Пять песен мира. Книга 2

Глава 8

В воцарившейся тишине каменный грохот послышался особенно ясно, и это точно было не землетрясение. Землетрясений, слышных в небесах, еще никто никогда не фиксировал.

В эфире зазвучали сконфуженные и удивленные возгласы. Пилоты перебрасывались фразами: «Это еще что было? Все слышали?», «Как пить дать хрень, которая Грозного напугала. Смотри, как он поплыл. На нас ему плевать вообще», «Что-то мне стрёмно, пацаны», «Тишину в эфире поймали. Если звуковики свалили, это еще не повод расслабиться!» — крик Шэдоу тут же заставил всех успокоиться.

Лучше бы говорить не прекращали. Из-за молчания обстановка стала напряженнее.

Даже Данни, раздираемый горем, позабыл обо всём и прислушался.

Внезапно, с оглушительным и утробным ревом, из облаков выскочил второй гигант, с приседа впечатавший в подбородок Грозового гиганта сокрушительный апперкот. На сотни километров вокруг раздался мощный шлепок, Грозовой гигант попятился назад, взревел, и запрокинул голову, защитная оболочка которой взорвалась черными клочьями.

Залитые белым светом глаза Белого гиганта выглядели совсем по-человечески, с европейским разрезом. Не так, как у всех звуковиков. Взгляд его был целенаправленным, осмысленным, и острым, будто у снайпера, глядевшего в линзу оптического прицела. Он немного уступал Грозовому гиганту в размерах, был ему примерно по грудь, но рост все равно позволял ему стоять по пояс в облаках. Кожа его была такой же, как у Грозового гиганта, только была белоснежной, с легким синеватым оттенком.

— Звуковик атаковал звуковика? — изумленно крикнул кто-то в эфире. — Невероятно!

Данни глазам своим не верил, осматривая мощное, мускулистое тело Белого гиганта. Не удивительно, что он одним ударом смог разнести голову Грозового гиганта в клочья, но этого, похоже, оказалось недостаточно. Защитная оболочка постепенно нарастала на голову Грозового гиганта, да и кристаллов не было видно, а значит, драка только началась.

Грозовой гигант неумело взмахнул рукой, когтями попытавшись перерезать Белому гиганту горло, но Белый гигант оказался на удивление прытким. Он ловко нырнул под взмах, приняв боксерскую стойку, и когти с ошеломительным свистом пронеслись над его макушкой.

Белый гигант нанес мощный контрудар тыльной стороной ладони по ребрам врага, вложив в атаку всю массу громадного тела. Защитную оболочку содрало вплоть до самого брюха, будто ядерным взрывом. Громыхнуло так, что в кабине Данни задребезжали стекла. Ударной волной аэролет смело с курса, словно метлой, и Данни вынужден был удерживать манипулятор, чтобы не рухнуть на землю.

— Какого хрена!? — кто-то удивленно крикнул на общей чистоте. — Это что за черт!?

— Не расслабляемся! — сурово повторил Шэдоу, но удивление в голосе ему скрыть не удалось. Появление Белого гиганта поразило его в той же степени, что и остальных. — Летаем вокруг и держим тварей в кольце! Близко не подходим! Пока наблюдаем!

— Есть! — хором ответили пилоты.

— Е… Е-есть! — запоздало отозвался Данни, но отозвался лишь для галочки. Он сейчас охотно бы кинулся к гигантам, чтобы умереть в пылу схватки. Да только рука не поднималась, дрожала.

К всеобщему удивлению, Белый гигант вонзил руку Грозовому гиганту в брюхо, и прорычал. Кровь Грозового гиганта водопадом хлынула из открывшейся раны, забрызгав Белого гиганта по локоть.

На глазах пилотов Грозовому гиганту впервые удалось навредить.

Белый гигант кричал, открыв пасть, полную тусклого белого света, исходившего из глотки. Он ковырялся в брюхе противника, точно стремясь вынуть что-то оттуда, и Грозовой гигант выл от боли, пытаясь отбиваться.

