Простодушны и доверчивы

Глава 27

Кружавуха

Илья не стал брать их с собой — сам уехал приводить в порядок скорбные дела семьи. Ольга с Веткой сидели на крыльце, обнявшись, и ждали его возвращения.

Вернулся он под утро. Не вдаваясь в подробности, рассказал о том, как увезли тело старого офицера, застрелившегося на месте гибели жены. О чём его расспрашивали в полиции, куда пришлось проехаться, ибо событие нерядовое.

Они проспали до обеда — Илья даже будильник запретил включать: велел выспаться, как следует. Зато обедали и готовились к новому этапу операции на сверхзвуковых скоростях. Потом Илья отправился искать подельников Марго, обещанных деду, и взял с собой Ветку. А Ольга осталась встречать снятый с пепелища очаг.

Его привезли — как и обещано — целёхоньким: лишь кое-где кладку пошарпало. Рабочие аккуратно установили его под навесом рядом с гаражом. Ольга проводила их, прыгнула в межмирье и уселась рядом с родным очагом: сторожить.

Минуты не прошло, как перед ней нарисовался Моргощь. Привыкнув к защите оберега Сумерлы, она как-то не слишком испугалась вполне ожидаемого визита. А зря. Вскочить на ноги так и не смогла: запуталась в чём-то невидимом. В глазах потемнело. Но внезапно её словно выдернули из невидимой паутины. Зрение тут же прорезалось: Ольга глаза в глаза уставилась на родное хмурое лицо:

— Нешто!

— В кружавуху нас заманили, — сокрушённо объявил тот. — Еле поспел за тобой, чтоб не уволокли.

— Что это? — потребовала она конкретики, косясь на разыгравшую неподалёку баталию. — Хватит наводить тень на плетень. Давай коротко и по существу. Без этой твоей театральщины и прочих истероидных фокусов.

— Пуф-пуф-пуф! — поддразнил её Нешто и посерьёзнел: — Я что ж, по-твоему, совсем полодырый? Не сомневайся: выведу. Не на того напали! — грозно проорал древний дух в пустоту и строго-настрого приказал: — Ты тока с места не сходи. Куда б ни занесло, стой, как вкопанная. Чего бы ни увидала, ни услыхала, как сейчас. Так себе и заруби: всё округ сплошь морок. Морочить будут: для того в кружавуху и поймали. Ежели ты с дорожки сойдёшь, второго случа́я на неё встать не будет. Я тебя вытащить не смогу. И никто не сможет, покуда не попадёшь в пасть пауку, что соткал кружавуху.

— Стою, — послушно отрапортовала Ольга.

Их занесло на невысокий холм, у подножия которого шла отчаянная битва. Илья с Веткой стояли спина к спине и отбивались от целого полчища зверюг. Лица у обоих смурные — с такими принимают последний бой. Пока слушала инструкцию, ещё крепилась. Но вот наступил момент, когда всей душой рванулась на помощь…

— С места не сходи! — повис на закорках Нешто-Нашто.

Она справилась с отчаянным порывом — даже зажмурилась и губу закусила, словно это могло хоть как-то помочь. Открыла глаза и наткнулась на призывный умоляющий взгляд сестры. Нешто уже оседлал шею лучницы, колотя пятками в её грудь. И преспокойнейшим образом комментировал ход битвы:

— Вона те оборотни, что уже совсем медведя́, это аркуды. Люты без меры, потому как безмозглы. Людского в них ни крохи не осталось. А вон те серые, что будто облезлые и на людей чутка похожи, то мечки. У них сил, как у молодших, поменьше. Зато и разума поболее будет. Они хитры, оттого и опасней аркудов.

Ольга не мешала ему разглагольствовать и колотить себя пятками: сейчас это здорово помогало. Потому что сердце рвалось с привязи рассудка осатаневшим псом.

— О! — прямо-таки восхитился Нешто, тыча пальцем в сторону. — Вон и ба́бры пожаловали. Этих и танком не переедешь.

— Чем? — удивилась она.

— Так воевода-батюшка сказывал. Он ба́бров уже бива́л: знает, что за сволочи.

— Им совсем трудно, — затаив дыхание, пробормотала Ольга, когда громадный уродливый тигр в длинном прыжке обрушился на приставников.

— Сестра! — дико завизжала Ветка, погребённая под рвущей её тушей.

Нешто сжал виски лучницы и велел:

— Спроси: как меня кличут по имени?

