согласишься рассказать, что произошло на самом деле.

Противник наблюдал за ним несколько секунд, после чего все же кивнул.

— Хорошо, — согласился он.

— Тогда начнем с имени. Как тебя зовут?

— Меня зовут Рус. Моя стихия — огонь, — произнес парень и выпрямился.

— Очень приятно, Рус. Меня зовут Циперон, — произнес инквизитор и задал вопрос: — Что случилось с мальчишкой Жакье?

Рус несколько секунд раздумывал над тем, что стоит рассказывать, но в итоге произнес:

— Я хотел его проверить как соперника, но он оказался слишком слабым… хотя кое-кто считает, что я застал его врасплох.

— Ты переборщил с силой и почти убил его?

— Я не убивал его, — покачал головой Рус. — Это сделал младший из братьев. Он напал со спины и пронзил его клинком.

Тут парень нахмурился и, прежде чем Циперон задал следующий вопрос, спросил:

— Ты сказал «почти». Это значит, что…

— Он жив, и с ним все в порядке, — кивнул собеседник. — Целительный артефакт был с функцией «ложной смерти».

Рус молча кивнул, но тут же нахмурился, проворачивая происходящее вокруг него.

— Там, где происходил бой, братья активировали артефакты…

— Да, там такая мешанина, что ничего не разобрать, — кивнул Циперон. — Если бы не тайный доброжелатель, мы бы не смогли разобраться с тем, что произошло. Да и на тебя наводка была четкой, но по правде говоря, я тут не из-за этого мальчишки. Я из-за двух братьев из рода «Золотого грифона». Из них приготовили шикарный обед, который подали наместнику. Что ты об этом знаешь?

Шестерни в голове парня сошлись и защелкнули пазы. Одно непонятное событие наложилось на другое. Пазл сошелся.

— Больной ублюдок, — произнес Рус, только сейчас поняв, что он прошел безумное испытание, ходил по самому краю и не раз рисковал шкурой, потому что учитель устроил ему очередную проверку.

— По поводу братьев — я был уверен, что они живы и меня сдали, — произнес Рус, тщательно подбирая слова. Говорить инквизитору, что обед из братьев приготовил учитель-упырь, было не лучшей идеей.

Циперон кивнул, не заметив сигнала от артефакта определяющего лож.

— То есть ты ничего не знаешь об этом происшествии?

— Пока вы не сказали об этом, я ничего об этом не знал, — кивнул парень.

Циперон улыбнулся. Инквизитор отчетливо понял, что парень что-то знает, но мастерски уходит от прямого ответа. Инквизитор был опытным и принялся рассказывать:

— Наместника нашли в трапезной. Он посинел и умер от сердечного приступа. Перед ним был стол, заставленный блюдами. Все они были приготовлены из человеческой плоти. Человеческую задницу запекли, затолкав в анус киви. Холодец делали из человеческой кисти.

Заметив, как меняется лицо парня, Циперон спросил:

— Как ты думаешь, кто это мог сделать?

— Мне обязательно отвечать?

— Можешь не отвечать, но тогда мне будет труднее убедить орден оставить тебя в покое. Ты ведь не просто так идешь к этому вулкану?

Рус раздумывал несколько минут, после чего ответил:

— Это одна темная сущность. Он сходит с ума при полной луне, а в ту ночь должно было быть полнолуние.

— Безумие в полнолуние? — уточнил инквизитор.

— Да. Когда он видит полную луну, то совершенно слетает с катушек.

— А когда луны нет?

— Вполне адекватный, — пожал плечами Рус.

— Кто эта сущность, и насколько он сильный маг?

— Он не маг. Он часть тьмы… он… — Рус поджал губы и покачал головой. — Это не объяснить, но он часть стихии.

— Вот как, — кивнул Циперон. — Мы называем ее «Ехидство бездны». Эта тварь появляется в империи раз в двадцать-тридцать лет и творит чудовищные вещи.

— Он.

— Что?

— Это он, — произнес Рус. — И бесчинства творит он каждую луну. Только к вам он заглядывать не любит.

— Почему?

— Говорит, что имперцы не вкусные и горчат, — пожал плечами Рус и заполучил внимательный и настороженный взгляд Циперона.

— А какие между вами отношения? — Уточнил инквизитор.

Рус смотрел на собеседника несколько секунд, после чего спросил:

— Какое это имеет значение?

— Очень важное, — пожал плечами Циперон. — Если ты под его властью, то мой орден не остановится. Тебя уничтожат. Я не смогу убедить, что прислуга «Ехидства бездны» может оказаться безобидным.

