Путь меча

Глава 18

С каждым шагом на север воздух наполнялся едва уловимым, но настойчивым запахом гари. Сначала он был еле заметным, но вскоре превратился в плотный, удушливый шлейф, висевший в воздухе постоянной дымной пеленой. К полудню я уже видел источник этого смога: огромную, покрытую шрамами каменных разработок котловину, из которой поднимались десятки столбов дыма. Одни были чёрными как сажа, другие — ядовито-жёлтыми, третьи и вовсе зловещего фиолетового оттенка. Воздух над «Пылающим Горном», так называлась эта кузня-поселение, колыхался от жара, искажая очертания скал, которыми был окружён.

Дорога, ведущая вниз, была широкой и утоптанной бесчисленными повозками. По сторонам валялись обломки породы, шлак и куски угля. Здесь не росло ничего живого. Ни травы, ни кустов. Лишь обугленные пни да камни, покрытые слоем серой пыли. Грохот становился всё оглушительнее: глухие удары гигантских молотов, шипение раскалённого металла, опускаемого в воду, пронзительный скрежет точильных кругов и гулкая работа механических мехов сливались в непрерывный гул. Это был звук промышленного поселения, симфония работы над металлом и камнем.

«Уровень токсичных примесей в воздухе критически повышен. Обнаружены частицы тяжёлых металлов, кремнезёма, остаточные выбросы духовной Ци от процессов закалки. Рекомендуется минимизировать время пребывания и постоянно использовать технику дыхания для фильтрации вдыхаемого воздуха».

Я мысленно кивнул, активируя «Дыхание Острой Стали». Энергия тонким потоком начала циркулировать по моим лёгочным меридианам, создавая невидимый фильтр. Вкус воздуха изменился, он всё ещё был едким, но теперь напоминал скорее горькое лекарство, чем яд.

Я вошёл в поселение. Хаос звуков, запахов и криков обрушился на меня. Повсюду были мастерские, но они делились на три чётких типа.

Ближе к входу в котловину толпились самые шумные и дымные кузницы. Здесь работали на скорость и количество. В основном тут можно было найти простые топоры, наконечники для копий, подковы. Цены были очень низкими. Качество — соответствующее. Энергия Ци в этих изделиях была грубой и неотшлифованной. Мне такое было не нужно.

Чуть дальше располагались более солидные мастерские с каменными стенами и витринами. Здесь уже висели вывески с именами мастеров, а напоказ были выставлены изящные клинки с гравировкой, со вставками из полудрагоценных камней. Цены в этой части поселения уже были на грани моих возможностей.

Я зашёл в пару лавок. Мастера, важные и упитанные, смотрели на мою простую, хоть и новую одежду свысока. Правда, общались без пренебрежения, так что я смог ознакомиться с предоставленным ими ассортиментом. В целом, это было хорошее, но стандартное оружие. Мне же для того, чтобы создать меч из моих материалов, нужно было идти в центральный район, туда, где были самые престижные мастерские. Располагался он в глубине котловины, у самого подножия скал, где земля была насыщена чистой металлической Ци.

Я видел, как к ним подъезжали богатые повозки, из которых выходили молодые аристократы в шелках, подобные Цзинь Тао. Эти кузнецы были не ремесленниками, а алхимиками металла. Их работа стоила целые состояния, а их клинки были символами статуса. Мой путь сюда лежал явно не через парадную дверь.

Я стоял, затерянный в толпе, и чувствовал горький вкус реальности. С одной стороны — дешёвый ширпотреб, который не выдержит моей Ци. С другой — неприступные твердыни мастерства, куда мне не было входа. Мой клык Хрустального Змея был сокровищем, но на его обработку совершенно не хватит моих денег.

«Анализ рыночной ситуации подтверждает ваши наблюдения. Кроме того, элитные мастерские требуют не только оплаты, но и социальных связей. Вероятность получения их услуг стремится к нулю».

Побродив немного по городу, я свернул с центрального проспекта в узкий, грязный переулок, заваленный углём и шлаком. Это была изнанка «Пылающего Горна», место, где жили и работали те, кто не вписались в стройную систему. Я шёл, почти не надеясь уже найти что-то, пока мой взгляд не упал на неприметную кузницу.

Дверь была из почерневшего, неполированного дуба, а над ней на грубо вбитом гвозде висела маленькая, почти нечитаемая табличка с одним-единственным иероглифом: «Оружие».