— Как тебя кличут…

— Дура! — рявкнул он так оглушительно, что Ольга мигом сконцентрировала внимание на инструкторе. — У ей спроси, как тебя зовут.

— Сестра! — завопила она, как резанная, на всё межмирье. — Как меня зовут?!

И вдруг терзавший Ветку тигр бросил своё кровожадное дело, обернувшись на вопль. На его морде отчётливо читалось удивление. На лице привставшей Ветки тоже. Да и вообще кровавая битва как-то нелепо тормознула. Такое ощущение, будто всех окатили ледяной водой, и драчуны задались вопросом: где я?

— Как меня зовут?! — мстительно проорала Ольга, проклиная поганую свору за пережитые минуты ужаса.

— Имя твоё им сказали. Да тут же его и выдуло из дырявых голов, — пренебрежительно констатировал один из самых допотопных духов Нави, поразительно сохранивший в себе человека. — Они ж из древнейших: ни одного людского рыла. И мозгами давным-давно исхудали.

— Мы можем вернуться домой? — попросила она.

— Не, туда нам дорожка заказана, — нимало не переживая об этом, обрадовал Нешто. — Куда б ни прыгнули, всё одно в кружавухе останемся.

— Тогда прыгаем, — попросила Ольга, заметив, что вся кодла под холмом нацелилась на них.

И оказалась на болоте. Самого зловещего вида — переехавшего сюда из какого-то ужастика. Или приснившегося каждому автору тех ужастиков — что, кстати, не исключено: духи шляются по реалу, как им вздумается. И обожают портить жизнь тем, у кого она пока не закончилась.

— С места не сходи, — напомнил Нешто, погрозив пальцем.

Ольга кивнула и внимательно осмотрелась.

Бурая ряска и вздувающиеся бурые пузыри, стреляющие в побуревший воздух бурой дрянью. Бурые камни на бурых кочках с грязно-бурой растительностью, увешанной то ли тиной, то ли соплями. И, конечно же, местные духи — урод на уроде — как раз пытались утопить Илью с Веткой.

— Ты, девка, не горячись, — лихорадочно подпрыгивал рядом Нешто, вытянув вперёд шею и обшаривая выпученными глазами дерущихся приставников. — Может, и в другой раз не они.

— А, если они? — честно пыталась не горячиться Ольга, держа блисковицу на луке.

Душа металась и кусалась: свои там, или очередные сволочи в личинах?

Вот на мечника из болота, подняв изрядную волну, выскочило сразу с десяток болотных духов. Все древние, сильные: коряги корягами, а резвые, как балетные танцоры. И прыгучие, как легкоатлеты. Дружно набросились на приставника, и тот дрогнул, чуть отступив.

Нет, врагов он крошил без фальши: никаких постановочных трюков Ольга не заметила. Духи, конечно, хитры, но артисты никакие: если отправляются в небытие, это видно. Да и Моргощу послать на убой подвластных духов раз плюнуть. То ли просто их презирает, то ли при здешней концентрации неупокоенных душ стремиться их проредить. Расходный материал.

Вскоре новые набегут — с виду ещё долго будут выглядеть нормальными людьми. С такими куда приятней иметь дело, чем с местным цирком уродов. К тому же новички гораздо умнее и несравнимо слабей старожилов. Подмять их и сделать рабами проще простого.

— Вот же тетеря! — завопив, затряс её Нешто.

Подлетел и принялся тащить за волосы к небу. Ольга машинально покосилась под ноги и ахнула: по колено ушла в болото, и ничего не почувствовала. Зато ощутила этакую леность, замешанную на пофигизме. Накатывавшую очень-очень аккуратненько, постепенно-постепенненько, волна за волной. Так же неуловимо, как её щиколотки обхватили какие-то супер деликатные корявые пальцы.

— Свистулька безмозглая! — кипятился Нешто, вступив в борьбу с вражьими пальцами, утроившими усилия.

Свистулька — согласилась с критикой Ольга, дунув в оберег Сумерлы. Просветление в мозгах наступило не только у неё. Пара блисковиц выскочили из колчана и впились в пальцы татя, норовившего утопить хозяйку. Которую преданный Нешто буквально выдернул из трясины, как морковку из грядки.

— Не тормози! — командовал дух, нахватавшийся в реале продвинутости. — Глаза разуй на сестрицу-то!

