Противостояние разумов

ГЛАВА 25

На периферии сознания появились живые существа. Айтави устремилось к ним, привлеченное их жизненной силой. Сначала оно определило местонахождение лишь двух существ, но, приблизившись, обнаружило, что здесь их гораздо больше. Айтави не встречало других существ со времен танца единения и потому ощутило странную чувственную судорогу при виде крохотных ярких огоньков. Когда-то оно было таким же. Айтави хранило память о тех временах, но воспоминания сгладились подобно морской гальке под волнами времени. Воспоминания – единственное, что оставалось у айтави во время сна. Сны и воспоминания, прошлое, настоящее и будущее – все сливалось в единое целое, пока не пришли крохотные яркие твари и не прервали сон айтави. Они представляли собой нечто большее, чем просто сгустки энергии, они принесли с собой время.

События обрели последовательность. Спящее проснулось. Неподвижное зашевелилось. Пробудился интерес. Айтави внимательно исследовало огоньки. Формы двух оно узнало, но третий был ей неведом.

Айтави коснулось одного из знакомых существ, что-то припоминая, затем с большой неохотой приблизилось к другому и долго его не трогала. Когда айтави обратилось к третьему, внимание его привлекло тусклое свечение определенной направленности. Сперва айтави не узнал сущности, так сильно она изменилась.

– Айлани? – спросило пораженное айтави. – Друг?

Огонек не ответил. Он был поглощен борьбой за выживание и, похоже, погибал. Он проник в кокон айтави и попал под обстрел защитных импульсов, отбивающих атаки непрошеных гостей. Откуда этот огонек? Почему пришел именно сейчас? Огоньку грозила гибель, свет был обречен на угасание. Он потускнел и еле мерцал.

Опечалившись, айтави подошло еще ближе. Огонек померцал в последний раз и погас. Не раздумывая о последствиях, айтави потянулось к нему, и они коснулись друг друга.

Кинан всю ночь не отходил от Лукаса. Кайли зашла в каюту на следующее утро и, увидев капельницу, застыла на месте.

– Дэниэл, что с ним?

– Плох…

– Можно мне подойти?

Час назад у Лукаса начались конвульсии, однако укол, сделанный Кинаном, на этот раз подействовал моментально. Проведя сканером по телу пилота, Дэниэл проверил показания и отступил на шаг назад, освобождая место для Кайли. Лукас не реагировал на ее появление. Кайли взяла Лукаса за руку и прижала ее к груди. Лукас не шелохнулся.

– Он умирает? – прошептала Кайли.

– Да, – ответил Кинан, сдерживая слезы.

– Как долго…

– Не знаю. Несколько часов, может быть, больше… Кайли, мы обязаны вырвать его отсюда! Давай рискнем и совершим прыжок.

– Еще не время, – словно во сне прошептала Кайли. – Корабль может выйти из зоны барьера в любую минуту. А последствия прыжка непредсказуемы. В случае ошибки погибнет не только Грег, но и все мы. Я запущу двигатели и дам команду на прыжок, когда не останется другого выхода. Не раньше.

– Сколько же осталось ждать?

– Шесть часов. Действовать я начну через три часа. Час понадобится на запуск двигателей, еще два часа нужно, чтобы набрать необходимую для прыжка скорость. Лукас сможет столько продержаться?

– Шесть часов? – Кинан бросил взгляд на биосканер. – Не уверен, – ответил он, избегая смотреть Кайли в глаза.

– Я должна пойти на мостик к Аричу. Не хочу, чтобы он вновь попытался взять командование звездолетом в свои руки. Позови меня, если что-нибудь изменится.

– Хорошо.

Кайли ушла. Кинану показалось, что он заметил в ее глазах слезы, но не старался пристально ее разглядывать. Раздался тревожный сигнал, и Кинан потянулся к заранее подготовленному шприцу… Через мгновение красная лампочка погасла, и сердце Лукаса забилось ровнее.

Они умирали. Квайла и Лукас сражались до последнего, но силы их неминуемо убывали. Разум Лукаса придал формы окружавшему их безумию, но ни Лукас, ни квайла не могли найти средств к спасению. Хотелось выть от отчаяния.