Голову Белого гиганта резко повернуло мощной и громогласной оплеухой, которую Грозовой гигант отпустил ему с неистовым воплем. Белый гигант оступился, став заваливаться в сторону, но ему удалось вцепиться в кишки врага настолько крепко, что они выскользнули наружу. Белый гигант потянул кишку за собой словно ремень громадного поводка, за счет этого сохранив равновесие.

Столько крови никому из пилотов не доводилось видеть. Картина смотрелась предельно жестоко, но каждый радовался ей, как ребенок купленной игрушке.

Наконец-то кто-то дал отпор Грозовому гиганту.

— Уничтожь его! — крикнул Данни в исступлении. Он наслаждался страданиями изувеченного врага. — Уничтожь его за Алекса и Айрис!

Кем бы Белый гигант ни был, Данни обрадовался его появлению. В каждом движении Белого гиганта ощущались боль и злоба. В нем кипела ненависть, которую он вымещал, истязая беспомощного противника. А беспомощного потому, что удар Грозового гиганта оставил на щеке Белого лишь небольшую трещину, из которой едва сочился свет.

Грозовой гигант тщетно пытался отбиваться, стараясь попасть хоть куда-нибудь, но из этого ничего не выходило. Белый гигант ловко уклонялся, нырял под удары, а потом увеличивал дистанцию и дергал за кишку, выбивая врага из равновесия.

Сокрушительный удар коленом в грудь Грозовой гигант не выдержал. Его туловище раскололось подобно палену под ударом топора, и увесистые половины свисли в стороны, как вывернутые карманы брюк. Колоссальных размеров кристалл показался взору, и Белый гигант бросился на него, рухнув вместе с ним на землю и скрывшись в облаках.

Возникло гнетущее молчание.

Битва закончилась, но теперь ни у кого не было уверенности в том, что Белый гигант не тронул бы людей.

Данни плевать на это хотел. Белый гигант не появлялся, на общей частоте послышались ликующие пилоты, радость в голосах звучала беспредельная.

— Как вы можете радоваться…. — Данни сжал кулаки до побеления костяшек, процедив слова сквозь зубы. — Как вы можете радоваться, когда столько ваших товарищей погибло!? Как можете радоваться, когда потеряли друзей!? Вы идиоты! Идиоты!

Он не знал, сколько людей точно погибло в этом сражении, но ему на самом деле было плевать. Данни подумал об, потому что скорбь по Алексу с Айрис овладела им. Ему хотелось, чтобы кто-то разделил ее с ним, поддержал его. Хотелось, чтобы Айрис снова стала поучать его, а Алекс поддержал в хамоватой и бодрившей манере.

— Тамблвид, я понимаю тебя, — в наушниках раздался голос Шэдоу, и Данни вздрогнул. Неужели он всё это случайным образом произнёс на общей частоте? Весь эфир умолк. И в этом молчании Данни ощутил ту же душную тоску, что гложила его самого. — Всем страшно. И всем грустно. Но если ты не хочешь сойти с ума — лучше не думай об этом. Радуйся, что жив, и радуйся, что выжил кто-то ещё. Это война, Тамблвид. На войне умирают люди. К этому нужно привыкнуть.

— Но, как же….

— Всем нам кажется, что жизнь вечна, — философски заметил Шэдоу. — Грозовой гигант уничтожен. И городу теперь ничего не угрожает. Пусть нам помог белый здоровяк, это была и наша битва тоже. Мы спасли множество жизней, и выполнили свой долг. Этому нужно радоваться, боец.

Данни промолчал. Ему хотелось возразить, но что он мог сказать, если Алекс, по сути, умер из-за него? «Я ведь мог спасти его. Мог выстрелить. Мог. Но мне стало страшно. Я…. Я ни одного звуковика не убил! Ни одного!»

— Есть, — монотонно ответил Данни. — У меня нет права осуждать кого-то.

— Эскадра, внимание! — в разговор неожиданно вмешалась взволнованная Линда. — Место, куда упал Грозовой гигант с белым! Там что-то происходит.

