Пять песен мира. Книга 2

Глава 3

Под солнцем раскинулись обзорные площадки, располагавшиеся близко к аэродрому. Люди собирались около оград толпами, и глядели вдаль, ожидая возникновения чернеющих в контровом свете аэролетных силуэтов, летевших на фоне крупных облаков. Алекс взглянул на часы, заметив, что уже наступил полдень, и по план-заданию примерно в это время эскадрилья должна была вернуться. Прохладный ветер короткими порывами обдувал Алексу щеки.

Алекс взглянул на обзорные площадки, заметив, что людей собралось раз в десять меньше, чем собиралось тогда, когда он сам прибегал посмотреть на взлет «Воздушных асов». Стало немного тошно, когда вспомнились разговоры зевак, и разговоры с не самым лучшим содержанием. Гнилым и злобным содержанием. Даже издалека ощущалась желчность взглядов, мрачность мыслей. Никому не хотелось платить за тех, кто, скорее всего, умрет. После падения Демьяна налоговая нагрузка на людей возросла сильнее, и, пусть народ второго жилого кольца более обеспечен — жадность вынуждала его ненавидеть военных.

Алекс переживал. Ему не давали покоя мысли о том, как прошел первый боевой вылет у ребят, с которыми он много времени провел в учебке. Он испытывал стыд из-за того, что не полетел с ними, и чувствовал себя трусом. Пусть он остался дома не по собственной вине — чувство стыда никуда не исчезло.

Встречать пилотов пришел не только Алекс, Айрис, и Данни. Так же на аэродром явились высокопоставленные офицеры, включая капитана Шэдоу, но Шэдоу был далеко не самой крупной фигурой там.

Около лимузина стоял сам Верховный консул Ривз. На лбу его проступала испарина, и он вытер ее белоснежным платком. Рядом с ним стояла девушка с очень печальным лицом, и скорбным взглядом, устремленным в землю.

Увидев ее, Алекс нахмурился, и перед его мысленным взором вспыхнуло воспоминание, где он вместе Грэем укрывался в подсобке складского здания. И эта девушка….

Ирма? Кажется, ее звали Ирма.

Ирма, словно услышав мысли Алекса, подняла глаза, и они встретились взглядами. Колкий взгляд, зеленые радужки, напоминавшие цвет битого стекла, и острота, явно не присущие человеку, испытывающему тоску. Алекс расширил от удивления глаза. Именно этих людей он видел во сне. И именно глазами Грэя. Поразительно. Он знал, точно знал, что никого из них не видел ни разу в жизни, но при этом выглядели они точно так же, как выглядели во сне.

Разве что Ривз стал толще в обхвате, и Ирма выглядела не такой замученной, видимо насытившись знатной жизнью. Тандем Ирма и Ривз вызывал у Алекса напряжение. Не желая глядеть в глаза Ирме, Алекс перевел взгляд на Ривза.

— И какого черта я должен сюда идти в свой выходной? — недовольно проговорил Ривз, убрав платок в карман. — Я бы мог сладко спать и ни о чем не думать.

— Не волнуйтесь, мой господин, — равнодушно ответила Ирма, снова опустив взгляд в землю. — Народ должен видеть, что вы с ним, и что вы участник ситуации. Для вашего рейтинга это очень полезно. Вы же не хотите потерять место?

— Конечно не хочу, — раздраженно ответил Ривз, прикрыв глаза. — И вообще, с каких пор ты разбираешься в политике, а? — Ривз смерил Ирму презрительным взглядом. — Тупая шлюха. Твоя задача стоять у моей ноги, ублажать меня ртом когда прикажу, и не гавкать.

— Простите, господин, — взгляд Ирмы засиял радостью, щеки ее залились румянцем, и выражение на лице сделалось крайне удовлетворенным. Она получала истинное наслаждение от такого обращения, да вот только Алексу оно не казалось нормальным.

Алекс нахмурился, с недовольством взглянув на Ривза, и собрался было пойти в его сторону, но Айрис схватила его за плечо, остановив.

— Не вздумай, — спокойно произнесла Айрис, глядя в сторону горизонта. — Не создавай нам проблем, Алекс.