Секундой позже все кончилось. Лукас ожидал наступления тьмы, но увидел столь ослепительный свет, что даже закрыл глаза. Но сияние пробивалось и сквозь закрытые веки. Заполнив пространство, оно взвихрилось роем красок. Синий, зеленый, красный, желтый, розовый и все их возможные оттенки. Свет был прекрасен, и оттого возникшая перед Лукасом картина становилась все более ужасающей.

Он не хотел умирать. Он мечтал хотя бы о еще одном часе, лишь одном. Но смерть приходит, не спрашивая позволения. Она глуха к мольбам и обещаниям. Смерть не заключает сделок и не идет на компромиссы. Она делает свой выбор, и ни одному смертному никогда не понять ее мотивов…

Свет окружил Лукаса со всех сторон. Он огляделся вокруг в поисках убежища, но свет уже заключил его в плотное кольцо. Точно так же к нему подбиралась квайла, когда они соединились. Тогда Лукас испугался, сейчас ему тоже стало страшно. Что-то давило на его разум, стремилось ворваться в его душу. Лукас изо всех сил старался сохранить свое «я», но силы покинули его. Смерть прорвалась сквозь все заслоны. Он пытался преградить ей путь, но смерть окружила его со всех сторон. Она потянулась к квайле.

Пространство взорвалось. Поток ощущений нахлынул на Лукаса: жара и холод, сушь и влага, радость и гнев, любовь и отчаяние… В них не было ни логики, ни порядка. Словно некто, собрав всевозможные впечатления, хранившиеся в душе, перетасовал и встряхнул их, а потом каскадом обрушил на Лукаса. Порывы дикого ветра обрушились на его тело, грозя сбить с ног.

– Айлани, – прошептал ветер. – Друг…

Слова были произнесены на незнакомом языке, но Лукас их понял, более того, он даже ответил. Да и кто бы не ответил голосу, исполненному любви и радости? Лукас не помнил своих родителей, но сейчас он чувствовал себя в их объятиях – любимым, желанным, защищенным. Голос прогнал боль и безумие. То была не смерть, то была жизнь! Свет обратился к нему… Лишь теперь Лукас понял, что приветствие предназначалось не ему, а квайле, только квайле.

– Айлани, что ты здесь делаешь? – обратился свет к квайле. – Почему ты не ответила на призывы к танцу единения? Почему пришла лишь сейчас, и что это за тварь с тобой? И эта жуткая связь между вами… Айлани, тебя заставили силой?

Шок, антипатия, разочарование – отрицательные эмоции, излучаемые светом, были столь интенсивными, что Лукасу захотелось спрятаться. Испугалась и квайла. Оба они увидели раскаленные крючья, глубоко вонзившиеся в мягкую белую плоть.

– Ты видишь, единение не должно быть насильным, – изрекло айтави. – Единение подобно воде, заполняющей сосуд, оно подобно песчинкам, насыпающимся в ладонь. Единение – это гармония, оно не может причинять страданий и боли.

Квайла принялась что-то объяснять, но свет не интересовали оправдания, он требовал прямых ответов. Потянувшись к воспоминаниям квайлы, свет начал их сортировать, перебирать одно за другим и раскладывать по группам. Квайла стонала от боли и стыда, но свет не обращал на это никакого внимания. Мысли и образы двух разум мелькали с безумной скоростью, путались и накладывались друг на друга. Квайла успевала следить за чередой образов, а Лукас улавливал лишь отдельные вспышки: других спутников квайлы и другие звездолеты, миг торжества, когда квайла, действуя на пределе своих возможностей, спасла корабль и партнера от неминуемой гибели. Лукас пережил миг смертельной агонии, когда квайла внезапно осознала, что совершила убийство. Он увидел собственный образ и всех тех, в ком когда-то обитала квайла.

Но свет интересовали не земляне и не миквири, его занимала только квайла. Свет продвигался все глубже и глубже, поднимая самые ранние и тайные воспоминания квайлы.

