Прорвемся, опера! Книга 3

Глава 12

— Там кто-то кричал? — спросил Витя, остановившись на лестнице между первым и вторым этажом ГОВД.

— Послышалось тебе, поехали, работать надо, — подтолкнул я его в спину. — А то Шухов потом блажить будет. Завтра планёрка, будет показатели зачитывать опять и орать.

Орлов послушался и спустился, а где-то позади нас снова раздался приглушённый крик, будто узника пытали. Но это был вовсе не узник — вернее, уж точно никого не пытали. У нас важное дело, нам возвращаться некогда. Да и, думаю, другие опера тоже срочно вдруг найдут, чем заняться, лишь бы не открывать запертую дверь в туалет. Ведь кто первым откроет, тот и будет виноват.

Дядя Гриша повёз нас в сторону вечерней школы, где и нашли тело. Парень в чёрной куртке с капюшоном как раз лежал рядом с двухэтажным старинным зданием, построенным ещё до революции, там и располагалась вечерка. Тело живописно раскинулось на снегу, а вокруг всё было забрызгано кровью.

— Битами поработали, — сразу заявил молодой судмед Ванька, поворачиваясь спиной к морозному ветру. — Со всех сторон его мочили, целого места не осталось, ещё и выбирали, куда побольнее бить. И вот, смотри, вид такой, что его будто грузовик переехал. Умирал, короче, долго.

— Свидетели есть? — спросил я у ППСников, куривших рядом с уазиком.

— Короче, видели в школе, в окно, — один хрипло кашлянул и показал на здание. — Вот этот тип здесь весь день стоял, руки в карманах, а к нему другие типы какие-то мутные подходили, за руку здоровались якобы. Тётка наивная, — он усмехнулся, — здоровались они, как же. Дозу он передавал нарикам местным. А потом подъехала девятка вишнёвая, выскочила братва с битами и давай его хреначить. Ну а кто и что — молчат, лиц не видели, номеров тоже. Как обычно, короче.

Внутри уазика ППС сидел следак Димка, там он писал протокол осмотра места происшествия, положив бумагу на папку из кожзама. Кирилл тем временем щёлкнул лежащую в стороне биту, перемазанную в крови. Колотили ею с такой силой, что аж треснула. После этого криминалист сделал снимок стены школы, где через трафарет была сделана надпись: «Видишь торговца дурью — отправь нам сообщение…» с номером пейджера.

— Барыга? — спросил я, глянув на тело. — Выглядит как барыга.

— О! А я его знаю, — Витя склонился над покойным и вгляделся в опухшее лицо. — Морда-то покорёженная, но это точно он. Учился со мной в школе, на два класса старше. Травкой он торговал, опий-сырец, а потом, пацаны говорили, серьёзнее взялся за дело, герыч начал толкать по дискотекам.

— Кто-то сообщил о нём? — криминалист, услышавший наш разговор, хмыкнул и показал на надпись. — Вот и приехали.

— Да тут дело такое, — старший наряда ППС, рыжий мужик с большой родинкой над губой, шмыгнул носом и отбросил сигарету в сторону, — что этот хрен здесь давно стоял. Мы его как-то раз брали, увозили, а потом и анализы у него хорошие оказались, без дури, а в пакетике — мука насыпана. Короче, отмазался и опять сюда вернулся. И сообщения, — он показал рукой на надпись, — местные точно слали. Вот только они никуда не доходили. Не трогали цуцика. Как неприкосновенный был, мать его.

— Пацаны говорят, — сказал Витя, глядя на меня, — что это люди Кросса оставляют эти надписи. И барыг тоже они увозят, но не всех. Короче, своих-то они не трогают, только чужих. Рыночная, чтоб её так, экономика.

— А у тебя пацаны много знают, — я одобрительно кивнул. — Ты их спрашивай иногда по работе, не помешает.

Ну, в том, что эти надписи про поиск барыг — часть предвыборной кампании Кросса, мало кто сомневался. И то, что своих собственных торгашей дурью универмаговские не трогали, в городе уже прознали. По сути, эти надписи нужны для зачистки конкурентов, чтобы убрать левых барыг, а на их место поставить своих. Не всё так благородно, как выглядит.

