Староста с осторожностью и страхом поклонился.
— Здравия вам, Госпожа! — согнулся он в глубоком поклоне. — Чем удостоились мы чести, чтобы вы к нам…
Девушка кивнула и вышла из кареты. По хозяйски оглядев деревню, она кивнула своим мыслям, после чего взглянула на старосту.
— Как урожай в этом году? — спросила девушка.
— Урожай? — вскинул брови мужчина и, огладив бороду, ответил: — Урожай в этом году будет скудным. Налог уплатим, за то разговора нет, но тяжелая зима будет.
Девушка кивнула и подала знак. Рядом засуетился слуга, показавшийся с небольшим мешочком.
— Слушай меня внимательно. Это очень важно, — произнесла Юлиана, расстегнув горлышко мешочка. Из него она достала еще пару подписанных мешочков. — Вот это — груша, а вот это яблоко. Сади их подальше от друг друга, или тесно им будет. Садишь на три пальца глубиной. Не глубже. Понятно?
Староста кивнул, приняв семена и с удивлением обнаружил, что они горячие.
— Понятно, госпожа, а…
— Когда в землю положишь и сверху присыпешь — разведи костер на этом месте. Большой не надо. Нужно, чтобы он ровно сутки горел и не гас. Понял?
— Понял, госпожа, — снова поклонился староста.
— Ну, раз понял, то мира тебе и теплой зимы, — кивнула девушка и направилась к карете, но тут же спохватилась и вернулась обратно. — Чуть не забыла! Налоги в этом году не собираются. Если придет кто за налогом — гнать взашей, а если духу хватит — связать и ко мне в город везти. За каждого такого умника — серебряную монету даю, но учти, что проверять будут магией. Солжешь — голову оставишь.
— Как… без налога? — недоуменно спросил мужчина, окончательно перестав понимать, что происходит.
— В этом году без него. Со следующего года — половинный от прежнего, — кивнула девушка и теперь уже точно отправилась к карете. — Помни, что говорила! Три пальца глубиной и костер от утра до утра, чтобы не случилось!
Девушка прыгнула в карету, заржали кони и сопровождавшие ее наемники принялись разворачивать колонну, направляясь в следующую деревню, находившуюся совсем недалеко.
— Федо! — подошел к старосте бородатый мужик. — Чего сказала? Новый налог?
— Не-а, — удивленно покачал головой тот. — Налог в этом году отменила, а со следующего года — половинный налог.
— Брешешь!
— Чтоб мне лебеду до конца жизни есть, — сплюнул мужик и показал семена. — Смотри, что дала. Сказала в землю на три пальца садить и костер сверху жечь.
— Этож яблоня?
— Яблоня и груша, — кивнул староста.
— Так спалим же семена!
— Сказала обязательно костер жечь, — пожал плечами староста и обернулся к появившемуся подростку. — Клот! А ну, бегом сюда!
Парень подбежал к старосте и заинтересованно уставился на руку, в которой находились семена.
— Собирай ватагу свою. Будете по велению госпожи костер держать.
Спустя несколько часов, поделившись на на две команды, детвора уже сложила и запалила костры на месте, где были посажены семена. Чтобы никто не был в обиде, деревья посадили на двух уличных перекрестках так, чтобы они были на ничейной земле.
Костры горели, детвора носилась с ветками сухостоя и задорно подбрасывала в огонь растопку. Все началось примерно на втором часу кострового развлечения.
Посреди пылающих веток и углей, начал подниматься холм. Медленно, словно неохотно, из пепла пробился первый росток. Он словно феникс, просто поднимался и ветвился, с каждой минутой становясь сильнее и мощнее.
Взрослые прибежали на крики спустя пол часа, когда из ростка выросло уже небольшое деревце, совершенно не обращающее внимания на огонь.
— Федо, что делать будем? — спросил один из мужиков старосту. — Этож ворожба какая-то.
— Семя в огне проросло, — задумчиво произнес староста, рассматривая зеленые листочки с красными прожилками. — Госпожа сказала, что с утра до утра огонь держать надо.
