Пророчество: Дитя Земли

56

Грунтор молча поднял Спящее Дитя с алтаря из Живого Камня и кивнул в сторону коридора, ведущего в Илорк. Они с Акмедом бросились к туннелю.

Убедившись, что Рапсодия видит его, Грунтор подошел к стене, держа перед собой Спящее Дитя, и шагнул вперед. На несколько мгновений гранит засиял, и он двинулся сквозь него, оставив за спиной туннель. Акмед последовал за великаном, и они оказались в убежище, созданном Грунтором в боковой стене туннеля. Акмед помахал Рапсодии рукой, а Грунтор надавил на стену, и камень вернулся на свое место, надежно спрятав всех троих в своей толще.

Рапсодия в последний раз оглядела Лориториум. Повсюду остались серебристые лужи лампового масла, в которых отражалось пламя огненного фонтана. Она постаралась не поддаваться отчаянию, ведь ей предстояло положить конец благородной мечте — знания и поиски истины умирали на алтаре зависти и жажды власти.

Убедившись, что ее друзья и Спящее Дитя в безопасности, она обнажила Звездный Горн и прошептала молитву, обращенную к невидимым звездам. Она надеялась, что поступает правильно.

В тяжелом воздухе Лориториума пылающий клинок вспыхнул особенно ярко и запел свою песнь. Серебристая трель пронеслась по пещере, на мгновение Рапсодии показалось, будто Праматерь слышит зов Горна и он прибавляет ей мужества. Рапсодия закрыла глаза и вспомнила Элендру, воительницу, в одиночку пытавшуюся спасти мир от ф'дора.

«Я прожила долгую жизнь, дожидаясь прихода человека, который меня заменит. Теперь я могу передать свои обязанности тебе, и мне будет дарован мир, о котором я так давно мечтаю. И я наконец встречусь с теми, кого люблю. Знаешь, Рапсодия, бессмертие в этом мире дается тяжело».

Последние слова мудрой дракианки из уст Спящего Дитя.

«Зажги масло».

Рапсодия с трудом преодолела подступившую к горлу тошноту. Для нее не имело значения, что она поджигает масло по приказу Праматери и что это совершенно необходимо. Она принесет смерть последней представительнице расы дракиан и сожжет ее живьем. В тайниках ее памяти пряталось еще что-то, связанное с жертвоприношением, но ей так и не удалось ничего вспомнить, словно кто-то захлопнул дверцу. Рапсодия тряхнула головой, дабы избавиться от посторонних мыслей, и сосредоточилась на мече.

Она почувствовала, как в глубинах ее существа накапливается энергия и укрепляется дух, руки крепче сжали рукоять Звездного Горна. Сомнения и горечь покинули ее, так исчезает роса в сиянии утреннего солнца. Она стала единым целым со своим мечом.

«Это ты, Рапсодия, я сразу узнала тебя. Даже если ты не являешься одной из Троих, я верю, что тебе по силам справиться с ф'дором, ты истинная Илиаченва'ар».

Рапсодия посмотрела на пылающий столб огненного фонтана, прислушалась к его песне. Однажды в самом сердце Земли она прошла сквозь пламя, которое является источником этого огня. Оно не причинило ей ни малейшего вреда, но проникло в ее душу и стало ее частью.

Большей частью.

И огонь не сделает ей ничего дурного, он ждет ее приказа.

Рапсодия направила Звездный Горн на огненный фонтан. В ревущем пламени она увидела отражение своих горящих зеленых глаз.

«Зажги масло».

— Витка джай, — приказала она, призвав на помощь свое искусство Дающей Имя.

Ее властный голос заполнил пещеру Лориториума.

«Зажгись и распространись».

Она попыталась не закрывать глаза перед возникшим огненным шаром.

Пламя Звездного Горна метнулось вперед, описав ослепительную дугу от лезвия до верхушки фонтана. Когда пламя меча коснулось огня Земли, они слились, образовав ослепительно яркий луч света, — даже звездный огонь, зажегший погребальный костер Джо, не был таким ярким. Смешение огня Земли и звездного эфира, чистейшего пламени стихий, — и обжигающий луч вырвался из фонтана, поджег жидкий запал, подготовленный Акмедом, и огонь с диким ревом в мгновение ока заполнил собой всю пещеру.

И тут же бушующий поток пламени понесся по туннелю, ведущему в Колонию. Он мчался вперед, заполняя собой все пространство, выжигая дотла каждую трещинку, добираясь до самых дальних уголков подземного лабиринта. Огонь обрушился на Рапсодию, наполнив ее душу изумительным теплом и радостью; для нее вновь наяву звучала его песнь, та самая, что она носила в себе с того мгновения, как впервые ее услышала. Казалось, она рождается заново, очищаясь от боли и скорби, столько лет живших в ее душе.

