Привкус хрома

000 ПРОЛОГ

«Машинный интеллект — это последнее изобретение, которое когда-либо понадобится человечеству»

— Ник Бостром, шведский философ

После того, как в рисе с плантаций Мацудай обнаружили пятикратное превышение содержания микропластика, всю партию премиального сакэ «Хагакурэ» пришлось отозвать из алкогольных бутиков и ресторанов.

В то же время во многих подпольных барах и магазинах стали появляться безымянные прозрачные бутылки с мутным рисовым вином, которое обладало удивительной мягкостью и тонким цветочным послевкусием, получившим в обиходе название «поцелуй сакуры».

Час назад Дэвид сидел в баре «Ду-боп» в нижнем Детройте и растягивал свой нежный поцелуй с сакурой, делая короткие, осторожные глотки. Чёрный джазмен с имплантированным легким из пластиковых волокон дул в свой потертый саксофон, безостановочно импровизируя горькую мелодию, навевающую мысли об утрате; но об утрате несерьезной, мимолетной, которую можно запить за один вечер. То, что утратил Дэвид одиннадцать лет назад, запить было невозможно и за остаток жизни. Но он все равно пытался. Гранённый стакан, в котором был налит сакэ, покрылся испариной и оставлял влажные следы на пальцах. Людей почти не было — так, одна парочка, тихо шептавшаяся в углу, и несколько безмолвных мужчин за барной стойкой, погруженных в мысли о чем-то своём. У одного из них постоянно дергалась механическая рука — то была «трясучка», самая распространённая болезнь нелегального рынка имплантов. Он сжал ее между ног, надеясь умерить тряску, и потому со стороны могло показаться, что он прилюдно мастурбирует под стойкой; приглушённый свет, создававший желтый липкий полумрак в баре только способствовал этому ощущению.

Дэвид вышел покурить. Солнечный свет пробивался из плотной паутины проводов пыльными, яркими клочьями. Он прикурил сигарету — и на оптическом интерфейсе вспыхнуло ярко—красное сообщение:

«КОД 4, СРОЧНЫЙ СБОР»

Затем ещё одно:

«ВСЕ ГРУППЫ ПОДНЯЛИ ПО ТРЕВОГЕ»

И ещё:

«НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ПРИБЫТЬ В УЧАСТОК»

Всего час назад. Теперь он сидел в бронеавтомобиле, калибруя свои импланты. Командир подразделения, бывший военный наёмник, стоял между кресел, слушая по приватному каналу отчёт из штаба. Его нижняя половина лица была полностью механической, из высокопрочного углеродного сплава; брови и волосы полностью сгорели, а кожа местами была заменена на титановые пластины — так что его лицо стало похоже на безэмоциональную маску, сшитую из разных деталей. Закончив слушать отчёт, он обратился к десяти бойцам группы быстрого реагирования:

— Судя по всему, мы имеем дело с той же организацией, которая была причастна к налету на инженерный корпус «Ятонг» и хищению груза с частного грузового судна «Кейплайн». Действуют они профессионально. Заходят, отключают камеры, убивают охрану, забирают то, что им нужно, и слаженно покидают объект. Точное количество боевиков нам неизвестно, но, по нашим данным, их количество варьируется от двадцати до сорока. Их цель нам тоже пока неясна, скорее всего они попытаются вынести высокоточное оборудование. Мы — последняя группа из отправленных. Высадимся со стороны склада и зайдём через грузовой отсек, дальше действовать будем по ситуации.

— Я слышал, что на «Кейплайне» почти весь экипаж пропал без вести, а те, кто остались в живых, сошли с ума, — сказал один из бойцов. Он щелкнул затвором штурмовой винтовки и поставил ее дулом вниз между ног. — Во время допросов они говорили, что видели демонов.

— Я тоже подобное слышал. Только не демонов, а ёкай, — поправил его другой боец. — Это собирательный термин для сверхъестественных существ в Японской демонологии.

— Ёкай или демон, один черт. Странно это. Они что, психотропное оружие используют?

— Не исключено, хотя никаких следов обнаружено не было, — сказал командир. — Ведём огонь на поражение. Заложников они обычно не берут, так что проблем возникнуть не должно. Готовность — три минуты.

От поцелуя сакуры у Дэвида пересохло во рту, и язык неприятно прилипал к небу. Хотелось спать. За бронированными полупрозрачными окнами плотной стеной шёл ливень, размывая горизонт в серой дымке. Всего час назад светло солнце; он смотрел в окно, и перед его глазами до сих пор горели те рыжие клочья света, которые он увидел, выйдя из бара.