— И что?
— Дрова неси! Вот, что!
Деревня засуетилась. Теперь вместо детворы у деревьев дежурили мужики, постоянно подкладывая в пламя дров. А дерево, словно под ворожбой имперских друидов, росло прямо на глазах. Мощный ствол становился все шире, крона ветвилась и увеличивалась.
Дерево выросло выше домов деревни к закату. В момент, когда солнце коснулось горизонта, яблоня и груша, которую было видно уже из любой точки деревни, внезапно вспыхнули белым цветом. Цветы на ветвях открылись одновременно и, словно по волшебству, залили округу сладким ароматом.
— Диво дивное… — прошептал староста, смотря на дерево.
Цветы простояли ровно час, за время которого дерево не выросло ни на метр. Закончилось цветение так же неожиданно, как и началось. В один миг дунул ветер и сорвал с деревьев огромные белоснежные облака из лепестков. Вместо них на деревьях показались мелкие яблоки, которые начали наливаться соком.
Созревание затянулось до утра.
Староста и многие мужики остались у деревьев, наблюдая за плодами. Яблоки были зелеными и не меняли окраса, но при этом продолжали расти. К рассвету они стали размером с пару добрых мужских кулаков.
Стоило солнцу показаться как яблоки, до этого бывшие зелеными, резко поменяли цвет и начали падать на землю.
— Простыни! — крикнул Федо, понимая, что урожай побьется. — Неси простыни бегом! Побьем яблоки!
— Скоро тебя проклянут, — с улыбкой произнес Роуль. — Вот увидишь, не пройдет и пары месяцев, а тебя уже проклянут.
— С чего это? — нахмурился парень, осматривая получившуюся рунную вязь.
— Урожай в этом году откровенно дерьмовый. В лесу неурожай ягод и грибов. Получается, твои яблоки и груши — единственный доступный вид пищи.
— Так это хорошо ведь, — хмыкнул парень и взял скребок, которым принялся выравнивать грань одной из рун. — У них еда будет, а значит с голода не опухнут.
— А ты попробуй пару месяцев есть одни яблоки, — с улыбкой произнес упырь. — Посмотрю я на то, что ты скажешь…
— Ну, знаете, — вздохнул Рус и повернулся к учителю. — Мне для них эклеры прикажете делать? Их то вы точно можете круглый год есть.
— Ну скажешь тоже! Это яблоки с грушами, а это эклеры!
— Кстати, про эклеры… — произнес Рус и недвусмысленно намекнул. — Вы тут не замечали каравана с сахаром?
— Нет, а что?
— Может еще где сахар упал с телеги и незаметно сполз к обочине?
— Может быть. — задумчиво ответил учитель. — надо проверить окрестности…
— Да, а то во всем баронстве закончился сахар, а сахарная свекла у нас растет… откровенно плохо.
— Его из свеклы делают? — удивленно спросил Роуль и, поймав недоумевающий взгляд, тут же пояснил: — Не было времени разбираться. Да и свекла красная, а сахар белый. Логической связи между ними нет. Тут даже сразу и не догадаешься.
— Я тоже удивился, — кивнул Рус. — Но факт остается фактом. Сахар делают из свеклы.
Рус оглядел получившийся артефакт.
Парень уже второй день был занят тем, что пытался создать артефакт, способный перерабатывать медную руду в чистый металл. По началу получился довольно простой и эффективный артефакт, но в процессе эксплуатации, Рус быстро понял, что качество меди выходило откровенно паршивым. Пришлось все переделать, пересчитать и сделать упор на чистоту.
— Пробуем?
— Пробуй, — пожал плечами Роуль. — Но я бы убрал вот эту руну или заменил бы на аналог.
— Почему?
— Потому, что если ты прочитаешь по диагонали, то получится…
Рус подошел к указанному месту и прочел рунную вязь.
— Ру-эк-зубо… — произнес он вслух и передернул плечами. — Взрыв… как-то я это упустил.
Парень подхватил инструмент и задумчиво уставился на вязь, чтобы подобрать аналог и не создавать возможности всему артефакту взлететь на воздух.