Так что вариантов может быть несколько. Тут или люди Кросса забили наркобарыгу, чтобы донести до избирателя, будто сам пахан будет избавлять город от наркотиков, как и обещал, пусть даже неофициальными методами (сейчас время такое, что многие это молча одобрят). Ну или барыга отстёгивал долю Кроссу, но встал на точку, когда сам Кросс это запретил, ведь до момента, пока не пройдут выборы, всё должно быть чисто. Вот парня и показательно наказали, а не увезли куда-нибудь по-тихому. Ну или ещё возможен другой вариант развития событий — это всё часть криминальных войн города. Просто ещё один ход в партии.

В общем, дело на первый взгляд — явная темнуха и бандитские разборки, поговорю с отцом, должна быть его тема.

Оформили мы всё как положено, вернулись в ГОВД. Там стояла ругань — но орал, что неожиданно, Федорчук.

— Да ты задолбал ключи терять и запираться там! — орал он на Шухова в своём кабинете, но это слышали все даже через закрытую дверь. — Зачем вообще замок туда придумал! Чтобы сегодня же сняли!

— Заело опять, — сокрушался тем временем в коридоре Устинов, разглядывая выломанный замок, в котором торчал ключ. — Вот Вадим Петрович и застрял. Бедолага… Эх.

Думаю, «заело» не без причины. Но, похоже, Шухов выбил дверь изнутри плечом, когда ему надоело кричать. Хорошо хоть, ему не обязательно ходить с пистолетом, а то бы ещё стрельнул в замок, Василий Иванович и о таком случае рассказывал.

Но сейчас попадаться Шухову никто не хотел, и все торопливо расходились кто куда.

— Паха, как договорились? — окликнул меня Толик, надевая зимнюю кепку. — Вечером сегодня?

— Ага, — я кивнул. — Придём, готовь проставон.

— У меня уже одного щенка застолбили, — Толя засмеялся.

— Витя вот тоже хотел себе, — я похлопал Орлова по плечу. — Подскажем, когда будут. Ну и там ещё будет просьба одна, Толян, вечером сделать надо будет одну штуку.

— Да не вопрос.

— А что с лицом? — я заметил странный красный след у него на скуле. Почти пропало, но всё равно заметно. — Дрался с кем-то? Ты нас зови сразу, прискачем, порвём кого угодно.

— Да там ерунда, — Толик отмахнулся и поправил чёлку. — Разобрались уже. Он как узнал, что я мент, всё-то ходит извиняется.

Так и не объяснив, что случилось, Толян свалил, мы тоже не стали задерживаться.

Возьму, короче, Толяна, он надёжный, как автомат Калашникова, и вопросы лишние задавать не будет. Он и прикроет от маньяка, если что-то пойдёт не так.

— А у тебя что-то серьёзное намечается? — спросил Орлов. — Помочь? Ты-то нас всех много раз выручал.

Я недолго подумал. Ладно, возьму и его с собой, пусть привыкает, что опера ноги кормят, а работа у нас такая, требует многих нестандартных решений и действий.

— Хорошо, зайду за тобой вечером, — сказал я.

Пока была возможность, вернулся домой почти вовремя, то есть не позже десяти вечера, покормил Сан Саныча кашей, хотя он сначала пытался всучить мне поводок и идти гулять, и только после этого вывел его на улицу.

Зимой-то с ним тяжело — хоть и ноябрь, а снега много, после каждой прогулки надо тщательно вычищать ему лапы. Это потом зимы сломаются, и снег почти перестанет идти, морозы такие будут редки, но сейчас ещё холодно и снежно даже в ноябре.

Зашли мы с псом за Орловым, дальше потопали пешком за речку, где в частном доме жила подруга Толика и где часто ошивался он сам. Туда же Толян поселил овчарку, ту самую собаку, которая тогда охраняла тело прежнего убитого хозяина. Мы её забрали, и овчарка Герда уже привыкла к новому владельцу. Ну а раз привыкла, да и время подошло, то мы и решили познакомить с ней Сан Саныча, ведь обе собаки породистые.

— Как там говоришь? — смеялся Витя по дороге, когда я рассказал ему одну историю. — Учуял суку и сбежал, испортил вам всю операцию?

— Вот я вас тогда и позвал на помощь с этим Султаном. Но вышло всё чисто, и злодея задержали, и стволы нашли. Короче, всё как надо сделали.

