Прирожденный целитель. С чистого листа

Глава 22 Шаг вперед

К счастью, на этом мои злоключения закончились. Видимо, судьба решила, что с меня достаточно передряг и подарила мне пару месяцев спокойной жизни. За это время я поставил на ноги Ардатьева, чем заслужил благодарность всей его семьи. На самом деле это оказалось сложнее, чем я рассчитывал, но по силам даже мне. Мать всё-таки отказалась от санатория и уехала на недельку к тёте Тоне, и как я предсказывал, пробыла там до середины осени. Всё-таки есть во мне что-то от предсказателя, но это явно не дар, а скорее жизненный опыт.

К Аграфене я тоже успел наведаться ещё не раз и вернул ей должок. В один из выходных дней в деревеньке высадился самый настоящий трудовой десант. Я прихватил с собой Лёню и Рому, чтобы они немного развеялись и поработали для общей пользы. Пока я лечил местных, кого не под силу поставить на ноги обычными травками и снадобьями, парни занимались тяжёлым физическим трудом. Им настолько понравилось, что я едва не потерял потенциальных работников. Я бы и не против, лишь бы им пошло на пользу, но терпения у парней явно не хватало для ежедневной монотонной работы. Развеяться на денёк — да, а чтобы изо дня в день трудиться, не покладая рук и расходуя энергию ратников — это уже слишком.

Серый кардинал пока никак не проявлял себя. Михайловский был цел и невредим, а других громких преступлений в городе больше не совершалось. Можно было бы подумать, что неизвестный преступник оставил свои попытки подмять под себя власть в Дубровске, но я так не думал. Такие люди не сдаются на полпути, а это значит, что он готовит новую схему и просчитывает ходы.

Лия с Дёмой расстались, когда у девушки немного округлился животик, и она призналась, что ребёнок не от Завьялова. Парень мог бы сделать красивый жест и позвать девушку замуж, но это был нерешительный Дёмушка. Хотя, откуда нам знать? Может, он и звал, но Лия отказалась, решив не связывать с ним свою судьбу.

Приближалось окончание нашей стажировки, а в один из осенних дней Тихоновна собрала нас в ординаторской по какому-то важному поводу.

— Коллеги, у меня для вас объявление. Прежде чем мы начнём традиционное утреннее совещание, я зачитаю информацию, которая пришла к нам сегодня утром, — Леонова взяла в руки листок бумаги и принялась читать. Благодаря её целительным способностям женщина до сих пор обходилась без очков.

Честно говоря, с утра было невыносимо сложно слушать приказы, которые зачитывают монотонным голосом, поэтому я смог выделить только основные пункты, которые заставили меня вмиг проснуться. Похоже, моя частная практика оказалась под угрозой.

— … Сим повелеваю: поддержать инициативу правительства, обязующую всех целителей иметь занятость не менее полставки в государственных медицинских учреждениях, а минимальную нагрузку установить на уровне двадцать часов в неделю. Подпись императора прилагается, — Леонова отложила приказ в сторону и обвела нас взглядом.

— Ничего не понял. Можно простыми словами? — попросил Анненков. Хвала Асклепию, я не один такой! Хотя, радоваться тому, что я опустился до уровня Ярика совершенно нелепо.

— Иными словами, теперь все целители, ведущие частную практику в кабинетах и клиниках, обязаны проводить время в государственной больнице, чтобы не потерять право на работу с пациентами. Исключение касается разве что семейных целителей. Разумеется, вы можете вести частную практику, но для начала стоит согласовать часы работы.

Разумное решение проблемы! Государство сохранило общедоступные больницы и озаботилось, чтобы последние целители не разбежались по частным клиникам, а заодно и частично вернуло тех, кто уже ушёл. Таким образом, государственные больницы однозначно выживут. Того и гляди, мы даже закрытые отделения заново откроем!

Такое событие вызвало волну обсуждения даже в нашем коллективе. Мы спорили о будущем медицины и новых возможностях, пока Леонова не разогнала нас по рабочим местам. Дёма с Лией ушли на приём пациентов, а мы с Анненковым остались в отделении.

— Всё, конец частным клиникам. По крайней мере, в Дубровске точно, — заключил Ярик.

— Это ещё почему? — решил я поспорить с этим утверждением.

— А кто в них будет работать? Минимум полставки в больнице, а потом бежать ещё полставки или даже целую отрабатывать в клинике? И потом, тот же «Империал» в подвешенном состоянии. Кому достанется клиника, если Ягудин и его сын погибли?

Знал бы ты, друг, как работают врачи в моём мире! Сначала в поликлинике ведут приём, а потом едут в частные кабинеты. И не жалуются, потому как и так лечить некому, да и заработать хочется на достойную жизнь.

