Пургаторий

Глава третья. Келвин

Беспилотный вертолёт доставил нас на объект «Грязь» — огромное серое поле без единой травинки. Что иронично, находилось оно прямо посреди степи, где росло очень много травы. Что бы это ни было, оно не могло иметь природное происхождение.

Наш отряд состоял ровно из двадцати человек; следующую информацию я вспоминал из досье, которое нам выдали в автобусе, когда мы направлялись в Колизей пару дней назад. Тридцать человек уже ушли, но я запомнил абсолютно всех.

Всего три девушки и семнадцать парней. С нами были: ирландец Дуанте О’Брайан; турчанка Бильге Башаран, которая уже успела стать поводом для многочисленных споров; я, американец итальянского происхождения, Келвин Горрети; худощавый молодой француз по имени Винсент ЛеБоржуа; и ещё один итальянец (чистокровный, в отличие от меня), Фабризио Гуччи; русский парень в очках, Виктор Фомичев; и индианка, Чандра Бехл.

Оставшаяся чёртова дюжина — американцы. В их досье не были указаны фамилии, так как они относились к Ангельскому Союзу Райли, собравшегося из остатков запада; они являлись военнопленными и не имели никаких паспортов; по крайней мере, тех, что имели бы значение в юрисдикции EWA. Тем не менее, каждый из них обязан был назвать своё настоящее имя или, хотя бы, псевдоним. В итоге, значит, по списку: Брюс; Джеральд; на удивление миловидная блондинка по имени Хэйли; один парень с прозвищем «Идите нахуй», то бишь он просто слал нахуй, пока его так не записали в досье; Говард, естественно; жирный коротышка по имени Друли (имя невнятное, но прозвищем в досье не считалось); какой-то латинос по прозвищу «Пиявка»; двое афроамериканцев — один выбрал себе дебильное пафосное прозвище «Чёрный Дракон», другой не стал выпендриваться и просто назвался Тайлером; потом Марк; Дэниел; парень с прозвищем «Дантист»; и Спенсер.

Все люди в нашем отряде были более-менее молодыми, однако Дуанте О’Брайан на фоне всех остальных казался наиболее взрослым; он тоже был бывшим членом AUR и, по идее, должен был быть вместе с американцами, но с ним всё было сложнее — он имел несколько гражданств. Со мной тоже не всё так просто: я имею итальянское гражданство, но, тем не менее, я родился в Штатах и мой биологический отец — американец.

Так же вместе с нами высадился лысый усатый командир Рен (вернее, он любил, чтобы его называли «командиром»). На самом деле он был просто нашим куратором — наблюдал за нами и давал инструкции. Рен — мужчина, примерно, возраста Дуанте или даже старше; довольно мерзкая личность, как по мне. Двигался он дёргано, говорил наигранно, твёрдо и пафосно, всеми силами строя из себя командира; доверия он не внушал совершенно никакого.

Мы засели в достаточно глубоком и широком окопе — там, где нам приказали; глубина окопа составляла примерно шесть-семь футов. Внутри была небольшая ступенчатая лестница вдоль всей длины; она давала возможность высовываться для ведения огня.

Все бойцы расположились по своим местам; осталось лишь дождаться сигнала от Рена, когда появится враг. Все держали свои винтовки наготове.

— Что за бред? — прошептала Бильге.

— В чём дело? — поинтересовался я, будучи единственным, кто её услышал; рядом с нами никого не было.

— Ты разве не видишь? — Бильге развела руками, продолжая держать винтовку одной рукой. — Чистое поле, и ничего за километры вокруг.

Я кивнул ей в ответ, на что она выпалила:

— Чего киваешь? Ты же видишь, что это не имеет никакого стратегического смысла. Нам здесь нечего защищать и не на что нападать.

— Я не вояка, мне насрать, — ответил ей я. — Нам сказали сидеть здесь — значит, сидим. Какое нам до этого дело?

— А ты воевал когда-нибудь по-настоящему? — спросила меня Бильге.

— Нет, — ответил я.

— Что ж, всё не так сложно. Бой в реальности — это как бой в игре. За одним единственным исключением — здесь больно получать раны.

— А ещё можно умереть навсегда, — подметил я.

— Умереть? А, ну да, — кивнула Бильге, — ты, конечно, можешь умереть. — По-моему, она опять говорила какие-то нелепые фразы.

— О чём ты говоришь? — спросил я, нахмурив брови. — Все могут умереть.

— Все, кроме меня. Меня невозможно убить, — ответила Бильге. — Хотя, в общем-то, тебе, наверное, плевать. — Она покачала головой.