— Но как….

— Не. Вздумай, — произнесла Айрис, с силой подчеркивая каждое слово. — Иначе тебя вышвырнут из ВВС, и все усилия будут напрасны.

— Ты права, — неохотно согласился Алекс.

— К тому же, если ты не заметил, ей это нравится.

— Как такое может нравиться? — Алекс непонимающе сморщился.

— Ну, — это Данни, — есть женщины, которые испытывают удовольствие от жестокого обращения. Вообще, существует гипотеза, что чем жестче мужчина относится к женщине, тем сильнее она к нему привязывается, и тем сильнее хочет удовлетворить. Странно. С точки зрения человеческих взаимоотношений странно. Но подсознательно, говорят, все работает именно так. Вообще….

— Эй, — Айрис шлепнула Данни по плечу ладонью, а затем указала в сторону горизонта. — Смотри! Летит!

— Где? — Данни удивленно захлопал ресницами, а затем всмотрелся, увидев темнеющий на фоне облаков силуэт аэролета.

Одинокий силуэт.

Вскоре аэролет приблизился, послышался клекот турбин и гул несущего винта. Аэролет медленно проплыл мимо обзорных площадок, и жители провожали его презрительными взглядами, прижимая к головам изящные головные уборы, чтобы их не сдуло.

Наверное, самый тяжелый взгляд у знати. Алексу вспомнилось, что даже нищее население Демьяна не смотрело на пилотов с такой откровенной ненавистью.

Когда Аэролет завис над посадочной площадкой, и плащи высокопоставленных офицеров стали реять от потоков ветра, Алекс пригляделся к бортовым номерам. Оглушительно клекотали турбины, с ошеломляющей скоростью вращались несущие винты, выглядя как прозрачный серый диск. На посадочной площадке поднялась застоявшаяся пыль, облаками устремившись в разные стороны от аэролета.

— Аэролет Линды…. — тихо произнес Алекс, а затем устремил взгляд в сторону, откуда прилетела Линда. Облака, желтеющий от заката горизонт, и ничего больше. — А где же…. Где остальные?

Аэролет плавно приземлился, шасси коснулись бетонной поверхности, и лопасти медленно остановились. Гул турбин стих.

Офицеры обступили аэролет у носовой части, Алекс и Айрис с Данни тоже подошли поближе, но сильно не наглели, не желая приближаться к офицерам слишком плотно. Алекс глядел над головами офицеров и увидел кокпит.

Линду было не узнать.

Она глядела перед собой, не моргая, лицо белое, а глаза будто бы обесцветились, лишившись живого выражения. Она испуганно оглядела стоявших перед аэролетом офицеров, и дрожащей рукой открыла крышку кокпита, спрыгнув на бетон. Ей не удалось устоять на ослабших, подкосившихся ногах, она рухнула на колени. Руки ее были как плети — висели расслабленно, лишились силы. Линда боялась смотреть людям в глаза, и глядела в бетон перед собой, пребывая в состоянии жесточайшего шока.

Ривз встал рядом с ней, хмуро глядел на нее, но Линда не обратила на него никакого внимания. Глаз у Ривза дернулся. Ривз очень не любил, когда его величественную персону обделяли вниманием и должным уровнем уважения.

— Как нужно себя вести, когда к тебе подходит Верховный консул?

Офицеры в строю занервничали, и глядели на Ривза кто с легким испугом, кто с презрением. Они о чем-то перешептывались, но Алекс не мог понять, о чем именно. Все понимали, что требовать субординации от бойца в таком состоянии — глупо, но никто не осмеливался высказать этого вслух.

— Кажется, я обратился к вам, — Ривз сказал хмуро, с нажимом. Линда глубоко и прерывисто дышала, сознанием пребывая явно не здесь, а в другом и страшном месте. От ударов сердца грудь ее подпрыгивала, по грязному и испуганному лицу струился пот. Волосы ее секлись, стали сальными и жесткими. Ривз от отвращения немного скривился. — Вы что, меня игнорируете? Где остальные? Я к вам обращаюсь! — взвизгнул Ривз на фальцете, и закашлялся, проклиная все на свете.