Квайла была одинока… Она давно дожидалась смерти, но держалась только потому, что часть ее, безмерно любившая жизнь, не сдавалась. Изголодавшаяся по заботе и близости, она все еще существовала в ожидании спасения. И когда появилось живое существо, квайла влилась в него единым рывком, затратив всю оставшуюся у нее энергию. Соединение стало мучением для обоих, но всякая боль казалась наслаждением по сравнению с пыткой пребывания в одиночестве.

– Айлани, я тебя оплакиваю, – изрек свет.

И он действительно плакал. Краски слились, свет трепетал, и великая скорбь излилась на них.

– Я не виню тебя, ты была искалечена, но, айлани, все, что ты делала, наносило вред и тебе, и твоему спутнику. Узы, которые ты предлагала, оказывались не связью, а заключением в темницу. Ты меня понимаешь? То, что ты делала, – противоестественно! Вот каким должно быть единение!

Свет обнял квайлу, затопив ее образами и впечатлениями. Словно в танце, он то входил, то выходил из нее, то приближаясь, то отдаляясь… По сиянию пробегала рябь, и оно уносилось в пространство. Свет смешивал себя с квайлой, отделялся от нее и сливался вновь. Выбрав самые сокровенные воспоминания квайлы, свет с любовью засмотрелся на них: пение звездолета, уносящегося вперед на полной скорости, шелковистая кожа Кайли, радость распространения на весь корабль… Свет впитывал все эти воспоминания и взамен предлагал свои.

Лукас улавливал некоторые из них, но разобрать не мог: перед ним проносился вихрь образов, звуков и впечатлений. Тем не менее квайла их различала и требовала новых. Она тянулась к свету, но он ловко уклонялся. Квайла попыталась вонзить крючья в мерцающий занавес, но айтави с легкостью ускользнуло. Айтави проходило сквозь квайлу, касаясь ее и соединяясь с ней, но оставалось свободным.

– Айлани, ты не должна никого удерживать. Не должна принуждать, – говорил свет. – Попробуй еще раз и постарайся принять то, что тебе предлагают. Сливайся, но не удерживай, – свет вновь хлынул в квайлу.

В какой-то момент они еще оставались тремя раздельными существами, а в следующую секунду стали одним…

– Через три часа аварийное питание иссякнет, – сообщил Арич. – Капитан, ждать больше нельзя! Прикажите Джону Роберту запускать базовые двигатели!

Кайли до последней минуты надеялась, что экраны мониторов прояснятся, но на них по-прежнему мелькали помехи. Кайли потянулась к интеркому.

– Джон Роберт, включить базовые двигатели! – приказала она.

– Понял, – немедленно раздался ответ.

Наверное, Джон Роберт уже давно сидел у интеркома в ожидании приказа. Кайли затаила дыхание. Пошлют ли компьютеры правильный сигнал? Отреагируют ли на него двигатели?

– Начинаю предстартовый отсчет, – доложил Джон Роберт. – Я получаю данные с двигателей. Они искажены, но тем не менее что-то происходит.

Вздохнув, Кайли повернулась к Аричу.

– Навигационный компьютер отвечает на запросы?

– Так точно.

– Произведите расчет прыжка. Устанавливайте его на момент времени, который наступит через два часа пятьдесят девять минут. При условии, что двигатели наберут хотя бы половину мощности…

– Будем придерживаться выбранного курса? – Да.

– Кайли, у нас есть варианты. Мы можем совершить несколько коротких прыжков, пока не выберемся за пределы барьера. В конце концов, изменить курс…

– И завязнуть в барьере еще глубже? Этого допустить нельзя. При продвижении в глубь барьера помехи увеличатся, и наши компьютеры окончательно выйдут из строя. Будем надеяться, что мы движемся в верном направлении. Курс остается прежним.

– Даже если нам удастся вырваться, остается опасность. Та самая программа, что привела нас в зону барьера, заведет нас сюда же опять, только во второй раз мы об этом не узнаем!

– Всякое может случиться, – согласилась Кайли. – Но решение принято.