— Итак, — произнес Упырь и залез на верстак. Развалившись на нем как на кровати, он, подперев руками подбородок, продолжил: — Что ты успел выяснить за время своего баронства?
— То, что люди воруют. Чем больше у чиновника власть, тем больше он будет грести под себя.
— И все?
— Нет. Еще руководство таким количеством людей — очень сложная штука. Причем как бы ты не делал — всем не угодишь.
— Тоже верно, — кивнул Роуль.
— А еще я четко почувствовал, что хочу заниматься магией, артефактами, а не выслушиванием докладов и ведением бухгалтерии, — произнес Рус. — Это нудно, скучно и слишком… слишком…
— Слишком далеко от магии?
— Да, — кивнул парень. — Если у меня будет возможность откреститься от этого в будущем — я ее обязательно использую.
— Тут многие с тобой не согласятся. Многие будут тянуть власть на себя, но в основном ты прав. Правители крайне занятые люди и то, что они получают богатство и роскошь никак не компенсирует той работы, которую им приходится выполнять. Если они, конечно, правят, а не делают вид, что правят.
— Вот и я о том же, — кивнул Рус.
— Кстати! Ты в курсе, что с юга баронства уже пришли просители за твоими семенами?
— Юлиана же отправилась по деревням, чтобы…
— Слухи двигаются намного быстрее твоей Юлианы, — хмыкнул Роуль. — И я рад, что ты додумался сделать эти яблоки не настолько сладкими, но при этом долгими в хранении.
— Если бы они быстро портились, то какой был бы смысл вообще этим заниматься? Просто накормить крестьян?
— Тоже верно, — кивнул Роуль. — А сорта зачем разные сделал?
— Я не выбирал. — пожал плечами парень. — Просто взял, что подвернулось под руку.
— Вот как… Но забавно получилось. Когда крестьяне поняли в каком количестве у них будут яблоки, то пустились во все тяжкие. Они уже гонят из них самогон, ставят сидр и готовят подобие джема из меда и яблок. одним словом пытаются сохранить то, что и так не сгниет.
— Они пытаются разнообразить рацион из яблок, — ответил Рус, исправляя опасную руну. — От этого никуда не деться.
Парень закончил с руной и оглянулся на Роуля, который улыбался во все лицо.
— Что? — спросил ученик, чувствуя какой-то подвох.
— Нет, нет… все в порядке, — тут же попытался сделать серьезный вид упырь.
Рус обернулся на большой чугунный чан, который он покрыл рунами и нахмурился. Где-то был подвох, которого ученик снова не заметил. Чтобы понять, что он пропустил, он отошел к месту, где лежал на верстаке упырь и взглянул на свою работу.
Руна, которую Рус исправил, составила с другими сложное заклинание, которое однажды провернул учитель на его посохе. После активации артефакта, на активируемого и пять метров вокруг должен был сработать эффект «понос».
— Это было подло, — произнес Рус, взглянув на улыбающегося учителя.
— Зато как весело! Где ты еще бы увидел срущихся металлургов?
— Я немного волнуюсь, — произнесла Юлиана, поправляя прическу.
— Да ладно тебе, — легкомысленно отмахнулся Рус. — Это же твои поданные. Ладно бы, если мы с тобой на собрании знати выступали…
— Кстати про собрания, — произнесла Юлиана, повернувшись к своему супругу. — У меня постоянно спрашивают, почему я до сих пор не в положении и не является ли мой брак фиктивным.
— Кто спрашивает? — уточнил Рус.
— Двоюродная сестра, которая вышла замуж за Кельса из рода Доронов.
— У тебя есть старые письма от нее? — спросил парень.
— Да, а что…
— Сравни подчерк. Может статься, что это не сестра, а Гофманы пытаются нарыть информацию, — пожал плечами парень.
— Это невозможно и…
— Это вольные баронства, — пожал плечами парень. — Здесь возможно все. Кстати, надо закрыть вопрос с этими Гофманами. Они слишком упертые и так просто от нас не отстанут.