И тут я понял, о чём она говорит. Надо признать, меня это уже начало раздражать — уже второй раз она подразумевает наличие у себя каких-то супер-сил; шутка рано или поздно начнёт затягиваться. Мне срочно нужно было придраться, пусть это даже будет мой последний вопрос перед тем, как моя жизнь будет окончена в назревающем сражении.

— Объясни мне, — решительно потребовал я. — В каком смысле ты «не можешь умереть»?

— Ну, — промолвила Бильге, — раз уж жить тебе осталось всего несколько минут — так уж и быть…

— Давай, я весь внимание, — произнёс я с издёвкой. — Можешь говорить что угодно.

— У меня есть дар…

— Вот! Да! — крикнул я и небрежно указал на неё пальцем. — Ты опять за это?!

— Подожди! Ты же обещал — значит, не перебивай! — злостно прошипела Бильге, а затем успокоилась и продолжила объяснять: — Если меня что-то не устраивает или я умру — я могу вернуться в начало битвы.

— Не понимаю, — сказал я, качнув головой.

— Возвращение во времени, — пояснила она. — Но это работает только во время сражения — больше нигде. К примеру, я не могу вернуться в прошлое и остановить какую-нибудь мировую войну.

— То есть это, типа, такая способность, да? — спросил я, а затем усмехнулся. — Ты её в «Грани будущего» подсмотрела, что ли?

— Я смотрела «Грань будущего», да, — кивнула Бильге. — Но уверяю тебя, со мной происходит то же самое.

— Враньё, — усмехнулся я. — Раз уж на то пошло, то скажи тогда, который раз ты уже переигрываешь эту битву?

— Ну, у меня это работает немного по-другому.

— То есть?

— То есть я возвращаюсь в момент непосредственно перед битвой. Это как контрольная точка, «чекпоинт» в видеоигре.

— Это ведь смешно, Бильге, — сказал я, качнув головой.

— Но я серьёзно, — утвердила она и попыталась сделать нарочито серьёзное лицо. Меня это только ещё больше позабавило. — Эта способность помогает мне выиграть любую битву, если я постараюсь. Я использовала её в драке с Говардом; и на турнире.

Я продолжал улыбаться от нелепости её слов.

— Да? — фыркнул я. — Тогда почему же ты время от времени отдавала нам фраг?

— Да так, на всякий случай. Чтобы меня не увезли в лабораторию… для проведения опытов.

Я разразился смехом.

— А-ха-ха! Ну ты даёшь. — Я смеялся какое-то время, но потом успокоился и выдал ей искреннюю улыбку. — Спасибо, конечно, что веселишь меня в такой тёмный час — хотя бы не так страшно будет встречать смерть.

Бильге без улыбки покачала головой.

— Раз уж ты собрался умирать, то, может быть, всё-таки мне поверишь? Что тебе стоит?

— Ладно, я верю, — усмехнувшись, сказал я. — Я верю тебе, Бильге. — А ведь правда, чего мне это стоит? Я ведь всё равно умру — пусть девочка порадуется.

Она действительно улыбнулась.

— Скажи, зачем ты за меня заступился в той драке с Говардом? — спросила меня Бильге.

— Считай, что ты мне приглянулась, — ответил я ей.

Бильге слегка покраснела, но потом помотала головой и выдала нервный смешок:

— Ха. Ну, спасибо. Я рада, что твоё лицо в порядке. Иначе бы я жалела о своём решении позволить Говарду набить тебе рожу. Ты неплохо его отвлёк.

— Было больно, но ничего — я не в обиде, — сказал я.

Некоторое время мы молчали, а затем я, для прикола, поинтересовался:

— Так, может, расскажешь, откуда у тебя эта способность?

— Не знаю, — ответила Бильге, пожав плечами. — Либо она у меня была всегда, либо я её получила во время войны на Земле. Примерно тогда способность впервые у меня проявилась.

— Ты ветеран? На какой стороне ты была?

— Естественно, на нашей. На стороне EWA.

— Тогда я бы на твоём месте молчал об этом, — посоветовал ей я, озираясь по сторонам. Затем я наклонился и прошептал ей на ухо: — Здесь все против Альянса, особенно американцы и особенно сама-знаешь-кто. — Я поглядел в ту сторону окопа, где засел Говард.

Бильге тоже на секунду глянула в его сторону, но затем вновь взглянула на меня.

— Но ты ведь тоже американец.

— Я родился в Штатах, да, — согласился я.

— Но сейчас у тебя итальянское гражданство, — сказала она.

