Прозрачные воды южных морей

Глава 12

Погрузка контейнеров уже подходила к концу. В паре десятков метров, удерживаемый телохранителями Ченга, нетерпеливо пританцовывал какой-то клерк с планшетом наготове.

— Как у нашей девочки с японским? — Спросил Ченг у курившей рядом Балалайки.

— "Нашей"? А ты не охренел ли, простой китайский юноша?! — Возмутилась Балалайка, пыхнув дымом и полыхнув глазами. — Еще не хватало, чтобы такой жук, как ты, занимался воспитанием моей девочки! Твой мальчик даже вилку держать не умеет! А столовым ножом, как кинжалом, пользуется! Не чавкает — и то хлеб!

— Ну-ну-ну, не обижайся, Балалайка! Это я так… к слову! И вообще, уговор был только на это глупое ограничение — не чавкать за столом! — Ченг помолчал. — Ну, так как? Твоя девочка уже говорит на этом презренном языке?

— Да. И вполне бегло.

— Ясно. — Вздохнул Ченг. — Значит, придется переучивать!

— Еще раз…? — Угрожающе попросила-процедила Балалайка.

— Это ж японский язык, май дарлинг. — Развел руками Ченг. — Вы наверняка гоняли ее по вашим методичкам "Полевой экспресс-допрос японского военнослужащего"? "Имя! Звание! Сколько военнослужащих в поселке? Сколько единиц бронетехники?" Ну, так этого недостаточно. Я тебе скину пару небольших статеек. Из наших ДСП. Поймешь, о чем я.

— В смысле? Даже китайцы считают японский язык таким проблемным? — Удивилась Балалайка.

— Еще каким! — Воздел палец Ченг. — Сотни лет самоизоляции — там такой культурный паноптикум образовался. Даже полсотни лет американской оккупации ничего сделать не смогли!

Балалайка поморщилась:

— Американцы никогда не умели правильно оккупировать! Понатыкают своих баз и высовываются оттуда только для развлечения — выпивка, бар, женщины. Или тупо — сафари на "цивилов" устроить, если с культурной программой — совсем напряг.

— О, да! — Хохотнул Ченг, искоса поглядывая на босса "Отеля Москва". — А вы, значит, умеете правильно оккупировать?

— Ну, разумеется! — Балалайка даже удивилась вопросу. — Кроме военных баз мы строили еще детские сады, школы, университеты и больницы! Мы же — прирожденные оккупанты!

Она призывно махнула рукой. Охрана, даже не ожидая подтверждения от Ченга, пропустила клерка. После подписания документов Балалайка спросила Ченга:

— И как будем решать проблему с языком? Считаешь, одной подрывной машинкой не обойдемся?

— Тут нужно комплексно подходить. Специалиста я уже нашел — человек в свое время круто облажался, когда служил в УИИ МИДа. — И, поймав заинтересованно-прицельный взгляд Балалайки, поспешил уточнить. — Даже не думай! Это не мой контакт — это я из закромов Родины достал! И придется положить его обратно — в целости и сохранности!

(УИИ МИД, Управление информации и исследований МИД Японии — специальная служба при японском МИД, занимающаяся сбором и анализом данных из посольств Японии. Фактически, одна из основных служб внешней разведки Японии)

— Ладно-ладно… — Деланно равнодушно отмахнулась Балалайка.

— Даже не думай! — Повторил Ченг еще раз. — Русский оккупант!

+++

Мэй Дзян колотил страх.

Уже две недели прошло с момента, когда под ногами девушки и в прямом и в переносном смысле разверзлась бездна. И она увидела не только улицы Гонконга "с высоты птичьего полета", но и поучаствовала (пусть и в качестве свидетеля) в убийстве очень-очень большого человека… у которого, к тому же, стянула эти дурацкие часы!

Разумеется, на "развод" того парня, Июня, она не "повелась" и не стала пытаться сбыть эти сверхдорогие часы — обошлась всей остальной мелочевкой. Хотя, вырученных за часы денег хватило бы не только на лечение зубов, на которое она давно и старательно собирала, но и на все остальное — машину, квартиру… Но — удержалась.

И "хату" она нашла самостоятельно, без всяких посредников. И телефон свой выбросила, перестала выходить на улицу. И остались только анонимный интернет (только просмотр новостей без попыток зайти в свою почту или в соцсети), телевизор… и медленное зверение от вынужденного безделья.

Было страшно — казалось, что на улице, в моменты редких вылазок в ближайший супермаркет за продуктами, из-за каждого угла кто-то внимательно следит за ней, отслеживает каждый шаг. Она оборачивалась… нет — всего лишь камеры видеонаблюдения.

Вот и сейчас, сидя за ноутбуком — дорогим, навороченным (денег с этого последнего дела она "подняла" немало… даже за вычетом этих злосчастных часов) — она испуганно обернулась. Показалось, что кто-то дышит в затылок. В квартире! За запертой дверью! На одиннадцатом этаже! Докатилась!

Захотелось встать и включить свет — настольная лампа освещала только кусочек у стола, а все остальное пространство комнаты тонуло в полумраке. Темнота — самый лучший друг Мэй — сейчас пугала.

Нельзя сказать, что страх сковывал ее или лишал воли. Вовсе нет! Более того, чувство страха было привычным. И не в первый раз она боялась. И реакция на опасность у нее была, как она считала, правильной — жажда кипучей деятельности, тихая истерия, лихорадочный поиск путей вспасения. То есть, в ступор, как большинство нормальных людей, она при этом не впадала.

К тому же днем гнетущие ощущения исчезали, и она могла спокойно поспать.

Она не видела, как у плотно задернутого шторой окна слабо шевельнулась тень, обзаведясь рукой с зажатым в ней метательным ножом…

По нервам Мэй Дзян резанул дверной звонок.

… Тень у шторы снова шевельнулась и рука с ножом опять слилась в единое размытое пятно-облако.

Мэй вскочила от неожиданности, чуть не опрокинув кресло, но тут же постаралась взять себя в руки. И быстро мысленно "просмотрела" основные пункты, которые уже не раз и не два обдумывала.