Во дворе дома горел фонарь. Собаки тут же залаяли друг на друга, едва учуяв запах, пришлось успокаивать.

— Цыц, Герда! — прикрикнул Толя, выхода на крыльцо. — Знакомиться бум? Ха! К тебе кавалера привели.

Услышав его голос, Герда затихла и завиляла хвостиком, Сан Саныч тоже не зверствовал. Убедившись, что собаки принюхались, познакомились и друг друга рвать точно не собираются, мы их запустили в вольер и закрыли, пусть-ка останутся здесь на пару дней.

— Так, — Толя положил руки на пояс, глядя через сетку на ритуал обнюхивания собак. — Ну и когда они уже… да чтоб я так жил! — с завистью сказал он, видя, что Сан Саныч уже вскочил верхом. — Даже в кафешку не пришлось вести и конфеты покупать, сразу к делу перешли! Без всяких соплей и цветов… не то что у некоторых.

— Пошляк ты, Анатолий! — сказала ждущая на крыльце рыжая девушка в короткой шубе и пошла в дом. На ходу бросила: — Всё об одном думаешь!

Там же на крыльце курил крепкий парень в одной майке, несмотря на мороз. Он молча зашёл следом.

— Это он тебе приложил? — шёпотом спросил я, шутливо ткнул Толика локтем.

— Он приложил, спортсмен же, — Толя хмыкнул. — А я его опрокинул, самбо же, да и здесь руку набил всяких быков опрокидывать. Он сестру пришёл воспитывать, типа чё она со мной связалась, и на меня бычить начал… но ты это, Паха, — добавил он встревоженным тоном, — мы всё порешали уже с ним, нормальный он пацан, просто импульсивный малость. Молодой. Всё нормально, закончили, тёрок каких-то нет, даже выпили вечерком малясь.

От него и правда немного несло спиртовым свежачком.

— Ну если что — зови. Погнали?

— Почаюем хоть, — Толя показал на дом. — Пошли, Витёк, а чё ты там стоишь, как бедный родственник? Да и чё им мешать? — он кивнул на вольер, там собакам было явно не до нас. — Ну и щенки там будут — во! Огонь, а не щенки!

— Ладно, — я кивнул. — Чай попьём и пойдём.

Попили чай с мятными пряниками и домашними калачами и отправились пешком в город. Перед этим я тщательно проинструктировал хозяев, чем кормить собаку в моё отсутствие, потому что работы у Сан Саныча много, и питаться ему надо хорошо. По пути обсудили очередное «заточение» Шухова, убитого сегодня наркобарыгу, но главное — задушенную медсестру.

— Лишь бы не серийник, — переживал Толик. — Его же хрен найдёшь, а Шухов всю кровь выпьет, пока ищешь. Но у тебя какие-то наметки есть, Паха?

— Видел тут нашего знакомого — Генку Ювелира, — начал я. — Мне Кирилл делал фотку той серёжки, и вроде бы Ювелир видел такую у одного бывшего зека, продавал он ее кому-то.

Ювелир его не видел, да я с ним даже и не говорил — мне-то главное, что есть повод проверить маньяка так, чтобы никто ничего не заподозрил. Вообще, Ювелир, и сам сидевший много лет, Кащеева, в теории, на зоне видеть мог, общих знакомых наверняка имел (а те должны были предупредить всех блатных, чтобы не имели общих дел с петухом), так что эта присказка подходит. А все вопросы с начальством (почему, мол, попёрся на хату к подозреваемому) закрою тем, что получил оперативную информацию от осведомителя.

Короче, проверю всё сам. Если и правда найду драгоценности или струну — закроем Кащеева ещё до того, как он продолжит серию, надо будет только убедить Кобылкина выбить санкцию на обыск у прокурора.

Адрес Кащеева я видел в деле, жил он в старом районе, который так и назывался — Старый город, с большими просторными квартирами в домах, правда, большинство из них со временем превратились в коммуналки.

В этих домах раньше здесь жили учёные и военные, даже памятные таблички остались на стене, но сейчас комнаты сдавали всем подряд. Здесь постоянно бухали, дрались и воровали, да и, по слухам, в этом районе было открыто несколько шалманов, наркопритонов и точек, где льют палёную водку, а точнее гидролизный спирт из области, который гнали на заводе из опилок. Забористое пойло.

