Проводник

Глава 34

Финн

— Вставай, — сказал знакомый голос надо мной.

Истон? Я попытался открыть веки, но они чувствовались так, будто были сплавлены воедино. Наверное, так и было. Мои ладони нашли теплый и влажный камень подо мной. Он был липким под моей щекой. Мне захотелось встать. Я хотел выбраться из этого места, но мои конечности не работали. Боль горела под каждым сантиметром моей кожи. В моем черепе. Тупое эхо ужасных воспоминаний пульсировало под моими веками.

— Не будь слюнтяем, Финн. Это были всего сорок восемь часов. Вста-вай.

Я сглотнул и оттолкнулся, но движение только углубило мою щеку дальше в грязь подо мной, которая пахла как кровь и пепел.

— Не может быть. — Мой голос звучал как наждак. И чувствовался также, когда прокладывал путь из моего горла.

— Сукин… — Ботинки царапнули камень передо мной и остановились. — Может кто-то позаботится об этом? Это не сделка. Я ничего такого не могу сделать с ним.

После еще нескольких секунд мучений что-то начало происходить. Покалывающее ощущение началось от пальцев ног, затем поднялось вверх по телу. Что-то раздулось в моей груди, затем резко поднялось по моей шее, пока оно не разорвалось золотом под моими веками. А затем… ничего. Знакомая нечувствительность пронеслась по мне. Никакой боли. Вообще ничего.

Я разлепил глаза и, прищурившись, поглядел на черный боевой сапог в нескольких дюймах от моего лица.

— Пора вставать, — сказал Истон. — Шалтай-Болтай снова собирается.

Он протянул руку, чтобы помочь мне встать, но я отбросил ее и поднялся на колени.

— Что происходит? — Я покачнулся. — Это… это реально?

— Ты — свободен, — сказал Истон. — Бальтазар добился своего.

— Добился своего? — Я уставился на него. — Ты что, издеваешься надо мной?

Я встал, и комната накренилась, таким образом, я снова закрыл глаза. Все закончилось? Боже… это, наконец, закончилось. Я потрогал свое тело, чтобы убедиться, что все было, как должно быть. Когда я был уверен, что я — по-прежнему я, я повернулся и вышел из пещеры. Ни лозы, ни пламя не перекрывали мне выход. Я покачал головой, чувствуя себя больным внутри.

Истон последовал за мной.

— Финн… подожди.

— Не надо. — Я поднял руку и слепо шел через крики. — Просто… не надо.

— Я следовал приказу. Кроме того, если бы ты прекратил быть таким придурком, этого не произошло бы. Но ты сразу вернешься туда и сделаешь это снова, не так ли? И Бальтазар даст тебе еще один шанс.

Я остановился, когда мы добрались до железных ворот, и сжал кулаки, чувствуя, будто я собирался сломаться пополам. Я не мог вынести больше прямо сейчас. Я был слишком чувствительным.

— Я все еще могу почувствовать, как плоть тает с моих проклятых костей, и ты собираешься вывалить на меня это дерьмо об Эмме прямо сейчас? После того, как ты притащил меня сюда?

— У меня не было выбора! — крикнул он. — Если хочешь обвинить кого-то, посмотри в сраное зеркало.

— Пошел ты.

Я не стал ждать его ответа. Вместо этого я пронесся в вихре пепла за ворота. Я закрыл глаза, погружаясь в огненный ветер вокруг меня. Когда я открыл их снова, то стоял в гараже дяди Скаута, вибрируя от гнева. И боли. С тем, о чем я никогда не хотел думать снова. Я знал, что это была моя ошибка, черт побери. Я знал, что случится. Но начинал думать, что слишком многое было выстроено между мной и Истоном. Я не был уверен, вернемся ли мы когда-нибудь к тем отношениям, которые были у нас раньше. И это обеспокоило меня больше, чем я того хотел.

Я глубоко вздохнул и вздрогнул. Если Скаута здесь не было, я не знал, что делать, потому что скорее Ад замерзнет, чем я пойду обратно в бар, а мне нужна его помощь, прежде чем мне придется справляться с ситуацией с Эммой. Сжимая и разжимая кулаки, я осмотрел пыльный гараж. Я по-прежнему не доверял ему, узнав, что он делал с людьми в этом баре. Я все еще был зол. Но я не был лицемером, после того, что я сделал. И мне придется пройти через это, если мне нужна его помощь.

— Почему бы тебе просто не двинуть кулаком в эту чертову стену и покончить с этим?

Я развернулся слишком быстро, и серебристые усики пара отправились во всех направлениях.

