Прирожденный целитель. С чистого листа

Глава 6 Обход

Казалось, только сомкнул глаза, а всего через пару минут прозвучал беспощадный звонок будильника. С самого утра, ещё до начала рабочего дня я отпросился у Тихоновны под предлогом важных семейных дел. На деле я направился в «Империал» — клинику Ягудина, где работал Туров. Мне нужно было переговорить с Алексеем Юрьевичем и попросить его помочь отцу. Быть может, нам вдвоём удастся решить проблему, которая вот уже два года не даёт покоя моей семье?

— Анатольич, подожди здесь, я ненадолго, — попросил я водителя.

Первым делом заглянул в регистратуру, но меня ждала неприятная новость:

— Простите, но Алексей Юрьевич больше не работает в нашей клинике. Буквально вчера рассчитался и уехал.

— Как это? А можете дать его контакты? — попросил я, но девушка отрицательно покачала головой.

— Мы не распространяем персональные данные своих сотрудников, даже бывших.

Никакие мои уговоры не принесли мне желаемого результата. Вот и заручился поддержкой! Ладно, продолжу поиски после работы. Готов поспорить, увольнение Турова как-то связано со случившимся в доме Митрофанова. Не удивлюсь, если этот торгаш предложил Алексею Юрьевичу стать его семейным целителем и уломал на контракт, но исчезновение целителя сразу после спасения жизни Валерия Николаевича выглядит очень странно.

На парковку я вернулся ни с чем и попросил Анатольича подкинуть меня до больницы.

— Что-то не ладится? — осторожно поинтересовался водитель, глянув на меня через зеркало заднего вида.

— Можно сказать и так.

— А вы не отступайтесь, Николай Александрович. Раз уж решили, так идите по пути до конца.

— Ты это о чём?

— Ну, вы же к Ягудину ездили за тем, чтобы после стажировки устроиться в «Империал»? Вот и добивайтесь своего. Софьюшка, с которой я сожительствую периодически, у него работает и очень довольна.

— И долго ты сожительствовать собираешься, Анатольич? Твои-то годы какие? Уже бы расписались давно, а то мечешься на два дома.

— А что нам та свадьба? — отмахнулся мужчина. — Это когда молодые, хочется красивой картинки и праздника, а теперича душа просит только спокойствия в объятиях любимой женщины.

— Не годится так. Всё должно быть по порядку, — стоял я на своём. — А если дети родятся? Выходит, без отца ребёнок будет?

— Да какие дети? В моём возрасте уже не до детей.

— А какой у тебя возраст? Люди и за сорок родителями становятся, так что ты подумай на счёт свадьбы. Понимаю, что дело затратное, но и мы чем-нибудь да поможем.

Анатольич пробормотал что-то невнятное, а затем наш разговор оборвался, потому как мы добрались до больницы. Я отпустил водителя, а сам поспешил на работу. Если хорошенько постараться, успею до начала пятиминутки.

Возле ординаторской лицом к лицу столкнулся с Анненковым.

— Ник, что ты вчера устроил у Митрофанова? О тебе вся больница гудит! — выпалил парень.

— Прям уж вся! Тихоновна узнала и Жаров отпустил едкий комментарий?

— Пока только Лия, но я уверен, что информация и до Тихоновны с Жаровым дойдёт. Так что там случилось? А то я уединился с одной красоткой и пропустил переполох.

— Тот самый случай, когда всё самое интересное прошло без твоего участия, да? — не сдержал я улыбки.

— Ну, не скажи, — заслушался парень, неверно истолковав мои слова.

Анненков твёрдо намеревался разузнать у меня подробности вчерашнего вечера, но в этот момент в ординаторскую вошла Тихоновна, и расспросы пришлось отложить.

— А почему только двое, где остальные? — насупилась женщина, будто это мы виновны в отсутствии Лии и Дёмы.

— Я уже здесь! — послышался голос из коридора, а через мгновение в ординаторскую ввалился и сам Дементий.

— Здесь — это где? — насупилась заведующая отделением.

— Простите за задержку, — пролепетал парень, поправляя не вовремя расстегнувшуюся пуговицу на рукаве.

— Дём, а у кого задержка-то? — поддел его Анненков.