Честно говоря, я был удивлён тем, что Бильге знала обо мне; почему-то я был уверен, что досье она не читала. Видимо, я её недооценил.

— Со мной всё сложно.

Командир Рен, находящийся позади всех, подал сигнал; на нас наступал враг — это были гуманоиды. Нам не было ясно, как они выглядели; на них была чёрная, с красными полосами, закрытая броня со шлемом, который тоже был закрытый и имел слегка вытянутую форму. Вид брони чем-то напоминал средневековые латы, но материал явно был другим. У них были штурмовые винтовки, которые использовали обычные оружейные патроны, что довольно дико для нашего времени.

У нас же брони толком не было: лёгкий нанокостюм с полным капюшоном и автоматически выезжающим забралом. Капюшон, вместе с маской, играл роль шлема и имел свойство быстро и легко сниматься. Однако не все пользовались этим капюшоном; в частности ими не пользовалась Бильге, не пользовался Говард и некоторые другие американцы; видимо, они просто не умели им пользоваться, ибо эта технология принадлежала Альянсу. Что до Бильге — тут уж я не знаю; будучи бывшим солдатом EWA, она должна была знать, как пользоваться экипировкой. Бластерные винтовки (которые могли переключаться на режим дробовика) должны были помочь пробить вражескую броню.

Битва началась. Поначалу я всё осознавал. Мы вели перестрелку из окопа. Несмотря на то, что враги были как на ладони, их броня была намного крепче нашей; время от времени они умудрялись даже проникать прямо к нам в окоп. Я снова стрелял — это казалось довольно привычным (после симуляции), но страх смерти одолевал меня. Стоял жуткий грохот, и со всех сторон было слышно стрекотание импульсных винтовок; в игре всё было намного тише, здесь же — невыносимая какофония из огромного количества шума; и это невзирая на то, что капюшон имел свойство немного изолировать звуковые волны. Крики, кровь и песок сыплющийся повсюду. В какой-то момент я опять перестал понимать, что происходит, прямо как в драке с Говардом. Кто-то из наших людей умирал — это точно.

Кажется, я бежал, но внезапно почувствовал резкий толчок — прямо в моё лицо прилетела граната и тут же взорвалась. Маска вроде бы и выдержала, но я оглох и упал на землю от сильного воздействия. Осколки разлетелись во все стороны и впились в моё тело; кровь текла ручьём, но боли я почему-то не чувствовал. Удивительно, но через несколько секунд я, как ни в чём не бывало, поднялся обратно на ноги.

Я продолжил битву, продолжал стрелять из дробовика и видел кровь: свою, вражескую, дружескую, кровь Говарда — разные виды крови. Вся кровь была красной; очевидно, у наших врагов она не отличалась цветом. Может, они были людьми? Может, мы ошиблись? Плевать — я просто стрелял.

После сражения Рен выбрал в качестве разведчиков меня и Бильге, а затем отправился в казарму в одиночку на своём личном вертолёте, который прилетел сразу после сражения. Мы были на пути в пещеры и, в данный момент, поднимались вверх по горе.

— Ты, кстати, точно уверена, что он погиб? — спросил я, взбираясь на очередную скалу.

— Говард? Да, его порвало на куски, — ответила она.

Значит, мне не почудилось: тот «аппетитный» фарш — это действительно был Говард. Что ж, бывает. Теперь, когда я всё обдумал, я стал относиться к этому более холодно; видимо, я сам тоже испортился после сражения, но внутри.

И всё же я спросил у неё:

— Значит, ты его не попыталась спасти с помощью своей возвращенческой-во-времени способности?

— Всё нормально — я сделала правильную вещь, — ответила Бильге. «Правильную вещь»? Что она имеет в виду?

— Ты, типа, позволила ему умереть?

— Понимаешь, как бы, там такой хаос был — пипец. Мне надо было спасать и других, не только Говарда; и то, мне не всех удалось спасти. Я не собираюсь тратить пятьсот попыток ради сохранения жизни этому дебилоиду.

— Но у тебя же была возможность, если верить твоим словам.

— Прости, здесь я не всесильна. Там было очень больно. Я сама кое-как избежала смертельных ран. — Она помолчала какое-то время, а потом продолжила: — Кстати, о смертельных ранах. Я видела, как ты выбежал в центр поля и принял гранату в лицо. Это впечатляет. Как ты умудрился выжить?

— Я… выбежал в центр поля? — удивился я. — Я даже и не помню этого.

— Ну, это ты вообще ебанулся тогда, раз не помнишь, — сказала Бильге. — Ты хоть помнишь, как меня зовут?