Со стороны развалин Колонии послышался жуткий вой, истошные вопли обрушились на Лориториум, потрясая его охваченные пламенем стены. Рапсодия лишь еще крепче сжала рукоять меча, помогая огню бороться с порождением демона.

— Серант ори силвайт, — вновь приказала Рапсодия.

«Гори, пока не превратишь все в пепел».

Пламя взревело громче, гибнущая лиана завыла еще оглушительнее.

Рапсодия запела лиринскую песню Ухода, погребальную песню для Праматери. И хотя она прожила всю свою жизнь под землей, матриарх дракиан вела свое происхождение от кизов, Детей Ветра. Быть может, ветер примет ее прах и развеет его по всему миру, и она побывает в тех местах, о которых не могла даже и мечтать. Песня перекрывала отвратительный вой и сливалась в гармонии с мелодией ревущего пламени.

Совершенно неожиданно для Рапсодии пламя ослабло и погасло, забрав с собой весь воздух пещеры. Над Лориториумом повисла тишина, но уже в следующее мгновение послышалось зловещее шипение. Рапсодия упала на колени, задыхаясь в клубах ядовитого дыма.

«Тот, кто исцеляет, также несет и смерть».

И тут Рапсодия вспомнила, что она сделала с Праматерью, и ее вырвало.

Грунтор и Акмед своими телами прикрывали Спящее Дитя, когда ревущее пламя промчалось мимо их убежища. От чудовищного жара их одежда стала нестерпимо горячей. Они посмотрели друг на друга, и Акмед слабо улыбнулся, увидев страх в глазах Грунтора.

— С ней все будет в порядке.

Грунтор кивнул. Они подождали, пока стихнет шум, но в наступившей тишине не услышали Рапсодии.

— Мы подождем, — сказал Акмед. — Она придет.

— Откуда ты знаешь? — спросил Грунтор. Акмед прислонился к каменной стене.

— Я и сам научился кое-каким ее фокусам. Поверь в то, чего тебе очень хочется, представь себе, что оно произошло, и каким-то чудесным образом все исполнится — во всяком случае, с ней. Так я вернул ее к жизни своим пением. И так будет сейчас.

Грунтор неуверенно кивнул и посмотрел на Спящее Дитя. Впервые за все время оно было абсолютно спокойно, сон Дитя был таким глубоким, что Грунтор почти не чувствовал его дыхания. Он держал Дитя на руках и заворожено наблюдал, как едва заметно вздымается его грудь.

Совсем недолго он и Дитя Земли находились в одном теле, но теперь Грунтор знал многие тайны Земли, хотя едва ли сумел бы их кому-нибудь открыть. Ощущая биения сердца мира, он пережил ни с чем не сравнимые минуты, и теперь его охватило чувство огромной утраты.

Он смотрел в лицо Дитя Земли, такое же грубое, как его собственное, но исполненное диковинной красоты. Он знал, что слезы проложили узкие дорожки на его покрытых пылью щеках; знал, что оно скорбит по Праматери, столько веков оберегавшей его покой и сон. Грунтор понял, какой смысл вкладывала матриарх дракиан, когда говорила, что знает сердце Дитя. Теперь, после всех испытаний, он тоже сможет его познать.

Акмед нервно зашевелился, Грунтор сообразил, что Рапсодии нет уже слишком долго. Король приложил ухо к камню, но потом отрицательно покачал головой.

— Что? — с надеждой спросил Грунтор. Акмед вновь покачал головой и спросил:

— Ты можешь почувствовать ее сквозь землю?

Грунтор задумался.

— Нет. Все перепуталось, как будто земля еще не оправилась от потрясения. Ничего не слышу.

— Возможно, я не чувствую стука ее сердца по той же причине, — устало пробормотал Акмед. В глазах Грунтора вновь появился страх. — Подождем еще немного, а потом пойдем ее искать.

Он прижался к камню, пытаясь уловить хоть какие-то звуки. Затем повернулся к своему другу, и его темные глаза заблестели.

— Открывай.

Грунтор осторожно перехватил Дитя Земли и коснулся рукой стены. Значительный кусок отвалился. И они тут же услышали голос Рапсодии:

— Грунтор! Акмед! С вами все в порядке?

Великан шагнул вперед, и через несколько мгновений камень расступился перед ним. На измученном лице Грунтора тут же расцвела счастливая улыбка.

— Ну, твоя светлость, не слишком ты торопилась. Мы с Акмедом беспокоились. Правда.