— Надеюсь, ты не пришел сюда, чтобы подраться. Я никогда не видел какой-либо пользы в драке. — Скаут отступил на пыльный диван, вращая часть двигателя от грузовика в руках. — И если честно, я не хотел бы бить тебя. Не тогда, когда ты носишь сумасшедшую косу. У тебя с ней было больше опыта, чем у меня. Это было бы не честно, и ты знаешь это.

— Я пришел не для того, чтобы драться. — Я посмотрел на красный Форд F-150, припаркованный в другой части гаража, затем кивнул на кусок металла в его руке. — Что это?

— Не знаю. — Он пожал плечами, и знакомая усмешка подняла уголки его губ. — Но старик не сможет завести свой грузовик без этого.

— Почему ты все еще мучаешь его? Он — твоя семья, знаешь ли. — Вспоминая все глупые трюки, которые Скаут отрабатывал на своем дяде все эти годы, было интересно, как старикан не заработал инфаркт.

— Я перестану возиться с ним, когда он перестает возиться со мной. Один из трюков несколько лет назад, и он по-прежнему продолжает связываться через доски для Спиритических сеансов и прочее дерьмо. Как будто я какой-нибудь дух прошлого Рождества, который собирается вернуться и сказать ему, как исправить его хренову жизнь. Знаешь, сколько человек потратил на телефонных экстрасенсов в прошлом году? Достаточно, чтобы купить долбанный новый автомобиль, вот сколько. Этот человек — дебил. И пока он не перестает быть дебилом, я буду продолжать измываться над ним.

Он рассмеялся, и внезапно стал похож на прежнего Скаута. Когда мы сидели в его гараже и пытались выяснить, как жить людьми даже при том, что мы больше не являлись таковыми.

— Кроме того, это помогает скоротать время между жатвами. Мы здесь столько не задействованы, сколько вы, парни, на севере. — Когда я не ответил, Скаут положил часть двигателя на диван и уперся локтями в колени, смотря на пол так, будто тот содержал все жизненные ответы. — Я подумал, что ты теперь меня ненавидишь, — сказал он больше полу, чем мне.

— Я не ненавижу тебя. Я просто… — Я остановился, ища правильные слова. — Ты просто облажался, ладно? Ты облажался, а с Эммой, я не могу позволить себе так облажаться.

— Я знаю.

— Я не собираюсь говорить, что понимаю. Я даже не собираюсь говорить, что все хорошо, потому что это не так. Но я справляюсь с этим.

— Ее ранили, да?

— Да, она получила травму.

Мы оба замерли, когда его дядя, спотыкаясь, вошел в гараж и забрался в свой грузовик, ругаясь, когда его нога выскользнула из-под него дважды, прежде чем он мог усесться.

— Он по-прежнему пьет? — спросил я.

Скаут кивнул.

— Глупый старый пьяница. Я сделаю одолжение обществу, если не дам ему сесть за руль. — Старик повернул ключ зажигания, и когда все, что раздалось — было щелкающим звуком, он стал ругаться. Поток брани слетел с его языка настолько быстро, что я едва мог за ним уследить. Скаут выглядел уставшим, когда он наблюдал, как его дядя залез под капот и побелел.

— Ты здесь, не так ли? — спросил старик, его глаза просматривали гараж, но нашли только плавающие частички пыли, освещаемые светом, когда они двигались потоком через окно, которое не было закрыто пластмассой.

— О, ладно, я здесь, — проворчал Скаут и пнул пустую банку через комнату.

Старик отскочил на шаг, задыхаясь. Банка ударилась об его ботинок.

— Черт побери, Скаут! Хватит игр! Я слишком стар для этого дерьма. Я не могу поверить, что твоя мама не пришла за твоей задницей, чтобы утащить ее в загробный мир. — Он продолжал бормотать себе под нос, когда направился обратно в дом, затем хлопнул дверью, от удара старая банка с гвоздями упала со своего места на пол.

Скаут взял деталь двигателя и бросил ее в груду барахла в углу комнаты.

— Он бы отложил кирпичей, если бы знал, что это я забрал ее задницу в загробную жизнь?

— Ты забрал свою мать? — спросил я. — Разве это не конфликт интересов?

— Не то, чтобы я спланировал это. Я просто прикрывал одного из Небесных жнецов в тот день, а ее песочные часы исчерпали весь песок. — Он пожал плечами. — По крайней мере, у нас получилось должным образом попрощаться. Это не было грандиозным событием.

Я сжал губы в жесткую линию, стараясь не мучить себя незнанием, кто забрал папу и маму. И Генри. Об этом было слишком тяжело думать.

— Почему ты остался? — спросил я, наконец. Это был вопрос, который я хотел ему задать. Я не уверен, что хотел услышать ответ.

— Что ты имеешь в виду?