— И как ты собираешься закрыть этот вопрос?
— Уничтожить. На корню. Земли присоединить.
— А вопрос про наследника ты закрыть не хочешь? — спросила Юлиана.
— Это важно?
— Это принципиально важно.
— Закроем, — кивнул парень с улыбкой и кивнул на дверь. — А пока оставь свои пошлые мыслишки и выйди к старостам деревень, а то они сейчас лопаться от вопросов начнут.
Девушка еще раз поправила платье и, оглядев себя в зеркале, довольно отправилась в сторону большого зала. Рус отправился вслед за Юлианой.
Они вошли в зал после объявления церемониймейстера. Прошли по залу в гробовой тишине, под звуки шелестящих одежд старост, сгибающихся в поклоне. Вопреки ожиданиям, Юлиана не села по правую руку от трона, а заняла главное место. Рус же со спокойным видом, показывая, что так и задумано, уселся по правую руку от нее.
— Благодарю, что приняли весть о моем зове и оперативно прибыли на это собрание, — произнесла девушка, стараясь говорить четко и без изысков, чтобы не путать крестьян. — Я собрала вас, так как мое желание поправить ваше положение, в которое загнал вас по незнанию мой отец, многими истолковано неверно. Ходят много слухов и один глупее другого. Поэтому я собрала вас, чтобы прилюдно ответить на любой ваш вопрос.
Перед девушкой вышел вышколенный слуга, поклонился ей и повернулся к старостам деревень.
— В порядке очереди, — произнес он и указал на ближайшего к нему мужчину в опрятной белой рубашке. — Вы первый. Остальные выстраиваются за ним.
Крестьяне, тихо переругиваясь, принялись выстраиваться в очередь, а вперед вышел указанный крестьянин.
— Как бы… — произнес он и, сглотнув ком в горле, попытался сформулировать мысль. — Тут… болтали всякие за половинный налог… А насколько и как быть…
— По поводу налогов, — произнесла девушка и дала отмашку слуге, который передал ей приготовленные записи. — Налог на старшего сына — упраздняется…
Девушка подняла взгляд на крестьянина и тут же поняла ошибку. Слова «упраздняется» тот попросту не знал.
— То есть отменяется. — видя как тот сразу просветлел, она продолжила: — Налог на землю, налог на скотину и налог на двор объединяется в один. Теперь отдельно за землю, за скотину и за дом никто брать не будет. Теперь налог будет «Дворовым». На каждую семью, имеющую свой двор, будет начисляться налог в размере устанавливаемым ежегодно.
Тут девушка оторвала взгляд от бумаги и взглянула на спросившего старосту.
— Если кто-то удумает обманывать и за один двор целый хутор выдавать — обижусь, — произнесла Юлиана. — А пока из-за плохого урожая налог отменяется. Со следующего года налог будет новый.
— А сколько этот налог «дворовый» будет? Как его считать? — не успокоился староста.
— Считать его будут просто. С каждого аршина засеянной земли, с каждой коровы по отдельному продукту. Подробно по каждому пункту «двора» будет описано в грамоте. — объяснила Юлиана и показала на слугу за столом, который ожидал отмашки для раздачи грамот о правилах налогооблажения в баронстве. — Пока я могу сказать точно, что брать с вас будут в половину прежнего, но если вам интересно, слуга посчитает для вас конкретную плату.
Следующим вышел другой староста и начал спрашивать про яблоки, слухи про которые ходили далеко за пределами баронства.
— Нет, костры под яблонями жечь постоянно не надо. Растение хоть и магическое, но постоянно изводить его плодоношением не стоит. Оно тоже предел прочности имеет, — начал объяснять Рус. — Яблони эти созданы для вас, для того, чтобы в голодный год у вас еда всегда была, поэтому я приказываю, чтобы больше трех урожаев в год без нужды с них не брали…
— А как быть с пришлыми? Торг за яблоко ведут, монету дают хорошую, да и… голодно у них там, — пожал плечами худощавый старичок. — По человечьи жалко, ведь…
— Не слышишь ты меня старик, — вздохнул раздраженно Рус. — Три урожая! Хочешь — делись! Хочешь — продавай! Но больше трех урожаев в год с деревьев магических не трожь! Остальной запас — на неурожай или беду какую.
