Проклятая война

19

Каждый раз когда самолет трясся и вздрагивал, ремни безопасности врезались в бедра Кэма. На пилотах были плечевые ремни. У остальных нет, поэтому полет смахивал на катание на «русских горках» с постоянными падениями и переворотами. Снова и снова кресло вырывалось из-под Кэма, несмотря на затянутый ремень.

За иллюминаторами проносились холмы и скалы. Промелькнул город. Один раз они несколько секунд летели параллельно линии коммуникаций, и мимо промчались десятки столбов. Кэм чувствовал разочарование. Они так много вынесли, чтобы попасть сюда, но пока не достигли безопасности — хотя и избавились от чумы. Салон «Сессны-172» не был герметичен, но окна и стекло кабины закупорили силиконовыми прокладками. Таким же образом загерметизировали все отверстия, люки и одну из двух дверей. К полу был привинчен вакуумный насос с трубой, выходящей наружу. Грубая уловка, но это работало. Пилот две минуты выравнивал самолет, пока его напарник конопатил быстро застывающей замазкой вторую дверцу. Затем они понизили давление в салоне до 70 процентов атмосферного.

— Мы в порядке! — крикнул второй пилот, сверившись с датчиком на запястье.

Кэм сорвал очки и маску, с сумасшедшим облегчением растирая голыми ладонями бороду, нос и уши. Рут двигалась более заторможенно. Когда женщина сняла защитное снаряжение, Кэм увидел, что вся краска сбежала с ее лица.

— Смотри на меня! — сказал Кэм, нагнувшись ближе, чтобы перекричать шум двигателей.

Затем самолет качнулся влево, и они стукнулись лбами.

— Не смотри в окно, смотри на меня.

Рут кивнула, но не послушалась. Глаза под спутавшимися каштановыми локонами расширились и остекленели, как будто она видела что-то, недоступное другим. Кэму было знакомо это чувство. Они летели невероятно низко. Одна ошибка — и самолет врежется в здание или склон холма. По затылку Кэма бежали мурашки. Успеют ли они заметить приближающиеся ракеты?

— С нами все будет в порядке, — сказал он.

— Да.

У Рут дрожал голос, и она стиснула его руку в своей — ладонь к ладони.

— Куда мы летим? — прокричал Ньюкам в сторону кабины.

Кэм беспокоился за своего друга. Сержанта некому было подбодрить. Кэм сжал бы руку или плечо Ньюкама, если бы они сидели в одном ряду.

— В Колорадо, — громко ответил пилот.

— Что? Разве не туда ударила бомба?

— В Лидвилл, да.

Самолет снова лег на левое крыло, а затем резко ушел вверх и вправо.

— Мы из Гранд-Лейк, примерно в ста шестидесяти километрах к северу оттуда, — проорал пилот. — Радиация до нас не добралась.

За два с половиной часа полета он, как мог, ответил на их вопросы. Самолет перестал трястись, когда они выбрались из пустыни, но пилот тоже нервничал и рад был отвлечься. Он знал, кто они такие. И гордился тем, что смог им помочь.

— Вы, ребята, дерьмово выглядите, — выдал он в качестве комплимента.

Гранд-Лейк входил в число самых крупных баз мятежников на территории Штатов. Они сели на узкой трассе. По обе стороны от шоссе Кэм заметил разносортные самолеты и вертолеты. Многие были покрыты камуфляжной сеткой. Рядом стояли три длинных барака из древесины и брезента. Деревьев тут не осталось. Землю стоптали до бурой грязи. И повсюду кишели люди.

Обитаемая зона на этих вершинах занимала несколько квадратных километров и имела форму подковы. С самолета Кэм видел палатки, хижины, грузовики и трейлеры, рассеянные по неровной местности с сотнями канав и каменных террас. Отхожие места? Ветроломы? Или эти норы и стены служили жилищем тем, для кого не нашлось ничего лучше?