Арич нахмурился, но спорить не стал. Он повернулся к навигационному компьютеру.

– Прыжок запрограммирован, – доложил он через пару минут. – Что дальше?

– Продолжайте следить за мониторами.

Кайли старалась найти на экранах хотя бы малейшие признаки прояснения. Она все еще надеялась на лучший исход, но время надежд истекло.

Жизненные показатели Лукаса непрерывно менялись. Температура повышалась, а давление одновременно падало. В следующую минуту повышалось давление, а температура понижалась. Мозг Лукаса работал на пределе. Приборы выдавали бессмысленные энцефалограммы. Кинан испробовал всевозможные комбинации стимуляторов и антидепрессантов, но стабилизировать состояние пациента ему не удалось. Сильнодействующие препараты не помогали, а лишь усугубляли положение.

Кайли позвонила Кинану и сообщила, что базовые двигатели запущены и набирают мощность. Для подготовки к прыжку оставался час. Кайли делала все, что возможно, но этого было мало.

Они все еще набирали скорость, когда сердце Лукаса остановилось. Кинан начал действовать до того, как сканер пропищал вторично. Он ввел стимуляторы, применил электрошоковую терапию, и сердце Лукаса забилось вновь. Жизненные показатели пилота стабилизировались и держались на одном уровне в течение пяти минут, затем вновь стали снижаться. Кинан схватил шприц и ввел очередную серию стимуляторов. Лекарства не произвели никакого эффекта. Кинан снова наполнил шприц, увеличив дозу вдвое, и молниеносно сделал укол.

Лукас захрипел, а в следующую секунду на биосканере одновременно вспыхнули все красные лампочки. Кинан потянулся за дефибриллятором, но остановился. Нет, таким способом Лукаса не спасешь… Он выиграет пару минут, а пилоту нужен по меньшей мере час. Медицина здесь не поможет, не помогут и молитвы. Спасти Лукаса мог только сам Кинан. Психические ресурсы другой личности должны были оказать благотворное действие. Кинан не знал, сумеет ли он выйти на контакт с Лукасом или квайлой, не был он уверен и в том, что из этого что-нибудь получится.

Ручеек тьмы бежал по спинке кровати, растекаясь у головы Лукаса. Кинан протянул руку и, прежде чем коснуться, задумался. Что случится дальше? В состоянии ли он будет предложить свои силы квайле и Лукасу или сам погрузится в безумие?

За всю жизнь у Дэниэла появился всего лишь один друг, ради которого он, не задумываясь, отдал бы свою жизнь. Другом этим был Грег Лукас. Кинану очень не хотелось прикасаться к пятну тьмы, но он преодолел страх.

Черная поверхность растрескалась. Толстые осколки тьмы полетели во все стороны, растворяясь на лету, – и забил яркий свет, проливаясь по кровати на пол. Свет пробежал по всей комнате, по стенам, окружил Дэниэла: Сияние становилось все ближе и ближе… Оно коснулось его…

Дрожащая вспышка озарила все вокруг и погасла. Кинан осторожно открыл глаза и обнаружил, что взирает на вечность. Он находился в центре Вселенной. Вокруг простирался черный космос в брызгах ярких звезд.

– Прекрасно! – произнес чей-то голос совсем рядом с ним.

– Да, – прошептал Кинан.

Это было самое прекрасное зрелище, которое ему доводилось видеть, и одновременно самое ужасающее. В бездонных просторах уходившей в бесконечность пустоты не было и намека на спасительную гавань. Но ведь эти светящиеся точки несут с собой жизнь, подумал Кинан.

– Здесь есть жизнь, – сказал некто стоявший за его спиной, словно читая мысли Кинана. – Посмотри внимательно…

Призрачный палец указал на одно солнце, затем на другое, на третье… Кто был с ним рядом? Друг? Такой же наблюдатель? Голос принадлежал старику, но тем не менее казался знакомым. Кинан обернулся, чтобы разглядеть его лицо, но таинственный спутник скрылся во тьме.