Или полиция, или убийцы — других вариантов не рассматривалось. Если убийцы — возле двери есть "тревожная кнопка". Кнопку, конечно, можно вырубить, обрезав провод в электорщитке в коридоре, но электричество в квартире в этом случае тоже исчезнет… а оно есть.

Так что и тут просто — достаточно заглянуть в глазок. Если глазок окажется "нечаянно" залеплен жевательной резинкой или закрыт пальцем — она сразу нажмет на "тревожную кнопку". И тогда появится… полиция.

Полиция. И что? Ну, арестуют ее. Мелкое воровство — максимум. Которое практически невозможно доказать. Обыск в квартире не даст ничего — она ж не дура, держать "хабар" на "хате". Пачек с банкнотами тоже нет — все вырученные деньги на нескольких анонимных карточках… которые тоже далеко не все при ней. Убийство ей не пришьют при всем желании — некоторые свидетели убийства, она совершенно точно это помнила, остались в живых и всё подтвердят, если потребуется.

Она выглянула в глазок. Коридор перед дверью был ярко освещен. Один человек в форме. Все-таки полиция.

То, что киллеры могут надеть полицейскую форму — этот вариант она отмела сразу: для Гонконга, города с одной из самых эффективных в мире полиций, это будет крутовато.

— Кто там? — Спросила она, прекрасно зная ответ.

Но чужой мужской голос из-за двери поставил ее в тупик, спросив в свою очередь:

— А там кто?

Мэй подвисла, что неудивительно. Если это не полиция, ее дело — труба. За дверью прекрасно поняли затруднение юной воровки и со вздохом признались:

— Полиция это, полиция. Спасать тебя пришла. А ты кого-то другого ожидала?

— Нет… — Призналась она и спохватилась. — То есть, вообще нет! Я никого не ожидала! Я законопослуш…

— Бла-бла-бла… — Смешок из-за двери. — Ладно. Давай, по всей форме! — За дверью прокашлялись и сказали в полный голос так, что в соседних квартирах, если не спят, тоже услышат. — Гражданочка! Полиция! Откройте дверь!

Да, это точно полиция — убийцы не стали бы устраивать подобный спектакль и уж точно сразу бы представились по форме, пытаясь сойти за настоящих полицейских… если б хватило наглости нацепить полицейскую форму.

Она щелкнула замком. За дверью стоял улыбающийся полицейский в форме с погонами старшего инспектора.

— Старший инспектор полиции Ченг Вэй. — Представился он уже нормальным голосом, продемонстрировав бляху. — Северозападный округ. Госпожа Мэй Дзян? — Вопросительная интонация была на самом-самом "донышке". — Я могу войти?

"Симпатичный… хоть и немолодой… но все равно — милый, — Оценила Мэй Дзян, невольно отвечая на открытую дружелюбную улыбку инспектора, и вдруг узнала его! — Ой, мамочки! Да это ж один из сидевших тогда за столом в Инди-хоум!"

Она ошарашено кивнула и пропустила инспектора в квартиру. Инспектор Ченг снял фуражку, разулся и, уже не спрашивая ни на что разрешения, деловито направился в гостиную.

— Кстати, — Уже оттуда сообщил он, щелкнув там выключателем верхнего освещения. — В тот раз у меня часики пропали… Случайно не в курсе?

"Ой! Это я, получается, умудрилась обчистить полицейского при исполнении!" — Прыснула про себя Мэй, следуя за гостем.

— Да, ладно — я не в обиде. — Усмехнулся инспектор. — Они дешевые были — как раз для таких дел "под прикрытием". У меня обычно вот, — Он продемонстрировал руку. — Наградные. С дарственной надписью!

"Двести-триста американских долларов. — Автоматически оценила Мэй. — К тому же, если он говорит, что они с подписью, то хрен такие продашь… еще и перекупщик, козел, наверняка, сдаст, если поймет, что это часы полицейского"

— Чаю? — Она была вынуждена признаться себе, что общество этого мужчины ей приятно. Невзирая на обстоя

тельства. Он как-то умудрился парой фраз и несколькими улыбками расположить ее к себе и полностью убрать настороженность. И манера себя держать — та самая уверенность, за которую любая нормальная женщина хочет спрятаться, как за стенку.

— А давай! — Кивнул тот. И пока Мэй суетилась на кухне, пытаясь найти чистую кружку, продолжил. — Надо ж чем-то три литра кофе разбавить… Сразу тебе скажу, твои делишки меня не интересуют. Все эти часики, цепочки, колечки… Меня интересуют только то, что произошло в "Инди-хоум"…

Мэй молча внесла в гостиную две кружки. Подумала и распечатала пачку с печеньем.

— Ну… рассказывай! — Потребовал Ченг, сделав глоток. — Стоп! — Он достал из кармана диктофон и повозился с кнопками. — Наш разговор будет записываться — сама понимаешь. — Он отставил в сторону чашку и заговорщицким шепотом пояснил. — При исполнении — нельзя. Потом допью. Кхм. Итак. Беседа по делу об убийстве господина Чо Ванга. Беседу со свидетелем, госпожой Мэй Дзян, ведет старший инспектор полиции Ченг Вэй. Госпожа Мэй, позвольте ознакомить вас с вашими правами и с ответственностью за дачу ложных показаний…

И началась беседа. Действительно, беседа — никакого нажима, никаких угроз, доброжелательно и вежливо. Мэй, конечно, понимала, что все это — их полицейские уловки и расслабляться ни в коем случае нельзя, но — ничего с собой поделать не могла: Ченг Вэй, чем дальше, тем сильней вызывал симпатию и расположение девушки.

"Наверно, отбоя от женщин у старшего инспектора нет вообще. — Думала она. — Интересно, он женат? Колечка, вроде бы, нет. Но их многие и не носят. А как он улыбается… Ах, как он улыбается!"

Она приступила к обстоятельному рассказу. Разумеется, стараясь плавно обходить, вопросы своего заработка. Ченг Вэй кивал, поддакивал, задавал уточняющие вопросы. Мэй все никак не могла понять, как он отнесся к полученной информации — доволен, нет?

