Псы войны

Глава 33

Но он беспокоился напрасно. Воин стоял с безучастным видом, а лицо колдуна превратилось в маску, на которой ничего нельзя было прочесть. Впрочем, Масаб-Гарух знал со слов своих шпионов, что Ирдегус недолюбливает Несущего Свет и отзывается о его учении с презрением.

— Само собой, — ответил Мард-Риб, и его лицо на миг вновь стало ликом прекрасного существа с серебряными волосами.

— Что тебя интересует?

— Ты ждёшь армию нифилим? — вместо ответа спросил сын Яфры.

— Где она? — напрягся Масаб-Гарух.

— Здесь, на подходе, — Несущий Свет рассмеялся. — Не волнуйся!

Кулхугара промолчал, не зная, что сказать. Он не понимал, что происходит. Мард-Риба не должно быть здесь! Зачем бог появился, когда легионы с Нибиру должны попасть на Землю? Это он задержал их? Возможно, сын Яфры передумал и помиловал человечество?

— Но вначале я хочу знать, готовы ли мои дети к встрече с ними, — сказал Мард-Риб. — Я много размышлял в течение последних тысячелетий: не был ли я неправ? — вновь лицо бога преобразилось, став бледным и почти ласковым.

— О чём ты говоришь?! — Кулхугара нервно оглянулся на своих командиров.

Возможно, следовало немедленно связаться с Раваной и доложить о происходящем, а заодно выяснить, что предпринять? Но как это сделать? Прямо на глазах у Мард-Риба? Не оскорбит ли это бога? И насколько он могущественен? Неужели он действительно способен не пустить легионы Эреба на Землю?! От подобной мысли можно было впасть в отчаяние: что, если все надежды мурскулов пойдут прахом из-за вмешательства Несущего Свет?!

— Я говорю о том, что в желании стать богом прошёл долгий путь, и за пять тысяч лет переосмыслил своё отношение к поступку своих детей. Я разозлился из-за того, что они позволили казнить меня, но имел ли я право требовать от них иного поступка? Был ли мой гнев справедлив?

Слушая Мард-Риба, Кулхугара сделал одному из своих командиров знак активировать золотой диск. Ему стало ясно, что сын Яфры не собирается обрекать людей на рабство под гнётом нифилим.

— Когда я спустился на Землю в первый раз, то проповедовал непротивление насилию, а сам требовал от людей, чтобы они брались за оружие. Значит, если речь шла обо мне, они должны были сражаться, а если о них — смиряться. Я сам себе противоречил, — Мард-Риб помолчал. — Я должен был гордиться тем, что они не вступились за меня — они в точности исполнили мои заветы! — сын Яфры устремил взгляд на Кулхугара. — Так что вынужден тебя разочаровать. Легионы твоего господина останутся на Нибиру. Все ваши приготовления были напрасны.

Над золотым диском возникла голограмма Раваны.

— В чём дело?! — воскликнул он, глядя на Масаб-Гаруха. — Портал открыт?!

— Да, састар, — отозвался Кулхугара. — Но боюсь…. — он не находил нужных слов.

Мард-Риб взглянул на Равана и рассмеялся, снова превращаясь в монстра.

— Это ваш Ф’адук-Азамал? Представляю, каким ударом для него станет то, что я изменил решение!

— Несущий Свет запер наши войска на Нибиру, — проговорил Кулхугара. — Всё пропало, састар! Легионы Эреба не попадут на Землю, и наша раса погибнет!

— Что ты несёшь?! — взорвался Равана. — Откуда там взялся Мард-Риб?!

— Прощай, нифилим! — проговорил сын Яры с жуткой улыбкой. — Я ухожу. Вам придётся ждать ещё пять тысяч лет, но боюсь, и тогда я не допущу вас в этот мир. Но вы можете попытаться! — Податель Света рассмеялся, отчего его лицо превратилось в жуткую гримасу. — Впрочем, едва ли ваш народ доживёт до того времени.

— Это невозможно! — в отчаянии заорал Равана. — Кровь взята у всех рас, они не сопротивлялись! Ты не можешь закрыть портал!

На лице сына Яфры отразилось изумление.

— Кровь?

— Да, кровь с частями кода от Врат! — выкрикнул састар.

Мард-Риб расхохотался.

— Наивный глупец! И ты поверил в эту байку? Будто кровь кого бы то ни было способна отворить портал? Это сказака для дураков, Састар, и все ваши усилия были напрасны! Лишь я один, Податель Света, решаю, когда и для кого открыть Красные Врата! А теперь прощайте! — жуткое лицо отодвинулось вглубь портала и начало покрываться рябью.