Гранд-Лейк был небольшим городком на берегу озера с таким же названием — полукружья голубой воды, затерявшегося в великолепном каньоне с почти вертикальными стенами, всего в пятнадцати километрах к западу от континентального водораздела. Он находился на высоте в две тысячи пятьсот девяносто метров над уровнем моря, и в любом случае не смог бы вместить больше тех трех тысяч человек, которые жили в нем раньше. Однако в первые недели чумы его улицы использовались для сбора патрулей и ВВС. Дороги и тропы, поднимавшиеся на склоны вокруг города, стали артериями, ведущими к безопасности. Сам город вскоре разобрали на кирпичи и прочие строительные материалы.

Сверху все еще можно было заметить следы эвакуации, как следы прибоя на песке. Многие машины выглядели так, словно с тех пор не двигались с места, застряв посреди лагерей беженцев. Кое-где танки и грузовики служили заборами, с одной стороны ограничивая разраставшиеся лагеря, а с другой защищая их. Здесь были и открытые участки, где возделывали или собирались возделывать землю. Беженцы копали горные склоны, чтобы создать ровные площадки.

Кэму все это напоминало разрытый муравейник, но его восхищало, что люди вообще смогли устроиться здесь. Они справились намного лучше тех, кого он встречал в Калифорнии. У них было больше жизненного пространства и больше ресурсов, но и беженцев тут было больше. Они могли захлебнуться в людском потоке. Однако вместо этого сумели сохранить жизнь десяткам тысяч, при этом поддерживая значительное военное присутствие.

Хаос усилился девять дней назад. Это Кэм тоже заметил. Гранд-Лейк находился всего в ста пятидесяти четырех километрах от Лидвилла, и здешним обитателям предстояли долгие восстановительные работы. Многие убежища отстраивались, повсюду валялся мусор — часто длинными полосами, тянущимися к северу, в направлении взрыва. Ударная волна гигантской гребенкой прочесала эти места, снеся изгороди, стены, палатки — и самолеты.

Пока они катились по посадочной полосе и тормозили, Кэм увидел выше по склону перевернутый и обгоревший истребитель. Поблизости еще один F-22 повис в сетке из цепей, прикрепленных к бульдозеру, а инженерная команда пыталась подкопаться под самолет, чтобы поставить его ровно, не повредив крылья.

— Я отвлеку внимание от вас, если смогу, — сказал им пилот, махнув в сторону хвоста «Сессны».

— Благодарю вас, сэр, — ответил за остальных Ньюкам.

По меньшей мере сотня мужчин и женщин выстроились у дороги, стоя группками среди грузовиков и натянутых поверх них маскировочных сеток. Кэм занервничал. Тут было слишком много людей, столько он не видел за раз с самого начала чумы. И больше того, он вообще вряд ли мог насчитать сотню выживших, помимо тех, что пролетали над головой на самолетах и вертолетах. Юноша дотронулся до лица, а затем повернулся к Рут. Только она имела значение — но и в ее глазах появилось новое напряжение. Женщина прижала к себе рюкзак и футляр с образцами.

Она дышала слишком часто. Ее грудь лихорадочно поднималась и опускалась под футболкой. На руках остались красные следы расчесов. Они сняли заскорузлые от грязи куртки, и стало видно, насколько Рут похудела и окрепла — но при этом ее с головы до ног покрывала грязь, следы укусов, старые язвы и недавние пятна сыпи.

— Мужчина в темном костюме — это губернатор Шог, — пояснил пилот. — Невысокий тип. Почти лысый.

— Я его вижу, — откликнулся Ньюкам.

— Идите прямо к нему, хорошо?

Пилот снял повязку с глаза и засунул в карман, направляясь к двери самолета. Ньюкам и Кэм встали. Второй пилот присоединился к ним.

За круглыми иллюминаторами, в стороне от трассы, Кэм заметил бригаду военных врачей с носилками. Это было хорошо. Значит, они предвидели, что понадобится в первую очередь. Однако толпа его раздражала. Ему хотелось поесть и выспаться, но люди жаждали получить вакцину. У него не было права осуждать их. И все же устраивать цирк не стоило, несмотря на маскировочные сетки, скрывавшие большинство собравшихся от наблюдения со спутников. Русские могли следить и подслушивать. Для Рут лучше всего было бы просто исчезнуть.