— Тебя зовут Бильге, — ответил я ей.

— Ладно, будем надеяться, что всё в порядке.

— А в чём дело?

— Ну, Рен предположил, что у тебя, возможно, контузия головного мозга. Тебя тошнило, ты брызгал слюной.

— Да ну, чувствую себя отлично.

И действительно — головная боль прошла; кровотечение прекратилось давно. Хотя, через костюм не было ясно, как именно там обстоят дела. Как только найду время, нужно будет раздеться и проверить своё тело на наличие каких-либо серьёзных травм.

Наконец-то мы дошли до первой пещеры; широкий вход порос мхом.

— Ты говоришь, что битва была тяжёлой? — спросил я, остановившись возле входа. — Даже с твоей сверхспособностью?

— Мне кажется, что кто-то на верхушке реально не хочет нормально выполнять свою работу, — предположила Бильге. — Конкурс для отбора элитного отряда они провели, а о выживании победителей думать поленились. Никакой стратегии — мы тут как пацаны с района, тупо приехали на назначенный махач. У меня возникает ощущение, будто всю работу сделала я.

— Ты слишком высокого мнения о себе, — ответил я.

— Ну, уж прости — я не выбирала, чтобы у меня была сверхспособность.

— А что, если ты здесь неспроста? — спросил я. — Что, если те, кто нас сюда отправил, знали о твоей способности?

— Тогда я их найду и убью, а моя сверхспособность мне в этом поможет.

Я усмехнулся.

— А что, если они могут отключить твою способность? Вдруг это какая-то секретная правительственная разработка? — продолжал её поддразнивать я в надежде, что она признает, что всё это время шутила.

— Предположения, да и только. Лучше давай делом заниматься, а не болтать о теориях, — распорядилась Бильге. — Ты видишь кого-нибудь?

Мы заглянули вглубь пещеры — внутри было довольно сухо; свет снаружи озарял почти всю пещеру изнутри, кроме пары очень маленьких углов. Сразу было видно, что внутри никого нет. Мы двинулись дальше.

Взобравшись по скале ещё на несколько метров в высоту, мы обнаружили вторую пещеру, неподалёку от первой; снаружи совершенно не было никакой растительности. Мы заглянули внутрь.

— Никого, — заключил я после тщательного осмотра. — Пойдём обратно.

Возвращаясь на объект «Грязь», мы вновь шли вброд по ручью; в нём я отмыл лицо и руки от крови, пота и слюней. Освежающая вода меня слегка приободрила; мои ноздри наполнились отрезвляющим запахом сырости. Бильге смотрела на меня и… как ни странно, улыбалась. Она тоже наклонилась к воде и слегка всполоснула своё лицо, будто подражая мне, а затем поглядела на мою реакцию, продолжая улыбаться. Может быть, это такая издёвка?

Когда мы вернулись на поле, я заметил, как Дуанте крутится возле трупов павших товарищей.

— Дуанте! Как ты? — спросил я; правда, было и так заметно, что он обошёлся без смертельных ранений.

— Да вот, планирую кое-что вам показать, — ответил он.

Дуанте присел к ошмёткам тела — это был Говард; он действительно был разорван в клочья. Его внутренности лежали по всей земле вокруг него, голова была оторвана от тела; один из его голубых глаз свисал на зрительном нерве, а рёбра выпирали наружу прямо из груди.

— Чёрт, — прошептал я, увидев всю мерзость этой картины. — Что с ним случилось?

— На него набросились в ближнем бою, — ответил Дуанте. — Группа из трёх существ — они рвали его на куски. Нанокостюмы крайне неэффективны в подобных случаях.

Я покачал головой от отвращения.

— Гляди, — произнёс Дуанте и медленно опустил ладонь на грудь Говарда.

— Ты что делаешь? — спросил я.

— Смотри, смотри, — сказал Дуанте, продолжая держать свою ладонь на трупе Говарда. — Я ждал, когда ты вернёшься, чтобы ты стал первым, кто это увидит.

Внезапно клочья Говарда неестественным образом начали притягиваться, словно магнит, к клочку груди и собираться в тело.

— Что происходит?! — поражённо вскрикнул я.

Внутренности набились обратно внутрь, глаз закатился в глазницу; тело, за исключением брони, было полностью восстановлено. Неожиданно Говард сделал тяжёлый вдох, а затем закричал:

— А-а-а!!! Ебать! Что?! — Он тут же приподнялся.

— И снова добро пожаловать в мир живых, Говард, — сказал Дуанте. — Прошу прощения за такую фразу-клише.