– Я пришел оттуда, – неизвестный указал на одну из звезд. – Это жестокий и безжалостный мир, но и он может быть прекрасным, невероятно прекрасным. Ты должен посетить его когда-нибудь. Возможно, поначалу тамошний пейзаж тебе не понравится – к нему нужно привыкнуть. Но когда ты немного там поживешь, все изменится. Даже у самых негостеприимных планет есть замечательные черты, и тем выше их ценность.

Незнакомец положил руку на плечо Кинана. Прикосновение его было легким, хотя одновременно Кинан ощутил, что его разум подвергается давлению.

– Ты согласен отправиться туда, не так ли?

– Пожалуй, да…

Невидимая рука сжала его плечо в молчаливом одобрении.

– Дэниэл, а ты меня знаешь?

– Мне кажется, знаю… Но я не уверен.

– Хочешь меня увидеть? – Да.

– Так повернись, посмотри на меня!

Рука соскользнула с его плеча. Кинан обернулся и увидел занавес из ярко мерцающего света. Блестки его сверкали, образуя непостижимые узоры. Свет приближался. Дэниэл в ужасе отпрянул. Нет, это был не человек, которого он ожидал увидеть, такого прежде ему встречать не приходилось.

– Кто ты? – воскликнул Дэниэл. – Что тебе от меня нужно?

– Хочу, чтобы ты пришел ко мне, – ответил свет. – Ты сможешь? Не испугаешься?

Дэниэл хотел бежать, но ноги не слушались его. Свет затрепетал.

– Дэниэл, приди ко мне, – позвало сияние. – Приди!

И Дэниэл пошел. Он двигался словно во сне. Сначала один шаг, затем второй… Свет был в нескольких дюймах от него, еще один шаг – и он окажется внутри… А если остановиться?

Кинан шагнул вперед. Он услышал звук, будто ветер шумел в сосновом бору.

– Привет, Дэниэл, – промолвил свет, окутав человека с ног до головы.

Они стали единым целым, но воспоминания оставались раздельными.

– Вот что есть единение, – пояснило айтави, – а вот это разделение.

Айтави вышло из единства с той же легкостью, как и вошло в него, не оставив после себя ни боли, ни сожаления. Хотя они и стали на какое-то время единым целым, каждый сохранял свободу.

– Айлани, ты не должна никого насильно удерживать. Тебе понятно? Теперь ты знаешь, как это должно выглядеть?

Опять замелькали образы, и наконец квайла увидела то, что осталось недоступным Лукасу, ведь свет и квайла находились на другом уровне развития. Они ушли куда-то вперед, оставив Лукаса в одиночестве. Через некоторое время они вернулись.

– Айлани, сними оковы, связывающие тебя с твоим спутником, – приказало айтави. – Они противоестественны. Ты создана, чтобы делиться, а не порабощать. Пусть твой спутник уйдет. Пойдем со мной, ты больше никогда не будешь одинока.

И квайла забыла Лукаса. Она забыла все, кроме манящего в бесконечные дали света. Квайла устремилась к мерцающему занавесу, желая его обнять, но крючья и оковы, которыми она удерживала Лукаса, мешали ей. Они глубоко вонзались в плоть. Лукас закричал…

– Я не могу, – простонала квайла. – Мы слишком близки… Если мы разделимся, он умрет.

– Он не умрет. Поверь мне, айлани. Отпусти его, – айтави послало квайле образ соскальзывающих крючьев. – Сделай вот так, айлани, не бойся.

– Мы должны разделиться, – печально произнесла квайла. – Я причинила тебе боль, Лукас. Я не могла в этом признаться, но это правда. Ты будешь в безопасности без меня.

– Нет! Мы не можем расстаться! Ты сама так говорила.

– Я была неправа. Я не помнила ни своего места, ни цели… Но сейчас я все знаю! Я должна уйти с айтави, только так я смогу тебя защитить.

– Нет, я тебя не отпущу!

– Отпусти ее, – сказало айтави. – Она не сможет прожить без меня. Не удерживай ее.

– Ты меня уничтожишь!