— Дурак! — обиделся парень и надулся.

Через минуту в ординаторской появилась и Лия.

— Свердлова, почему опаздываешь? — принялась отчитывать её Леонова. — Самодисциплина для целителя — одно из самых важных качеств.

— Простите, Анфиса Тихоновна, но вы ведь знаете, девушкам свойственно опаздывать…

— На свидание можете себе позволить опаздывать сколько угодно, а здесь больница, и пациенты не могут ждать. Тем более, если они нуждаются в неотложной помощи. Следуйте за мной, за выходные у нас появились новые пациенты, и я хочу, чтобы вы их осмотрели.

В первой палате были заняты все койки. Вместо выписавшегося перед выходными пациента появился новенький — мужчина лет пятидесяти с усталыми глазами и бледным цветом лица. Тихоновна попросила нас по очереди провести диагностику его состояния.

Первому начинать осмотр пришлось Дементию. Парень замялся, активировал дар, а затем начал осмотр.

— Сердцебиение в норме, но стенки сердца несколько утолщены, что говорит о больших физических нагрузках в прошлом, — озвучивал свои наблюдения парень. — Печень слегка увеличена, жёлчный… в норме, обе почки работают нормально, камней нет, но заметно наличие песка в обеих почках.

— Благодарю, Дементий. Вы закончили?

— Да! — уже увереннее ответил парень.

— Хорошо. Николай, ваша очередь.

Я подошёл к пациенту и положил руку ему на живот. В качестве диагностики я нисколько не сомневался, потому как советское образование дало мне достаточные знания, чтобы определить отклонения, а вот в силе дара были небольшие сомнения. Не потому, что я не верил в себя, нет. Как-то ведь мне удалось по памяти поставить себя на ноги после встречи с преследователями, да и Митрофанова смог вылечить, пусть и не без помощи Турова. Но я до сих пор не совсем понимал принцип работы дара, а потому у меня оставалась неуверенность в собственных силах.

— Вижу небольшое пятно в области двенадцатиперстной кишки, возможно, это язва, но нужно смотреть пристальнее. Если моё предположение окажется верным, можем вылечить без проблем уже сегодня. Правда, ещё месяц придётся придерживаться строгой диеты. Печень действительно слегка увеличена. А вот жёлчный…

— Что с ним? — хитро сощурилась Тихоновна.

Как бы я ни старался найти жёлчный пузырь пациента, мне это не удавалось.

— Его нет, Анфиса Тихоновна, — произнёс я и обратился к пациенту, который с ухмылкой слушал наше обследование. — Вы не удаляли жёлчный?

— Я — нет, а вот врачи вырезали после ранения.

— Как и правую почку, верно? — догадался я, потому как попутно продолжал осмотр.

— Всё так, — кивнул мужчина.

— Герман Исаевич — военный, прослуживший Отечеству двадцать пять лет своей жизни, — произнесла Леонова. — Неоднократно был ранен и оказывался в полевых госпиталях. Где, к слову, ему и удалили жёлчный и правую почку. Которые, кстати, наш Дёмушка чудесным образом отыскал.

Лия захихикала, глядя на парня, а тот покраснел и опустил глаза в пол.

— Очень занятный пациент, — продолжила Тихоновна. — Именно поэтому я попросила его оказать услугу и позволить осмотреть себя стажёрам. Благодарю, Герман Исаевич. Я подойду к вам позднее, а сейчас мы осмотрим другого пациента, потому как Николаша уже раскрыл все секреты.

Доброжелательность Тихоновны не должна была вводить в заблуждение. Как только мы вышли из палаты, она принялась отчитывать Дементия.

— Четыре года учёбы в академии! Второй год практики заканчивается, а ты до сих пор делаешь такие элементарные ошибки! Мы целители, а не предсказатели, поэтому не нужно гадать во время диагностики, ты должен смотреть внимательно и не допускать ошибок. Ещё один такой промах, и отправлю тебя обратно на дополнительную стажировку, — женщина повернулась ко мне и просверлила строгим взглядом. — Николай, а ты? Что за неуверенность в действиях? Ты всегда был лучшим из вашей группы, а теперь сомневаешься в своих действиях и решениях. Никаких сомнений! Перепроверил себя и сказал что видишь! Идём во вторую палату!