Рапсодия улыбнулась, протянула руку Акмеду и помогла ему выбраться из убежища.

— Тебе хорошо говорить, — проворчала она. — Я уже решила, что вы навсегда остались замурованными в камень. — Ее улыбка исчезла, когда он вынес Спящее Дитя. — Должна признаться, мне показалось, что все кончено, когда я увидела, как Дитя идет. Каким образом тебе это удалось? Ты растворился в нем, как в камне?

— Точно. Дитя ведь камень, не так ли? — просто ответил Грунтор. — Ой не думает, что сумел бы вынести его оттуда. Так было гораздо проще.

Акмед указал на туннель, ведущий в сторону Колонии.

— Пойдем.

В огромном туннеле царила мертвая тишина, которую нарушали лишь легкий шорох оседающего на землю пепла. Повсюду валялись обгоревшие куски корня, пробившего этот туннель в земле.

Акмед наклонился над развалинами арки, возведенной над возвышением, где раньше покоилось Спящее Дитя, и провел тонкими пальцами по буквам, валяющимся в пол ном беспорядке. Раньше они составляли надпись, предупреждающую мир, который ее никогда не видел, об опасности, подстерегающей тех, кто побеспокоит сон Дитя Земли. Теперь арка и предостережение превратились в груду мусора.

Рапсодия прикоснулась к плечу Акмеда:

— С тобой все в порядке?

Он рассеянно кивнул. Здесь повсюду мог быть пепел Праматери, смешавшийся с пеплом ненавистной лианы, — судьба нерасторжимо связала дракиан и ф'доров. И Акмеда опечалило, что конец Времени застанет их именно такими. Он стоял, стряхивая грязь с рук. И молча смотрел в туннель, из которого появилось дьявольское порождение ф'дора.

— Она тянется до самого Дома Памяти, находящегося более чем в двух сотнях лиг отсюда, — сказал он, вглядываясь в темноту. — Плохо. Ф'дор получил проход к нашим горам.

— Не надолго, — бодро ответил Грунтор.

Он покрепче прижал Спящее Дитя к своей груди и закрыл глаза, ощущая жизненную силу Земли рядом со своим сердцем. Грунтор положил руку на стену.

Рапсодия и Акмед отскочили назад, когда туннель неожиданно начал расширяться, а потом обрушился, вскоре весь проход был засыпан. Сама Земля запечатала туннель, по которому ф'дор пытался добраться до Спящего Дитя.

Рапсодия взглянула наверх. Несмотря на перемещение огромных масс земли, свод пещеры у них над головами совершенно не пострадал, лишь пыль кружилась в воздухе. Она перевела взгляд на Грунтора. Великан стал полупрозрачным, от него исходило слабое сияние — она уже видела его во время путешествия по Корню.

«Дитя Земли», — ласково подумала она.

Когда сияние потускнело, Грунтор убрал руку со стены, повернулся к ним и улыбнулся:

— Все закрыто.

— До самого Наварна? — удивленно спросил Акмед.

— Точно.

— Как тебе удалось?

Сержант улыбнулся, глядя на Спящее Дитя в своих руках.

— Оно помогло.

Пещера была запечатана, и они могли вернуться в Лориториум. Рапсодия улыбнулась Грунтору и провела ладонью по лбу Спящего Дитя. Оно лишь тихонько вздохнуло во сне.

— Что ты собираешься теперь с ним делать, Акмед?

— Буду охранять, — коротко ответил он.

— Конечно. Вот только где?

Акмед оглядел руины Лориториума, стены изящных зданий почернели от гари, прекрасные фрески и мозаику покрывал толстый слой сажи.

— Здесь, — сказал он. — Сначала я хотел перенести его в Котелок, чтобы было удобнее за ним присматривать, но я не знаю, как Дитя перенесет такой долгий путь. Здесь для него идеальное место. Сюда не доберутся болги. И оно сможет спать на алтаре Живого Камня, мне показалось, что там ему было спокойно.

Рапсодия кивнула:

— Возможно, это принесет ему утешение.

— Возможно. Нам придется перекрыть туннель, по которому мы сюда добирались. В колодце осталось достаточно лампового масла, чтобы устроить здесь настоящий вулкан, если потребуется. А когда к Грунтору вернутся силы, он сможет сделать проход в Лориториум из моих покоев. Если ф'дор предпримет еще одну попытку напасть на Спящее Дитя, я хочу иметь возможность быстро оказаться здесь. Конечно, с инженерной точки зрения это сложная задача, но мы с ней справимся.

Рапсодия кивнула, а Грунтор осторожно уложил Спящее Дитя на алтарь.

— Он обязательно попытается.