Пилот распахнул дверцу. Кэм обрадовался, почувствовав дуновение ветерка на коже, но встречавшие прижали их так близко к самолету, что ясно ощущалась горячая вонь двигателей. Толпа состояла в основном из военных, однако распоряжался всем гражданский — чисто выбритый мужчина в запачканной белой сорочке. Другие мужчины в большинстве были бородатыми и загорелыми. Лицо этого человека не тронул загар.

— Миссис Голдман? — спросил он.

— У нас есть раненые, — вмешался пилот. — Пропустите нас.

— Миссис Голдман. Я Джейсон Льюис из Службы Безопасности США. Вы в порядке?

— Она ранена. Пропустите.

— Конечно, — сказал Льюис.

Его люди на ходу вклинились между Рут и вторым пилотом, а затем мужчина в зеленом армейском обмундировании отвел в сторону и Ньюкама.

— Старший сержант? — спросил военный.

— Сэр.

Ньюкам отдал честь, но явно заколебался, когда его попытались оттеснить от Рут.

Расставаться было сложно. Они вместе пережили восемь недель изоляции и испытаний, однако сейчас происходило именно то, за что они боролись. Им представился шанс передать вакцину другим. Кэм убеждал себя, что должен радоваться. Все кончилось. Они победили. В Гранд-Лейк достаточно людей и самолетов, чтобы распространить нановакцину — и чтобы защитить Рут.

— Подождите.

Рут отступила от Льюиса. Краска отчасти вернулась на ее щеки, но выражение лица было испуганным.

— Ей нужна медицинская помощь, — крикнул Ньюкам.

Пилот вмешался:

— Им всем нужна помощь. Отойдите от них.

— У нас есть врачи, пища, и мы дадим вам отдохнуть, — сказал Льюис, — но сейчас вы должны пройти со мной.

Кэм не стал спорить. Его роль изменилась с тех пор, как они поднялись на борт «Сессны». Пока что здесь не было применения его силе, на которую беглецы полагались так долго, и он недостаточно знал об этой колонии, чтобы понять, осталось ли для него место в жизни Рут. Но Рут хотела остаться с ним. Большего ему не требовалось. Кэм взял женщину за узкое запястье и, поддерживая, повел в тень под маскировочной сеткой. К ним навстречу, протягивая обе руки, шагнул губернатор Шог.

Губернатор, невысокий, лысеющий мужчина, уже разменял шестой десяток. Он был старше всех, кого Кэм видел за последние шестнадцать месяцев. В Калифорнии постоянное напряжение быстро прикончило детей и пожилых людей. Присутствие Шога служило еще одним доказательством того, насколько лучше шли дела в Гранд-Лейк.

В улыбке губернатора чувствовалась неподдельная сила.

— Благодарю Бога за все, что вы сделали, — приветствовал их Шог. — Пожалуйста. Садитесь.

Он указал на железные скамьи и столы, выстроившиеся в одном углу затененной зоны. На ближайшем стояла вода в бутылках, кола и четыре банки консервированных персиков. Небольшой пир.

Кэм кивнул.

— Спасибо.

— Мы немедленно должны взять у вас пробы крови, — сказал Льюис, подзывая армейских врачей. — Пожалуйста.

«Пожалуйста».

Он произнес это с явным нажимом. Кэм, крепче стиснув руку Рут и ее грязный рюкзак, покосился на Шога. Собирается ли губернатор вмешаться? Поначалу Кэм думал, что медиков вызвали, чтобы помочь Рут. Юноша почувствовал горький привкус обмана. Однако сама Рут только кивнула и ответила:

— Да.

Ричард Шог до чумы был губернатором Висконсина, но, как и многие беженцы, занял новый пост. Номинально он был персоной номер один в Гранд-Лейк, однако Кэм подозревал, что Шог и Льюис работали друг против друга. Понятно, что в правящей верхушке рано или поздно должны были появиться разногласия. Каждый день превратился в испытание, так что люди ставили перед собой разные цели. Мог ли он это использовать? Кому реально принадлежала власть? Кэм решил, что агенту спецслужбы. Он подумал, что Льюису легче заключить союз с военными, а этот импровизированный городок был переполнен бронетехникой и баррикадами.