— «Империал»? Закроется, что же ещё! Я слышал, Вельский уже договорился с парочкой целителей о переходе.

— Что, и перебежчиков обратно примет? — удивился Анненков.

— Нет, эти уже уехали из города. Проситься к Вельскому им не позволяет чувство вины, да и не возьмёт их никто, а в больницу идти работать они считают ниже собственного достоинства.

— Ник, а ты что решил? Попробуешь к Вельскому устроиться? — неожиданно поинтересовался Ярик.

— Там и без меня есть кому работать, — отмахнулся я. — К тому же, Владислав Гаврилович всерьёз подумывает о том, чтобы закрыть клинику и ограничиться обычным кабинетом.

— Ну, вот! Что я и говорил, у нас теперь ни одной частной клиники не будет.

— А зачем, если все врачи принимают в больницах, а если тебе нужно персонально вопрос решить, то можно обратиться в частный кабинет? Конечно, я почти уверен, что рано или поздно кто-нибудь, да откроет новую клинику, но не сейчас.

— С чего ты взял?

— Закон Вселенной. Порядок возникает из хаоса, а затем снова стремится к нему, чтобы пройти полный круг. Мы существуем, словно в песочнице, в которой скульптор строит целые цивилизации, а затем рушит их взмахом руки, чтобы построить что-то новое.

— Ник, тебе точно надо было на философский поступать, а не в целители идти. Или это старость? — ухмыльнулся Ярик.

— Оба утверждения имеют право на жизнь, — туманно ответил я, не вдаваясь в подробности.

Приказ вступал в силу лишь с нового года, поэтому у нас оставалась пара месяцев, чтобы адаптироваться к новым условиям. Отделению предстояло сильно измениться. Например, Тихоновна с Жаровым всерьёз засобирались на пенсию.

— Вот оно мне это всё надо в семьдесят два года? Никакой благодарности. Вот брошу всё, и буду розы на даче выращивать. Весь двор засажу, выйду на крылечко и буду чай пить с самовара и розами любоваться, — заявила Тихоновна, когда очередной пациент вывел её из себя.

— Анфиса Тихоновна, примите от меня сердечную благодарность, — спохватился мужчина, сидевший с букетом цветов в руках. Он протянул целительнице розы и вынул из внутреннего кармана пиджака конверт.

— Александр Гаврилович, перестаньте, иначе в следующий раз будете искать другого целителя.

— Так я же хотел выразить свою признательность…

— Признательность нужно выражать отношением и уважением к специалисту, а деньги ваши — это пустое. Мне достаточно платят за работу, и можете поверить, я не бедствую. А розы люблю живые, которые растут в земле. Знаете, от этих роз, которые через пару дней завянут, у меня самой сердце сжимается, поэтому подарите их лучше более молодой и менее впечатлительной барышне.

Ещё позже распространилась другая новость: на место Леоновой заведующим отделением приходил Юрий Александрович Шеншин. С ним мы были хорошо знакомы и пересекались несколько раз, поэтому я рассчитывал поговорить с ним о частичной занятости после выпуска. Я принял решение не тянуть кота за хвост, а сразу брать дело в свои руки, и направился к Шеншину, когда тот появился в больнице, чтобы согласовать детали.

— Николай, не держите на меня зла, но у меня все ставки уже заняты, — развёл руками мужчина.

— Как так? Всего пару дней, как закон вышел, а ставки уже заняты.

— Ну, вот смотри: я пришёл работать на полную ставку, потому как заведующему отделением нельзя иметь меньшую нагрузку. После окончания стажировки остаётся Завьялов, к тому же, у меня полно старичков. Да, Анфиса Тихоновна и Афанасий Ильич выходят на заслуженный отдых, но прибавятся тот же господин Вельский и остальные, кому мотаться по городу совсем не с руки. К тому же, в этом году придут новые стажёры, которых нужно учить.

Вот тебе и озаботился заранее. Похоже, меня опередили ещё до того, как я мог что-то изменить. А что, на тёплое местечко всегда была очередь. Это было так в моём мире, справедливо это и здесь.

— В крайнем случае, я тебя пристрою, — успокаивал меня Шеншин. — Место найдётся всем, но я буду признателен, если ты попробуешь устроиться в отделение «скорой». Им нужны молодые ребята, которые будут мотаться по вызовам, и которые ещё в состоянии перенести ночные смены. Да, там немного больше нагрузки, потому как приходится много двигаться, но у тебя всего полставки, так что эта работа не будет в тягость.