– Нет! Мы бы взяли тебя с собой, но это невозможно. Ты должен оставаться с себе подобными. Ты должен вернуться и рассказать другим квайлам обо всем, что узнал. Ты покажешь им, что означает истинное единение. Ты не умрешь, когда квайла тебя покинет, я не позволю тебе умереть, Лукас. Пусть айлани идет со мной.

Лукас яростно протестовал, но никто его уже не слушал.

– Айлани, пойдем, – раздался голос айтави. И квайла ушла.

Лукас вспомнил миг соединения с квайлой. Тогда его разум едва не взорвался от переизбытка информации. Квайла безжалостно захватила его мозг и давила на Лукаса до тех пор, пока он не перестал сопротивляться. Только потом квайла влилась в него. Каждое мгновение квайла контролировала сознание Лукаса. Часто он не мог отличить себя от нее, но продолжал переваривать огромные объемы информации, недоступные обычному человеческому мозгу.

Теперь крючья, глубоко впившиеся в его мозг, вырвались наружу. Лукас застонал от боли. Он умолял квайлу прекратить эту пытку, но она не услышала. Все внимание квайлы сосредоточилось на призывавшем ее айтави. Квайла вышла из Лукаса так же быстро, как и вошла, не оставив после себя ничего, кроме холода и пустоты.

– Нет! – закричал Лукас. – Прекрати! Пожалуйста, останься!

Квайла зависла в пространстве, разрываясь между Лукасом и манящим светом.

– Айлани, не волнуйся о своем прежнем спутнике, – раздался голос айтави. – Я о нем позабочусь. Иди ко мне.

Квайла влилась в айтави. Оба сияния соединились в одно. Еще секунду тому назад Лукас был жив, а теперь он умер.

– Нет, ты не умер, – услышал он голос айтави. – Ты жив и будешь жить еще долго.

Свет обнял его и наполнил своим сиянием. На мгновение Лукас вновь обрел силы, но свет скользнул мимо, оставив его опустошенным и одиноким.

– Ты не погибнешь, – снова услышал он голос айтави, теперь в нем звенели нотки хрустального смеха. – Ты будешь жить. Это не конец. Все только начинается.

Свет ярко вспыхнул в последний раз и исчез. Лукас остался один во тьме с кровоточащей раной в душе. Он почувствовал, что падает в бездонный колодец тьмы. Лукас не пытался остановить падение. Он уже не нуждался ни в заботе, ни в помощи… Лукас закрыл глаза и забылся.

Кинан так и не успел понять, что же случилось в тот миг, когда свет обрушился на него, – слишком быстро все произошло. На бешеной скорости перед ним проносились чуждые человеческому разуму впечатления вперемешку с отрывками его собственного прошлого. Поднялся ветер. Вихрь мыслей и чувств захлестнул Кинана, закружил и понес прочь. Дэниэл яростно сопротивлялся пронзительному ветру, но его засасывало все глубже и глубже к центру гигантской воронки. Вспыхнула молния и расколола почерневшие небеса. Раскаты грома обрушились на Кинана, и он в ужасе закрыл лицо руками… Разразилась гроза.

Кинан очнулся от холода. Ледяной ветер усиливался и обжигал лицо. Он срывал с Кинана одежду, пытаясь добраться до тела, лишить его тепла и жизни. Ветер превратился в завывающий ураган. Снова вспыхнули молнии, разорвав на куски черное небо. У Дэниэла закружилась голова. С каждым мгновением ему становилось все хуже и хуже. Он жадно глотал воздух, стараясь побороть тошноту. Что-то попало ему в рот и лилось до тех пор, пока Дэниэл не почувствовал, что вот-вот лопнет. Он хотел закричать, но в легких не оставалось воздуха. Дэниэл упал на колени. Что-то чужеродное заполняло его тело и разум, становясь частью его самого.

Сквозь вой ветра донесся странно знакомый голос:

– Успокойся! Это твое собственное упрямое сопротивление разрывает тебя на части. Доверься мне, я не причиню тебе вреда!