— Я не прислуга.

— А кто?

— Ученик, — произнес Рус и уставился тяжелым взглядом в собеседника. — Я не практикую тьму, но учусь магии у этой сущности.

— Это все усложняет, — сложил на груди руки инквизитор. — Настолько, что даже я в замешательстве. И не убийца, и не вор. Не сделал ничего плохого, но одного факта твоего ученичества хватит для того, чтобы в ордене нашлись бы те, кто с пеной у рта бросится доказывать, что тебя надо истребить.

— Просто потому, что мой учитель темный? — хмыкнул Рус. — Даже не я, а мой учитель… Это так похоже на инквизицию…

Щелк-щелк.

— Да. Радикалы часто наводили шороху, но сейчас не те времена. Даже среди самых ярых приверженцев света пришло понимания, что тьма как стихия — не враг. Враги те, кто используют силу в ужасных целях. — Циперон взглянул на Руса и произнес: — Мы давно не убиваем знахарок с темным даром. При этом мы каждый год казним по несколько десятков магов стихий за их бесчинства. К счастью, обученных магов среди них единицы, а вот вольных, необученных или диких магов — основное большинство.

Щелк-щелк.

— Вы так оправдываетесь?

— Это я так объясняю свое решение, — покачал головой Циперон. — Прежде всего себе.

— И какое же оно?

— Я не буду вас задерживать или рассказывать ордену, что нашел вас. Я расскажу это чуть позже, когда вы исчезнете. Вы ведь идете к вулкану, чтобы исчезнуть из империи, так?

— Так.

— Как только вы исчезните, я подам рапорт с обнаруженными фактами в орден и в императорский сыск.

— Вы просто так уйдете и не будете мне мешать? — уточнил Рус.

— При одном условии, — произнес инквизитор. — Вы поклянетесь своей силой здесь и сейчас, что не убьете ни одного человека, пока находитесь в империи.

— Я могу пообещать, что не нападу первым, пока нахожусь в империи, — поправил его Рус и, видя, как тот хмурится, тут же пояснил: — За все мое пребывание в империи я всего один раз напал на человека. Это был тот самый ребенок, которому я нанес травму глаз. Все остальные нападали на меня сами.

— Понимаю и считаю справедливым, — кивнул Циперон. — Тогда давайте сформулируем условия так: вы не нападаете первым и следуете прямиком к вулкану, никуда не сворачивая и не заходя в поселения.

— Хорошо, — кивнул Рус. — Но у меня будет одно условие.

— Какое? — вскинул брови инквизитор.

— Мне нужна мука, сахар, яйца, соль, ваниль и… цветы белого Багульника.

Циперон смутился от такого странного сочетания и спросил:

— Насчет муки, сахара и остального я могу еще что-то предположить, но вот цветы белого Багульника… Это очень сильный компонент в зельях против тьмы.

— Знаю. Поэтому и прошу.

— Хорошо, но цветы белого Багульника я с собой не ношу. Требуется время, чтобы его достать.

— Думаю, оно у вас будет, — кивнул Рус и слегка улыбнулся.

Поначалу было сложно.

Жар от раскаленной магмы был настолько сильным, что на Русе начала тлеть одежда. Волосы быстро начали скручиваться, а спустя несколько минут после того, как парень, преодолевая жгучую боль, смог выстоять рядом с жаром, и вовсе отвалились, оставив его с лысой головой, без бровей и ресниц. Начинать пришлось с дальних подступов, где парень садился медитировать.

Десять дней медитации, приближающих Руса к раскаленной магме все ближе и ближе, закончились тем, что он уже второй день сидел на краю раскаленного камня. Несмотря на то, что камень под ним был красным от жара, парень спокойно на нем сидел с прикрытыми глазами.

— Пламя это я… — прошептал парень, поднимаясь на ноги.

Оба глаза были заполнены стихией настолько, что не отличались от раскаленной магмы.

— Пламя — это я… — повторил парень, делая шаг к краю камня, нависшего над огненной бездной.

В нос бил мутный запах, который источала раскаленная земля. Внутри немного подташнивало от моря стихии вокруг, но именно сейчас Рус чувствовал, что ему пора.

— Пламя — это я! — выкрикнул он, делая последний шаг.

Несколько метров полета без единого мига сомнений закончилось тем, что парень исчез в воздухе, превратившись в огненный шар.

ХЛОП!

И шар схлопнулся сам в себя.

— Хойсо! Хойсо! Ты видел? — воскликнул выскочивший из тени Роуль.

Упырь подскочил к краю, откуда прыгнул ученик и принялся отплясывать вариацию чечетки.

