Проводник

Глава 22

Финн

Клуб, до которого я проследил Скаута, стоял на горе. Он был примерно в часе езды от границы жатв, но мне потребовались всего несколько минут. Одно преимущество в том, чтобы быть мертвым… никаких пробок. Пик был ближе всего к клубу, ты входил в эту часть штата, и казалось, что каждый человек в пределах пятидесятимильного радиуса был пьян несмотря на дрянную погоду. Я боялся входить. Музыка была громкой, а неприятные пьяницы были еще громче. Это место не было и близко к тому, где я хотел находиться, но я должен был сделать это. Я должен был, по крайней мере, увидеть то, на что был готов Скаут. Не говоря уже о том, что я должен был знать, что во имя Бога он мог делать с Мэв. Я почти боялся узнать.

Я просочился сквозь холодную сталь двери в наполненную дымом комнату, забитую телами. Музыка была настолько громкой, я едва мог расслышать, что я думал. Где, черт побери, был Скаут? А вопрос получше — что он здесь делал?

— Финн? — Я остановился, когда услышал голос Скаута рядом с баром. Обернувшись, я случайно растворился через девушку и собрался с другой стороны с сильным запахом сигарет и яблочного мартини.

Я прошел к нему. Он выглядел таким же старым Скаутом, но что-то отличалось. Его глаза… они выглядели… живыми.

— Черт побери, Доктор Смерть. Не думаю, что видел тебя после собрания. Серьезно, что ты натворил? Бальтазар выглядел разъяренным.

— Ты знаешь меня. Я никогда не дружил с правилами. — Я осмотрелся, готова кружилась, когда мой взгляд переходил от лица к лицу. — Мы можем выйти на улицу и поговорить?

Скаут улыбнулся, и я последовал за ним, прорубаясь через толпу к запасному выходу, и тихо выскользнул сквозь дверь. Шел дождь со снегом, но снаружи было настолько черно, что единственное место, которое можно было разглядеть, находилось под оранжевым светом уличных фонарей, крошечные вспышки льда в безумстве покрывали землю.

Скаут прислонился к кирпичной стене и скрестил руки на груди.

— Как дела?

— Ты скажи мне. Почему Мэв говорит, что я должен пойти и увидеться с тобой?

— Вероятно, потому что я сказал ей передать тебе, чтобы ты пришел и увиделся со мной, — сказал он.

Да, это был тупик.

— Ладно, другой вопрос. Почему, черт возьми, ты сначала говорил с Мэв?

Скаут поднял руки в защитном жесте.

— Они пришла ко мне. Я говорил тебе ранее… ты и она, твоя девушка, драма… на меня не рассчитывай, мужик.

Столько лояльности. Я выдохнул и прислонился к стене рядом с ним.

— В чем секрет?

— Я сделал это. — Лицо Скаута выражало не что иное, как триумф. — Я нашел путь назад.

— Путь, где?

— Путь здесь. — Он указал на парочку за углом, смеющуюся и целующуюся. Я застыл, парализованный тысячей различных эмоций: страх, отвращение, но самая тревожная… надежда.

— Я могу войти в тело, Финн. Я нашел путь.

Я покачал головой. Еще когда он был просто новичком, и я был настолько глуп, чтобы бродить вокруг него, мы попробовали много глупого дерьма, этот конкретный трюк был самым слабоумным, безусловно.

— Ты не можешь. Мы попробовали, помнишь? Это не работает.

— Работает, — заспорил он, его голубые глаза светились. — Они просто должны быть пьяными. Алкоголь, таблетки, наркотики. Что угодно, чтобы снизить их обороноспособность, сделать их в тумане, и я вхожу. Это длится всего несколько часов, тем не менее, но это достаточно долго, чтобы поразвлечься. — Скаут подпрыгнул, улыбаясь. — Ты понятия не имеешь, как хорошо чувствуется холод. Ты думаешь, что это высосет столько, сколько эти люди жалуются на погоду, но это не так. Это удивительно.

— Я не верю тебе, — сказал я, наконец. Я не хотел верить ему. Если это было правдой, то это было плохо, а не хорошо.

— Увидишь, поверишь, друг. — Скаут моргнул и отошел назад, глядя на парочку, которую он приметил, спотыкающуюся и смеющуюся за углом. Идиоты. Они собирались замерзнуть в такую погоду, но они, вероятно, слишком перепили, чтобы заметить это.

— Что ты делаешь? — Ступая подальше от стены, я наблюдал, как Скаут приблизился сзади к рыжеволосому парню. Что-то во мне сжалось. Это не произойдет. Не могло.

Скаут глубоко вздохнул и растворился сквозь толстую джинсовую куртку рыжеволосого, который теперь запихивал язык в горло своей подруги. Но не это беспокоило. Скаут не выходил с другой стороны. Он… сделал это.