«КАЛИБРОВКА ЗАВЕРШЕНА»

Планов на вечер у него все равно не было. Если бы не срочный вызов, он сидел бы в своей однокомнатной квартире на продавленном диване...

«ПОКАЗАТЕЛИ ОТЗЫВЧИВОСТИ В НОРМЕ»

...и, не включая свет, отрешенно смотрел на арендованную по подписке голографическую стриптизершу, которая двигалась в одном и том же зацикленном танце...

«ПОКАЗАТЕЛИ ОРГАНИЗМА В НОРМЕ»

...то сгибаясь к нему, то дергая прозрачным бедром, то сладострастно улыбаясь в пустоту комнаты...

«ИНДЕКС ПРЕДЕЛЬНОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ: 93»

...обволакивая его лицо бежевым свечением, и его пьяные, безразличные глаза впитывали бы этот свет в свою оптику — будто бы пытаясь насытиться иллюзией любви.

Бронеавтомобиль резко тряхнуло на правый бок. Командир припал к окну, чуть не ударившись об него головой.

— Что там у вас? — крикнул он водителю.

— На дороге что-то было, словно человек, не знаю, — ответил водитель. — Чуть не сбил. Пронесло. Мы почти на месте, так что собирайтесь.

Тот боец, который говорил про «ёкай», перекрестился и поцеловал платиновый крест на своей шее. Бронеавтомобиль остановился. Головы бойцов одновременно поглотили гладкие полимерные шлемы, командир открыл люк и отряд спрыгнул в грязное месиво из размытой земли, мазута и бензина; дождь шквально стучал по нагромождению контейнеров, вокруг стояли брошенные погрузочные машины и в холостую дребезжали моторами, тросы с пустыми поддонами плавно раскачивались, поскрипывая на ветру. Отряд подбежал к разгрузочной платформе и прильнул к стене, держа наготове штурмовые винтовки. Командир отдал приказ по кохлеарному импланту:

«Первая группа — рассредоточиться по складу, вторая — за мной направо, через офис в цех».

Активировались оптические импланты. Полумрак складских помещений проявился в сером свете, тепловизоры подхватили несколько мертвых, полуостывших тел. Дэвид шёл со второй группой. Осторожно осматриваясь, они поднялись по лестничному пролету и зашли в офис на втором этаже. Никаких признаков жизни не было: только столы с компьютерами, кипы бумаг, кофейники с остывшей смолянистой жидкостью и пустые кресла, все, как один, будто бы специально развёрнутые по направлению к ним. Первая группа вышла на связь:

«Пусто. Только тела наших бойцов... Тел пятнадцать по всему периметру...»

Все мониторы в офисе резко включились, вспыхнув ярким светом, и тут же на одном за другим высветилось сообщение о критической ошибке, сопровождаемое пронзительным низкочастотным писком из колонок.

«Что у вас за шум? Мы видели свет в окнах»

«Техника шалит»

«А кто стоит в конце офиса?»

Дэвид прицелился на открытый кабинет. Сердце бешено заколотилось в груди.

«Там никого»

«Он до сих пор там. Мы его видим в тепловом спектре»

Они медленно подошли к открытому кабинету. Возле опрокинутого рабочего стола лежало холодное тело, судя по шеврону на плече это был боец из первого отряда «Бета». Его шлем на лице был рассечен пополам, из трещины виднелся широкий шрам со сгустившейся, засохшей кровью. Кулер с водой возле шкафа с документами громко булькнул; Дэвид тут же взял его в прицел, наблюдая, как большой пузырь воздуха подскочил кверху бутыли и растворился на его поверхности.

«Здесь только мертвый боец, уже холодный»

«Мы его видим. Прямо за твоей спиной»

Дэвид обернулся, в то время как остальные члены группы сделали шаг назад. На складе раздался взрыв, выбив окна; осколки острым градом разлетелись по офисному помещению. Между ними возник человек в плаще, его лицо скрывала японская театральная маска «така» из лакированного дерева с рогами, полосами жидких волос, мясистыми ушами и выдающимся вперёд бордовым, волнообразным языком. В маленьких отверстиях хищных глаз мерцало красное свечение. Сверкнуло лезвие катаны — и один из бойцов упал навзничь, кашляя и хватаясь за горло. Кто-то попытался выстрелить, но Така легко увернулся, и пуля пробила монитор на столе. На складе загремели множественные выстрелы.