Когда Мэй рассказала о том, как вышла из переулка, оставив там двух убийц — Июнь и Июль — Ченг Вэй поднял ладонь:

— Интервьюирование свидетеля Мэй Дзян по делу об убийстве Чо Ванга в здании "Инди-хоум" завершено. — И нажал на кнопку. И выдал неожиданное. — Дурочка ты, Мэй Дзян!

— Э?! — Это было не столько неожиданно, сколько… обидно. От такого мужчины услышать, что ты дурочка — это… это… ну, просто до слез обидно! В самую душу плюнул!

— Дурочка, говорю! Ты чего так просто меня в квартиру-то пустила, а?

— Ну, вы ж полицейский… — Пролепетала растерявшаяся Мэй. — И вы там тоже были — своими глазами все видели!

— О-хо-хо… — Вздохнул Ченг, прикрыв глаза ("А ведь он устал, бедненький!" — подумалось Мэй). — Коррупционер. Слышала такое слово? А вдруг я — этот самый коррупционер, который теперь ходит и зачищает хвосты из тех, кто видел его не в том месте и не в то время, а?

Мэй дернулась и прижала пальчики ко рту.

— М-да… Чего ж теперь дергаться-то. — Махнул Ченг рукой. — Сиди уж. В таких делах, если сразу подушкой не задушили, значит, и не будут этого делать… до следующего залета. Сидел бы я тут… — Он посмотрел на свои наградные часы. — Ох, ты ж…! Шесть-тридцать уже! Так вот, светился бы я тут два с половиной часа, если б собирался тебя к предкам отправить…

Он душераздирающе зевнул, и Мэй едва удержалась от того, чтобы предложить ему остаться и поспать — дескать, вот и диван тут есть — "располагайтесь, господин инспектор!"

— Сразу скажу, чтоб ты не дергалась. — Продолжал Ченг. — Ничего особо интересного ты не знаешь. Ну, единственное: "мужчина", "красивые серые глаза", "приятный голос", "по-китайски говорит без акцента"… "Лет семнадцать-двадцать"… Это все не то. На хлеб не намажешь. Кстати, а что ты об этом думаешь?

Мэй ответила совершенно честно и откровенно… и, вообще, все более привлекательной стала казаться ей идея оставить этого крайне надежного и симпатичного мужчину "поспать на диване", будь он хоть трижды "легавым"!

— Думаю, что это очень хорошо…

Ченг хмыкнул:

— Я поторопился, извини: ты не дура, хоть и наивняк. Молодец! Это именно, что "очень хорошо". Потому что в противном случае мы б тебя уже не нашли. Ну, я пойду, пожалуй. Спасибо за чай и за беседу…

Мэй так и подмывало сказать про диван, про уставшие глаза. А офицер наверняка при этом начнет отнекиваться и мотать головой. И тогда она прямо ему скажет, что ей страшно оставаться одной, а с ним так надежно и спокойно. Такие мужчины обычно бессильны перед женской беспомощностью. А если она еще и всплакнет (придется постараться, конечно, чтоб слезу из себя выдавить) — так и вовсе…

Она уже решительно набрала в грудь воздуха, но Ченг ее опередил:

— Слушай! А можно я у тебя на диване придавлю минут на двести-триста? Вторые сутки не сплю — ловлю этого… с твердой, как молодое яблочко, попкой.

Они этого не видели, но тень за упомянутым диваном еле удержалась от того, чтобы не выругаться в голос.

+++

Реви бессмысленно смотрела на муху на стене. Муха, будто пригвожденная застывшим взглядом, не двигалась… В офисе "Лагуны" витал резкий запах канифоли — это Бенни раскурочил какое-то электронное устройство и сейчас с напряженным лицом что-то в нем паял. Прямо на журнальном столике — только газетку подстелил.

— Датч. — Позвала Реви и, поскольку компаньон не отозвался, повысила голос. — Датч!

Датч сейчас занимался самым нелюбимым делом — работал с бумагами: "Лагуна" была вполне легальной и официальной фирмой грузоперевозок. И даже ввиду лояльности и коррумпированности портовых и городских властей Роанапра все равно требовалось периодически готовить довольно солидный пакет документов с подписями и печатями. Иногда удавалось привлекать к работе с бумажками Бенни, но сегодня утром пришлось выбирать — либо на катере будет рабочий эхолот, а не "экранчик, показывающий день рождения бабушки", либо будут в порядке документы за текущий отчетный период. Да что там — даже Реви иногда удавалось привлекать к бумажной работе! Но в этом периоде ее перманентных сердечных переживаний — просто опасно подпускать ее к бухгалтерской отчетности!

Негр с готовностью оторвался от документов, пробормотав:

— Надо клерка завести… только где ж нормального найдешь в этом городе — только стрелять да резать умеют. Чего тебе, Реви?

— Кто меня принес вчера ночью?

— Сегодня. Сегодня ночью. — Поправил Датч. — Йоган Вайс тебя принес. Он легко и бережно, будто дорогую фарфоровую вазу, нес тебя на руках. Довольно миленькая картина — мое чувство прекрасного было полностью удовлетворено!

Ну, это было ожидаемо. Как зубоскальство Датча, так и "транспортное средство"… Но, все равно, Реви почувствовала, как против воли начинает краснеть. Покосившись на Бенни, навострившего уши, она все-таки набралась духу и задала главный вопрос:

— А кто меня…? — Вот тут она все-так запнулась.

Но Датч легко понял партнера:

— Он тебя раздел, и он тебя уложил в кроватку. — И, сука такая, широко заулыбался. — Полюбовался прекрасным видом, укрыл, заботливо поправил одеялко, поцеловал в лобик, а может и в… я не разглядел — он ладошкой прикрылся. Честно говоря, удивлен его выдержкой и самообладанием — я б набросился на ТАКОЕ, аки зверь какой!

— А ты, как обычно, наблюдал со стороны и давал свои дурацкие советы? — Небрежно, но с хорошо заметным напряжением, уточнила девушка.