Разошедшаяся Ветка крутилась волчком, и самобой выписывал привычные огненные кренделя. Вроде всё, как всегда. Впрочем… Ольга, наконец, заметила, что ноги сестры не увязли в болоте ни на сантиметр. Она буквально скользила по поверхности — её даже приподнимало на волнах, расходившихся от прущих на неё духов.

С Ильёй та же история. Вот он припал на одно колено под тяжестью десятка навалившихся коряг. Спина согнулась, левая рука заблокирована, всё его существо буквально вопиёт: ну, приди же на помощь, не стой столбом! А на пляшущей под ним воде стоит, как вкопанный: и ступнёй, и коленом.

— Фальшивка, — констатировала Ольга.

— Линяем, — важно надувшись, скомандовал Нешто.

И утащил её очередной потаённой дорожкой, открытой лишь ему.

На этот раз не куда-нибудь, а к уничтоженному коренному идолу Марго. Который преспокойно стоял на прежнем месте. И бесстрастно взирал на то, как полковника с супругой одолевают чёрные косматые великаны в два человеческих роста: с десяток голов одновременно.

— Охлати, — презрительно скривился Нешто. — В них от людского тож мало осталось.

— Кошек напоминают, — пробормотала Ольга, вытаращившись на деда

Тот с немыслимой для грузного богатырского тела виртуозностью уворачивался от бросков довольно подвижных врагов. Его рогатина и поражала противника, и возникала в руке с такой скоростью, что метание копья превратилось почти в пулемётную очередь.

— Леоны, — пояснил Нешто, на всякий случай притираясь вплотную к ней.

Бабуленька стояла к ней спиной неподвижно, как статуя. Отгоняя то и дело сующихся к ней человеко-львов: то вздует угли в поднятой над головой руке, то притушит. Первородный огонь опалит духа, и тот с жалобным рёвом отступит. Но другой — вот уж и впрямь наука не впрок — тут же лезет попытать судьбу.

— С места не сходи, — почти взмолился Нешто, вцепившись в край рубахи лучницы. — Ты уж гляди-поглядывай. Поразмысли старательно, прежде чем пагубную глупость сотворишь.

Ольга старалась. И поначалу никаких причин опасаться не замечала. Время шло. Ловушке — если это она — поднадоело ожидать опасливую мышку. Бабуленька, отогнав очередного охлатя, повернула к родненькой внученьке голову. Бросила на неё полный отчаяния взгляд и простонала:

— Помоги!

— Фальшивка, — авторитетно заявил Нешто, показав одетому в личину духу неприличный жест. — Чтоб матушка-воеводиха дитё ро́дное призывала переть против рожна? Да она б тыщу раз голову сложила, но вас бы…

— Пошли отсюда, — вздохнула Ольга, засмотревшись на двойника полковника.

Лицо того медленно превращалось в злобную оскаленную морду.

Они попали на вершину горы. Где, само собой, вовсю шла битва с тёмными силами. Ветка с Ильёй отбивались от пернатых знакомцев. От гайворон с железными клювами и когтями, а также витарей, перья которых резали камни с железом. Все огромные, крикливые и, в принципе, больше оголтело сталкивались, чем слаженно атаковали. Хотя при таких габаритах — машинально отметила Ольга — трудно одновременно таранить такую маленькую цель, как пара приставников. Вот, если бы на них шла развёрнутым строем армия рыцарей, тогда да: тем бы не поздоровилось.

— Может, сразу прыгнем дальше? — предложила она. — Зачем время терять на этих…

— Лёка! — восторженно завопила приметившая сестру Ветка. — Илья! Она здесь! И Нешто!

Птички моментально активизировались, внезапно уменьшившись в размерах почти вдвое. Стали манёвренней и агрессивней. Муж мельком обернулся, и его мрачное лицо чуть разгладилось. У Ольги же наоборот брови наехали на переносицу: и как теперь быть? С места сходить нельзя, а они…

Её дилемму любезно разрешил колдун. Гадёныш возник в воздухе на каком-то Змее Горыныче о трёх головах — почему-то сидящих на одной толстенной шее. Нелепый, но огромный монстр угрожающе затрубил слоном и так резко принялась падать на Ольгу, что Нешто утащил подопечную без согласования с ней.

Оказавшись в каменной пустыне с видневшимися на горизонте горами, она с трудом овладела собой и поинтересовалась:

— Зачем?

— Родичам до тебя касаться никак нельзя, — проворчал Нешто, кого-то высматривая в небесах. — Пока ты в кружавухе. Тотчас сбросит с дорожки, и тогда вовсе не встретитесь. Мечника с кнутобоем завлекают в ловушку твоим обликом. Потому они и обрадовались: думали, будто пропажу разыскали.