— Естественно. Но следующая атака будет произведена на поверхности земли. Ф'дор собирает армию для нападения на земли болгов, мне еще непонятно, как он планирует это осуществить, но я уверен, что он обязательно попытается. Вот почему он с самого начала хотел добраться до Эши — в нем сходятся королевские линии трех домов намерьенов, к тому же он сын Главного жреца. Эши мог занять трон Роланда, объединив его с Маноссом, а также к нему подтянулись бы все нейтральные намерьены Первых Поколений, ну, например Анборн.

— И весьма возможно, присоединился бы Тириан, — добавила Рапсодия. — Его мать принадлежала к расе лиринов.

Ей вдруг вспомнились слова Элендры, произнесенные возле их мирного очага в Тирианском лесу:

«Если бы ф'дор сумел поработить его, подчинить себе дракона, мне страшно представить последствия, ведь он воспользовался бы своим могуществом, чтобы взять власть над стихиями».

— Всему нашему миру повезло, что Эши оказался достаточно сильным и не подчинился ф'дору, — продолжала Рапсодия.

Акмед задумчиво смотрел на руины Лориториума.

— Армия, которую мог бы собрать Эши, сделает то, что оказалось не под силу Энвин, — она покорит горы. Эши был бы идеальным вместилищем для ф'дора, но умудрился сбежать от него и скрываться в течение двадцати лет. Теперь, когда ф'дор знает, что Эши жив, он обязательно начнет его искать.

— Ну, это его проблема, — решительно заявила Рапсодия. — Мы дали ему инструменты, которые помогут ему выжить. Он вновь обрел свою душу, и его больше не терзает боль. Если потребуется, он может еще некоторое время скрываться. Двадцать лет ему это удавалось, с ним все будет в порядке.

На губах Акмеда появилась и тут же исчезла быстрая улыбка.

— Ты даже не представляешь, как мне приятно это слышать, — заявил он. — Значит, ты больше не будешь с ним встречаться?

Рапсодия отвернулась.

— Не буду.

— И что ты собираешься делать теперь?

Она расправила плечи, и Акмед поразился тому, какой воинственный вид приобрела вся ее фигура.

— Во-первых, я намерена убедиться в том, что в Илорке поддерживается порядок, а также помочь вам с Грунтором разобрать Лориториум и как можно удобнее устроить Спящее Дитя. После этого мне потребуется день траура, я спою погребальные песни тем, кого мы потеряли. — Акмед кивнул, отметив, каким твердым был ее взгляд, когда она говорила о своей сестре и Праматери. — А затем, если ты посчитаешь, что можешь на некоторое время покинуть Илорк, я бы хотела отправиться с тобой на поиски детей ф'дора.

— Только если ты намерена избавиться от них, — сразу же предупредил Акмед. — Зная твою любовь к детям, Рапсодия, я сомневаюсь, что ты сможешь справиться с этой задачей.

— Я не собираюсь убивать их, если не возникнет необходимости, но если потребуется, моя рука не дрогнет, — ответила она. — С Эши было то же самое. Они люди с человеческими душами, Акмед, но в их жилах течет кровь демона. Им можно помочь. Они нуждаются в помощи.

— А как ты узнаешь, что перед тобой не маленькие чудовища вроде Ракшаса? — резко спросил он — Акмед начал злиться, ему не понравился оборот, который принял разговор.

— Они рождены женщинами. Наличие души у матери есть гарантия наличия души у ребенка. Они не чудовища, Акмед, как и болги. Они дети, кровь которых заражена. И если нам удастся отделить кровь демона, они смогут избежать вечного проклятия.

— Нет, — гневно возразил Акмед. — Риск слишком велик. Любой из них может быть связан с ф'дором. Мы должны встретиться с ним на наших условиях.

Рапсодия холодно улыбнулась:

— Именно. Твоя способность чувствовать кровь старого мира поможет мне найти детей, Акмед. И если удастся выделить демоническую составляющую этой крови, я отдам ее тебе. И тогда ты получишь кровь ф'дора, благодаря которой выследишь его. — Она посмотрела на Грунтора, который молча слушал их разговор. — И мы сможем его отыскать. Он сам дал нам такую возможность.

«Кровь — средство…»

Король и сержант переглянулись, и Акмед вновь посмотрел на Рапсодию.

— Ладно, — кивнул он после коротких раздумий. — Но не обольщайся, Рапсодия. Если порождения демона будут представлять хоть какую-нибудь опасность для нас, я перережу им глотки прежде, чем они успеют сделать вдох, и отправлю обратно к отцу, в преисподнюю. И давай больше не будем спорить. Согласна?

Рапсодия кивнула:

— Договорились.