От этой двери не доносилось звуков, но пространство вокруг неё вибрировало. Воздух был гуще, горячее. Я на мгновение закрыл глаза, стараясь настроиться на распознавание энергии. После чего увидел тонкую, острую, как игла, струю Ци, что била из-за двери. Она была не очень плотной и сконцентрированной, но, что самое важное, она была наполнена пониманием металла. Чем-то это напоминало моё понимание меча, но гораздо сильнее.

Я толкнул дверь. Она поддалась тяжело, но без скрипа. Внутри царил полумрак. Мастерская была крошечной, больше похожей на келью отшельника. Стеллажи ломились не от слитков, а от странных камней, обломков древнего оружия, склянок с подозрительными жидкостями и инструментов, чьё назначение было неясно.

В центре, на простом каменном постаменте, пылало небольшое белое пламя. Перед ним спиной ко мне стоял молодой человек. В его руках были не молот и щипцы, а два узких, похожих на скальпели, инструмента из тёмного металла. Ими он водил по небольшому куску раскалённого металла, не придавая ему форму, а словно вырезая изнутри невидимый узор.

Он не обернулся.

— Если пришёл за инструментом, то иди к Вану, его мастерская дальше по улице через два дома. Я работаю только с оружием.

Его голос был низким, безразличным, но в нём не было грубости. Была усталость и полная поглощённость процессом.

Я молча закрыл дверь, чем, казалось, вывел его из транса. Белое пламя погасло, и он медленно повернулся.

На вид ему было лет двадцать — двадцать пять. Черноволосый. Лицо худое, с тёмными глубокими глазами. Обнажённый торс открывал вид на мощную мускулатуру человека, постоянно работающего с молотом.

— Я не за инструментом, — поклонился я. — Я ищу мастера, который сможет сделать мне хороший меч.

— Хороший меч стоит дорого, — он бросил инструменты в глиняную бочку с песком. — А у тебя вид собирателя трав, а не наследника клана. Да и у меня, — усмехнулся он, — не вид человека, которому много платят. С чего ты решил, что тебе сюда?

Вместо ответа я сконцентрировался. Воздух дрогнул, и в моих ладонях материализовался обсидиановый клык.

Кузнец не изменился в лице. Ни тени удивления от проявления пространственного артефакта. А вот когда его взгляд упал на клык, в его глазах что-то вспыхнуло. Он сделал шаг вперёд, и его пальцы, длинные, мозолистые, со следами химических ожогов, бережно приняли камень. Он не стал его разглядывать. Он поднёс его к своему лицу и закрыл глаза, вдыхая его энергию.

Минуту царила тишина.

— Хрустальный Змей, — прошептал он наконец. Его голос дрогнул. — Не просто взрослый. Древний. В нём боль земли. Одиночество. И яд. Чистейший, кристаллический яд. Ты убил его?

— Да, — ответил я. — Это мой трофей.

— Хорошо, — он открыл глаза и впервые пристально посмотрел на меня, — Тогда ты не сломаешь его. — Он повертел клык в руках, и на его лице появилось выражение, которого я не видел даже у Сяо Бай — чистая, незамутнённая жажда творца. — Я возьмусь.

— Какая цена? — спросил я, готовясь к худшему.

— Цена? — он усмехнулся. — Видишь это место? Мне не нужны твои монеты. Мне нужны возможности, знания и материалы. Первое и второе, думаю, не осилишь. Но. — Он ткнул пальцем в клык. — Принеси мне трофей не хуже этого и, чтобы связать твой дух с мечом, катализатор. — Он посмотрел на меня. — «Живое Серебро». Два ляна*, не меньше.

Это было много, но это была цена за меч, а потому я не раздумывал.

— По рукам.

На его усталом лице впервые появилось что-то похожее на уважение.

— Я Го Рен, и я сделаю тебе оружие, которое будет жить и петь в твоих руках.

— Я Ли Хань, — поклонился я. — И скоро я вернусь со всем необходимым.

— Тогда договорились. А пока… — его взгляд упал на мой пустой пояс, — тебе нужно с чем-то ходить.

Он почесал затылок, размышляя.