Он ошибся. Медики взяли по четыре небольших пробирки крови у Рут, Ньюкама и у него самого. Двенадцать пластиковых пробирок расставили по четырем штативам, и Льюис приказал:

— Эти три сразу отнесите к самолетам.

Шог поднял руку.

— Нет.

— Губернатор… — начал агент.

— Нет. Пока нет.

— Мы должны распространить вакцину как можно шире. По крайней мере, отправить их самолетом на Салмон-Ривер, — сказал Льюис.

— Что происходит? — спросила Рут.

Ее лицо было бледней, чем обычно. Ученая не могла позволить себе потерять даже 30 миллилитров крови, и выглядела так, словно сейчас упадет в обморок, — однако взгляд у нее был острый и сердитый.

Двое врачей поспешили прочь с пробами крови, оставив позади свою тележку и оборудование. С ними сквозь толпу двинулся целый взвод солдат. Они направлялись в лабиринту построек, а не к взлетной полосе. Взгляд Кэма упал на иглы и трубки, а потом на Льюиса. Понимал ли этот человек, как мало крови нужно?

— Давайте отведем вас внутрь, — сказал Шог, протягивая Рут одну из банок с персиками. — Не хотите ли сначала немного перекусить? Пожалуйста, я же вижу, что вы очень устали.

— Я не понимаю, — запротестовала ученая.

В отличие от Шога, Кэм знал, что Рут отнюдь не дурочка и не беспомощная девчонка. Она пыталась вытянуть из губернатора информацию.

Шог не снизошел до ответа.

— Уберите это, — приказал он оставшимся врачам, указав на подносы с инструментами и оборудование.

Затем он снова обернулся к Рут, словно его осенила какая-то новая мысль.

— Давайте отведем вас внутрь, — повторил он, покосившись на второго мужчину.

Это был офицер, задержавший Ньюкама у самолета. Полковник.

— Пойдем, — сказал офицер.

Кэм увидел, как толпа расступается перед людьми в форме, в то время как штатские агенты Льюиса держатся позади. Похоже, Льюис действительно пытался обыграть губернатора?

Кэм подумал, что Рут для них — просто товар и средство для наращивания политического капитала. Шог хотел придержать ее и вакцину, чтобы получить гарантии от других американских мятежников и канадцев. Правдой было и то, что Гранд-Лейк спас ее. Но это могло привести только к новым разногласиям. Вот почему Льюис перехватил их прямо у самолета. Он надеялся распространить вакцину, пока ее не уничтожила какая-нибудь очередная катастрофа, еще одна бомба или атака русских.

Юноша был на его стороне. Возможно, именно этого и добивался Льюис — пытался подружиться с кем-то из них. Скорей всего, Шогу не удастся контролировать вакцину, что бы он ни предпринял. Они трое выдыхали наночастицы в воздух Гранд-Лейк. Стоит им принять душ или сходить в туалет, как вакцина окажется в воде и в канализационных стоках. Фактически, их куртки, пропитавшиеся кровью и потом, постоянно касавшиеся кожи, должны были кишеть ею. Если бы только они знали… Льюис и его люди могли разрезать куртки и отослать сколько угодно самолетов с кусками ткани. Или даже проглотить клочок грязной материи и потом пешком отправиться в зараженную зону ниже барьера.

Кэм не стал говорить это вслух. Был и другой способ. Он поднес руку ко рту и кашлянул, обрызгав слюной ладонь.

— Вы не слышали о капитане Янге, сэр? — спросил Ньюкам.

Полковник в ответ только нахмурился.

— Командир моего отделения в Сакраменто, — пояснил сержант. — Он ушел на юг с другим человеком.

— Не знаю, сынок.

— Мы видели бой двадцать второго мая, к западу от Сьерры. Мы решили, что это они.

Кэм прошел сквозь строй солдат и, протянув руку, встретился взглядом с Льюисом.

— Благодарю вас, — сказал он.

— Конечно, — с сомнением произнес Льюис, однако тоже поднял руку.

Кэм завершил движение, прижав влажную ладонь к сухой коже второго мужчины. Сначала на лице Льюиса отразилось еще большее сомнение, но затем агент кивнул. Дело было сделано. В Гранд-Лейк вакцина вырвалась на свободу.