Линда медленно повернула к нему лицо, обратила на него безжизненные глаза. Столкнувшись с ней взглядом, Ривз оторопел. Линда затаила дыхание, а затем произнесла тихо: «Никто».

Говорила Линда с трудом. По впалым щекам и обостренным скулам можно было сказать, что ее мучило голодом и жаждой.

У Алекса в сердце защемило. Ему вспомнилось, как у него на глазах растерзали Валериана, и он на короткий срок впал в точно такое же состояние. Все же, ему было страшно представить, что пережила Линда, чтобы обрести такой удручающий вид.

Ее глаза наполнились слезами, лицо исказило жалобным выражением, и она заплакала навзрыд.

— Я бросила его! — кричала она сквозь слезы. — Бросила! Я обещала, что всегда буду с ним, и никогда его не брошу! Но я бросила его! Бросила всех! Я испугалась!

— Дезертир! — разорался Ривз, и покраснел, как рак. Он указал на нее пальцем и приказал. — Казнить! Как она посмела отступить без приказа! Как посмела сбежать?! Казнить! Немедленно! Что вы стоите?! — он крикнул на офицеров, чем тут же заслужил десяток неприязненных взглядов. — Немедленно казнить ее!

— Нет! — Алекс рванул из строя, и встал между Ривзом и Линдой, широко расставив руки. Он, не глядя на былую неприязнь к Линде, испытал такую сильную жалость, что не смог остаться в стороне. — Пожалуйста, пощадите ее!

— Бросила его! — кричала Линда. — Бросила Торрэна! Бросила всех! Все погибли! Все умерли! Простите меня!

— Гадкий мальчишка, — Ривз хмуро и раздраженно смотрел на Алекса снизу вверх — Алекс был выше его на две головы. — Да как ты…. Как ты смеешь вставать на пути у своего правителя?!

— Идиот, — прошипела Айрис, и, к своему удивлению, не смогла остаться в стороне, хотя для себя решила, что если Алекс будет чудить слишком сильно — она не полезет. Айрис встала рядом с Алексом. Только Данни остался в строю, не в силах пошевелиться. — Казнь уцелевшего бойца будет нецелесообразной, — равнодушно произнесла Айрис, обращаясь к Ривзу. — У нее может быть важная стратегическая информация.

— Как вы смеете!

— Казните их всех! Казните эту глупую чернь Демьяна! — кричали с ближайших обзорных площадок. — Казните чернь, посмевшую перечить знати!

Над посадочной площадкой стремительно пронесся аэролет. Алекс увидел его боковым зрением, и затем устремил к нему взор, увидев черный силуэт воздушной машины, работавшей лопастями и заслонившей собой солнце. Аэролет пролетел по круговой траектории, и затем плавно приземлился недалеко от аэролета Линды.

Крышка кокпита открылась. Первый пилот щелкал тумблерами, останавливая несущие винты и выключая двигателями, а на пассажирском месте сидел главнокомандующий Фарвелл.

«Грэй!» — ошарашено подумал Алекс, взглянув на Фарвелла. Фарвелл спрыгнул на бетон, и неспешным шагом направился к процессии, вскоре достигнув ее.

Алекс нахмурился. Он помнил еще по сну, что Грэй был настоящим подлецом, убившим мать Линды, Трэйси. Чего можно было ожидать от негодяя, ради собственной жизни способного уничтожить дорогого ему человека?

«Мать Линды?! То есть, Фарвелл приходился Линде отцом?!»

Эта мысль поразила Алекса, как удар молнии. Взгляд Алекса стал взволнованным, по бровной дуге скользнула капелька пота, сердце заколотилось в груди с удвоенным усилием. В голове даже догадок не возникало, что могло произойти дальше.

— Прошу прощения за опоздание, — спокойно произнес Фарвелл. — Это все, кому удалось вернуться? — Фарвелл взглянул на аэролет Линды.

— Да! — Ривз разразился криком. — Более того, этот гадкий дезертир посмел сбежать с поля боя без приказа! Я требую, чтобы ее казнили!