Данни нахмурился, и пристально взглянул на облака, заметив разрастающуюся тень под ними.

— Что это…. — тихо проговорил Данни. В груди его защемило. — Гигант возвращается?

Из облачного массива выросла белая рука, вытянувшись примерно по локоть. По цвету Данни понял, что рука принадлежала Белому гиганту. Более того, Данни заметил, что ладонь гиганта была раскрыта и повернута тыльной стороной к небу. Медленно рука покрылась толстым слоем льда, на котором, затем, появился красивый зимний узор, будто на промерзшем окошке.

— Там аэролеты! — радостно крикнула Линда. — На ладони лежат аэрлолеты с пилотами внутри!

— А…. Айрис! — оживился Данни, и сразу же до отказа толкнул рычаг тяги, и направил аэролет к ладони.

Данни посадил машину по-вертолетному, переведя аэролет в вертолетный режим. Шасси мягко коснулись обледенелой кожи, турбины вздернули в воздух облако снега, а затем стихли, отключившись.

Крышка со щелчком открылась, отодвинулась, и Данни выскочил из кабины как звуковиком покусанный. Он кубарем скатился по корпусу, и рванул к аэролетам, поскальзываясь и тяжело дыша.

«Неужели она выжила!?»

С трудом удерживая равновесие, Данни матерился так, как не матерился никогда в жизни.

Все пилоты перевели аэролеты в вертолетный режим, нарезали круги над ладонью, готовились в любой момент пустить пушки в дело, и пребывали в нервном напряжении от непонимания ситуации.

Линда наблюдала, как Данни пытался доковылять до искореженного аэролета Айрис. Каждая его нога то и дело соскальзывала в сторону, он замирал, фиксировал равновесие, и затем делал следующий, более осторожный шаг.

Линда кружила над ладонью, и, глядя в экран АБРИСа, давала приближение на кабину каждого подбитого аэролета, но не могла найти там Алекса. Взгляд у нее был нервный, взволнованный, а сердце неспокойно колотилось в груди. Она не могла смириться с мыслью, что Алекса больше не было в живых, и до последнего надеялась, что он в одной из изувеченных машин. Нельзя было с точностью сказать, в какой именно из них он мог быть.

Краска на броне уничтоженных аэролетов щетинилась сколами, а кое-где и вовсе слезла, не позволяя разглядеть хоть каких-нибудь отличительных признаков подразделения или бортового номера.

— Где же ты? — приговаривала Линда, разглядывая на экране корпуса аэролетов в приближении. — Где? В каком из них?

Крышки были закрыты, а черная тонировка не позволяла разглядеть содержимое кабин. Линда осознала, что дистанционно найти никого не смогла бы. Оставалось только одно — садиться на поверхность.

Она улетела из строя, зависла в нескольких десятках метров над ладонью, и, выбрав удобное место для посадки, села. Отщелкнула замок крышки кабины, распахнула дверцу, и спрыгнула на лед, тут же поскользнувшись. Перед глазами ее вспыхнуло, она ударилась подбородком и прикусила язык, но не обратила внимания на боль.

Кое-как встала на одних руках, простонала, и подняла голову, чтобы осмотреться. Аэролетов немало. В каком из них Алекс — она не догадывалась. Непреодолимое желание спасти любимого человека двигало ее вперед. Она встала, и, с трудом удерживая равновесие на льду, стала ковылять от одного аэролета к другому.

Она зализала на кабинные лесенки, открывала небольшую металлическую крышку, и дергала за специальный рычаг ручного аварийного открытия. Крышки отстреливало пневматикой, и они с грохотом падали на лед. В первой кабине Линда обнаружила изувеченного пилота, и ее чуть не вырвало от вида крови и лежащих на бедрах покойного внутренностей. Тело, прикованное к креслу ремнями безопасности, приборные панели, забрызганные подсыхающей кровью. Отличить Алекса можно было только по шевронам и нашивкам, и каждый раз, когда они не относились к Алексу — Линда испытывала облегчение, пусть и к собственному стыду.