— Нет! — Ирдегус выскочил вперёд. Его лицо было перекошено от ярости, в глазах стояли слёзы. — Вернись!

— Кто ты? — Мард-Риб снова приблизился. — Что тебе от меня нужно?

— Ты! Ты! — колдун задыхался от гнева. — Лицемер!

— Я признал свою ошибки, — отозвался сын Яфры. — Человечество помиловано. Чем ты недоволен?

— Ты обрёк меня на вечные скитания! И за что?! За то, что я доказал твою двуличность!

— А, это ты, Ямей, предавший меня. Что ж, ты считаешь себя несправедливо наказанным? Разве не взял ты деньги за то, что выдал меня страже?

— Я ненавижу тебя! — выкрикнул Ирдегус, совершенно не владея собой.

— Мне жаль тебя, — проговорил Мард-Риб, меняясь в лице. Секунда — и на колдуна устремила глаза светлая ипостась бога. — И я прощаю тебя. Больше проклятие не будет довлеть над собой. Отныне ты станешь обычным человеком и примешь смерть в свой час.

— Думаешь, ты осчастливил меня, высокомерный ублюдок?! — прошипел Ирдегус, изменившись в лице. Его всего трясло от ярости и ненависти. — Легионы Эреба должны были разрушить твой дворец и прикончить тебя! Впусти их, трус!

Мард-Риб изобразил подобие улыбки, но когда он заговорил, в его голосе послышалось сожаление:

— Ты стал пленником своего гнева. С тех пор, как мы виделись в последний раз, я изменился, а ты нет.

— Я не желаю меняться! — выкрикнул Ирдегус. — Сделай что-нибудь! — обратился он к Кулхугаре. — Не стой столбом!

— Что там происходит?! — вмешался састар Равана, но никто не обратил на него внимания.

— Ты бессилен, Ямей, — сказал Мард-Риб. — Перед тем, как уйти, я дам тебе совет. Ты уже стар, и скоро твоё время подойдёт к концу. Постарайся избавиться от зла в твоём сердце.

— Мне не нужны твои советы! — выплюнул Ирдегус. — Ты никогда не станешь богом!

— Я буду стараться, — ответил сын Яфры, отдаляясь.

Его лицо вдруг стало уменьшаться и менять очертания. Волосы стали огромными крыльями, а кожа засверкала, словно золото.

— Проклинаю тебя! — закричал Ирдегус, воздев тощие руки, но бог уже не обращал на него внимание.

Мард-Риб на глазах у всех превратился в сокола и полетел в глубину того мира, который простирался за Красными Вратами. Мурскулы и люди провожали его взглядами. Ирдегус упал на колени и рыдал от злости и отчаяния. Наблюдавший за ним Грингфельд едва заметно усмехнулся. То, что с колдуна было снято проклятье, сделавшее его смертным, было ему только на руку.

— Кулхугара! — раздался резкий требовательный голос Раваны. — В чём дело?!

— Састар, Мард-Риб не пустил наши легионы на Землю! — в отчаянии возопил мурскул.

— Я не верю!

— К сожалению, это так. Никто не придёт!

Тем временем золотой сокол исчез из виду, и портал начал таять: кольцо пламени быстро гасло, и теперь в воздухе висели только его догорающие обрывки. Темнота, в которой исчез сын Яфры, бледнела, и вместо неё уже просвечивала хмарь обычного земного неба.

— Что нам теперь делать, састар?! — глухим голосом спросил Кулхугара.

— Ничего! — Равана яростно передёрнул суставчатыми конечностями. — Ждите меня! Я вылетаю немедленно!

— Разве можно что-то исправить? Мард-Риб… — начал было Масаб-Гарух, но састар перебил его.

— Я не желаю больше ничего слушать! — раздражённо заорал он. — Всё!

Его изображение пропало, и один из мурскулов подобрал золотой диск.

Грингфельд подошёл к Ирдегусу и помог ему подняться с колен.

— Кажется, нам нужно поговорить, — проговорил он тихо.

— Не сейчас! — колдун раздражённо вырвался и пошёл прочь.

Вампир посмотрел ему вслед с усмешкой.

— Возвращаемся в лагерь, — распорядился Кулхугара. — Заберите их, — он указал на лесовика и кентавра. — Возможно, они всё же понадобятся састару, — он ещё надеялся, что, возможно, сын Яфры, солгал, и Врата можно открыть.

Через несколько минут между скал не осталось никого, кроме мёртвого Самарказа, чьё окровавленное тело распростёрлось среди осколков алтаря.