— Во-первых, неизвестно, по приказу она отступила, или без приказа. Из-за акустического излучения звуковиков мы не способы поддерживать связь с теми, кто находится на боевом вылете, — пояснил Фарвелл, невозмутимо глядя на Ривза. — Во-вторых, господин Ривз, прошу заметить, что вы очень сильны в политике, и назначили меня главнокомандующим силами обороны. Позвольте, пожалуйста, найти более выгодный для Дираксиса выход из сложившейся ситуации? Разве целесообразно терять пилота, в которого вложили миллионы, и тем более на фоне возможного наличия у него ценной информации?

— Эта огромная тварь…. Просто невероятных размеров…. Я даже не представляю…. — от нахлынувших воспоминаний у Линды задрожали руки. Она всхлипывала, с трудом подбирая слова и озвучивая их. — Не представляю, как земля вообще способна удержать существо таких размеров…. Эта рука…. Рука, пробившая дно Демьяна…. Это точно была она. Эта тварь. Огромная, черная, с красными кровожадными глазами….

— Видите, — Фарвелл перевел взгляд на Ривза. Ривз, закипевший от злобы, сердито сопел носом, но не возражал. Ему просто хотелось убить того, кто, по его мнению, дезертировал, и пренебрег безопасностью Его Величества. — Боюсь, я не могу допустить казни. Возможно, Дираксис в большой опасности, и нам нужно цепляться за любую крупицу информации о противнике. Линде удалось столкнуться с тварью, уничтожившей Демьян, лицом к лицу. Линда слишком ценна, чтобы умирать, вам не кажется?

— Так вот как тебя зовут? — Ривз с прищуром взглянул на Линду. — Вот за кого ты просил, Фарвелл? Это твоя милая дочурка? Хорошо, — вздохнул Фарвелл, стиснув кулаки. — Я не буду убивать ее. Но знай, что твоя просьба принять ее в «Корону Дираксиса» аннулирована. Трусам нечего там делать.

Фарвелл зашагал к лимузину, и, сев в него, уехал прочь.

— Как ты, Линда? — Фарвелл обратился к Линде. — Можешь не волноваться. Тебя никто не тронет.

— Я не заслуживаю жизни. Я должна была умереть там, с Торрэном. Я должна была попытаться спасти его. Спасти хоть кого-нибудь.

— Ты видела «Королевское образование»? Видела, что там скрыто?

— Там…. Скрыта эта тварь. Она прячется в нем. Мне кажется, «Королевское образование» двигалось в сторону Дираксиса.

— Ты спасешь намного больше жизней, если сможешь рассказать, что случилось, и мы будем к этому готовы, — Ривз положил ладонь Линде на плечо.

Алекс расслабился, и с облегчением посмотрел на Линду с Фарвеллом. Поступок Фарвелла показался Алексу удивительным. Более того, он разглядел во взгляде Фарвелла настоящую любовь, обращенную к Линде. Похоже, Фарвелл стал совершенно другим человеком, и успел сильно измениться за время, которое занимал должность главнокомандующего.

Фарвелл тем временем думал, что поступил правильно, осадив Ривза на глазах у знати. Теперь люди начинали сомневаться в авторитете Верховного консула, и понимали, что Фарвелл был способен принимать более рациональные решения. «Прости, Линда, что я так тебя использовал» — с искренним сожалением подумал Фарвелл.

Он действительно не хотел, чтобы она умирала, но из сложившейся ситуации ему, все же, удалось извлечь определенную политическую выгоду.

— Отдыхай, Линда. Поешь. Приди в себя. Нам предстоит много работы с информацией, которая у тебя есть. Ты молодец.

Народ разошелся, Фарвелл сел в аэролет и улетел, а Алекс вместе с Линдой и остальными отправился в казарму.

Отдых пошел Линде на пользу. Она приняла освежающий душ, смогла хорошо поесть, и кожа ее обрела здоровый вид. Волосы стали чистыми и пышными, грязь с лица сошла, и щеки пополнели.