— У меня ничего готового нет. Весь металл уходит на эксперименты или заказы. Но, — он мотнул головой в сторону выхода. — Спустись вниз по улице к старой плавильной печи. Рядом с ней стоит лачуга, над дверью висит ржавый щит. Спросишь старика Лю. Скажешь, что я послал. У него есть склад, вещи тех, кто не вернулся из леса или не смог расплатиться. Он продаёт их за символическую плату. Там есть несколько интересных мечей, что могут хорошо послужить и не ударят по карману. Только не забудь сказать, что я поручился наковальней. Иначе он тебя даже на порог не пустит. Это лавка, так сказать, для своих.

Логично. В таком месте должен быть своего рода оружейный ломбард.

— Спасибо. Я скоро вернусь. — Кивнул я.

— Не сомневаюсь, — Го Рен с сожалением вернул мне клык. — И поторопись. Дух этого зуба нетерпелив. Если будешь слишком долго тянуть, то оружие будет на порядок хуже.

Я вышел из мастерской Го Рена, и меня снова окутал шум и смрад кузнечного поселения. Воздух, напоённый энергией металла и угля, начинал резать лёгкие даже сквозь фильтр «Дыхания Острой Стали». Спускаясь по извилистой улочке вниз, к подножию котловины, я искал ту самую старую плавильную печь.

Найти её оказалось нетрудно: гигантская кирпичная груда, давно потухшая и полуразрушенная, возвышалась над окружающими постройками почти вдвое. Рядом с ней, прислонившись к её основанию, стояла покосившаяся лачуга, сложенная из обломков кирпича и кусков ржавого железа. Над дверью, как и говорил Го Рен, висел щит. Когда-то он, должно быть, был круглым и прочным, но теперь его края были изъедены ржавчиной. А на поверхности остались лишь жалкие следы былой росписи. Он скрипел, покачиваясь на ветру, словно предупреждая обо всей тщетности воинской доблести.

Дверь в лачугу была приоткрыта. Я толкнул её, и она отворилась с протяжным, жалобным звуком несмазанных петель. Внутри пахло пылью, окисленным металлом и чем-то затхлым, словно в гробнице.

«Обнаружено скопление объектов низкой духовной энергии. Преобладают повреждённые и вышедшие из строя артефакты. Уровень угрозы: минимальный».

Помещение было забито до потолка. Стеллажи, сколоченные на скорую руку, гнулись под тяжестью оружия и доспехов. Здесь было всё — от простых железных мечей с зазубренными лезвиями до изящных, но сломанных цзяней; от проржавевших кольчуг до латных рукавиц с вмятинами от мощных ударов. Это был не арсенал, а складское кладбище, музей военных неудач. Каждый предмет здесь хранил память о чьём-то поражении, а, возможно, и смерти.

За грубым деревянным прилавком, освещаемый единственной коптящей масляной лампой, сидел старик. Он был худым и жилистым, его кожа напоминала старый, высохший пергамент, натянутый на кости. Глаза, маленькие и пронзительные, как у старого ястреба, уставились на меня с немым вопросом. Он что-то жевал, не спеша, и его челюсти работали с мерным, похрустывающим звуком.

— Чего? — его голос был таким же ржавым, как и весь его товар.

— Меня прислал Го Рен, почтеннейший, — сказал я, подходя ближе. — Просил передать Вам, что ручается за меня наковальней. Мне нужен меч.

Услышав имя кузнеца, старик Лю перестал жевать. Его взгляд стал ещё более пристальным.

— Го Рен? — он хмыкнул. — Этот сумасшедший ещё не взорвался? Ну, ладно. Если поручился, то посмотрим. Покажи руки.

Я протянул ему руки. Он схватил мою правую, его пальцы, холодные и цепкие, сжали моё запястье. Он повертел её, изучая ладонь, пальцы, мозоли.

— Не дворянин, — пробурчал он. — Руки знают работу. Но и не чернорабочий. Держал клинок, — он потрогал загрубевшую кожу у основания моих пальцев. — Но недолго. Ладно. С чем привык работать?

— Прямой меч. Добротный. Без излишеств.

— Следующий вопрос, — продолжил старик, отпуская мою руку. — Ты на кого с ним ходить будешь? На людей? Или на зверей?

Вопрос был неожиданным. Я задумался на секунду.

— В основном на духовных зверей.

— На зверей… — старик Лю кивнул, словно получил важную информацию. — Тогда тебе не тонкий клинок для фехтования и не тяжёлый обрубок. — Он повернулся и, к моему удивлению, ловко забрался на шаткую лестницу, ведущую на верхние стеллажи. — Для зверя… для зверя нужно вот что.