Дэниэл прислушался – и в тот же момент пытка прекратилась. Может быть, голос был прав, и он сам виновник собственных несчастий? Ясно одно: он находился на грани безумия. Оставалось только рискнуть, и Дэниэл перестал сопротивляться. Свет наполнил его, он проник в его тело и душу. Свет был теплым и нежным, но совсем не чужеродным.

– А теперь смотри!

Дэниэл посмотрел вниз и увидел звездолет «Галактика Виддона», его команду, миквири, гантирцев… Он огляделся по сторонам и узнал вдали Сумпали и «Воскресение». Перед его взором открылась вся Вселенная.

– Ты видишь, – удовлетворенно заключил голос. – Я знал, что ты сумеешь, у тебя ведь был самый яркий свет. Неудивительно, что гантирцев тянуло к тебе – их всегда привлекал свет, хотя достичь его им не удавалось.

Боль наполнила Кинана. Горькие воспоминания чужого разума проплыли перед мысленным взором.

– Мы не желали зла гантирцам, но они были так агрессивны. Они не давали нам покоя и в конце концов не оставили нам никакого выбора. Конечно, плохо, что мы убивали, но мы не видели другого выхода. Хорошо, что ты с ними общаешься, но будь начеку. Веди себя с ними поосторожнее. Гантирцы могут попытаться подчинить тебя своей воле. У них есть способы…

И вновь нахлынули воспоминания. Щупальце обвилось вокруг его запястья. Невидимый рот впился в руку, и какие-то вещества проникли в его тело. Он потерял ощущение времени и места, потерял силы. Он поступал так, как ему велели. Он предал весь мир. Он убивал своих собратьев.

Он служил тем, кого так ненавидел, а когда окончательно утратил силы, хозяева выкинули его на свалку. Его нашли собратья. Они поняли и простили, но было слишком поздно. Душа его освободилась лишь в тот миг, когда он покончил с собой.

– Гантирцы погубили много наших, – произнес свет. – Они и тебя могут уничтожить. Ты не должен этого допустить. Не должен… Ты понимаешь?

– Да, – ответил Кинан.

Все вокруг неуловимо изменилось. Свет померк. Меркло и сознание. Кинан посмотрел вниз и увидел, что падает. Увидел он и кое-что еще…

Звездолет проник куда глубже в зону барьера, чем предполагала Кайли. Более того, отклонение от заложенного в компьютер курса превышало двадцать градусов. Кинан быстро просчитал все в уме. Выходило, что короткого прыжка будет недостаточно для выхода за пределы барьера, следовало набрать куда более высокую скорость. Необходимо было вернуться и предупредить Кайли.

– Да, – согласился свет. – Ты должен вернуться.

В голосе звучала печаль, как будто свет хотел еще побыть с Кинаном, но Дэниэл все быстрее стал падать в направлении звездолета.

– Не бойся, – успокоил его свет. – Вот, возьми это с собой. Это как раз то, за чем ты приходил. Смотри, не потеряй!

Кинан ощутил что-то в руках, и сразу же вновь поднялся ветер. Дэниэл изо всех сил прижал к груди подарок света. Ветер поднял его, перевернул и швырнул вниз…

Открыв глаза, Кинан обнаружил, что сидит у кровати Лукаса. Реальность вступила в свои права, он, наконец, вернулся. Дэниэл посмотрел на Лукаса и понял, что пилот остался где-то далеко. Грег открыл глаза, поднялся с кровати и сделал шаг вперед, не обращая никакого внимания на Дэниэла. Секунду он оставался неподвижен, а потом закричал. Это был вопль ярости и неприятия. Вырвавшись из объятий Кинана, Лукас закричал снова.

Кинан не стал пытаться успокоить Лукаса. Биосканер подтвердил его догадку о том, что смерть пилоту уже не грозит. Кинан наполнил шприц самым сильным седативным средством, какое оказалось под рукой, и сделал укол в руку Лукаса. Через несколько секунд тело пилота обмякло. Кинан убедился, что его пациент уснул, и, не теряя времени, помчался на капитанский мостик.