— Анфиса Тихоновна, простите мою рассеянность, но я всё не могу выкинуть из головы ситуацию с отцом. Буквально до вчерашнего дня я думал…

— Николаша, я понимаю, что ты переживаешь из-за болезни отца, но никто из нас не может понять в чём причина, — перебила меня женщина, не дав закончить мысль. — Поверь, если бы хоть кто-то мог ему помочь, мы бы это уже сделали. Даже с нашим уровнем навыка бывают случаи, где медицина бессильна…

— Анфиса Тихоновна, это само собой разумеется, — успокоил я женщину. — Но поймите и вы меня: болезнь отца стала дополнительным толчком для моей учёбы. Всё это время я рассчитывал, что стану сильнее, умнее, лучше и непременно смогу ему помочь. Но буквально вчера я стал свидетелем случая, когда методики, преподаваемые в академии и работающие на практике, оказываются не только бесполезными, но и вредными.

— Не говори глупостей, — одёрнула меня Леонова. — Эти методики разрабатывались и улучшались столетиями. История целительства берёт своё начало с античных времён. Десятки тысяч целителей посвятили свои труды улучшению качества лечения больных, а ты сейчас хочешь перевернуть всё с ног на голову.

Ясно, с Тихоновной нет смысла спорить. Она закостенела в своих взглядах и не признает, что в медицине, как и во многих других науках, бывают исключения из правил. От идеи заручиться её поддержкой я отказался, потому как, даже если она согласится помочь, во что я верю с трудом, всё равно сделает всё по-своему, как её учили в академии и на стажировке лет пятьдесят назад.

Втянув шеи в плечи, мы поспешили за Тихоновной, словно утята за мамой уткой. Начало обхода не задалось, поэтому она была на взводе, а злить Леонову не стоит, потому как это чревато проблемами.

— Это что за запах? — возмутилась женщина, войдя в следующую палату.

Стоявший перед полной тарелкой копчёностей мужчина с длинными усами от неожиданности закашлялся и попытался накрыть еду свежей газеткой, но она упрямо сползала, и с третьей попытки пациент отчаялся скрыть следы преступления, а вместо этого подскочил с места и попытался закрыть за спиной причину недовольства заведующей.

— Вот скажите, вы мой труд цените? — осадила Тихоновна больного, который не знал куда деться и решил стоять на месте будто проштрафившийся мальчишка, прячущий за спиной разбитую вазу. — Зачем вас лечить, если вы травитесь этой гадостью, и остальных пациентов травите? Вам нельзя солёное, жирное и копчёное! Хотя бы до тех пор, пока я не поставлю вас на ноги. Либо лечитесь как полагается и не губите свою жизнь, либо не приходите в больницу. Какой у вас диагноз?

— Печень больная, — пространно ответил мужчина.

— Именно поэтому вы едите копчёных перепелов и солёными огурчиками закусываете?

Леонова вышла в коридор и повысила голос, чтобы её услышали на посту:

— Раиса Павловна, Бирюсова выписываем! Лечи его — не лечи, всё равно, что мёртвому припарка. Мы его состояние поправили, жалоб у него нет — пусть гуляет дальше, нечего мне тут койко-место занимать. Всё равно через полгода придёт с жалобами.

Остальные пациенты притихли и старались не спорить с разъярённой заведующей, потому как она могла выписать всех, кто разлагал дисциплину и не страдал тяжёлыми формами болезней. К счастью, больше конфузов не возникало, и к концу обхода заведующая оттаяла.

Чтобы перестраховаться и не допускать ошибок, я полагался не только на дар, но и на привычные по прошлой жизни методики: прощупывал пульс, осматривал зрачки пациентов, обращал внимание на цвет кожи и характерные признаки болезней, старался услышать хрипы и шум в лёгких. Это ведь только кажется, что болезнь протекает незаметно, но почти у каждой есть заметные признаки: желтизна кожи, или бледность, цвет языка, отёчность… Да что угодно! Главное лишь проявлять внимательность и прощупывать с помощью дара там, где нужно присмотреться внимательнее. Мне бы такие возможности в прошлой жизни, ко мне за диагностикой выстраивались бы очереди со всех уголков страны.