Следующий староста оказался низкорослым, но при этом широкоплечим мужичком. Он вышел, поклонился и спросил:
— Вопрос такой, — начал он. — А ежели мы по осени не рассчитали и два урожая сняли с дерева. Как зимой быть?
— Так же как и летом, — пожал плечами Рус. — Костер на корнях у ствола разводите и собираете урожай.
— Зимой, — хмурясь уточнил мужичок.
— Дерево ко времени года не привязано. Оно и весной и зимой урожай даст. Дров и огня зимой нужно будет больше, а так без разницы. — пояснил Рус.
— Благодарю вас, — поклонился староста и отошел в сторону.
Следующий вышел еще один бородатый староста и, откашлявшись, спросил:
— Не наше это дело, — произнес он и оглянулся, ища поддержки у своих «коллег». — Но уж больно интересно нам… Гофманы говорят на вас сильно в обиде. За что, тут уж мы не лезем, но если война, то… Наследника бы вам…
Рус нахмурился и взглянул на Юлиану, которая с усмешкой смотрела на него.
— Мы над этим работаем, — ответил парень, не став вдаваться в подробности.
Не рассказывать же барону, сидящему по правую руку от своей супруги на троне, что спит он не со своей супругой, а с Тук, что выжимает из него последние соки.
— Пресвятая Магдалена… и благочестивый взгляд ее… — шептал караванщик, судорожно посыпая солью перед собой. Он вел круг из белоснежной соли, которую он принялся рассыпать из приготовленного мешка.
Вокруг каравана, выстроенного в круг, мелькали тени, и послышался неразборчивый, но очень громкий шепот.
— Тихо… тихо светлый… чака-чака…
— Да освятит путь мой, да прибудет со мной свет…
Караванщик в припадке ужаса не жалел соли и пытался защититься от злого духа. Все охранники, все слуги исчезли в этой тьме, и он остался в одиночестве.
— Изыди!!! — Окончательной выйдя из себя, заорал полный мужичок и швырнул в тень весь мешок.
— Бу-ха-ха-ха… ик…
Вдруг в ночной тьме появились глаза. У пузатого мужчины замерло сердце. Он кинулся прочь, но уткнулся в улыбающегося упыря.
— Здра-а-а-а-асть! — произнес он, оголив острые как бритва зубы.
— Зд-зд-зд-здраствуйте, — белея от ужаса, произнес караванщик.
— У нас два варианта в сложившейся ситуации, — спокойно произнес упырь и показал палец с острым когтем. — Первый — я просто тебя съем и мы разойдемся. Ты в мир иной, а я с твоим караванам по своим делам.
— По-по-по-пощади, — рухнул на колени перепуганный мужчина.
— Второй вариант — я забираю три мешка сахара, ваниль и всю корицу, после чего ухожу, оставляя тебя и твоих слуг в покое. — Улыбаясь, произнес Роуль. — Согласись, второй вариант выглядит более прагматичным.
Караванщик судорожно затряс головой.
— Что же, если мы достигли взаимопонимания, то…
Упырь медленно поднял руки и сделал легкий хлопок, после чего вся тьма рассеялась, оставив мужчину в растерянном состоянии, на коленях и испачканных от страха штанах посреди дороги. За его спиной находился караван. Возницы, охранники и остальные слуги лежали и сидели на земле. Лошади спокойно ели траву и все выглядело так, словно они были на привале. Когда караванщик подбежал к ним, то обнаружил, что люди трясуться и не в себе.
— Роберт! Роберт, ты меня слышишь? — схватил за кирасу старшего охранника караванщик. — Надо убираться отсюда! Роберт!
— Танцевать, — истеричным голосом произнес бывалый воин. — Он заставлял нас танцевать…
Охранник закрыл лицо руками и зарыдал. Среди всхлипов и воя, послышался четкие слова.
— Имперская сальса… чака-чака… хэй..