В большинстве случаев лиц было не узнать. Она проверила несколько машин, но Алекса не удалось найти нигде. Чем больше кабин Линда вскрывала, тем сильнее становилось ее отчаяние, и тем упорнее на глаза наворачивались слезы, но она терпела. Сдерживала себя. Даже если ей не удалось бы найти Алекса сразу, она понимала, что всегда оставалась надежда на то, что он уцелел.

Ровно до тех пор, пока она не обнаружила бы его мертвое тело.

Она осторожно слезла с лесенки последней кабины, не найдя искомого, и прислонилась спиной к холодному металлу, зажмурившись от безысходности. Ветер на такой высоте буйствовал нешуточный. Воздух был малопригоден для дыхания, и Линда даже подумала о том, чтобы снять кислородную маску, и задохнуться.

В настолько угнетенное состояние ее вгоняли мысли о том, что Алекс умер.

Пропадало всякое желание жить. Но нет. Нельзя было этого делать до тех пор, пока точно не стало бы известно, что Алекса не стало.

Линда стиснула кулаки, собралась с мыслями, и уверенно осмотрелась еще раз, убеждаясь, что аэролетов больше не осталось.

Данни добрался до Айрис, и вытащил ее из кабины, сидя с ней на холодном льду. Она лежала головой на его бедрах, и держала его за руку, глядя на него полными слез и счастья глазами.

— Жива? — спросила Линда. Достаточно жестко спросила. Неожиданно для самой себя. Данни вздрогнул слегка, почувствовав, что внутренняя сила Линды порядком выросла. — Ей нужна медицинская помощь?

— Нет, — Данни покачал головой. — Она в порядке.

— Данни, — истощенно произнесла Айрис, искренне улыбнулась, влюблено посмотрела на Данни, и нежно приложила ладонь к его щетинистой щеке. — Я так рада…. Рада, что ты жив…. Как же хорошо….

— Вы видели, что произошло с Алексом? — спросила Линда. — Вы видели, где он? Его сбили?

— Я…. — Айрис села, едва не повалившись на спину, но Данни поддержал ее, подставив свое тело. — Я прикрыла его от этой черной твари. Она хотела убить Алекса. Я отвлекла ее на себя. Дальше провалилась в пищевод. Аэролет тонул в желудочной кислоте, но броня выдержала. Я видела белую руку, пальцы, распоровшие стенку желудка. Потом грохот, меня бросало из стороны в сторону, а затем белый свет…. Я потеряла сознание. Очнулась уже здесь…. Я не видела его.

— Я видел, — неохотно признался Данни, и потупил взгляд. — Видел. Я не…. — Данни поднял глаза на Линду, и когда почувствовал на себе тяжесть и колкость ее взгляда, когда почувствовал ярость ее души, застыл на месте. Ему стало страшно ей признаваться. Но он решил, что должен был хотя бы в чем-то проявить смелость. — Я не смог прикрыть его. Он прикрыл меня, он спас мне жизнь, и я…. Я видел, как его аэролет захватили звуковики, но не смог ничего сделать. За этот вылет я не убил ни одной твари.

— Чертов трус, — крикнула Линда, и, в порыве неожиданной ярости схватила Данни за грудки, подняв его и притянув к себе.

Айрис завалилась на бок, и вяло простонала. Попыталась встать, приподнялась на одних руках, но поскользнулась и упала. В ней неб было сил, чтобы стоять на ногах, и чтобы защищать Данни.

— Не смей его трогать, стерва…. — угрожающе прорычала Айрис сквозь зубы. — Убью….

Линда в упор глядела в глаза Данни, спрятанные за защитными очками, приблизила свое лицо максимально близко к его лицу. Видела дрожь его зрачков, чувствовала прерывистость дыхания, заметила капельку пота, скользнувшую по бровной дуге. Он был напуган.