— Реви! — Обиделся Датч. — Во-первых, я отвернулся, как только он начал жадно срывать с тебя одежду. Ну, чтобы не смущать его, если вдруг что… Еще не хватало мне над вами свечку держать! Во-вторых, мои советы вовсе не были дурацкими! Напротив, это были очень полезные и своевременные советы пока еще неопытному молодому человеку, сексуаль… э-э-э… взрослая жизнь которого только-только начинается! И эти советы обязательно пригодятся ему в дальнейшем! Я делился с ним самым сокровенным — ОПЫТОМ! В-третьих, было непохоже, чтоб мои советы ему нужны — парень производит впечатление человека, понимающего такие вещи инстинктивно. Ну, он из тех, кому "природа подскажет" в случае чего.

Он помолчал и добавил:

— Ах, да! Когда он тебя принес, ты была одета. Хоть и утверждала обратное…

И в удивлении округлил глаза — Реви после этих слов вдруг вскинулась, будто что-то вспомнила, сорвалась с места и скрылась в направлении туалета.

Датч и Бенни переглянулись. Блондин пожал плечами и вернулся к прерванному занятию. Датч, обреченно вздохнув — тоже. Муха на стене дернулась и неуверенно поползла куда-то вверх, а через секунду, будто оклемавшись, все-таки смогла оторваться от стены и взлететь с натужным "з-з-з".

— Странно. — Пробормотал Бенни, осторожно пинцетом вставляя в очищенные разъемы какую-то крохотную деталь. — Вроде опохмелялась… да и организм молодой. Может, Бао ей паленный вискарь подсунул?

— О, да! — Задумчиво покивал негр. — Вьетконговцы, они такие — мстительные и коварные твари! Уж я-то их повидал в свое время…

Хлопнула дверь. Реви появилась из туалета. Легкая улыбка, чуть покрасневшее лицо. Чем-то она была очень довольна.

— Случилось что-то хорошее? — Поинтересовался Бенни.

— Ничего. — Смущенно буркнула Реви и добавила. — Маленький беленький засранец… Это я не про тебя, если что…

— Ну, да! Какой же я маленький! — Гордо ответил Бенни.

— О! — Округлил глаза негр. — Так вы уже помирились, голубки? Хе-хе-хе… А то слухи по городу ходят всякие…

— Какие… какие слухи? — Осторожно уточнила Реви.

— А ты не помнишь, что говорила вчера в "Желтом Флаге"?

Реви честно попыталась вспомнить. Она помнила, как ей в голову пришла замечательная идея, когда она увидела вошедшего в "Желтый флаг" Йогана с какой-то "левой" девицей. Она, кажется, даже узнала, что это была за девица. Но… она помнила, КАК пришла идея, но не помнила саму идею!

Черт! Кажется, способность, не раз выручавшая ее в критические моменты, в этот раз вылезла боком.

— Ну, тогда слушай… — Правильно расшифровав озадаченный вид компаньонки, расплылся в предвкушающей улыбке Датч.

+++

Уже в обед мы были в Японии. Все трое — я, Йонг и Маргарита. Расселили нас в каком-то частном двухэтажном доме с крохотным — буквально четыре на три — садиком. Всех троих — на втором этаже. Но Маргариту — отдельно, а меня и Йонг, под возмущенно-насмешливое фырканье Риты, вместе, в одну комнату. Хотя, казалось бы, логичнее наоборот: девочки — отдельно, мальчики — отдельно.

Урок японского языка начался, едва мы бросили спортивные сумки в своих комнатах…

Наш наставник — сморщенный сухонький старичок-японец с козлиной бородкой. Весь такой безобидный, постоянно улыбающийся и кланяющийся. Круглые маленькие очечки делали его похожим на японского Антона Павловича Чехова. Или на состарившегося японского Гарри Поттера, отрастившего козлиную бородку. Сейчас он, вытянув руки по швам, стоял у стены с вывешенным настенным экраном.

Вводная часть. Японец говорил на очень грамотном английском языке без малейшего следа акцента (насколько я, полиглот эдакий, мог понять):

— … в процессе речевого общения японцу, который должен считаться с этой довольно сложной и противоречивой иерархией, каждый раз приходится решать — разумеется, интуитивно, бессознательно и мгновенно — задачу на старшинство иерархических признаков собеседника. Конечно, любой взрослый японец в подавляющем большинстве случаев решит эту задачу верно. А вот иностранцы, даже хорошо освоившие язык во всем остальном, легко могут ошибиться и попасть в неприятную и неудобную ситуацию…

Он почти строевым шагом промаршировал к столу возле окна.

— … исходя из этого, примем за аксиому: изучение тонкостей японского этикета возможно только и исключительно на интуитивном уровне! Я вам больше скажу — только так и возможно изучить японский язык! А единственный способ развития интуиции — накопление собственного опыта в нужной сфере знаний! А самый лучший и быстрый способ усвоения полученного опыта — это…

Он торжественно сдернул салфетку, скрывавшую какие-то предметы на столе…

Какие-то полоски кожи. Ремни. Или… собачьи ошейники?

Рядом едва заметно поежилась Йонг. Хм… я чего-то не знаю?

— … неприятное болезненное сенсорное или эмоциональное переживание, которое в несколько раз увеличивает способность мозга к запоминанию, усвоению и к тому, что принято называть интуицией! Боль! — Японец вежливо улыбнулся. — Средства обучения… — И неожиданно рявкнул. — Надеть!

Вот такой безобидный и постоянно улыбающийся старичок…

Оказалось, что это, действительно, собачьи ошейники. Для дрессировки крупных пород собак. С электрическими разрядниками.

Кажется, скоро я начну ненавидеть электрофизику и все, с нею связанное.

Бедные собачки!

+++

— Как поспали, мистер Ченг! — Смущенно спросила Мэй.

— Сойдет. — Зевнул Ченг, потягиваясь.

И с удивлением себя осмотрел.

Свидетель по делу об убийстве Чо Ванга была смущена не просто так — инспектора, пока он спал, раздели. Стянули носки, расстегнули ремень на брюках, сняли форменную рубашку и, разумеется, галстук. Все было аккуратно сложено на стуле.

И? Как она умудрилась это сделать? Да еще и так, что Ченг, который научился спать очень чутко, даже не дернулся?

С кухни доносились приятные запахи.