— Нет, — прошептал я, спотыкаясь и отходя обратно к стене, удерживаясь на пятках, прежде чем я прошел через кирпичную стену. Я сжал челюсти и сосредоточился. Шок того, что происходило, делал трудно оставаться единым. — Что ты наделал?

Рыжеволосый отступил от девушки и откашлялся прежде, чем бросить на меня быстрый взгляд.

— Крошка, почему бы тебе не подождать внутри? Я буду там через минуту, просто хочу быстро перекурить, прежде чем мы пойдем. — Она улыбнулась и кивнула прежде, чем направиться внутрь, покачивая бедрами, когда поток музыки лился через открытую дверь в ночной воздух.

Рыжеволосый достал пачку сигарет из своего кармана и вздрогнул, когда закурил. Красный жар от кончика сигареты осветил темную тень, он остановился. После того, как он сделал долгую затяжку, он запрокинул голову и простонал, выдыхая дым в сторону и улыбаясь.

— Я забыл, насколько мне нравилось курить, — сказал он. — Последний ребенок не курил. На сей раз мне повезло. — Он оттянул карман, запихнул туда пачку, затем шагнул ко мне, улыбаясь. — Что ты думаешь, Финн?

Я не знал, что сказать. Это означало много вещей, но самое важное для меня в данный момент было то, что Мэв тоже знала этот путь. А если Мэв знала… сукин сын! Я схватился за заднюю часть шеи, пытаясь думать.

— Я молю Бога, чтобы ты не был настолько глуп, чтобы рассказать об этом Мэв.

Он нахмурился и сделал еще одну затяжку.

— Я не понимаю тебя, мужик. Я стою здесь и говорю тебе, что нашел путь. Способ реально замерзнуть от холода, насладиться ощущением напитка, скатывающегося по твоему пищеводу, почувствовать ветер в волосах! — Он провел пальцами по своим коротким красным колючками и нахмурился. — Ну, не у этого паренька. У этого паренька не длинные для этого волосы. Но у той девочки. — Скаут поднял подбородок и рассмеялся, дым скользил с губ со звуком. — Я собираюсь почувствовать и это тоже.

Мне захотелось блевать. В тот момент мне было больше всего жаль, что у меня не было этой человеческой функции, так чтобы я мог изгнать все то, что я чувствовал. Все это было отвратительно.

— А девочка? Или следует сказать «девочки», так как, похоже, что ты проделывал это какое-то время. Что они думают об этом?

— Поверь мне. Они хорошо проводят время. Большинство из них знают парня немного лучше, чем они знают меня. А парни, просыпающиеся рядом с горячей цыпочкой… думаешь, они жалуются? Нет. — Он цокнул, чтобы преувеличить свое «нет», затем бросил сигарету на землю и потер руки.

— Я говорю тебе, мужик, холод — это больно, но я не могу получить достаточно. Это заставляет меня чувствовать себя живым. — Он рассмеялся, и звук чувствовался несвежим, оставляя дурной вкус в моем рту, точно так же, как сигаретный дым. — Хочешь попробовать? Я уверен, что мы могли бы найти и для тебя кого-нибудь.

Это было отвратительно. И мне было плохо. Я не мог помочь, но интересно, куда, черт возьми, ушел настоящий Скаут, потому что это был не он.

— Бальтазар сожжет тебя за это.

— Не важно, чувак, — сказал он. — Не говори, что ты не мечтал об этом все эти долгие годы. Не говори, что ты не хочешь сделать это, чтобы быть с Эммой.

— Не так. Это неправильно, Скаут. Эти люди не знаю тебя, еще больше, они не знают того, что происходит с ними. Это мерзко, и ты знаешь это.

— Фигня. Ты настолько…

Я перебил его, наблюдая, как его дыхание выходит туманными затяжками белого дыма, который был похож на облака, блуждающие в незнакомой темноте.

— Скажи мне, что ты не показывал это Мэв. Пожалуйста, Скаут, просто скажи мне это.

Его глаза, которые, как ни странно, были достаточно глазами Скаута, посмотрели обратно на меня, как будто я должен был уже знать ответ.

— Ей это известно около недели.

Идиот, идиот, идиот! Он знал, что произойдет. Как мог он… Что-то во мне сломалось на половину, наполняя меня гневом.

— Что, черт побери, ты наделал? Ты знал, для чего она попытается использовать это. Ты знал! — Я вытащил косу и припер его к кирпичам, не совсем уверенный, что я собирался с ним делать.

— Прости! Что ты хочешь, чтобы я сказал? Я думал, если она сможет выяснить, как это использовать, то, возможно, он отстанет от Эммы.

Мокрый снег, забрасывающий асфальт, был единственным звуком, который нарушал горькую тишину, которая повисла между нами. Не имело значения, что он сожалел. Не имело значения, что он думал. Даже не имело значения, что потерянная душа как Мэв даже не могла быть в состоянии осуществить это. Я не мог рисковать Эммой.

Я попятился, теряя очертания.

— Прощай, Скаут.