Проклятье победителя

Глава 32

Проснувшись в постели, Кестрел не хотела думать, как попала сюда.

А затем вчерашние события навалились на нее. В дом прокрался холод, а сумерки будто давили ей на плечи. Ее разум наполнили мысли об Арине, о Джесс.

Услышав, как в замке повернулся ключ, Кестрел вскочила на ноги и лишь тогда поняла, что до сих пор сидела, уставившись в никуда. Она прошла через покои и, наконец, оказалась перед последней дверью, которая отворилась.

Сарсин.

— Где Арин? — спросила она.

Лучше ничего не выдавать.

— Я не знаю.

— В том-то и проблема.

Молчание.

— Для тебя это проблема, — пояснила Сарсин, — потому что Плут здесь и требует увидеться с Арином, а так как местоположение моего нерадивого кузена неизвестно, Плут хочет поговорить вместо него с тобой.

Пульс Кестрел замедлился, как когда Ракс в прошлом готовил на нее какую-то стремительную атаку или когда отец задавал ей вопрос, на который она не знала ответа.

— Откажи ему.

Сарсин рассмеялась.

— Это твой фамильный дом, — произнесла Кестрел. — Плут — твой гость. Кто он такой, чтобы командовать тобой?

Сарсин покачала головой, однако полный сожаления изгиб ее губ показал, что она не винит Кестрел за попытку. Когда она заговорила, ее слова не звучали угрожающе, хотя Кестрел услышала в них отзвук чужой угрозы — того, что сказал Плут:

— Если ты не спустишься к нему вместе со мной, он придет сюда сам.

Кестрел окинула взглядом стены, подумав о том, как были расположены комнаты покоев, как они сводились внутрь, подобно раковине улитки, отчего создавалось впечатление, будто человек скрыт от мира в прекрасном уединенном месте.

Либо загнан в ловушку.

— Я спущусь, — сказала Кестрел.

Сарсин привела ее в атриум, где Плут сидел на мраморной скамейке у фонтана. Помещение освещалось факелами, и вода в фонтане переливалась красными и оранжевыми полосами.

— Я хочу поговорить с ней наедине, — сказал Плут Сарсин.

Та ответила:

— Арин…

— …не является предводителем геранцев, каковым являюсь я.

— Мы еще посмотрим, надолго ли это, — сказала Кестрел и прикусила губу, что не укрылось от внимания Плута. Они оба знали, что это такое.

Ошибка.

— Все в порядке, — обратилась Кестрел к Сарсин. — Можешь идти. Иди.

Сарсин одарила ее полным сомнения взглядом и вышла.

Плут оперся локтями о колени и уставился на Кестрел. Он тщательно изучал девушку: ее длинные, свободно переплетенные пальцы, складки платья. В гардеробной ее покоев, вероятно, пока она спала, загадочным образом появились платья, и Кестрел радовалась этому. Дуэльный костюм сослужил ей хорошую службу, но в платье, подходящем для общества, Кестрел чувствовала себя готовой к сражениям другого рода.

— Где Арин? — спросил Плут.

— В горах.

— Что он там делает?

— Не знаю. Полагаю, что, поскольку валорианское пополнение прибудет через горный перевал, он оценивает достоинства и недостатки поля сражения.

Плут бросил ей ликующую ухмылку.

— Это не беспокоит тебя — быть предателем?

— Не вижу, в чем и кого я предала.

— Только что ты подтвердила, что войска придут через перевал. Спасибо.

— Едва ли стоит благодарностей, — ответила Кестрел. — Почти все подходящие корабли империи были отправлены на восток, а значит, другого пути в город нет. Это мог понять любой человек, у которого есть мозги, и именно поэтому Арин сейчас в горах, а ты — здесь.

На коже Плута начала выступать краснота. Он сказал:

— Мои ноги грязные.

Кестрел не имела ни малейшего понятия, как на это ответить.

— Помой их, — приказал Плут.