Приставники простодушны и доверчивы — ещё при первой встрече обмолвился Моргощь. Что с них возьмёшь: они хоть наполовину, всё же люди. А человека легко подловить на страхе за любимых.

— Их нужно предупредить, — потребовала Ольга.

— А тебя на произвол бросить?! — огрызнулся раздосадованный дух. — Тут вот-вот Моргощь объявится. Как я покажусь на глаза воеводе, ежели тебя полоня́т?

— А, если Ветку? — разозлилась она.

— Тоже верно, — сник бедолага.

— Быстрей слетаешь, быстрей вернёшься, — приободрила его Ольга. — А я без тебя продержусь: обещаю. Если с места не сойду, он сможет меня схватить?

— Ежели не сойдёшь, пальцем не коснётся, — заверил её воспрянувший радетель.

— Лети, — торопливо понукнула его Ольга, заметив возникшего в небе Горыныча.

Новоявленные приставники давно уловили суть преобразований неупокоенных духов, попавших в межмирье. Чем мельче и трусливей была душонка у человека, тем более грозные и причудливые формы его дух приобретал здесь. Словно компенсируя свою вполне осознаваемую ущербность. Достаточно вспомнить Хва-Га, Чёрного змея или придурка Аиста…

— Смешной дракончик! — решилась Ольга на эксперимент, когда с трёхглавого дирижабля на землю спрыгнул колдун.

Всё равно придётся тянуть время до возвращения проводника. Если нельзя её стащить с места за волосы, остаются лишь подлые провокации. Нужно просто быть начеку.

— Я не смешной! — заворчало над головой раскатами самого обычного грома. — Я Сланглитворм!

— Да хоть сленгоман! — очень кстати припомнилось одно из словечек Ветки. — Не ори! Я не глухая! Он меня не описает? — притворно озабоченно поинтересовалась она у Моргоща.

Тот и вправду остановился у какой-то невидимой границы — правда, шагах в трёх от неё. Неприятная, однако, не фатальная близость. Которая здорово раздражала колдуна. Его взгляд, скользнувший по оберегам на груди, Ольга отметила и невольно задумалась: зачем её сунули в эту кружавуху?

Ей вспомнился заданный вчера резонный вопрос мужа: на какой энергии работают обереги? И как подзаряжаются? Допустим, оберег лучницы берёт энергию у неё. А тот, что дала Сумерла? На сколько времени его хватает?

— Давай прямо к делу, — вежливо предложил Моргощь, так и не снявший облик Ильи.

— Давай, — согласилась Ольга и сразу же предупредила: — Даже не пытайся шантажировать семьёй. Ты всё равно не сдержишь обещание сохранить им жизнь. Так что с места не сойду, как бы ты не извращался.

— Верю, — с виду искренно признал её правоту колдун. — Тогда предложу тебе кое-что иное: другую жизнь для твоих стариков. Новую.

— В телах детишек? — прямо-таки восхитил Ольгу его цинизм. — Ты думаешь, они согласятся? Если так, ты просто зарвавшийся дебил.

— Вам уже выболтали, какую цель я преследую, — уверенно заявил он.

— Подслушали?

— Естественно.

— Не старайся меня завербовать, — небрежно отмахнулась Ольга. — До сегодняшнего утра я не совсем понимала, в чём суть твоей затеи. Вы и так шастаете по миру Яви, как вздумается. И зачем тогда какой-то особенный путь? К счастью, мой супруг обладает нерядовым интеллектом. Он задался вопросами, которые нам в голову не приходили.

— Какими же? — пренебрежительно уточнил Моргощь.

— Самыми элементарными: откуда межмирье берёт энергию для поддержания существования.

— И к чему же он пришёл? — слегка нахмурился колдун, бросив кривляться и насторожившись.

— К тому, что энергия в межмирье поступает от живых. Илья сказал, что в среднем человек генерирует где-то сто двадцать ватт или около двух киловатт часов. В пересчёте на количество современного населения что-то около миллиона мегаватт. Видимо, вам этого не хватает? Илья объяснял про потери энергии и всё такое.

— Говорил же этой дуре Марго, что пора его убирать, — зло процедил колдун.

— Что уж тут поделать, — усмехнулась Ольга, не забывая коситься наверх.