Голубоглазый солдат с обгоревшими на солнце ушами и щеками взял у Рут рюкзак. Кэм знал, что навсегда запомнит его лицо.

— У нас есть небольшая лаборатория, — объявил Шог. — Сотрудники займутся образцами сегодня же ночью. Завтра вы сможете им помочь.

— Да, — кивнула Рут, но ее губы сжались в тонкую линию.

Глядя вслед развернувшемуся и зашагавшему прочь солдату, Кэм чувствовал себя не лучше. Они тащили этот потрепанный зеленый рюкзак сотни километров, но больше он им не принадлежал.

Ньюкам исчез вместе с полковником. Настойчивая медсестра в маленькой, переполненной госпитальной палатке попыталась разделить и Кэма с Рут. На одеялах, койках и просто на голой земле рядами лежали стонущие люди, в основном солдаты. Даже несмотря на то, что полог палатки был поднят, внутри нестерпимо воняло. Желудочный грипп. Однако именно здесь стоял рентгеновский аппарат Гранд-Лейк.

Медсестра повторила:

— Мы стараемся не допускать сюда посторонних.

— Нет. Я останусь с ним, — сказала Рут.

— Мы только быстро посмотрим…

— Я останусь с ним.

Медсестра, посоветовавшись с тремя врачами, включила рентгеновский аппарат, который стоял в собственном крошечном, завешанном одеялами закутке. Палатка была подключена к электрической сети Гранд-Лейк. Сеть питалась от турбин, расположенных намного ниже, на реке, но напряжение было слабым, так что одновременно удавалось подключить лишь несколько приборов.

Пока проявляли пленку, Кэма и Рут отвели во вторую палатку, где им дали антибиотики. Рут что-то быстро вытащила из брюк, прежде чем санитар унес их грязную одежду. Камень. Женщина попыталась спрятать его, но Кэм узнал линии, выцарапанные на граните.

— Боже, Рут, сколько ты…

— Пожалуйста. Пожалуйста, Кэм, — она не смотрела на него. — Прошу тебя, не ругай меня за это.

Он медленно кивнул. Камень, несомненно, не представлял угрозы. Иначе они бы заболели несколько недель назад.

«Но зачем тебе понадобилось забирать что-то оттуда?» — подумал он.

Возможно, Рут и сама не знала.

— Все в порядке, — сказал он вслух.

Их вымыли жесткими губками с мылом, водой и спиртом. Затем обработали, заштопали и перевязали их многочисленные раны. Рут не стеснялась своего тела, хотя их разделяло полдюжины людей, и Кэм отвернулся, стараясь не пялиться.

На медиках были тканевые маски и разношерстная коллекция перчаток, латексных и резиновых. Почти наверняка они подцепили наночастицы. Кэм специально кашлял снова и снова, чтобы заразить их. Вакцина не могла размножиться в их телах, потому что тут не было чумы, но он хотел распространить антидот как можно шире.

Потом пришел человек в очках и сказал:

— Голдман? Ваша рука зажила неплохо, но я бы порекомендовал носить бандаж не меньше трех недель. Старайтесь пока поменьше ее использовать.

Они срезали потрепанный стеклопластиковый гипс, и Рут ахнула, увидев собственную руку. Кожа сморщилась и выцвела до молочной белизны, мышцы атрофировались. От пота, скопившегося под гипсом, кожа собралась складками. Местами опухшая ткань воспалилась. Рут заплакала. Она плакала, и Кэм понимал, что это не из-за руки. Не только из-за руки. Она наконец-то дала волю страху, который подавляла все это время.

Кэм пробился сквозь толпу чужаков и обнял Рут. На них обоих не было ничего, кроме тонких больничных халатов. Волосы Рут пахли чистотой. Они распушились волнами и кольцами, и Кэм прижался носом к ее макушке, наслаждаясь этим небольшим чудом.

Потом дела пошли хуже. На них и так уже истратили множество бесценных медикаментов, поэтому врачи отказались дать Рут обезболивающее до обработки.

— Это все только поверхностное, — заявил хирург.

Он соскреб с руки омертвевшую кожу и смазал раны йодом. Рут кричала и кричала, вцепившись в свой камешек.