«Здесь какой-то пиздец»

«Мы несём потери»

«Три... Четыре противника в масках... Невероятно быстрые»

«Отходим к выходу»

Така исчез так же внезапно, как и возник. Командир указал на раненого и затем на окна; один из бойцов присел и достал из-за пазухи комплект первой помощи, остальные рассеялись под окнами. Фугасные гранаты наводнили плотным серым дымом склад, смешавшись с гарью от образовавшегося пожара. Дым постепенно затекал в окна офиса, заполняя пространство вокруг, размывая очертания людей и предметов. Встроенные в шлемы фильтры очищали воздух, но дышать все равно было довольно тяжело — приходилось делать глубокие, но редкие вдохи.

«Я не знаю... Я... О боже»

Связь прервалась.

«Первая группа, приём»

«Первая группа»

Никто не отвечал.

Командир указал на лестницу. Двое бойцов взяли раненого с перевязанной шеей, один пошёл вперёд с командиром, в то время как Дэвид закрывал шеренгу, пятясь назад, чтобы не терять из виду офисное помещение. От напряжения гудело в висках. Лестница успела полностью утонуть в дыму; ступени поочередно выплывали из черно-серого тумана, одна за другой, шаг за шагом, пролёт за пролетом.

«Мы уже должны были спуститься»

«Я насчитал три этажа»

«Мы спускаемся на нижние уровни?»

«Здесь не было спуска»

«Да блять, что здесь происходит»

«Отставить. Продолжаем движение»

После очередного лестничного пролета они наконец уперлись в дверь. Командир вышиб ее ногой, открыв проход в длинный пустой коридор. Их быстрые шаги гулким эхом перемножались в стенах, создавая ощущение, будто здесь находится целый взвод. В конце коридора оказались запертые механические дверцы. Командир быстрой распальцовкой указал занять боевые позиции и подозвал Дэвида, чтобы тот помог ему вручную раздвинуть дверцы. Пока они пытались это сделать, раненый боец схватил тех, кто его нёс, за шеи и поднял над собой. Хрустнули шейные позвонки, и их головы безжизненно свисли на бок. Очередь из штурмовой винтовки отбросила его назад. Три тела одновременно упали на пол. Дверцы наконец поддались и раскрылись, впуская их в огромный автоматизированный цех. Включился яркий свет, на мгновение ослепивший их оптику настроенную на темноту; этого мгновения хватило, чтобы спрыгнувший откуда-то сверху Така проткнул катаной голову бойца и переметнулся на командира. Тот повернулся, чтобы выстрелить, но катана легко рассекла штурмовую винтовку, и пуля взорвалась в затворе, выпустив волну искр; тогда командир отпрыгнул назад и достал из кобуры пистолет.

«Твою мать стреляй по нему»

Раздался голос в голове Дэвида, но он никого не видел перед собой. Командир выстрелил в пустоту три раза подряд, после чего припал на колени, хватая руками воздух перед грудью. Для него это была катана, которая проткнула его живот насквозь; он потянул ее на себя, давясь кровью, и изо всей силы ударил кулаком в голову Така. Маска треснула, и человек исчез вместе с катаной. Командир прислонил руку к животу: боль была, но не было ни крови, ни пореза.

«Они играют с нами»

Посреди цеха между огромных станков возник еще один человек в маске, но в этот раз это была маска Юба, морщинистый слепок будто бы снятый с лица старика на смертном одре. Штурмовая винтовка в руках Дэвида моментально раскалилась до красна; он выронил ее и отцепил кобуру с пистолетом, успевшую вспыхнуть огнём. Командир подскочил и, преодолевая боль в животе, побежал на Юбу. Тот плавно поднял руку — и автоматизированная клешня с одного из станков схватила его, подняв воздух. Командир вгрызся в нее своей имплантированной челюстью, прокусывая металл; но Юба сжал ладонь в кулак, и клешня сомкнусь. Брызнула кровь. Дэвид, оцепенев, смотрел на ребёнка возле него. Это был его сын, которого он потерял одиннадцать лет назад.

— Ты лучше других знаешь, что мир наполнен бессмысленной ненавистью, — заговорил Юба. Его голос звучал будто бы сразу отовсюду, вшиваясь в само пространство. — И что бороться с ней бесполезно, потому что каждый мыслит иначе, у каждого своя вера, своя правда, свой мотив. Поэтому человечество, ведомое бесчисленным множеством различных интересов, обречено существовать в вечном конфликте.