— Я приготовила обед, мистер Ченг!

— О! И что же у нас на обед, госпожа Мэй?

За веселым тоном Ченг попытался скрыть запоздалый страх — его пистолет в наплечной кобуре тоже висел на спинке стула.

"Совсем старый стал… — С неудовольствием думал он. — Размяк, что ли? Ну, тогда, выходит, брат сделал неправильную ставку. Не один ко дну пойду — хоть какое-то утешение!"

— Свинина в кисло-сладком соусе…

Ченг изумленно посмотрел на Мэй. Судя по досье, готовить девушка не умела совершенно — не то воспитание у воровки на доверии.

— … С овощами. — Мэй вздохнула, правильно поняв изумление инспектора, и пояснила. — Полуфабрикаты в супермаркете взяла.

— Уже не боишься днем на улицу выходить? — Усмехнулся Ченг, ни капли не смущаясь (а чего теперь-то смущаться?), одеваясь.

— Ну, вы же меня уже нашли. — Пожала плечами Мэй. — Кстати, господин констебль внизу просил передать, что вам звонили из управления, а ваш телефон не отвечает. Он у вас, действительно, сел — я поставила его заряжаться. Но не включала. И господин констебль был так любезен, что помог мне донести сумки. Я удивлена — полиция Гонконга, оказывается, может быть очень вежливой!

"Глупышка. — Усмехнулся Ченг. — Это он таким образом хотел убедиться, что со мной все в порядке, и что ты не попытаешься удрать"

— … наверно, хотел убедиться, что с вами ничего не случилось. И что я не попытаюсь удрать.

"М-да… очень обманчивая девушка. Зачем же убийцы Триад тебя с собой потащили и почему в живых оставили? Случайность? Или именно для того, чтобы я сейчас над этим голову ломал?"

+++

Две недели нас продержали в доме. Преподавали основы японского языка и культуры. Только и исключительно. Разумеется, с использованием электрошока, так хорошо себя зарекомендовавшего в лингвистическом обучении не только для нас с Йонг, но и, как оказалось, в случае с Маргаритой…

От Риты мы узнали, что именно от русских мистер Ченг и слямзил этот "педагогический" метод. И, как я предположил, умудрился подсунуть его Йонг. А уж мы с Маргаритой настолько убедительно доказали действенность метода, раскалывая чужие языки, как орехи, что… Кажется, наши покровители уверились в нашей гениальности и не успокоятся, пока не впихнут нам в головы словари десятка-другого языков.

Ватанабэ-сенсей. Или, говоря по-русски — учитель Иванов. Другими словами, нарочито ненастоящая фамилия. Зверь и садист. С постоянно приклеенной улыбкой. Мы стали его тихо ненавидеть уже к вечеру первого дня — он использовал пульт разрядников при малейшем подозрении, что кто-то из нас слушает невнимательно. Использовал, сука такая, для всех троих! Кнопка была одна на всех. Принцип коллективной ответственности во всей своей красе. Урод!

Через две недели нам дали деньги и отправили по магазинам. Порядок практикума был следующий: вначале в магазин входил "доктор Менгеле". После этого, всей тройкой, запускались мы.

Мистер Ватанабэ указывал на товар, который мы должны были купить. Для каждого — свой. А после этого надо было просто расплатиться за купленное на кассе, или попросить товар у продавца, если это был не магазин самообслуживания.

После получения заслуженных электрических звиздюлей, начинался быстрый "разбор полетов". Чего у "доктора Менгеле" было не отнять — так это таланта объяснять понятно и доходчиво.

Оказалось, что слова, их порядок и интонации в этом гадском языке зависят не только от того, кто говорит — девочка или мальчик. Но и от того — кому и что говорит! Различия между "мужской" и "женской" речью в японском языке — это "все и так знают" и это, как шепнула нам огорченная Рита, оказывается, ерунда! Если б дело было только в этом, этому было б несложно научиться.

Но на практике дело обстояло куда сложнее…

… Йонг должна была говорить одно, а Рита — другое. Потому что она не только старше, но и — внимание! — иностранка!

А Йонг вполне сойдет за местную. С Окинавы, скорее всего — потому что "кавайная смуглянка". Правда, классические (в соответствии с местными штампами) "девушки с Окинавы" — эдакие гиперактивные простушки, веселые непосредственные "обезьянки" и даже чуть-чуть пошлячки. А с этим был облом — Йонг со своей флегматичностью и хладнокровием "рвала шаблон" и не собиралась изображать шебутной "электровеник".

… В магазине продуктов к продавцу надо было обращаться иначе, чем в магазине журналов и манги. Более того, я еще должен был изобразить легкое смущение, так как — внимание! — в книжном магазине покупал журнал для взрослых. И возраст у меня не настолько большой, чтобы не испытывать при такой покупке чувство легкого — "легкого, Йоган-кун!" — стыда. От этого форма слов и построение фраз должны были быть другими.

… С аптекаршей я — мать-перемать! — оказывается, просто обязан был начать флиртовать, так как, во-первых, кольца у девушки не было, и, во-вторых, девушка явно показала (Вот не заметил как-то! Совершенно! Честно!), что беловолосый няшный гайдзин-бисёнен ей симпатичен, и она не против услышать от него пару комплиментов и, возможно, вполне логичный вопрос о том, чем она займется после работы. При этом почти наверняка, она ответит возмущенным отказом… Правда, последнее, как задумчиво добавил Ватанабэ-сенсей, это уже не только японская "фишка".

— Бортануть — это у них интернациональное! А меня не волнует, что она не в вашем вкусе, Йоган-кун! Это, в конце-концов, элементарная вежливость! Вот смотрите запись: видите, она, передавая вам сдачу, смущенно опустила взгляд и постаралась коснуться вашей ладони! А вы просто оскорбили в лучших чувствах хорошую девушку своим пренебрежением! К тому же, Йоган-кун, девушка была без кольца, так что ваши перспективы были не такими уж и плохими! Еще раз — меня не волнует, что вам не нравятся полненькие — вы, в конце концов, просто молоды и ни черта не понимаете в настоящих женщинах!