— Что?

Плут снял сапоги, вытянул ноги и отклонился на спинку скамейки.

Кестрел, которая и до этого стояла неподвижно, теперь окаменела.

— По геранской традиции хозяйка дома моет ноги особым гостям, — сказал Плут.

— Даже если подобная традиция существовала, она погибла десять лет назад. И я не хозяйка этого дома.

— Да, ты — рабыня. Ты сделаешь так, как я тебе велю.

Кестрел вспомнила, как Арин говорил, что можно поступаться собой в небольших вещах. Но имел ли он в виду это?

— Воспользуйся фонтаном, — сказал Плут.

Кестрел окатило яростью, но она не собиралась выказывать этого. Она присела на бортик фонтана, опустила туда ноги Плута и стала энергично тереть их, подобно тому, как стирали рабы. Если бы она была рабом, то, возможно, сумела бы притвориться, что моет что-то другое, но она никогда не занималась мытьем ничего, кроме собственного тела, поэтому не могла заставить себя поверить, будто ощущает под пальцами не кожу, плоть и кость.

Она испытывала отвращение.

Кестрел достала ноги Плута из фонтана и опустила их на плиточный пол.

Глаза Плута были полузакрыты, зрачки ярко блестели.

— Высуши их.

Кестрел поднялась.

— Ты никуда не уходишь, — сказал Плут.

— Мне нужно принести полотенце.

Кестрел радовалась предлогу уйти отсюда, уйти куда угодно и не возвращаться.

— Твоя юбка подойдет.

Не выдать лицом свои чувства теперь было сложнее. Кестрел наклонилась и вытерла подолом платья ноги Плута.

— А теперь смажь их маслом.

— У меня нет масла.

— Ты найдешь его под плиткой с изображением бога гостеприимства. — Плут указал на пол. — Нажми на край, и она поднимется.

В тайнике оказались склянки, покрытые десятилетней пылью.

— Они есть в каждом геранском доме, — сообщил Плут. — На твоей вилле — тоже. Вернее, на моей. Как видишь, тебе нет нужды оставаться здесь против воли. Ты можешь вернуться домой.

Кестрел нанесла масло на ступни Плута и размазала его по шершавой коже.

— Нет. Мне там ничего не нужно.

Она почувствовала тяжесть взгляда на своей склоненной голове и руках, скользящих по его ногам.

— Ты делаешь это ради Арина?

— Нет.

— А что ты ради него делаешь?

Кестрел выпрямилась. Ее ладони были жирными. Она вытерла их о юбки, не заботясь о том, что брезгливость была по крайней мере одной из вещей, которые Плут хотел увидеть.

Зачем, зачем ему это?

Кестрел обернулась, чтобы уйти.

— Мы не закончили, — сказал Плут.

— Закончили, — ответила Кестрел. — Разве что ты хочешь увидеть, насколько хорошо отец научил меня драться без оружия. Я утоплю тебя в этом фонтане. Если не смогу, то буду кричать достаточно громко, чтобы привлечь внимание каждого геранца в этом доме и заставить их гадать, что за человек их предводитель, раз валорианская девушка так легко нарушила его самоконтроль.

Кестрел пошла прочь, а Плут не последовал за ней, хотя она чувствовала на себе его взгляд до тех пор, пока не завернула за угол. Она нашла кухни, самое людное место в доме, и некоторое время стояла у огня, прислушиваясь к лязгу котелков. Она не обращала внимания на удивленные взгляды.

А потом начала дрожать, от ярости в той же мере, что и от всего остального.

Рассказать Арину.

Кестрел отмахнулась от этой мысли. Чем Арин поможет?

Арин был черной шкатулкой, спрятанной под гладкой плиткой. Крышкой люка, открывшейся под Кестрел. Он был не тем, кем она его считала.

Возможно, Арин знал, что это или нечто подобное произойдет.

Возможно, он даже не стал бы возражать.