— Нам надо отдохнуть, — взмолился Кэм. — Еда и отдых. Пожалуйста.

— Конечно. Мы можем продолжить завтра.

Хирург осматривал левую руку Кэма, тыча иглой в рубцовую ткань, но после его просьбы развернулся и помахал медсестре. Та вышла из тесной комнатушки.

Рут, дрожа, улеглась. Ее предплечье обхватил черный матерчатый рукав, скрепленный металлическими скобами. Хирург велел снимать бандаж как можно чаще, чтобы рана дышала.

Медсестра вернулась с четверкой солдат. Кэм видел одного на посадочной полосе и немедленно ощетинился. В душе вспыхнули недоверие и негодование. Реакция явно была неуместной, и Кэм постарался принять невозмутимый вид. Им слишком легко овладевала злость.

— Вы можете помочь ей? — спросил Кэм.

— Да, сэр, — сказал командир отряда. — Мэм? Мэм, мы понесем вас, хорошо?

Кэм и Рут тоже оделись в армейские хаки, старые гимнастерки и брюки, поношенные, но чистые. Медсестре не пришлось долго подыскивать одежду их размеров. Кэм старался не думать о том, что форма досталась им от мертвецов. Ему-то было все равно, но вот солдат могло покоробить.

Когда они выходили из палатки, юноша оперся о плечо одного из военных. Рут почти висела у них на руках. Снаружи в последних лучах солнца их ждала белокурая женщина. Она стояла, воинственно задрав подбородок. Судя по густым волосам и роскошной фигуре, блондинка была в самом расцвете своих тридцати с небольшим, примерно как Рут. Красивая, но из-под белого лабораторного халата выглядывала та же военная форма, что и у остальных. Однако Кэма встревожил именно халат. Возможно, она из команды нанотехнологов Шога?

«Просто уходи», — подумал он.

Вместо этого та шагнула им навстречу. На воротнике ее гимнастерки виднелись темные матовые нашивки. Командир отряда сказал:

— Прошу прощения, капитан.

Блондинка даже не взглянула на солдата.

— Рут? — спросила она. — Рут, Боже мой!

Ее гладкая рука коснулась плеча Рут, легонько, как птица.

Кэм бросил:

— Оставьте нас в покое.

— Я ее знаю, — упорствовала женщина.

Кэм оттолкнул бы ее, однако Рут высвободилась из рук солдат и сделала один неуверенный шаг вперед. Затем она улыбнулась, зарылась лицом в длинные волосы женщины и обняла ее.

— Дебра, — пробормотала она.

Ветер усилился после того, как дневной свет потускнел и выцвел до оранжевого, но Рут продолжала упрямо цепляться за свою подругу — так же, как отказывалась выпускать из виду Кэма.

— Прошу вас, мэм, — сказал командир отряда.

— Почему бы вам просто не принести наш обед сюда? — спросила Рут.

Они сидела между Кэмом и Деброй на испещренной следами земле за углом госпитальной палатки. Ткань защищала их от ветра, но открывала вид на западные горы.

— Мэм, — повторил военный, но тут вмешалась Дебра.

— Просто действуйте, сержант. Пошлите одного из своих людей. Остальные как-нибудь смогут обеспечивать ее безопасность пару минут.

— Мне приказали доставить ее внутрь, капитан.

— Мне нравится на воздухе, — отрешенно произнесла Рут.

Кэм опасался, что она не в себе, но Дебра только повторила приказным тоном:

— Пара минут. Действуйте.

Командир отряда ткнул большим пальцем в одного из своих подчиненных, и тот отделился от группы. Мимо них проходили люди: два врача, два механика, подросток в гражданском.

— Что я могу сделать? — мягко спросила Дебра. — Ты в порядке?

— Мне холодно, — ответила Рут, по-прежнему отсутствующе глядя вдаль.

Блондинка перевела обеспокоенный взгляд с нее на Кэма, и тот впервые почувствовал, что они тоже смогут подружиться — хотя это было и странно. Если он правильно помнил, до сегодняшнего дня две женщины соперничали.