— Ссыкло. Как ты вообще попал в ВВС?! Кому хватило ума сделать из тебя пилота, а?! — кричала она, скаля зубы и краснея от ярости. — Ты мог его спасти! Почему не спас?! Почему, а?!

— Я испугался! — оправдывался Данни. Он хотел вырваться, но не мог даже пошевелиться. — Испугался! Я трус! Я этого не отрицаю! Но мне очень грустно, что…. А ты сама?! Сама лучше?! Не ты ли сбежала, бросив Торрэна умирать?!

Перед глазами Данни вспыхнуло. Линда свалила его с ног ударом кулака в скулу. «Грустно тебе, сука?!» — приглушенные крики Линды доносились до его ушей будто сквозь толстый слой ваты. Линда пинала Данни по ребрам не жалея сил и орала так громко, что в животе от страха даже у невозмутимой Айрис похолодело.

Данни вскрикивал, и свернулся в позу эмбриона, прикрыв голову руками. Ему стало страшно. Страшно, что убьют, забьют до смерти, не выслушав, не попытавшись понять, не попытавшись простить.

— Грустно, мразь?! Тебе грустно?! — она пнула его по ягодицам несколько раз, затем пинала по голове, но удары ослаблялись защитой рук. В кистях Данни вспыхивала боль, и казалось, вот-вот должны были треснуть кости. Он видел носок армейского ботинка, ударявший в щель между руками, и плакал, даже не пытаясь отговариваться. Он кричал от боли и плакал. — Грустно, сучара?! Он умер из-за тебя! Умер! Умер! Умер из-за тебя! — глаза Линды покраснели от слез.

Она топнула по льду рядом с головой Данни, отчаянно закричала, и застыла, вытянув руки по швам и опустив голову. Ее трусило. Трусило от гнева, злобы, и негодования. «Почему выжил этот урод? Почему выжил этот трусливый урод, а не Алекс?!» — думала она, глотая скользившие по щекам слезы.

Друзья не всегда те, кто называл себя друзьями. Дружба это не только совместное распивание пива по выходным, веселье, и беззаботность. Дружба — это ответственность. Ответственность за того, кого называешь другом. Готовность помочь ему любой ценой и не бросить в ситуации, когда другу угрожает смерть. Далеко не все, кто называет себя друзьями в окружении человека, являются друзьями на самом деле. Жизнь и ситуации умело расставляют все по своим местам, отчетливо показывая, кто друг, а кто враг.

— Ты сама…. Сама бросила всех, — проговорил Данни сквозь жалобные всхлипы. — Сама сбежала. А теперь называешь трусом меня?

— Я нашла в себе силы пожалеть об этом. Нашла в себе силы измениться, — Линда обратила тяжелый взор на Данни, и он почувствовал такое психологические давление, словно бы его плитой прижало. — А ты как был ссыклом в самом начале, так и остался ссыклом. Ты мне противен. Где Алекс? Как он умер и куда делся?

— Он упал в облака вместе со звуковиками, — тоскливо ответил Данни. — У него не было…. Ну, не было шансов.

— Он может быть еще жив, — сказала Линда, отведя уверенный взгляд в сторону.

Вскоре вдалеке показалось два аэролета. Они сели на ладонь, и их покинули Дональд с Василисой.

— Где Алекс? — Василиса не в настроении. Выражение на лице было мрачным, взгляд злобным и остервенелым. — Что с ним случилось?

— Сбит, — злобно ответила Линда. — Этот урод бросил его умирать.

— Ему скрутили руки и ноги…. Его сожрали под облаками. Он не мог выжить.

— Ты видел, как ему повредили голову? — спросила Василиса.

— Нет, — устало ответил Данни. — Не видел.

— Значит, он может быть жив. Дональд.

— А? — Дональд вздрогнул. Его вырвали из размышлений.

— Ты знаешь, как попасть под облака? Я слышала, что возможность спуститься ниже блокирует высотная автоматика. На любом такая стоит.

— Разве? А я не знал, — удивился Дональд. — Если автоматика взаимосвязана с компьютером — легко. Я с этим разберусь.