Хоть Леонова и негодовала из-за моих методов, женщина не могла отрицать, что они давали результат — за весь обход я был единственным, кто не совершил ни единой ошибки и абсолютно точно установил все диагнозы.

Анненков с Завьяловым, показавшие самые слабые результаты в результате обхода, отправились на приём граждан, которые самостоятельно обратились за помощью в приёмное отделение, а мы с Лией остались на случай, если понадобится наша помощь в отделении.

— Куда вас к тяжёлым больным пускать? Идите на приём и набирайтесь опыта! — распорядилась Тихоновна. — А я лично за вами присмотрю, чтобы вы не натворили глупостей.

Леонова поспешила следом за парнями, а я невольно залюбовался перстнем на руке, с которым не расставался со вчерашнего вечера. На ужине у Митрофанова никто так и не обратил на него внимания, и я всё больше укоренялся в мысли, что владелец перстня явно не из Дубровска. Эта загадка не давала мне покоя, но я понимал, что в сложившейся ситуации это не первостепенная задача. Сейчас нужно вернуть к нормальной жизни отца, и тогда загадка перстня будет решена сама собой.

— О чём думаешь? — послышался у меня за спиной голос Свердловой.

— Долго объяснять, — отмахнулся я, не желая посвящать девушку в свои тайны. На самом деле, я ждал когда в больнице появится Жаров. Вот с кем нужно договориться о помощи. Ильич тёртый калач, и сразу смекнёт, что дело может выгореть. Особенно, если подобрать к нему правильный подход.

— Ты забавный! — произнесла Лия и наградила меня ослепительной улыбкой. Девушка присела на край стола и принялась болтать стройными ножками. Коротенький белый халат немного задрался вверх, обнажая её бедра, но это нисколько её не волновало.

Эх, молодость! Я уж и забыл как сердце начинает чаще колотиться при виде такой красоты. Но поймать себя на такую простую уловку не позволю. Девушка явно что-то затеяла. Я уже успел понять, что за каждым её действием стоит какая-то задумка.

— Почему ты так решила? — спокойно поинтересовался я, стараясь не обращать внимания на откровенную провокацию.

— Твои методы. Они стали какими-то… Странными. Знаешь, это даже немного смешно выглядит, когда ты пытаешься нащупать пульс и смотришь на зрачки пациента, когда у тебя есть дар, и всё необходимое ты можешь узнать буквально за считанные секунды.

— Зато мои методы работают. Нельзя слепо полагаться на дар, который может подвести в любой момент. Бывают ситуации, когда запас сил ограничен, их может попросту не хватить, если тратиться на диагностику. И потом, я считаю, что настоящий целитель должен иметь возможность помогать пациентам в любой ситуации, за это нас и ценят.

— Ты так интересно рассказываешь, безумно интересно слушать!

Лия соскользнула со стола и приблизилась ко мне практически вплотную. Мне кажется, или во время обхода верхняя пуговица её халата была застёгнута, а сейчас всё в точности до наоборот? Нос уловил приятный запах духов. Кажется, жасмин.

— Интересно, а что ещё ты умеешь делать также хорошо? — поинтересовалась девушка, проведя пальчиком по ремню на брюках и как бы невзначай потянула за край, высвобождая его из петли.

— Замечать очевидные вещи и анализировать то, что неприметно на первый взгляд, — ответил я, сделав шаг назад и одним размеренным движением возвращая ремень на положенное ему место. — Мне ведь не показалось, ты вчера была в компании Потехина.

— Да, меня тянет к умным и волевым мужчинам, — промурлыкала девушка, протянув ножку в мою сторону и погладила кончиком туфли мою ногу.

— В таком случае, не понимаю зачем тебе я, если у тебя уже есть такой мужчина.

— Ник, брось! — ухмыльнулась девушка. — Ты ведь понимаешь, что за Дмитрием целая толпа таких девчонок бегает? Куда мне там пробиться?

— Так зачем ты себя так низко ценишь, что готова стать лишь его мимолётным увлечением?