В общем, всего за несколько лет приличный район превратился в рассадник правонарушений, обитель наркоманов и алкоголиков. Чёрное гетто мы его называли. Так что место было нам знакомое, часто приезжали сюда брать очередного клиента или осматривать труп по бытовухе.

— Так, — сказал я перед нужным нам подъездом. — Витя, учти, действуем мы не совсем официально. Нам сейчас главное — самим понять, насколько этот тип связан со всем этим. Если найдем улики — не кипишуем. Сделаем всё по УПК, официально выдернем группу, проведем осмотр. Если просто вот так взять улики без протокола, потом дело посыпется. Ладно, если прокурор не заметит нарушения по изъятию и судья глаза закроет, пока можно с ними договориться, идут навстречу. А вот если ушлый адвокат попадется… были у нас такие прецеденты… то синим пламенем обвинение в суде сгорит, а ублюдок на свободу выйдет. И нам, опять же, пятно. Поэтому будем действовать по обстоятельствам, но, как говорится, в рамках закона. Усёк?

— Да, я понимаю, — он кивнул.

— Втроём нам там будет тесно, так что ты его карауль в подъезде. Если явится — задержи его на лестнице, потребуй документы, это делать можно, а мы ненадолго. Если он в комнате — поговорим с ним сами, глядишь — расколется.

— Подожду, — Орлов снова кивнул. — А как его узнать?

— Смотрел Фредди Крюгера? — я хмыкнул.

— Да.

— Вот как только увидишь, сразу поймёшь, о ком речь. Не спутаешь.

— Я теперь сам хочу это увидеть, что за Фредди Крюгер там, ещё и с удавкой? — хохотнул Толя и монотонно прочитал считалочку из известного фильма ужасов: — Раз-два, Фредди заберёт тебя, три-четыре, запирайте дверь в квартире, Пять-шесть, Фредди хочет всех вас съесть. Хе-хе…

Дверь в пятую квартиру, обитая потрескавшейся кожей старого больного дерматина, судя по плачевному виду остатков чёрных лоскутов, почти никогда и не закрывалась, заходи — кто хочет. Только я её открыл, в нос сразу ударил запах затхлости, чего-то сгоревшего на кухне, сырости и канализации.

Действительно, коммунальная квартира, как в песне, только в этой не так весело и соседи — не такая дружелюбная семья, как у «Дюны». Кто-то ругался, где-то хрипела музыка, из одной комнаты магнитофон заорал на всю катушку «Айм Скетмен!», и дальше следовал набор звуков, который повторить сложно. При этом кто-то начал бить в стену чем-то тяжёлым и орать, чтобы музыку убавили.

Стёртый до досок, грязный и жирный линолеум под ногами скрипел, лампочка на потолке моргала. У входа беспорядочно были свалены тапочки и ботинки, снег с них будто никто и не стряхивал, вот и натекли лужи. Здесь же стоял тазик с землёй — очевидно, туалет для чьей-то кошки.

Я кивком показал Толе, куда идти. Мне интересна выкрашенная в белый дверь, комната Кащеева. Над дверью — стеклянное окошко, света там не видно, хозяин или спит, или ушёл. Но, судя по справке в наблюдательном деле, он работал дворником и мог задерживаться допоздна, так что, скорее всего, ещё не вернулся.

Я потрогал ручку, а после приподнялся на носках и достал ключ сверху, из-за дверной колоды. Толя будто и не удивился, откуда я об этом знаю, подумал, что я насмотрелся на выездах, кто и как хранит запасные ключи. Ну а я просто помню, что когда в первой моей жизни выбивали эту дверь, ключ выпал сверху прямо мне на голову.

Фонарики у нас есть, свет в комнате включать не будем. Найти бы сейчас что-нибудь из улик, неопровержимое и железное, это сильно бы упростило всю дальнейшую работу. Поймать серийника в самом начале пути — дорогого стоит. Пусть это и даёт меньше почёта и похвал на работе, чем поимка известного на всю страну маньяка с огромным «послужным» списком, зато для себя самого приятнее, что смог поймать гада до того, как он наделал кучу бед и загубил столько жизней.