Если эта глыбища внезапно инсценирует падение с высоты, тело может рефлекторно дёрнуться в сторону. Не стоит на него полагаться, когда голова занята переговорами ни о чём.

— Короче, — продолжила она, дабы ещё потянуть время, — теперь мы знаем, почему Большаки́ и самые сильные духи вроде тебя преспокойно гонят более слабых на убой. Устраиваете чистки на правах верхушки пищевой цепочки? Энергию экономите? Поэтому решили, что выгоднее тянуть энергию из людей, пробив к ним постоянно открытый путь. Знаешь, в чём ваша проблема?

Моргощь не ответил, о чём-то хмуро размышляя.

— Вы дети седой старины и не привыкли машинально подсчитывать всё, что превышает миллион. Хотя и крутитесь среди живых. Такой привычке в вашем менталитете просто нет. Поэтому вы и не подумали, что от истощения люди умирают гораздо быстрей, чем вырастают. А у истощённых родителей дети рождаются больными и слабыми. Вы сожрёте этот мир гораздо быстрей, чем успеете им насладиться.

— Чего ты тут перед ним выстилаешься? — принялся хорохориться возникший на её плечах Нешто. — Нашла с кем про науки разглагольствовать.

И они прыгнули в следующую точку кружавухи. Где фальшивые полковник с супругой отбивались от очередных уродов: помеси собак и птиц с нечеловечески человеческими лицами.

— Саплары, — проинформировал Ольгу экскурсовод, прежде чем перенести её в новую локацию. — Лютые, но умишки совсем растеряли.

Дальше была опушка дремучего тёмного леса, на которой Илья с Веткой отправляли в небытие пачками каких-то лохматых снежных человеков, обвитых шипящими, рвущимися укусить врага змеями.

— Естны, — отрекомендовал славянских медузогаргонов Нешто-Нашто. — Этих давно пора было на ноль помножить.

— Чему бы умному у Ветки научился, — посетовала Ольга уже в следующем секторе.

— Чему умному? — съязвил и без того мудрейший-премудрейший допотопный дух. — Трихонметрии вашей? Больно надо!

Дальше пошла сплошная череда гор, лесов, полей и рек. Смена дерущихся пар приставников и вереницы их противников. До́лезрей — зверюг ростом с лошадь в чёрных лохматых шкурах с длинными рогами, слоновьими хвостами и метровыми кабаньими клыками. По утверждению Нешто, их дыхание убивало всё живое, но фальшивые дедушка с бабушкой отчего-то не падали замертво перед сопящими уродами.

Познакомилась Ольга с разными видами мутировавших вепрей: калбеями, икзырами и каскуями. Последние — размером с приличного африканского слона — были чрезмерно косматы и бегали на острых, как коньки, копытах. Как разрекламировал их Нешто: шорсть ых тверда, бровы высоки, очи страшны. Местные волки тоже отличались разнообразием: волкопеси, зивены, и ещё какие-то — она их даже запоминать не стала.

Предстали перед ними и другие лвиноподобные великаны. Макровите: спереду яко львы в перыях с кохтьми. Реконохи — люди с телом льва и лицом человека. И те, и другие — по оценке Нешто — сверх меры агрессивны и кровожадны. Что, в сущности, применимо ко всему животному миру Нави.

Помимо ранее встреченных медведей-аркудов с медведеподобными мечками столкнулись и с человекоподобными медведями трепястьцами. Что, как говорится, в лоб, что по лбу.

Ольга потеряла счёт времени, событиям и духам. Ей уже начинало казаться, будто это круговращение будет вечным… когда всё закончилось. Она завершила свой путь на выжженной дочерна земле. Ни холмика, ни бугорка, ни деревца. Зато в воздухе над самым пепелищем парила невообразимая громадная птица с тремя клювами, пятью глазами и двумя парами крыльев. Перья страшилища были сотканы из чёрного дыма, стелящегося за ним шлейфом.

А шагах в пяти от Ольги опять нарисовался Моргощь. Который преспокойно подошёл к лучнице и повалил её на землю. Ни руки-ноги, ни лук с погасшими стрелками больше не функционировали. Как, видимо, и выдохшийся оберег Гаты — не зря Илья озаботился сроком его эксплуатации.

— Ну, вот и всё, — с непременной по такому случаю зловещей усмешкой констатировал колдун.

— Всё так всё, — вздёрнула брови Ольга. — Только избавь меня от посмертных предложений и речей. Лук я всё равно не отдам…

— Он уже мой, — нагнувшись к ней, прошипел Моргощь.