Девушка закусила губу и отвела взгляд. На её глаза навернулись слёзы, но Лия быстро взяла себя в руки. Ну, давай ещё заплачь! Свердлова была не из тех людей, кого так легко можно задеть за живое. Скорее, это обычный способ манипуляции. Или я затронул болезненную тему?

— Ты мне нравишься, — неожиданно призналась Лия, попытавшись зайти с другой стороны. — Женись на мне!

— Вот так сразу? — я не смог сдержать улыбки, потому как такое предложение выглядело просто нелепо.

— Что смешного? Я тебе не нравлюсь? — наигранно обиделась девушка.

— Не в этом дело, — покачал я головой.

— Эх, темнишь ты, Павлов. Но, видимо, придётся искать себе другого жениха. Может, Дёмушку захомутать? Хотя, он такой тюфяк, что не решится сам сделать предложение, придётся всё делать за него.

Слова Свердловой заставили меня насторожиться. Что-то не припомню, чтобы девушка торопилась замуж. В голове прокручивался целый рой мыслей, но я уже практически уверился в том, какая из догадок была верной.

— Дай угадаю, ты была с Потехиным, а теперь боишься, что у тебя будет от него ребёнок? Ты не можешь быть уверена, потому как на таком сроке определить что-то попросту невозможно даже целителю, но уже сейчас выстраиваешь запасной план. Именно страх остаться одной с ребёнком на руках толкает тебя на крайности?

Лия молчала, но её тело пробивала мелкая дрожь. Я подошёл к девушке и взял её за руку.

— Ничего не бойся, будь сильной. Если ты нашла в себе смелость пойти на такой шаг, со всем справишься. Только не ломай никому жизнь, ты и так уже наломала достаточно дров.

— Он меня убьёт, — пролепетала девушка и шмыгнула носом. — Ты ведь понимаешь, что если правда вскроется, это будет чудовищный удар по его репутации?

— Ещё ничего не известно, так что не спеши пороть горячку. А если и будет так, как ты думаешь, никому не говори кто отец. До окончания стажировки осталось меньше полугода, ещё успеешь доучиться, а потом уезжай из Дубровска. Понимаю, что тебе будет сложно, но иного выхода я не вижу. Так будет лучше и для тебя, и для ребёнка.

Лия едва не разрыдалась, но вовремя взяла себя в руки. Ситуацию разрядил Жаров, который неожиданно вломился в ординаторскую, заставив нас резко обернуться.

— Саша, мне передали результаты обхода. Это было потрясающе! Ты снова утёр нос этим снобам, считающим, что помимо дара им ничего не нужно!

— Благодарю за высокую оценку моих действий, Афанасий Ильич, — спокойно ответил я. — Только я не Саша…

— Ах, прости Николаша! Я всё путаю тебя с отцом. Ты ведь знаешь, что я ещё его учил, когда он пришёл после академии на стажировку. Что было за время! Стажёры слушали с открытыми ртами, ловили каждое слово, тянулись к знаниям и не боялись экспериментировать. А сейчас что? В прошлом году всего четыре человека прислали на стажировку, а в этом — вообще ни души. Страшно подумать о том, что будет через год, когда вы окончите обучение.

Да, перспективы у государственной больницы были не самые радужные, но закрывать её пока никто не собирался.

— Афанасий Ильич, к вам есть важное дело… — начал я, но меня перебил голос медсестры.

— Поступил больной в бессознательном состоянии, — доложила Раиса Павловна, которая работала в приёмном отделении. Между стажёрами мы называли её тётя Рая, потому как она была лет на тридцать старше нас, всегда болтала с нами, когда появлялась свободная минутка и подкармливал пирожками собственного приготовления. — Родные говорят, что он почувствовал себя плохо ещё вечером, а утром, перед работой потерял сознание.

— Где работает? — немедленно озвучил Афанасий Ильич вопрос, который возник у меня в голове.

— Прислуга в доме Митрофановых, — произнесла тётя Рая, а меня словно током прошибло.

— Я знаю что с ним! — выпалил я. — Афанасий Ильич, поможете? Без вас не обойтись.

— А я по-твоему зачем на работу хожу? — проворчал Жаров, что означало согласие.