— После того, как Бальтазар принял тебя. Ты попросил эту территорию. Почему во имя Бога, ты хотел быть в этом месте? Наблюдать, как люди, которых ты знал, умирали снова и снова.

Он улыбнулся, и его глаза застлало воспоминание, которое я не мог видеть. Поток солнечного света лился через пыльное пространство, освещая боль под его улыбкой. Боль, которая выглядела слишком знакомой, на мой вкус.

— Из-за девушки, конечно. Какого еще черта я остался бы здесь?

— Из-за девушки? Ты превратил свою жизнь в ад из-за девушки? — спросил я, мой голос сочился недоверием. Скаут никогда не был похож на человека романтического типа.

Его брови поднялись.

— Кто бы говорил.

— Так что случилось? Где она сейчас?

Он пересек комнату и поиграл с чем-то на рабочем столе его дяди. Если я знал Скаута, то он просто пытался скрыть свои эмоции от меня. Я позволил ему это.

— Я не знаю, — наконец, сказал он. — В последний раз, когда я проверял ее, она была замужем, с двумя детьми. — Он оглянулся на меня и пожал плечами. — Прошло двадцать лет, Финн.

— Она когда-нибудь видела тебя?

— Нет. Я не хотел. — Его голос стал хриплым. — Я слонялся поблизости в течение нескольких месяцев после похорон. Если честно, я действительно не знал, куда еще пойти, когда я не работал. — Он усмехнулся, но это прозвучало горько. — После того, как я смотрел, как она плачет до тех пор, пока не уснет каждую ночь в течение трех месяцев, слушал, как она говорит со мной в темноте, а остальные в мире спят… я не мог больше этого выносить, так что я оставил ее в покое.

— Она разговаривала с тобой?

Он повернулся ко мне лицом. Его глаза были мрачными, годы накапливавшейся боли, наконец-то, вырвались на свободу.

— Конечно, разговаривала. Она могла чувствовать меня. Даже если они не видят нас, Финн… они знают. Они всегда знают. Точно на таком же уровне Эмма знала это, до того как ты научился физически проявляться.

Скаут сделал шаг ближе и встал на колени передо мной.

— Они не могут идти дальше, пока мы рядом. Ты знаешь это, да? Эмма никогда не сможет идти дальше, пока ты рядом. Точно так же, как Софи не смогла, если бы я не ушел. — Он, наконец, плюхнулся на пыльный бетон, выглядя бледным и истощенным. — Просто, потому что мы так застреваем, это не означает, что они тоже должны. Они заслуживают большего.

— Как ты смог отпустить ее? Как ты смог смириться с тем, что у нее будет жизнь с кем-то еще кроме тебя? — спросил я.

Скаут закатил глаза, когда он писал сообщение своему дяде в пыли кончиком пальца. «Я наблюдаю за тобой».

— Думаешь, я смог? Нет, парень. Я не смог. Видеть, как она бегает за детьми, которые являются половинкой его и половинкой ее. Видеть, как она сворачивается калачиком рядом с ним в постели ночью, видеть, как он трогает ее во всех местах, которые раньше знал только я. — Он заскрипел зубами и закрыл глаза. — Нет… я не смирился с этим.

Он снова открыл их и откинулся на локтях, кивая на сообщение на песке.

— Но я себя занимаю. И она любит его. Знать, что она смогла полюбить кого-то снова, что она нашла какое-то счастье. Знать, что я был достаточно силен, чтобы дать это ей. Это делает все легче.

Я уставился на пустые руки. Руки, которые держали Эмму чуть больше сорока восьми часов назад, не чувствуя ее. Руки, которые никогда не будут держать ее снова, как только они отпустили ее. Это должно было работать. Поскольку я только и делал, что мучил ее. Я только и делал, что мучил нас. Скаут был прав. Она заслуживала больше, чем меня. Больше, чем я мог дать ей.

Внутри моей груди что-то сломалось, разорвалось и заболело. Теперь, когда я принял решение, я почувствовал себя пустым. В течение двадцати семи лет она занимала все мои мысли. Мое сердце. Мою душу. Она была моей целью. А теперь… кем, черт возьми, я должен был быть, если я не жил этим? Останется ли что-нибудь во мне, если я не буду любить ее? В тот момент я этого не чувствовал.

Скаут склонил голову на бок, наблюдая за мной.

— Ты не должен этого делать, ты знаешь.

— Но ты сказал…

Он не дал мне закончить, издав раздраженный звук.

— Пошли на фиг все, что я сказал. Я — самое несчастное существо на свете. Эмма — другая, и мы это знаем.