Внешне Линда казалась здоровой и сытой, но ураган негативных эмоций внутри так и не улегся. Линда сидела на краю кровати в армейских штанах и лифчике, на пышной груди сохли капельки воды, на плече лежало сырое махровое полотенце. Ей не хотелось двигаться, не хотелось куда-то идти и что-то делать. Она даже полотенце после душа использовать толком не могла. Ее движения были рассеяны и неосторожны, она чувствовала себя неуклюже, но не придавала этому значения.

Полотенце соскользнуло на пол, Линда безразлично взглянула на него, и снова рассматривала стену. Задумавшись об Алексе, она опустила взгляд в пол, и щеки ее залились румянцем. Ей вспомнилось, как он самоотверженно встал между ней и Ривзом, препятствуя воле, на минуточку, самого Верховного консула. Ее восхитило то, что Алекс за нее заступился, хотя и сделать ничего не мог. Более того, он рисковал подставиться.

«А ведь только недавно он поливал меня грязью в столовой. И что с ним не так?» — думала Линда, заметив, что мысли об Алексе заставляли ее сердце биться быстрее, а в животе теплело. «Ну ты и тварь, — Линда корила сама себя. — Торрэн недавно умер, а ты уже ищешь член, на который можно сесть. Может, Алекс был прав насчет тебя. Но…. Мне так понравился секс. После оргии с Василисой я поняла, насколько глубоким и безграничным может быть сексуальное удовольствие. Но с Алексом дело не только в сексе».

Она вспоминала слова Алекса, сказанные в столовой, и понимала, что Алекс был прав. Она действительно не любила Торрэна, и действительно хотела использовать его, чтобы обеспечить себе комфортное существование за его счет. В постели он был плох, кончал быстро, от мужчины в нем практически ничего не было, но он отдавал Линде все внимание и все деньги, лишь бы удержать такую знойную красотку около себя. И она этим пользовалась, однако была предана ему, пока не встретила Василису и не открыла с ней свое сексуальное начало.

Не стоит быть с человеком, которого не любишь, чтобы он тебе при этом не давал. Холод звонкой монеты никогда не сможет заменить пыла теплых чувств, и показать настоящее, беспредметное счастье.

Думая об Алексе, Линда покусывала губу, и радовалась, что теплые мысли о нем затмевали кошмар, пережитый ею.

Услышав стук в дверь, Линда выпрямилась и расширила от неожиданности глаза. Она не ждала посетителей, стала колебаться, и произнесла неуверенно:

— Войдите.

Дверь с шипением открылась, и в комнату шагнул Алекс, не заметив, что дверь до конца не закрылась. Механизм внутри заело, между дверью и рамой осталась небольшая щелочка, через которую виднелся коридор. Да, в казармах «Воздушных асов» двери стояли автоматические, а не ручные.

— Алекс? — удивилась Линда. Он опустил взгляд на ее грудь, и тут же смутился, отвернувшись. — Что ты тут делаешь?

— Оденешься? — спросил Алекс.

— Нет, — устало ответила Линда. От тоски в ее голосе становилось не по себе. — Можешь смотреть на меня. Я не против. Я же в лифчике.

— А чему ты удивилась? Мне захотелось навестить тебя, — Алекс преодолел смущение, и присел на край кровати рядом с Линдой. — Мне уйти?

— Нет, останься, — попросила Линда. — Меня так замучили расспросами прежде, чем отпустить в кубрик. Хочется простого человеческого общения.

— Ну…. — Алексу было трудно найти слова поддержки. Он слышал, что люди начинали лучше себя чувствовать, если их просто выслушивали. — Как ты?

— Я даже не знаю…. Не знаю. Я чувствую себя такой тварью из-за того, что бросила умирать товарищей, — Линда всхлипнула, и уперлась лицом в ладони, стыдясь дезертирства. — Они умерли, Алекс. Умерли страшной смертью. И я ничего не сделала. Ничего….

Алекс не нашелся, что ответить, и заботливо приобнял ее за хрупкие обнаженные плечи. Кожа ее была влажной и холодной, холод этот Алекс ощущал кончиками пальцев, и вдруг в животе возникло еще одно ощущение. Теплое и возбуждающее. Такое же ощущение у него возникало, когда он уединялся с Василисой. Правда, с Василисой было что-то еще, что-то, чего с Линдой не возникало.