Дэвид просто делал свою работу. Предотвратил теракт в одном из торговых центров Детройта, убив брата лидера террористической организации «Ханжару». А потом кто-то продал информацию об этом, кто-то из своих, кто работал рядом с ним в тот день.

— Но я могу исправить это. Я могу объединить человечество.

В тот вечер, когда он пришёл на опознание своего сына и увидел его маленькое, ещё совсем детское лицо, с которого полностью сняли кожу — неаккуратно, с засечками, будто соскоблив ее бритвой — Дэвид ощутил, как внутри него будто бы сорвался с петель лифт. И затем — только безразмерная, холодная пустота.

— Идеальный мир, где у всех будет одна воля.

Жена не смогла справиться с утратой и через месяц выбросилась из окна. Дэвид почти не говорил с ней про сына. Он просто не мог. Думал, что таблетки и психотерапия смогут ей помочь, и только потом обнаружил нетронутые блистеры в тумбочке с нижним бельём.

— Мир, забравший лицо у твоего ребенка, должен так же исчезнуть. Пускай его лицо станет олицетворением новой грядущей реальности: без войн, без насилия, без вражды. Реальности, где людей сплотит одна цель.

Еще одни похороны, на которых у него уже не было сил рыдать. Он стоял над вырытой могилой, из бортов земли которой торчали полиэтиленовые пакеты, и таращился в яму, не понимая, чего ради стоит продолжать жить.

— Ради него. Ради себя. Ради всех нас. Ты должен сделать это, Дэвид.

Юба протянул ему пистолет.

Полиция полностью оцепила завод. Прибыли несколько отрядов службы безопасности из корпорации; они досконально обследовали территорию на наличие улик и фиксировали потери. Всюду шумели голоса, мерцали фонари, гремели тяжелые шаги экзоскелетов. Была уже глубокая ночь.

Возле одного из мобильных пунктов стоял директор службы безопасности корпорации «Ханзо» — Ясубицу Мацумото. Слева от него на резиновом кресле лежал мертвый член группы быстрого реагирования; из его затылка выходил толстый кабель, подключённый к компьютеру в боковом отсеке машины и транслировавший на монитор последние минуты его жизни. Дождь поливал лицо, путаясь в грязных волосах, стекая каплями на безжизненные серые губы, застывшие то ли в сдавленном крике, то ли в мученической улыбке.

— Ну, что скажете? — спросил майор спецназа, отойдя от группы полицейских.

— Почерк тот же. Нет сомнений, — коротко ответил Ясубицу.

— Я не понимаю. Как можно убить три отряда спецназа без единой личной потери? Почти тридцать человек... Тридцать обученных спецов, многие из которых имели боевой опыт с горячих точек... Даже ваши карательные отряды, думаю, на такое были бы не способны. С кем мы вообще имеем дело?

Ясубицу молча нахмурил густые брови. У него имелись догадки, но он не мог их озвучить. Он перемотал видео, чтобы еще раз посмотреть, как человек в маске поднимает руку. На мгновение возникают резкие помехи — и боец уже лежит на полу, а из-под его головы растекается густая лужа крови. Перемотал снова назад и остановил видео на помехах, внимательно вглядываясь в искривлённое пространство склада смешанное с белым шумом. Где-то там, в глубине помех, будто бы виднелась огромная раскрытая пасть.

— Еще эти сраные маски, — добавил майор, закуривая сигарету. — Натуральный ебучий театр. У вас вообще есть какие-то догадки, кто за этим всем может стоять? «Ятонг», «Кейплайн», теперь ваш завод... После сегодняшней ночи это дело разрастется до федеральных масштабов.

— Жаль. Федералы будут только путаться под ногами.

— Я бы и армию подключил. Лишь бы поймать и уничтожить этих уебищных клоунов.

— Количеством их не возьмёшь. Нужно предугадать следующий налёт и застать их врасплох. Мы готовим для этого людей.

— Надеюсь, что у вас получится. У вас, или у федералов. Я больше не могу хоронить своих. Мы сделали все, что могли. Почти весь наш штат...

— Понимаю, — со всей серьезностью кивнул Ясубицу.

— А еще. Знаете, что самое странное из всего, что сегодня произошло? — спросил майор, сплюнув в лужу. — Последняя группа быстрого реагирования, которую мы отправили. Она ведь так и не доехала до завода...