Выпрямился, задрал голову и проорал:

— Кольхни! Она твоя!

Поразительней всего было то, что Ольга ни чуточки не боялась, с интересом наблюдая за развернувшейся в её сторону тьмой. Хотя испытать боль не хотелось бы. Впрочем, от главного её избавили: от необходимости выбирать невыбираемое — эта мысль наполняла душу невообразимым облегчением.

Она лежала на спине, таращась на приближавшуюся тьму. Нешто сидел рядом, преспокойно играясь с пеплом: пересыпал его с руки в руку и задумчиво лыбился. Развязка приближалась. И тут — как говорится — откуда не возьмись, прямо над головой объявилась Гарафена. Стекла на землю рядом с Ольгой и свилась кольцами. Соколиная голова осталась торчать на вытянутой — если можно так выразиться — шее.

А на макушке змеи Ольга разглядела маленькую — с ладонь — женскую фигурку с посохом-веточкой. Верней сказать, нечто, сплетённое из светящихся нитей — вроде непритязательной куколки. Появление которой заставило тьму зависнуть над принесённым в жертву приставником и больше не двигаться.

Моргощь что-то проорал ей, но звуки так и не родились в кромешной тишине этого мёртвого места. Зато всё пространство заполонил лёгкий переливчатый звон:

— Кляча ты старая. Очей нет, так зри девке в душу. А то после исказнишь себя за неправедное дело. Да поздно будет.

Ольге показалось, что отповедь принадлежала светящейся куколке. Вроде та за неё заступалась. Она затаила дыхание — тем более что тьма опустилась прямиком на неё. Не поглотила, а лишь прикоснулась краешком и тотчас отпрянула. Теперь пространство заполонил неимоверный шёпот-шорох:

— Потатко умильно.

— Потатко, значит, птенчик, — привычно и абсолютно безмятежно перевёл Нешто-Нашто.

— И что это значит? — почему-то сочла нужным прошептать Ольга.

— То и значит, — авторитетно пояснил её радетель. — Ничо-то тебе не грозит. Просчитался враг твой умудрённый. Костоломица тебя не тронет. И никому того сделать не даст.

— А кто она? — невольно улыбнулась тьме так и не принесённая ей в жертву мученица. — Её, кажется, назвали как-то иначе.

— Кольхни? Да, един смысл. Она из первых. То ли до меня, то ли после здесь явилась — не упомню. Ты не гляди, что грозна с виду: в ей разум светлый уберёгся, не оскудел. Хотя и дух она, порождённый чистым злом. Когда орёл выбрасывает из гнезда своё детище.

Пока неспешный сказитель вещал, Костоломица успела накрыть собой окаменевшего колдуна. Тот до последнего что-то беззвучно орал, задрав голову и — как говорится — бешено вращая очами. Моргощь был в ужасе: просто нечеловеческом. Так и был поглощён одним из Большако́в Нави — самым наибольшим.

А на грудь Ольги запрыгнула родненькая игошка:

— Ну? Долго будешь валяться?

В её глазках светилось торжество, замешенное на неописуемом облегчении. Она ещё больше растянула свой безразмерный рот и съязвила:

— Победительница демонов.

— Гата, — собственно, подспудно и ожидала её появления Ольга. — Спасибо тебе.

Она села и посмотрела на Гарафену — куколки на её голове не было. Значит, это и есть истинный облик благодетельницы? Видимо, так — во всяком случае, спрашивать Ольга не стала.

— За что спасибо? — удивилась Сумерла. — Мужу спасибо говори. Вовремя он тебя обрюхатил. Не будь в тебе новой жизни, никто бы нашу Кольхни остановить не смог.

— Сожрала бы за милую душеньку, — поддакнул ей Нешто.

— Я беременна? — опешила Ольга, невольно прикрыв руками живот.

И оказалась дома. Под навесом рядом с очагом, откуда её и умыкнули.

Примечание автора:

Все названия и описания словянских монстров — плодов необъятной фантазии наших предков — взяты из Словаря названий и символики Российской академии наук, Института славяноведения. Изучать его нормальному человеку, не увлечённому этим делом, невообразимо трудно. Но мне захотелось максимально использовать то, что роилось в головах предков, а не в больной фантазии автора. При этом я старалась не использовать те названия, которые были калькой с греческих, латинских или германских. Которых, кстати сказать, в древнеславянском пропасть.