— Нет, ты видел?!! Кто после этого лучший учитель? У кого сильнейший ученик?!! — воскликнул он и крутанулся на месте. — А? Ну?

— Ты психопат, который вырастил такого же психопата! — заявил черт, вышедший из разрыва пространства. — Он ведь мог сгореть!

— Люди имеют свойство сгорать, — съязвил упырь. — И если бы не было риска, то он бы никогда так не продвинулся вперед! Ты вообще видел его глаза?

— Один из них изменен магией, — напомнил ему старый друг. — По сути у него…

— Ой, вот давай не будем придираться к мелочам! — заявил Роуль и оглянулся. — Но ты посмотри! Посмотри, что он для нас оставил!

Упырь увидел небольшой тканевый сверток, из которого торчал эклер и, словно заправский танцор, на носках, пропорхал к нему.

— Нет, это просто идеальный ученик!

Подскочив к свертку, он развязал узел и обнаружил в нем десяток эклеров.

— Роуль, почему эклеры не горят? — спросил черт. — Тут температура… Даже ткань обуглилась по краям.

— Потому что он их напитал своей силой, — пожал плечами упырь. — Ты так и не понял, почему ни один повар не может повторить его эклеров? Все дело в силе! Ни один повар не обладает таким объемом, и ни один маг, кроме нашего подопечного, не станет готовить пирожное.

Подхватив эклер, он откусил и блаженно замычал.

— Фойсо… это феликофлепно…

Черт тут же подскочил к другу и вытащил из свертка еще один эклер. Надкусив его, он блаженно захрюкал и тут же засунул его в рот целиком.

— Какая-то новая приправа, — заметил он после того, как проглотил. — Немного островато, легкая горчинка, но все равно безумно вкусно.

— Ага, чем-то белый Багульник напоминает, — кивнул Роуль. — Меня таким травить как-то пытались.

— Ага, было дело, — усмехнулся Хойсо и схватил еще один эклер. — Кстати, а что с тобой было после того Багульника?

— Я тогда знатно обоср…

БУМ-БУДУМ-БУМ!

Рычание в животе упырь оказалось настолько сильным, что оно разнеслось эхом по окрестностям.

— Хойсо…

— Что? — недоумевающе уставился друг на упыря.

БУДУ-БУМ-БУДУМ-БУМ!

Теперь такое же рычание послышалось из живота черта.

— Походу это был Багульник, — дрожащим голосом произнес Роуль и выронил сверток, схватившись руками за ягодицы.

Сжимая ягодицы и придерживая их руками, упырь бросился в сторону.

— Роуль! Роуль! Что делать? — закричал вслед ему Хойсо.

— Беги! Беги, Хойсо! — отозвался истеричным выкриком упырь. — Беги, или мы тут все заср…

— Проблема не в твоем решении, — покачал головой седовласый старик. — Я считаю, что ты поступил правильно и прекрасно справился со своей задачей.

— Тогда почему меня отстранили от работы? — спросил Циперон.

Он стоял перед отцом-настоятелем инквизиции и смотрел на него с покорностью, хоть внутри и свербила детская обида.

— Дело раскрыто, связи установлены, новая точка приложения тьмы тоже выявлена и будет находится под контролем. В чем моя ошибка?

— Дело не в тебе, а в «Ехидстве бездны». Он снова проявил себя и многие недовольные результатами расследования сейчас ставят это проявление тебе в вину.

— Новое проявление? Так быстро? — нахмурился Циперон.

— Да. Вулкан «Глаз демона» покрылся коричневой густой жижей. При нагреве она начала источать смрад, и вся округа попала под влияние этой напасти. Местные леса и до этого были чахлыми, а после смрада и вовсе пожелтели. Трава пожухла, а последнее зверье сбежало или задохнулось под действием этой напасти.

— Что за жижа? Есть образцы?

— Братья из корпуса паладинов добрались до вулкана и с большим трудом достали эту жижу, — кивнул настоятель. — Это дерьмо.

— Что?

— Дерьмо, — повторил старик и без тени смеха или иронии добавил: — Ехидна бездны обосрала вулкан.

— Это он…

— Что?

— Ехидна бездны — это он. Он обосрал, — растерянно произнес Циперон и тут же вспомнил, как отдавал мешочек со свежим белым Багульником.

— Ты что-то знаешь об этом?

— Нет… не знаю, но предполагаю.

Щелк-щелк.

— Рассказывай.

— Понимаете, настоятель… Чтобы обосрать гору, нужна по-настоящему необычная… задница.