— Безусловно есть. Инструмент против любопытных. Я же спускалась под облака, значит можно сделать это еще раз, и найти Алекса.

— Автоматика не даст. И вас убьют там, вы чего? — вскинулся Данни, приподнявшись на одних локтях.

— Его нет в живых, — Айрис села, опираясь спиной на остов своего аэролета. — Вы хотите спасти призрака. Звуковики точно разорвали его на части. Нет смысла даже пытаться.

— Какие же вы твари, — с отвращением произнесла Василиса. Гримаса на ее лице возникла соответствующая. — Он же ваш друг. Вы вместе поступили в училище. Жили в одной казарме. Как вы можете хоронить его, когда есть хотя бы малейшая надежда на спасение?

Данни стыдливо отвел глаза в сторону, и сел, обхватив колени руками. Он был поглощен мыслями об избиении. О боли, что терзала его тело. Судьба Алекса тогда занимала далеко не самое первое место в мыслях.

— Мы не намерены просто так рисковать, — цинично произнесла Айрис. — Такова жизнь. У нас нет и малейшего основания думать, что он жив, а значит, вероятность успеха операции минимальна.

— Я бы избила тебя до полусмерти сейчас, белобрысая сука, если бы ты не была ранена, — процедила Василиса сквозь зубы. — Я гарантирую, что ты всю жизнь будешь летать за барьер, и срок твоей службы растянется до вечности. Я знаю, как ты попала в ВВС, и знаю, что ты не хочешь тут находиться.

— Она и Алекса прикрыла только для того, чтобы он спас этого патлатого рохлю, — с омерзением произнесла Линда и фыркнула.

— Я хотя бы не отрицаю того, что я эгоистка.

— Простите, — всхлипнул Данни, обращаясь к Василисе и Линде. — Я пошел в ВВС потому, что сюда пошел Алекс. Я следовал за ним. Но мне слишком страшно. Я буду бесполезен, если полечу с вами, и я боюсь умереть.

— Похвально, — ответила Василиса и скупо ухмыльнулась. — Хотя бы это ты признал. Мы тоже боимся умереть, если ты не знал. Настоящего солдата от подделки отличает именно умение побороть страх. Я считаю, что каждый мог бы пригодиться, но не ты. Тебе даже не хватает смелости на то, чтобы хоть как-то помочь в спасении друга. Какой же ты тогда ему друг….

— Я постараюсь помочь чем-нибудь отсюда, — тут же предложил Данни. — Я придумаю способ. Но простите. Простите. Я боюсь. Я не хочу никуда лететь.

— Отвратительно. И за тебя он отдал жизнь? — это Линда.

— Рыжий, поможешь? — Василиса обратилась к Дональду. — Сломаешь высотную автоматику?

— Вообще, Алекс всегда был тем еще придурком, — задумчиво произнес Дональд, сунув руки в карманы и опустив взгляд в землю. — Я его ненавидел. Тем не менее, тем не менее…. — он призадумался. — Он пожертвовал жизнью ради товарища. В бой бросался как умалишенный. Пусть мы друг друга недолюбливали — я уважаю поведение, которое он проявил в бою. Я не просто помогу сломать систему. Я полечу с вами. Не знаю, почему, но мне смертельно хочется, чтобы этот перекачанный кретин оказался жив.

«Вот так и появляются настоящие друзья» — подумала Василиса, и появление команды из трех человек ее немного воодушевило.

— Я больше не хочу бросать любимых, — это снова Линда. — И Алекса не брошу. Больше не хочу испытывать того, что испытала, когда сбежала с первого поля боя.

Разумеется, Василиса обратила на это внимание. Даже почувствовала укол ревности. Но она понимала, что было не до выяснения отношений, и требовался холодный ум. Только точный расчет мог привести к успеху. Эмоции всегда мешали принимать трезвые решения, что Василиса прекрасно понимала.

— Тогда летим, — сказала Василиса. — Летим сейчас.