Проводник

Глава 20

Финн

В такие минуты я благодарил Бога, что я ничего не чувствовал. Ноябрьский ветер проходил через меня, сбивая последние листья с деревьев вокруг, когда я ждал снаружи школы Эммы, когда прозвенит звонок.

Никаких признаков Мэв не было почти неделю. Несмотря на то, что я не хотел быть вдали от Эммы, я не мог больше выдерживать монотонность ее уроков. Молчание Мэв было прекрасной возможностью сбежать от бесполезной информации, закачивавшиеся в мою голову. Я никогда не был отличником в школе. В то время как другие дети старательно запихивали носы в книги, я был где-то в другом месте, смотрел из окна, витал в облаках, в которых, в конечном счете, и умер. Думаю, вот почему я фактически ухватился за шанс улететь в них. Я все еще мог слышать маму, когда она настолько резко положила тарелки в металлическую раковину, что я думал, что они могли бы разбиться.

— Финн, ты не можешь уйти. Они не могут заставить тебя. Ты ведь еще ребенок. Ты еще даже не закончил школу. — Она плакала, и слезы текли вниз по щекам, изборожденным морщинами от многих лет беспокойства и напряженной работы.

— В последний раз они не заставляли меня, мама. Я хочу уйти. Это правильно. — Я никогда не был настолько уверен. Я был собакой, поджимающей хвост, опасающейся, что ее отругают. Но опять же, мама могла управлять страхом Божьим у крепких людей, поэтому я не ожидал, что будет по-другому. — И я больше не ребенок. Мне восемнадцать.

— А как насчет фермы? Ты знаешь, твой папа становится слишком болен, чтобы делать это в одиночку. Ты нужен ему.

Я отвел взгляд.

— Генри может помочь. Ему уже шестнадцать. Он достаточно взрослый.

— Ты не можешь дождаться, чтобы выбраться из этого места, да? Подальше от нас? Просто будь мужчиной и признай это. Ты не хочешь закончить бедным фермером-провинциалом как твой отец. — Ее слова сочились через меня, проделывая горящие отверстия, когда они выходили, пока каждая эмоция не вытекла из меня как вода через одно из металлических сит мамы, которые она использовала для лапши.

— Я — мужчина. Когда я приду домой военным героем, ты будешь гордиться мной. Вот увидишь. — Я пытался сглотнуть назад бесполезные слезы, но они не желали успокаиваться. Вместо того чтобы закончить речь я подготовился, подошел к ней и положил руки на ее плечи, разгладив морщины на платье с подсолнухами. — Мама, я люблю тебя. Прости. — Я поцеловал ее в каштановые локоны, которые были убраны за уши, и ушел, останавливаясь только для того, чтобы захватить свой вещевой мешок, который нес все, чем я владел в мире.

Это был последний раз, когда я видел ее. Это было последнее, что мы сказали друг другу.

Я избавился от последнего из воспоминаний, которое проедало меня насквозь, когда прозвенел звонок. Эмме всегда требовалось несколько минут, чтобы взять книги и вырваться из давки студентов, поэтому, когда я услышал свое имя, я знал, что это была не она. Я напрягся, когда почувствовал. Холод полз по моему позвоночнику. Дыхание смерти кололо мои чувства. Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что это была она. Мэв.

— Что ты здесь делаешь, Финни? — Мэв танцевала вокруг меня, делая пируэт, как будто она была частью ветра. Она была мерцающим пикси с серебристыми и рыжими волосами, сверкающими как огонь вокруг ее бледного лица, полным противоречием холоду, который ее окружал. — Разве ты не должен быть внутри?

Я скрестил руки на груди, чувствуя, что гнев сверкает через меня как пламя. После прошлой ночи… после того, как я должен был бороться с ней и выманивать ее, чтобы убрать подальше от Эммы. Она становилась безжалостной. Я не знал, что еще делать.

— Ой, да ладно. Я здесь, чтобы хорошо поиграть. — Она остановилась, чтобы встать передо мной, рыжие волосы перекрыли солнце за ее спиной.

— Чего ты хочешь на этот раз?

— Помимо очевидного? — Она взглянула назад и улыбнулась, когда увидела Эмму, выходящую из школы. Ветер сразу же подхватил ее светлые волосы и бросил ей в лицо. — Знаешь, это было не очень приятно из-за тебя на прошлой неделе. Ты портил мое веселье.

— Думаешь, для нее это было весельем? — вспылил я.

— Хотя я должна сказать, это было занимательно. Неужели она, в самом деле, думает, что ее маленьких заговоров и каких-то жженых листьев будет достаточно, чтобы от меня избавиться?

— Переходи к сути дела, Мэв.

— Расслабься, не так, чтобы она могла видеть меня. Или тебя, если уж на то пошло. — Когда я напрягся, она остановилась, смотря сначала на меня, потом на Эмму и обратно. — Она может тебя видеть, верно, Финн?

Я стиснул челюсти, желая забрать свою реакцию. Это определенно бесило ее. Факт, что я нашел какое-то счастье. Это собиралось отправить безумие Мэв в перегрузку, и я только что бросил топливо на огонь. Паника начала медленно жечь в груди.

К моему удивлению, она явно успокоилась сама.

— Ну, разве это не приятно. Несмотря на это, мы можем объявить перемирие на данный момент. Я слишком занята, работая над кое-чем, чтобы беспокоиться по поводу твоей дурацкой любовной интриги.

— Над чем? В какую игру ты играешь на сей раз? — Эмма была почти здесь, размахивая своей сумкой, она спешила по переполненной стоянке. Страх того, что они близки друг к другу, сжимал меня в узлы.

— Кто сказал, что это была игра?

— С тобой это всегда игра, Мэв.

— Ты в последнее время говорил со Скаутом? — спросила она слишком невинно.

Я глянул на Мэв таким взглядом, который мог бы разрезать сталь.

— И что? А ты?

Эмма остановилась рядом со мной и широко мне улыбнулась.

— Ты здесь.

Форма Мэв вибрировала чернотой ее гнева.

— Ты действительно хочешь быть с ней? Во плоти? — спросила она, ее голос дрожал. — Сходи, поговори со Скаутом. У него есть действительно интересное оперативное предложение. Ты мог бы даже счесть его полезным. — С жестокой усмешкой на лице, она исчезла из бытия.

— Эй, красивая девушка. — Я попытался улыбнуться Эмме, попытался почувствовать тепло ее присутствия. Но никакое тепло Эммы не могло отбросить облако беспокойства, которое обосновалось во мне. Во что Скаут влез? Если Мэв имеет какое-либо отношение к нему, то это не могло быть хорошо.