Дебра Рис, доктор медицины, исполняла обязанности врача и специалиста по системам жизнеобеспечения на борту МКС. Все космонавты совмещали две или больше функций, чтобы обеспечить работу станции, и Дебра была требовательной и жесткой. Однако самым интригующим было то, что Рут видела ее последний раз в Лидвилле. Каким-то образом Дебра спаслась от взрыва, но Кэм предпочел не задавать лишних вопросов. Он молча провожал взглядом спешащих мимо людей, пока Рут, наконец, не встряхнулась и не пришла в себя.

— Деб, что ты здесь делаешь? — спросила она. — Я думала, Гранд-Лейк — база повстанцев.

— Это неважно. Ты нашла то, за чем вы отправились?

— Да. Да, мы нашли.

Рут сжала здоровой рукой колено Кэма, не глядя при этом на юношу.

Дебра заметила эта прикосновение. Она снова покосилась на него поверх плеча Рут. Кэм попытался улыбнуться.

— Нам надо разузнать побольше об этом лагере, — сказал он.

— Я расскажу все, что смогу.

Однако в основном Дебра говорила о Лидвилле. Она все еще не могла примириться со случившимся, понял Кэм, и это его не удивляло.

— Билл Уоллес мертв, — сообщила она Рут, перечисляя погибших друзей. — Густаво. Уланов. Все в лаборатории.

Николай Уланов принес в жертву русским четыреста тысяч жизней, а спас только одну.

Использовав то влияние, что он когда-то имел на борту МКС, Уланов потихоньку предложил Дебре записаться добровольцем в войсковую часть. Там, говорил он, ее врачебный опыт мог принести реальную пользу бойцам на передовых рубежах Лидвилла. Всяко лучше, чем нянчить политиканов в городе.

— Он предупредил меня, — сказала Дебра. — Так, как мог. Если бы он сбежал… Если бы исчез весь наш экипаж, Лидвилл бы понял. Они бы сбили самолет, доставивший боеголовку.

Кэм не мешал ей рассказывать. Он смотрел на тонкие морщинки, проступавшие в уголках глаз и рта женщины, когда та боролась с волнением.

— Когда я думаю о том, как он сидел там и ждал… — пробормотала Дебра. — Когда думаю, что он знал, но все равно ждал…

Прижавшись к Рут, она вздохнула и заморгала, чтобы не расплакаться. В то же время в глазах ее горела ярость.

— Все в порядке, — откликнулась Рут. — Шшшш. Все в порядке.

Кэм, нахмурившись, снова взглянул на горы. Он попытался представить, какая невероятная целеустремленность двигала этим человеком, способным навлечь на себя такое. Он и сам успел повидать немало зла и проявлений немыслимой отваги. Порой между ними нельзя было провести четкую границу. Все упиралось в то, на чьей ты стороне. Это беспокоило Кэма. Он верил в то, что поступает правильно, но мог и ошибаться.

Юноша откашлялся в ладонь, а затем прикоснулся к тыльной части руки Дебры, словно утешая — но на самом деле передавая ей вакцину.

— Мне очень жаль, — произнес он.

Гранд-Лейк зарывался под землю. Многие трейлеры и хижины скрывали входы в туннели. По дороге от госпитальной палатки Кэм заметил широкую камуфляжную сетку, растянутую над свежим раскопом. На сегодня работа остановилось, но похоже, беженцы выкопали тут вручную шахту пятнадцатиметровой глубины. На одном конце все еще продолжали копать, а другие бригады в это время сколачивали деревянные каркасы, куда заливали цемент. Наверное, они собирались возвести прямоугольник стен, перекрыть потолок, а потом снова накидать сверху землю, чтобы изолировать и спрятать бункер. Напрасный труд.

«Скоро все вы сможете спуститься обратно, — подумал Кэм. — Вы все получите возможность уйти с этой горы».

Скорей всего, именно поэтому Шог хотел контролировать вакцину. Если сбежит слишком много людей, он утратит армию. Массовый спуск со Скалистых Гор сам по себе мог обернуться катастрофой, потому что без организованной армии беженцы будут беззащитны перед русскими.

Возможно, губернатор был прав.