… Рита обязана была покраснеть и молча ("Молча, Маргарита-кун! Молча!") потупиться, когда продавец-мужчина в овощном киоске похвалил ее "прекрасные снежные" волосы. А не со смехом отвечать, что это вы рано поседели из-за безответной любви. Потому что — гайдзинка! И должны знать свое место! Вас же теперь засмеют, как невоспитанную женщину! Так себя могла повести только какая-нибудь гулящая женщина! Конечно, адекватные японцы прекрасно понимают, что вы — иностранка и вам многое прощается, Маргарита-кун, но — подсознательное впечатление останется! И закрепится мнение, как о некультурной иностранке!

Рита, кстати, японский знала ощутимо лучше нас с Йонг — Балалайка дала своей любимице трехмесячную фору в изучении языка. Там, правда, не только и не столько японский был, сколько делопроизводство и всякие офисные штучки… и, наверняка, детали операции.

Но даже эта фора не подготовила девушку к живому общению с носителями языка. Более того, у нас с Йонг была мощная база в виде знания китайского, и коллективистские японские обычаи мы с Йонг воспринимали куда легче.

Йонг, как китаянка-кореянка, и вовсе легко переучивалась японским обычаям. К тому же четырнадцатилетняя девочка могла чувствовать себя в привилегированном положении: к детям тут совсем другое отношение — полная и безоговорочная вседозволенность и всепрощение: хоть к Императору "Акихито-тян" обратись — окружающие только умильно улыбаться будут и говорить "Ах, какая миленькая девочка! Каваии!"

Правда, в плане наказаний моей младшей сестре это никак не помогало. Потому что, как я уже сказал, кнопка у нас была общая. И за косяки одного получали все. Чертов японский коллективизм!

И — самое паршивое — в Асахи очень, ОЧЕНЬ много различных магазинчиков, лавок, аптек и супермаркетов!

+++

В час ночи мы с Йонг проснулись от шума и возмущенного голоса Риты из соседней комнаты.

Что б там ни случилось, но с Маргаритой, кажется, все было в порядке. Во всяком случае — жива. Вон, как ругается! Так что мы, не особо торопясь, нашли свои тапочки и направились к соседке.

Картина… наверно, любой мужик на моем месте от такой картины должен был закусить удила и порвать кое-кого на кусочки…

Маргарита была полностью обнажена — видимо, привыкла спать голышом. Странно: вроде в "Отеле Москва", да и в Роанапра, во главе угла стоит возможность быстро отреагировать на любую опасность в любое время дня и ночи. А в "Отеле", как я знал от Риты, в большом почете еще и периодические "учебно-боевые тревоги". Правда, вот Реви тоже спит голой…

Стоп! Только сейчас в голову пришло: а не поглумился ли надо мной Датч, навешав лапши на уши? С этого чернокожего тролля станется!

Ватанабэ-сенсей висел рядом с дверью, пригвожденный к стене за шею вытянутой рукой Риты. Едва касался носочками пола. И тихонько хрипел.

А Рита разъяренно шипела ему в лицо что-то про то, какой он, Ватанабе-сэнсей, нехороший человек.

В самых различных вариациях и с привлечением очень разнообразной и талантливо скомпонованной ненормативной лексики. В том числе на немецком и английском.

И что лапать ее безнаказанно — это каким же идиотом надо было уродиться!

И что лапать ее безнаказанно может только один человек (это она увидела нас на пороге своей комнаты и решила чуть-чуть скорректировать требования).

И что она сейчас оторвет руки, а потом — ноги, а потом — то, чем Ватанабэ-сенсей думает. Потому что если б Ватанабэ-сенсей думал головой, то ему в эту самую голову ни за что не пришла бы идея прокрадываться в комнату к незамужней девушке.

И даже если Ватанабэ-сенсей — скрытый мастер джиу-джицу, каратэ и айкидо — ему это нихрена-нихрена-нихрена не поможет! Потому что упомянутая незамужняя девушка готова сейчас не то, что какого-то там Миямото Мусаси в клочья порвать, но даже трех, а то и четырех брутальных русских десантников загрызть! А это куда круче, Ватанабэ-сенсей!

— Если вы его задушите, фройляйн Вайс. — Заметила Йонг, выглядывая у меня из-под мышки. — То нам долго придется ждать равноценную замену такому хорошему специалисту. Мистер Ченг говорил, что другого такого специалиста найти будет тяжело…

— Ар… ри… гато. — Прохрипел Ватанабэ, слабо шевеля ногами.

— Рит, если будешь убивать — постарайся обойтись без крови. — Попросил я. — К тому же, в этой Японии спрятать тело — такая морока… Придется расчленять — а единственная известная мне специалистка по расчлененке сейчас где-то по миру шляется.

Панический взгляд Ватанабэ-сенсея.

— С другой стороны, я считаю, — быстро сориентировалась Йонг. — Что пытаться лапать спящих девушек — это неправильно! — И на всякий случай уточнила. — Я имею ввиду — чужих спящих девушек!

— Вы… вы… — С трудом прохрипел Ватанабэ, уже даже не дергаясь. — Не так поняли! Я все объясню!

Рука разжалась, и Ватанабэ стек по стеночке на пол.

— У тебя две минуты… минута уже прошла!

Ватанабэ, задыхаясь, торопливо принялся объяснять.

Оказывается, Рита неправильно спит! Приличной девушке нельзя так спать, госпожа Вайс! В древности в самурайских семьях девочкам даже связывали ноги, чтобы они привыкали спать в одном положении — на спине, ножки вместе, ручки вдоль тела.

Японка должна быть женственной и красивой всегда! Всегда! Абсолютно! Был даже случай, когда работницы супермаркета, будучи только в легких халатах, отказались выпрыгивать из окон горящего здания, так как мужчины-пожарники могли увидеть то, что для них, мужчин, не предназначалось! И некоторые из этих достойных женщин даже погибли в огне!

Более того, госпожа Вайс не может спать голенькой! Ни в коем случае! Тем более, что в рамках легенды, о которой знает он, Ватанабэ-сенсей, госпожа Вайс будет жить в женском крыле общежития "Асахи Индастриз" для молодых специалистов. Ночнушка или длинная майка, как минимум, госпожа Вайс!