Но волосы Линды пахли головокружительно. В них очень хотелось уткнуться носом и вдохнуть посильнее, чтобы ее почувствовать. Взгляд невольно упал на возбуждающую ложбинку, и к паху устремилась горячая кровь. Внизу стало твердеть, достоинство стискивало штанами, и Алекс устыдился, не подавая вида, что испытал возбуждение.

— Мне отрезали путь в «Корону Дираксиса», но я туда больше не хочу. Я чувствую себя последней тварью, и раскаиваюсь за свое поведение. С Торрэном, да и вообще. Из всей эскадрильи я больше всех заслуживаю смерти. Мне стыдно. Я…. — Линда выдержала короткую паузу, будто бы решаясь на серьезный шаг. — Хочу остаться в этом подразделении, и защищать людей. Хочу отдать долг тем, кого могла спасти, но не спасла.

— Ты никого не могла спасти, — решительно произнес Алекс, крепче сжав ее плечи. — А если бы осталась, то просто бы умерла. Я рад, что ты останешься, — Алекс взял Линду за руку. — И если ты решила защищать людей, решила отдать долг через уничтожение звуковиков — я буду тебе помогать.

— Спасибо, — тихо произнесла Линда, и взгляд ее сорвался на губы Алекса.

Их лица были очень близко друг к другу. Линда приблизила свои губы к губам Алекса еще на пару сантиметров, и желание овладело ими внезапно, будто вспыхнувший тополиный пух. Алекс закрыл глаза, поцеловал Линду, и почувствовал у себя во рту влагу ее языка, ее слюну. Сердце его заколотилось, едва не выламывая ребра. Он расстегнул ей лифчик, и тот упал к полотенцу.

Алекс ладонью тискал ей грудь, сжимал, чувствовал ее упругость и пальцами касался вставших сосков. Его шею обдавало горячим дыханием Линды, она взяла Алекса за затылок, и их поцелуй стал более жарким и страстным.

Спустя миг она уже лежала на спине. Алекс прицеливался, головкой касаясь влажных половых губ, и затем Линда почувствовала, как Алекс скользнул в нее, расширяя стенки вульвы. Ни с чем несравнимое ощущение волн удовольствия, разносящихся по телу, экстаз, блаженство. Она любила чувствовать в себе упругую мужскую плоть, но случай с Алексом казался ей особенно приятным.

— Какой большой, ах-ха, — она зажмурилась от удовольствия, прижавшись лицом к крепкопу мужскому плечу. Взяла Алекса за затылок, и впилась пальцами ему в ягодицы. Линда дрожала от удовольствия, и ритмично двигалась навстречу Алексу, насаживаясь на него и издавая сладкие стоны. — Какой у тебя…. Я люблю твой член, я люблю тебя!

В этот момент Василиса стояла перед дверью в кубрик, и подглядывала через щелку, видя показавшиеся над спустившимися штанами ягодицы Алекса, который ритмично двигался, и резко входил в Линду. Слышались шлепки, слышались хлюпанья вульвы, наполненной от возбуждения смазкой.

Взгляда было не оторвать. Внутри Василисы возникло неприятное и тягостное ощущение ревности, ощущение предательства и обмана. Ей никогда не изменяли. Изменяла она. И теперь понимание того, что испытал Алекс, когда застукал ее с Людвигом, всецело овладело ее сознанием. Неприятно, гадко, и до слез обидно.

Василиса стиснула зубы, едва сдержав слезы. Ей хотелось ворваться внутрь и закатить истерику, скандал. Подобные чувства для нее, властной и привыкшей к избытку мужского внимания, в новинку. Она, конечно, не осмелилась обвинить Алекса в подлости.

Она сделала ему больно.

Она предала его.

Она получила отдачу.

Верно говорили, что совершенное зло возвращается в троекратном размере.

Василиса потупила затравленный взгляд, лицо ее исказила скорбь, и Василиса зашагала прочь, слыша стихающие стоны и вздохи.