Когда командир отряда подвел их к выгоревшему на солнце передвижному дому, Кэм снова запаниковал. Входную дверь прикрывал брезентовый полог. Дебра уже ушла, пообещав снова навестить Рут до завтрака. Хорошо, что кто-то еще знал, где их найти. Что если Шог вознамерился держать их под арестом?

У Кэма отобрали оружие, да и в любом случае силы были не равны. По сигналу военного он шагнул в дверь. Когда Кэм оказался внутри, выяснилось, что от дома осталась одна оболочка — ни ковра, ни мебели. Большую часть стенных панелей пустили на топливо или просто оторвали, чтобы добраться до труб и проводки. Уцелели только две лампы. Из кухни вынесли шкафчики, раковину и столы. Посреди этой странной сцены топталась коротко остриженная азиатка с сигаретой в зубах. Дом поставили здесь лишь затем, чтобы скрыть спуск на лестницу и вентиляционные отверстия в полу.

На верхней ступеньке темного лестничного колодца Кэм заколебался.

— Я хочу поговорить с Шогом, — заявил он.

Ничего другого в голову не пришло.

— Мы проводим вас утром, сэр, — ответил командир.

Рут заглянула в глаза Кэму, готовая сделать все, что он скажет, — однако шум внизу не походил на тюремный, а азиатка-курильщица стояла с самым безразличным и расслабленным видом. Кэм услышал смех и громкий мужской голос: «Пять баксов! Это пять баксов!»

Они спустились почти на шесть метров. Вдоль неоштукатуренной бетонной стены тянулся единственный черный кабель. К потолку были привинчены две лампы. В короткий коридор выходило восемь дверей, завешанных одеялами. Кэма встревожила царившая здесь холодная сырость.

— Вот ваша комната, сэр, — сказал военный, указывая на первую дверь. — Мы прямо напротив. Все нормально?

— Да. Нормально.

Кэм отвел Рут в их комнату. Клетушка оказалась тесной, но довольно уютной, с панелью электрообогревателя. Кэм включил ее. Еще он заметил узкую армейскую койку и четыре одеяла, однако был слишком возбужден, чтобы уснуть.

Рут нежно прикоснулась пальцами к груди юноши и поцеловала его.

— Спасибо тебе, — сказала она. — Спасибо тебе, Кэм.

Он просто кивнул в ответ. Наконец-то можно расслабиться. Рут доверяла ему, и он был благодарен за это чувство родства и защищенности.

Рут прилегла на койку. Кэм все еще не мог уснуть и сел на пол. В голове у него все кипело. Дебра поручилась за Шога.

«По-моему, он хороший человек, и сделал все, что мог», — сказала врач, а она знала больше Кэма.

Дебра появилась в Гранд-Лейк за два дня до них, и ее медицинское образование послужило пропуском прямо в средние эшелоны власти.

После взрыва отряд Дебры сдался большому формированию повстанцев, подчинявшемуся Гранд-Лейк, — ближайшему уцелевшему оплоту американцев. Перевал Лавленд, находившийся слишком близко к эпицентру, сгорел, а добираться до Уайт-Ривер было все равно, что до луны, — пришлось бы пересечь огромные зоны чумы. Однако Дебра сказала, что подобное движение наблюдалось по всем Скалистым Горам. Армейские части снова объединялись. Фактически, боевая мощь Гранд-Лейк увеличилась после взрыва, хотя новые отряды состояли в основном из пехотинцев и легкой бронетехники. У неожиданной атаки русских обнаружилась и положительная сторона — раздробленные Штаты вновь сплотились.

Начиная с сегодняшнего дня, вакцина и образцы «аркоса» должны были перевернуть все с ног на голову. Рут считала, что исследователи всего мира стояли на пороге открытия боевых нанотехнологий наподобие «снежного кома». Сможет ли ее присутствие стать тем стимулом, которого не хватало маленькой лаборатории Гранд-Лейк?

Когда Рут поцеловала его, Кэм увидел в глазах женщины затаенный, но нарастающий страх. Он наконец-то понял, почему в госпитальной палатке ее голос звучал так отстраненно. Она боялась этой огромной ответственности. Теперь, когда ей дали время подумать и предоставили лабораторию и оборудование — как Рут изменит ход войны?