— Йоган! — Рита требовательно протянула руку. — Твою майку!

Ватанабэ снова залопотал. Мужская майка — это снова неприлично! Так поступают либо замужние женщины, либо устоявшиеся парочки, которые вот-вот поженятся!

Рита отмахнулась. Вот она сейчас… вот прямо тут… переспит с братом! Вот прямо тут — на глазах у публики! Она специально узнавала — близкородственные браки в Японии хоть и не поощряются, но относятся к ним гораздо терпимее, чем в других странах!

В этом месте Йонг заинтересованно вылезла у меня из-под руки и потребовала у Риты подробностей.

Между моими сестрами завязалась дискуссия, которую я слушал со все возрастающим удивлением.

Мне оставалось только удивленно хмыкать, не забывая при этом искать в сумке более-менее длинную майку или рубашку. Не то, чтобы романтические поползновения моих сестер в моем отношении были для меня новостью — но "обострения" я ожидал куда позже. Куда позже! Конечно, Йонг по-прежнему залезает в постель уже к семнадцатилетнему парню, типа брату. Но пока ей удавалось делать вид, что у четырнадцатилетней девушки никаких таких задних мыслей нет… и она искренне не понимает, почему "старший братик" отворачивается к стенке и пару часов не может уснуть, скрипя зубами и горестно вздыхая.

А еще напрягало: Ватанабэ-сенсей не выглядел сильно расстроенным. Более того, он, кажется, тщательно скрывал удовлетворение от проделанной "диверсии"! Может, увидел голой красивую девушку и никак не может "отойти"? Или… А не дал ли ему хитрый мистер Ченг какого-то дополнительного задания, а?

+++

— Молокосос! Кретин! — Хрипел господин Фудзивара. — Что это такое?! — Брызнул он слюной на склонившегося перед ним в поклоне Окаджима и, судя по звуку, замолотил ладонью по какой-то бумаге, лежащей у него на столе.

"Дежа-вю" — Грустно усмехнулся про себя Рокуро.

— Фудзивара-сан! — Прокричал он "по уставу" по-прежнему согнувшись в поклоне. — Прошу удовлетворить мою просьбу! Я вас подвел! Я виноват! Прошу позволить мне загладить свою вину перед "Асахи Индастриз" и вами лично!

Праздничное настроение в "Асахи Индастриз" царило недолго. Ровно до того момента, когда выяснилось, что урановая руда в ангольской провинции Маланеже, конечно, есть, но, во-первых, запасы не такие уж и большие, а, во-вторых, этих запасов явно недостаточно, чтобы сделать разработку месторождения рентабельной в условиях начавшихся народных волнений в Луанде, столице этой африканской страны.

В общем и целом, по мнению Окаджима, справедливость восторжествовала. Правда, как это обычно с ней бывает — досталось всем: и правым, и виноватым.

Господину Фудзивара хорошенько начистили его жирное рыльце в Совете Директоров, припомнив, что его отдел, вообще-то, занимается Южной Америкой, а не Африкой.

А еще вынудили уволить его протеже, Мори-сана. Хотя, Рокуро был вынужден это признать, Мори-сан тут был совсем "не при делах" — Фудзивара даже не спрашивал Мори-сана, когда вписывал его фамилию в авторы этого скандального отчета вместо Окаджима.

Потом, уже когда Мори заносил в кабинет Фудзивары должным образом оформленное "Прошу уволить меня по собственному желанию…", господину Фудзивара позвонили и сказали, что не настаивают на увольнении ценного и хорошо зарекомендовавшего себя специалиста, очень ценного для "Асахи Индастриз".

И намекнули, что разобрались в ситуации: оказывается, произошла досадная ошибка и Мори-сан не является автором злополучного аналитического отчета. Правда, столь же "тонко" намекнули, что сотрудник на самом деле составивший этот отчет, заслуживает скорее премии, чем наказания, так как молодые специалисты в столь юном возрасте составляющие такие хорошие отчеты — корпорации нужны, как воздух. И не вина этого "молодого специалиста", что у Фудзивары-сана не нашлось подчиненного, который перепроверил бы работу неопытного молодого коллеги. Намек ясен?

Окаджима Рокуро трогать тоже нельзя, ага…

Ну, господин Мори — опытный и квалифицированный работник — понял, что делать ставку на своего начальника бесполезно — либо он его снова подставит, либо подставится сам и утащит на иерархическое дно и его, Мори… Так что Мори-сан тут же сориентировался: скомкал заявление об увольнении, отправил его в короткий полет в урну для бумаг и тут же, на столе начальника, написал новое — прошение о переводе в "Асахи Индастриз Лоджистик".

Рокуро тоже не зевал.

Во-первых, помянул добрым ласковым словом "эту шлюху", Имаи Кику — в этот раз приходилось признать, что эта… нехорошая гулящая женщина оказала ему скорее хорошую услугу — вытащила на свет божий историю с подделкой автора отчета.

Во-вторых, по подсказке этой же… явно вставшей на путь исправления, женщины, набрался смелости и тем же вечером пригласил Мори-сана в пивную, где нижайше попросил старшего коллегу поделиться опытом. Коллега, хитро улыбнувшись, поведал, что при положении Рокуро в иерархии "Асахи Индастриз" будет "не по чину" писать заявление о переводе в другой отдел, но есть один неплохой вариант…

Утром Окаджима Рокуро написал прошение с просьбой назначить его в ближайшую экспедицию. Формулировки были — не подкопаешься: "в поисках необходимого для дальнейшей работы опыта", "для увеличения компетенций хорошего работника "Асахи Индастри", "дабы предотвратить появление ошибок в своей работе впредь"…

В свете произошедшего, в Отделе Кадров к этим двум заявлениям должны будут отнестись с пониманием: отдел геологоразведки по южно-американскому направлению уверенно шел к тому, чтобы отобрать "лавры неудачника" у опального департамента транспорта и логистики. К тому же, департамент транспорта был обеими руками за то, чтобы заполучить такого хорошего специалиста, как Мори-сан.