Он спустился обратно, держа в руках длинный предмет, завёрнутый в промасленную холстину. Развернув ткань, он показал мне меч.

Он был прост. Прямой, обоюдоострый клинок с массивным лезвием. Длина — чуть больше метра. Рукоять — деревянная, потёртая, но прочная. Гарда — простой железный брусок. Никаких украшений. Но от него веяло такой спокойной, непоколебимой надёжностью, что он казался не инструментом убийства, а олицетворением беспристрастной силы.

— Это «Спутник Охотника», — сказал старик Лю, проводя рукой по широкому лезвию. — Делали не для войны, а для выживания. Клинок толстый, прочный. Им можно и рубить, и колоть, и кости дробить, если приспичит. Баланс здесь, — он ткнул пальцем в место перед гардой. — Сломать его сложно. Прежний хозяин, старый траппер, с ним двадцать лет отходил. Потом умер от лихорадки. За тридцать серебряных отдам.

Я взял меч. Он был тяжелее, чем казалось, но очень хорошо сбалансированным. Я сделал несколько пробных взмахов. Он рассекал воздух с мощным свистом, его Ци была спокойной и глухой, как удар молота о наковальню. Он не пел. Он работал.

— Подходит, — сказал я, отсчитывая деньги.

Старик Лю без эмоций забрал монеты и сунул их в ящик под прилавком.

— Тогда договорились. Удачи, мальчик. И постарайся, чтобы его принесли сюда как можно позже. Вещей тут и так много.

Я вышел из лачуги, пристегнув тяжёлый меч к поясу. Теперь у меня было оружие. Временное, простое, но надёжное. С ним я мог двигаться дальше.

Путь обратно в Циньшуй казался короче. Вес «Спутника Охотника» на бедре был не обузой, а напоминанием о новой цели. Как действующий алхимик, я мог его носить вполне законно, чем и решил воспользоваться. Я мысленно прокручивал план: вернуться домой, успокоить семью, а затем начать подготовку к охоте за «Живым Серебром». Мне нужны были карты и информация о ближайших местах добычи. Юнь Ли хоть и знала этот материал, но где его взять в нашем регионе, не имела понятия. И, конечно, тренировки с новым клинком. Необходимо привыкнуть к его весу и балансу.

Солнце уже касалось вершин дальних гор, когда я приблизился к родному дому. В воздухе витали запахи вечерней трапезы, а из окон доносились спокойные голоса.

Я толкнул дверь. А Лань, стоявшая у очага, обернулась, и на её лице расцвела улыбка.

— Братик! Ты вернулся! И с мечом! — она подбежала ко мне, с любопытством разглядывая простой, но добротный клинок.

Мать вышла из-за перегородки. Её взгляд, как всегда, был полон беспокойства, но, увидев меня целым и невредимым, она слегка расслабилась.

— Здравствуй, сын. У тебя всё хорошо?

— Всё хорошо, мама, — я постарался, чтобы мой голос звучал уверенно. Я снял меч и прислонил его к стене. — Я выполнил все задания учителя и удачно поохотился.

Мы сели ужинать. Я рассказывал о «Пылающем Горне», о хаосе и шуме, о странном мастере Го Рене и его одержимости. Я не стал упоминать о том, что заказал у него меч, и о новом трофее. Зачем бередить их души? Пусть этот вечер будет спокойным.

Но даже сквозь тёплую атмосферу семейного ужина я чувствовал лёгкое напряжение в воздухе, словно перед грозой. Возможно, это было лишь отголоском моих собственных тревог. Или же предчувствием того, что ждало меня за порогом.

Закончив ужин, я подождал, пока все уснут, после чего вышел и поднялся на крышу своего дома. Она была не самая высокая, но с неё был отличный вид на город. Я сидел, положив руку на меч, и смотрел на горящие в окнах огоньки. Где-то там, в своих богатых особняках, пировал Цзинь Тао. Где-то в шикарной мастерской творила новые артефакты Сяо Бай. А здесь, на этой крыше, со скромным мечом сидел я. Но мы ещё посмотрим, кто поднимется выше.

Путь только начинался. Завтра мне предстояло отправиться в библиотеку, чтобы разузнать о местах добычи «Живого серебра». Но сейчас, в тишине вечера, я позволял себе просто дышать и копить силы для предстоящих битв.

Примечание:

*Лян — мера веса в Китае, также известная как «таэль» в европейской традиции. Рыночный лян — 50 грамм.