Все гладиаторы вокруг, в том числе и я, стояли в ступоре. Тут что, у каждого второго человека есть сверхспособности?

— Ты умеешь оживлять мёртвых?! — восторженно вскрикнула блондиночка Хэйли, у которой, как я заметил, было заплаканное лицо. Откуда она появилась? Кажется, она была рядом, но я её не заметил, потому что слишком заострил внимание на теле Говарда. Неужели она плакала над его телом? Это, конечно, имеет смысл — родственная связь на лицо, но… нет, сомневаюсь, что такое совпадение возможно.

— Я умею восстанавливать сломанных людей, да, — ответил Дуанте.

Тут, откуда ни возьмись, к нему подошла Бильге:

— Слушай, так у нас у всех, значит, есть супер-силы.

— У вас тоже есть супер-силы? — удивился Дуанте.

— Я умею отматывать время назад к началу битвы, — ответила Бильге; затем она взмахнула рукой в мою сторону и сказала: — А Келвин вон — вообще бессмертный. Вы видели, как его чуть не убила граната? А в итоге на нём ни царапины.

— Ха! Значит, вот оно как, — усмехнулся Дуанте и взглянул на меня. — Но вообще-то нанокостюмы достаточно эффективны против пуль и взрывов.

— Но граната взорвалась к нему в упор, — утвердила Бильге. — Его контузило, он упал, истекал кровью и слюнями, и даже проблевался; но выжил и здравствует.

— Хм, — задумался Дуанте. — А ведь это действительно странно. — Он внимательно осмотрел меня. — Как ты себя чувствуешь, Келвин?

— Нормально, — ответил я.

— Голова не кружится?

— Сейчас уже нет.

— Действительно странно, — пожал плечами Дуанте. — Когда придёшь в казарму, пройди осмотр в лазарете.

— У нас есть лазарет?

— Я постараюсь принять должность. У меня есть медицинский опыт.

Я кивнул ему, а потом спохватился:

— Кстати, почему ты во время битвы никого не оживлял?

— Ну, — промолвил Дуанте, — боюсь, от неожиданности бойцы могли растеряться; нужно было хотя бы один раз показать это на практике.

Мне это показалось достаточно логичным, однако я не поверил в это.

— А если честно? — спросил я шёпотом.

— Если честно, не хочу, чтобы Рен об этом знал, — ответил Дуанте и покривил лицом. — Поэтому я дождался, когда он улетит.

Я кивнул, а затем взглянул на Говарда — он был несколько ошарашен и глядел по сторонам, а затем остановил взгляд на мне; одно слово — недоумение — вот всё, что я увидел в его глазах, а не злость и неприязнь ко мне. А ещё я заметил, что, несмотря на то, что Говарда оживили, его лицо от помятостей, нанесённых Бильге на том турнире, не исцелилось; видимо оживление излечивает лишь смертельные раны, а в каком состоянии ты был до раны, убившей тебя, — не важно; даже если ты был инвалидом первой степени. Это… несколько удручало; значится, всё же не стоит просто так беспечно получать ранения.

Воскресив оставшихся членов отряда, Дуанте собрал всех вокруг и задал публичный вопрос: «У кого ещё есть сверхспособности?». Никто не ответил. Не ясно — либо они не имели сверхспособностей, либо скрывали это; однако каждый уже знал, что Дуанте умеет оживлять товарищей, что делает его самым важным членом отряда.

«Но что будет, если умрёт сам Дуанте?» — слегка поразмыслив над этим, я придумал план.

— Бильге, — обратился я к девушке со способностью из «Грани будущего».

— Что? — спросила она.

— Если ты действительно обладаешь этой своей способностью, то ты должна охранять Дуанте всеми своими силами. Он — ключ к выживанию всей команды.

— Ну, спасибо, Капитан Очевидность.

Я всё равно продолжил умничать:

— Только ты можешь его защитить. Понимаешь? — Теперь, когда я увидел способность Дуанте, в способность Бильге мне было поверить не так сложно. Сомнения всё же были, но намного меньше, чем до этого.

— Понимаю я, — ответила Бильге.

Теперь у нас есть какая-то тактика, и мы её будем придерживаться. С быстро возобновляемыми человеческими ресурсами у нас есть солидное преимущество. Теоретически мы могли бы выиграть любую войну в одиночку, одним отрядом; по крайней мере, какую-нибудь партизанскую войну — точно.

И всё же меня продолжал волновать ещё один вопрос: «Как выглядят наши враги?». Я подошёл к одному из их трупов и снял с него шлем — это была огромная серая волосатая крыса-гуманоид.