Поскорее бы уехать в экспедицию! Куда угодно! Хоть в Сибирь, хоть в Гренландию. Куда угодно! Но — подальше от руководства! Подальше! Год, полгода… да даже три-четыре месяца — этого достаточно, чтобы другие проблемы затмили для Фудзивара-сана этот провал с ураном в Анголе.

— … а там еще неизвестно, останется ли у отдела прежний начальник, Окаджима-кун! — Подмигнул Мори-сан и с наслаждением "добил" свою кружку пива…

Сегодня вечером уже он "угощал" Рокуро. Это было правильно: в конце концов, заявление этого неопытного парнишки оказалось очень "в кассу" — опытные работники "Асахи Индастриз" поймут, что под начальником Департамента Геологоразведки "трещит кресло". К тому же парня нельзя упускать из виду — перспективный, судя по тому отчету, работник! К тому же, этот маленький скандальчик ни за что не забудет отдел геологоразведки по африканскому континенту, вполне справедливо посчитавший, что Фудзивара, начальник южно-американского направления, имел наглость влезть не в свое дело. Так что "мальчик" далеко пойдет…

+++

— Извините! Скажите, как пройти к станции?

— К какой, молодой человек? — Уточнила старушка. — Метро? Монорельс? Автобусная?

Карга старая, просто скажи ближайшую! Или пальцем ткни, развалина древняя!

— Прошу прощения, бабушка! — Кланяюсь. — Станция Ватису.

Тихий треск, меня передергивает от удара током. При этом надо следить за лицом, чтобы никто посторонний не заметил, что беловолосого "гейдзина" кто-то дрессирует током. Сзади тихонько прошипела Рита.

Тихий голос Ватанабэ-сенсея в наушнике:

— Йоган-кун, ну ты вообще… кто ж даме говорит о ее возрасте?! Да еще и использовать при этом такую пренебрежительную форму обращения, как "ксабаба"! Да еще и с обращением "прошу прощения", да еще и с поклоном!

Новый разряд током.

— Это же очень далеко! — Женщина продолжает улыбаться, но я-то вижу, что улыбка стала… недовольной. М-да, я действительно слажал. — Вниз по улице — дойдете до автобусной остановки. Сядете на автобус… Там схема висит.

Коза престарелая! А то трудно догадаться, что "гайдзин" вроде меня по указателям разве что ближайшую заправку найти сможет! Лучше бы пальцем ткнула в направлении Ватису! И что такое "вниз по улице"? Улица, блджард, идет горизонтально и уклонов что-то не видно!

— Огромное спасибо! — Кланяюсь.

Новый разряд тока.

— "Огромное спасибо! Простите за беспокойство!" — Поясняет Ватанабэ-сенсей.

Я торопливо добавляю:

— Простите за беспокойство!

— Ах, какой вежливый молодой человек! — Восхищается женщина, опасно сузив глаза.

Ну, бля, а теперь-то что не так?!

Разряда тока не последовало, но Ватанабэ не замедлил с объяснениями:

— Не может забыть, как ты назвал ее "чертова бабка", разумеется! Гайдзин бескультурный!

Уже четвертый час мы продвигаемся от станции Акихико-Надой к станции Ватису. Пользоваться навигаторами в телефонах, или картами, или схемами — запрещено. Пользоваться транспортом — запрещено. Своими ножками. Можно только спрашивать дорогу у прохожих. Двигаемся втроем. Выпытывать информацию из прохожих — строго по очереди!

У Ватанбэ-сенсея обнаружился еще один талант, кроме садистско-педагогического — он виртуозно прячется и скрывается и в огромной толпе, и на безлюдных улицах. И умудряется вовремя лупить нас током, как только мы подходим близко к схемам и картам, или допускаем проколы в общении с местными.

+++

— Ченг! Этот твой специалист не перегибает палку?

— Ты о чем?

— Я говорила с девочкой. И у меня сложилось впечатление, что этот твой суперспециалист из УИИ готовит детишек чуть ли не к агентурной работе в тылу противника в разгар холодной войны!

— А-а-а… ты верно подметила! Наследие холодной войны и есть! У старичка стереотипы и пунктики — сорок лет подряд он ловил советских шпионов и китайских разведчиков — вот и не перестроится никак. Это клиника — это не лечится, сама понимаешь! Кстати, весьма удачно ловил!

— А не будет в ущерб делу? Все-таки на это уходит время… Да и не имеет смысла — и так видно, что они иностранцы — с них будет достаточно, если просто будут язык понимать!

— Дай джобу!

— А?

— "Не волнуйся" на языке условного противника.

— А что собираешься с мальчиком и Македонской делать? Город бурлит уже несколько дней, обсуждая сенсацию.

— А что тут можно сделать? Ты себе представь, какая парочка получится!

— Ты себе лучше представь, что с ним или с ней сделает моя Рита! Или эта твоя Йонг!

— Ну, а что ты предлагаешь?

— Ничего. Хотела узнать, собираешься ли ты что-то предпринимать по этому вопросу. Как я поняла — ничего.

— А ты…?

— "Дай джобу!" Правильно? Думаю, девочки разберутся с этой маленькой проблемой самостоятельно.

— Эй-эй! Я, между прочим, тоже пользуюсь иногда "Лагуной" — это позволяет моим не борзеть и держать средние цены на грузоперевозки! Если они удавят Македонскую…

— Дай джобу, Ченг! Риточка знает, что оставить меня без "Лагуны", моей разъездной лошадки для мелких неофициальных поручений — это будет неправильно. Уверена, что они решат вопрос более мирным путем…

— Ага. Либо кастрацией, либо стерилизацией, хе-хе-хе…

— Дай джобу, Ченг! Думаю, первый пункт мальчику не грозит, так что без наследника ты не останешься… как ты там говоришь — "хе-хе-хе"? Да?

— У тебя тоже открывается способность к языкам, Балалайка! Может, это заразно?

— К сожалению, нет.

— А я думаю, к счастью — иначе ты в Роанапра всех конкурентов перестреляешь.

— Начиная с тебя.

— Тц-тц-тц! У тебя не поднимется рука на единственного мужчину, который тебе нравится! Хе-хе-хе…