В коммуналке-то запах был так себе, но в комнате — это вообще невозможно, её будто никогда не проветривали. Постель смятая, диван такой — даже смотреть на него страшно, издалека понятно, что он грязный и липкий. На столике перед ним — глянцевые журналы с голыми женщинами, некоторые страницы смяты… короче, без перчаток к ним лучше не прикасаться.

У телевизора и подключенного к нему видика без крышки стояла стопка кассет, обложки — порнушные, с надписями на немецком, на самой верхней написано «Алладин», но это точно не мультик, судя по изображениям на коробке.

— Озабоченный какой-то, — Толик даже дёрнулся от брезгливости. — Ну и свинарник здесь, самому-то ему как тут ваще, а? Фу-у…

Эта комната — просто храм фееричного срача, а Кащеев здесь — самый главный жрец. Помешанный на сексе псих — опасное сочетание.

Но кроме порнушных журналов было другое. На полке над телевизором стояли книги, и какие — по модному сейчас оккультизму, чёрной магии, гаданию, вызову демонов и прочего. У всех яркие вызывающие обложки со всякими тварями, обнажёнными женщинами в странных позах и кровью. Короче, надо показать Кириллу, он во всякую чертовщину верит, может, чего-нибудь читал по теме, разбирался, подскажет.

Но главное, что привлекло моё внимание — старая потёртая гитара в углу… Гитара как гитара, вот только басовой струны у неё не было. Толя посветил на неё фонариком и вопросительно посмотрел на меня.

— Берём его? — спросил он.

— Надо брать, — сказал я. — Я сейчас звоню Кобылкину и…

Снаружи хлопнула входная дверь, кто-то тяжело побежал по коридору, яростно вопя, и ещё кто-то — следом за ним.

— Милиция! — услышал я голос Орлова. — Куда, сука? Куда?

Раздался звон выбитого окна. Кажется, Витя встретился с маньяком раньше нас, и тот решил свалить. Мы переглянулись с Толиком и рванули на помощь.

Тем временем, окраина Верхнереченска

— Да ты, Артур, реально ринг замутил! — с восторгом сказал Крокодилыч, осматривая зал.

— Для своих детей — лучшее, — заметил Шаво. — Бассейн когда достроит, интересно.

— Я себе тоже сделаю!

Целое крыло нового загородного дома бизнесмена Артура Долмаяна (он же криминальный авторитет Артур, лидер ОПГ «Зареченские») было выделено под спортивный зал. Там установили тренажёры, стойки для штанг, скамейки, беговые дорожки и повесили груши — всё дорогое и новое, оформлено по высшему уровню. А в центре сиял боксёрский ринг, обтянутый новенькими красными канатами.

Артур стоял на краю ринга, держась за канаты, а в центре возились два пацана, один, лет двенадцати, смуглый и черноволосый, в больших боксёрских перчатках, сосредоточенно колотил кожаную лапу, которую держал парень постарше, под восемнадцать, высокий и светловолосый.

— Давай, Максимка! — подбадривал Артур. — Сильнее! Представь, что свою историчку бьёшь! Петька, ты чуть пониже держи, не достаёт же. Ты-то высокий, а он не дорос ещё. Ага, вот так, молоток! Потом сам подержу, побоксируешь.

Увидев, что пришли его бригадиры, Артур бодро спрыгнул вниз и пошёл к гостям, широко улыбаясь.

— Ну что, жрать пойдём? — предложил он. — Погнали, пусть сами возятся.

Столовая была нетипичной для здешних холодных мест — с очень большим окном чуть ли не во всю стену, зато через него открывался хороший вид на лес и озеро. Свет на потолке приглушённый, но слишком темно тоже не было. На кожаном диване у стены сидели и ждали ещё два бригадира, Мирон и Серый. Не было Мухи и Рынди, преемника Чапая, их поймал РУОП и закрыл в СИЗО, а Лопату застрелили в самом начале новой войны.

— Так, шашлыки сегодня не делал, — Артур хлопнул в ладоши, — но зато сегодня будет народное армянское блюдо — тжвжик.

— Чё за вжик-вжик? — удивился Серый, глядя на босса поверх очков.