Это так. И глядя в пустые глаза Скаута, я видел свое будущее. Он был сильным, вырезан из стали… и перед лицом вечности одиночества. Скаут дал мне то, что я принял сорок восемь часов назад, но я отказывался больше это делать. Я позабочусь о Мэв раз и навсегда, и тогда я буду делать то, что Истон и Аная всегда хотели, чтобы я сделал.

Я уйду.

— Думаю, — медленно сказал я. — Если ты можешь найти время, чтобы спать с кем попало из живых, ты можешь помочь мне.

Он сел, улыбаясь, потер руки.

— Тебе нужен мой невероятно талантливый и гениальный ум, конечно. С чего начнем?

Я моргнул.

— Что, так легко?

— Ну, я вроде как в долгу перед тобой. Что мы делаем?

— Мы должны найти способ, чтобы избавиться от Мэв. И я имею в виду навсегда.

Эмоции разворачивались на его лице. Шок растворялся в созерцании.

— Ты имеешь в виду…

— Уберем ее. Не важно, что это значит. Я не могу сделать меньше. Но, предпочтительно, уберем ее в Ад, если Истон будет с нами. Хотя, я и не знаю как. Прямо сейчас у нас не самые благоприятные условия.

Скаут встал и начал шагать, колесики крутились в его голове.

— Не волнуйся об Истоне.

Я кивнул, довольный, что не должен был спрашивать.

— Это возможно. Я думал об этом прежде, но это означало бы впасть в крайность, и если ты не смог разобраться в том, куда ты хочешь запихнуть ее, это никогда не сработает, — объяснил он, настраивая меня на разочарование, если я должен был придумать. Было не возможно, что Мэв когда-либо будет доверять кому-то из нас достаточно, чтобы ей можно было манипулировать.

— Как?

Скаут прислонился к двери и просмотрел меня, затем пожал плечами, как будто это было очевидно.

— Мы должны убить ее.

Я закатил глаза.

— Она уже мертва, мальчик-гений.

— Не тогда, когда она в теле хозяина, тогда она не мертва.

Неверие прокатилось по мне, когда каждое из его слов впитывалось. Он был прав. Но это также означало…

— Но нужно убить хозяина, чтобы это сработало, и даже потом, нет никакого способа гарантировать, что она не сможет вернуться.

— Нет, если настоящая душа вернется обратно в тело, а другая будет забрана в Ад, — ответил он с улыбкой. — И я предполагаю со всеми грязными трюками, на которые была готова Мэв, Истон будет тем посланником, который заберет ее. Мы просто немного ускорим процесс.

Он понятия не имел, насколько Истон должен будет готов принять то, что он заберет Мэв из этой картины. Поскольку, если бы Мэв перестала быть угрозой, для меня больше не было бы никаких причин, чтобы быть с Эммой. И, несмотря на то, что это было больно, я, наконец, был готов пойти на тот компромисс.

Надежда прошла через меня. Боже, это могло произойти. Фактически это могло сработать. И он был прав. Все, что Мэв сделала, определило ее судьбу. Не будет белого света, ждущего ее, когда она покинет тело. Ни Межграничья, ни Небес. Единственное, что ожидало ее — был билет в один конец в Ад и улыбающееся лицо Истона, чтобы забрать ее туда. А когда он приходит за кем-то, он не уходит с пустыми руками.

Скаут прервал мои мысли.

— Это займет нас наверняка.

— Нас?

— Мне скучно, как в аду. Ты же не думаешь, что я позволил бы тебе справляться в одиночку, не так ли? Кроме того, ты нужен мне. — Он пошел копаться в мусорной куче, ища автомобильную запчасть, затем положил ее обратно, где было ее место под капотом.

— Финн.

Мы оба обернулись на звук голоса Истона. Я стиснул зубы.

— Я не был там достаточно долго, чтобы все испортить.

Скаут ударил меня кулаком в плечо.

— А вот и способ поставить на место недостающую часть нашей головоломки.

Истон проигнорировал Скаута.

— Это не то, что значит.

Я изучил панику в его фиолетовых глазах и поднялся.

— Что произошло?

— Это… это Эмма.

Я сузил глаза.

— Ты следил за ней?

Он застонал и сунул свою косу в кобуру.

— Прекрасно. Да. Я наблюдал за ней и Кэшем, сидящими в ее комнате и ведущими себя так неловко, как маленькие дети, пока ты был в аду. Я не такой уж мудак, как ты думаешь.

Я поднял брови.

— Что-то плохое случится, — сказал он. — Я только что вернулся оттуда. Это Мэв. Она там, и на сей раз не помогают никакие разговоры.

Мне не нужно было слышать больше. Страх пронзил мою грудь. Пульсировал в моих ребрах. Я посмотрел на Истона, и он кивнул. В одно мгновение я ушел.