— Серый, ты же начитанный, — Артур скривился. — На зоне все книжки перечитал на два раза, а блюда такого не знаешь. Печень с сердцем, тушёная с овощами. Попробуй кусок, за уши потом не оттащишь. Да и гость как раз явится.

— Вальнём его, может? — предложил Шаво. — По-любому гад что-то затевает.

— Вальнуть всегда успеем. Жрать давай уже.

Гость явился, когда все уже сидели за столом и пробовали блюдо, приготовленное самим Артуром. Седой и сутулый морщинистый мужик в дорогом чёрном костюме и блестящих вытянутых туфлях медленно, шаркающей походкой вошёл в столовую, сопровождаемый охранником дома.

— Ну здравствуй, Артур, — просипел гость. — Всё хотел с тобой и твоей братвой поговорить. И сам к тебе приехал, как видишь.

В руке он держал сигарету, сразу и затянулся. Огонёк осветил перстни с драгоценными камнями на пальцах и едва заметные следы сведённых татуировок на кисти. Дышал он тяжело, через рот, видно идеально белые вставные зубы, а не стальные фиксы.

Вор Слепой приехал лично, с минимальной охраной, в чужой дом. Значит, повод и правда серьёзный, раз он отправился сам, а не вызвал к себе, но собравшиеся бригадиры Артура уже понимали, что именно будет обсуждаться.

— Ну что же, раз сам Слепой ко мне приехал, — Артур медленно поднялся и почтительно кивнул, — то как я могу с тобой не поговорить? Я тебя очень уважаю, как наставника… вот только у меня в доме не курят.

При этом он нагло заулыбался. Слепой моргнул, чуть скривившись, но папироску затушил и начал говорить.

По фене он разговаривал только со своими, а с посторонними, включая конкурирующие банды, вор обычно говорил так, чтобы его понимали. Но всякие словечки, впрочем, понятные бандитам всех формаций, то и дело проскальзывали в его речи.

— Артур, — просипел Слепой. — Заканчивать надо эти тёрки между тобой и Кроссом. Сходняк надо собрать и договориться, а не беспредел этот продолжать.

— А кто его начал-то, Серёга? — спросил Артур. — Кто там на моего пацана руку поднял? И кто в меня стрелять начал?

— Это обсудить надо было со мной и Кроссом, а не Боцмана гасить.

— Серёга, — Артур посмотрел на него исподлобья. — Ты сам ко мне пришёл, чё сейчас догонять, кто прав, а кто нет? Мирить нас хочешь? Детей ещё, может, покрестить предложишь, как дед Хасан предлагал, когда мирил Уралмаш с Центровыми? Давай по сути, так и скажи — выборы скоро, Кросс ссытся, что продует их, и к тебе прибежал, а у вас там делишки с ним совместные.

Но прежде чем Слепой возмутился и начал возникать, Артур сказал:

— Но раз ты ко мне пришёл, я отказывать не буду, — он подошёл к вору ближе. — Давай послушаем, что предложишь.

— Сход я собираю, — сказал Слепой, недовольно зыркнув на хозяина дома. — Только ты и Кросс, под мои гарантии. Обсудите всё между собой, компенсации кому какие, и заканчивайте резню. А то менты звереют, люди погибают, работать невозможно.

— Ну, раз так, то давай, я же не против, — Артур заулыбался. — Давай устроим, я только за, буду обязательно.

Слепой с удивлением на него посмотрел. Он явно ожидал сопротивления по этому вопросу, но теперь довольно хмыкнул, поднялся и тяжело пошёл на выход, иногда хрипло кашляя.

— Вот псина сутулая, туберкулёзная, — Артур засмеялся, глядя в окно, как уезжает джип со Слепым. — Одной ногой в могиле, а понтов-то. Думает, что меня под себя подмять может. А вы чё скажете?

— Подстава, — сказал Серый.

— Подстава, — согласился Крокодилыч, а Шаво кивнул.

— Как пить дать, подстава, — Мирон задумался. — Менты знакомые как-то говорили, что это Слепой оружие тем пацанам подогнал, на которых тогда Чапай наезжал. Чудом стрелять тогда в нас не начали.

— Да я в курсе, — медленно произнёс Артур. — Но, короче, нам это предложение надо использовать по полной, а то Слепой с Кроссом совсем охренели уже.