— Думаете, меня возьмут? Я ведь стажировался в отделении, а у них немного другая кухня. К тому же, туда берут с опытом работы, а не зелёных новичков.

— Не вижу проблем. Николай, вы уже не раз доказывали, что способны действовать быстро и принимать взвешенные решения. Вы помогли спасти господина Митрофанова, оказали помощь господину Арбузову на охоте… Кто знает, сколько ещё непростых ситуаций у вас было? Я лично буду ходатайствовать перед Аристархом Феофановичем, чтобы он принял вас. К тому же, в «скорую» принимают тех, на кого можно положиться. Вы ведь понимаете, что там любая ошибка может быть фатальной? Это в отделении зачастую неправильные диагнозы и решения можно исправить, а в экстренных ситуациях нужно действовать быстро, решительно и верно. Любая оплошность, и можно потерять пациента. Поэтому, например, Завьялова я бы не стал рекомендовать в это отделение. Скажу даже больше, из всего вашего потока, работавшего в отделении, вы — единственный, кого я со спокойной душой отправляю в «скорую». Анненков тоже хорош, но в нём я не уверен.

— Благодарю за высокую оценку моего профессионализма.

Перспектива работать в отделении скорой помощи вызывала у меня двоякие ощущения. С одной стороны, это интересно и действительно важно. В этом мире «скорая» была устроена чуть иначе, но принцип оставался тем же. По сути, они объединили скорую помощь и неотложку в одно отделение и занимались не только больными, кто был на грани жизни и смерти, но и ходили по вызовам. С другой стороны — это не совсем то, к чему я привык, поэтому буду чувствовать себя не в своей тарелке. Хотя, мне ли в первой привыкать к переменам? Справлюсь!

Последние месяцы стажировки пролетели, словно одно мгновение. Настал тот день, которого я ждал с таким волнением.

— Анфиса Тихоновна, осталась только ваша подпись, — произнёс я, протягивая документы заведующей отделением.

— Николаша, как же так? — с грустью произнесла женщина. — Молодые хорошие целители уходят, а кто остаётся? Старая полоумная бабка, которой уже давно пора отдыхать на пенсии где-нибудь за городом, вдалеке от шума и столичной суеты?

— Бросьте, Анфиса Тихоновна, вы ещё всем нам фору дадите!

— Куда там! — отмахнулась женщина и поставила размашистую подпись под моим заявлением. — Удачи тебе, Коленька, на новом месте.

— А у меня для вас сюрприз. Будете на шаг ближе к своей мечте.

— Николаша! Ну, ты-то куда? — нахохлилась женщина. — Знаешь ведь, что я не люблю подобное.

— Это вам точно понравится! — я вышел из кабинета и вернулся с двумя мешками, на дне которых скрывался мой подарок. — Это саженцы таёжной розы — редкий вид, выведенный нашими умельцами. Они устойчивы к морозам, и больше вас не разочаруют тем, что вымерзнут зимой или во время весенних заморозков. А как они цветут… Не буду говорить, пусть будет для вас сюрпризом. Следующей весной всё сами узнаете.

— Спасибо, Коленька! — просияла женщина. — Пожалуй, это самый лучший подарок в моей жизни.

Я вышел довольный тем, что мне удалось хоть немного отблагодарить человека, который столько сделал для Николая Павлова, в теле которого я теперь нахожусь.

В этот же день состоялась торжественная церемония награждения отличившихся выпускников. Нас собрали в общем зале академии для вручения дипломов и наград. Даже из Яра-на-Светлице приехал какой-то важный чиновник, чтобы поздравить нас с окончанием учёбы. Он очень спешил, поэтому посвятил нам пару напутственных слов и умчался по более важным делам.

Когда на сцену вышел Михайловский, сердце невольно ёкнуло, потому как я снова вспомнил о Татьяне. За эти месяцы боль утраты немного притупилась, но вспыхнула с новой силой, стоило увидеть её отца.

За это время Пётр Николаевич сильно постарел. Видно, что гибель дочери подкосила его здоровье: он сгорбился, волосы поседели, а глаза утратили прежний блеск. И всё же сегодня его голос звучал громко и торжественно:

— Благодарю всех студентов, которые прошли этот длинный путь длиной в шесть с половиной лет. Четыре года учёбы в стенах академии, полгода теоретической подготовки и два года стажировки помогли вам стать теми, от кого теперь зависит здоровье и жизни окружающих. Я призываю вас быть решительными, милосердными и постоянно оттачивать свои навыки, ведь любое умение ослабевает, если им не пользоваться.

Михайловский взял небольшую паузу, а на сцену вышла девушка с медалями в руках и стала рядом с ректором.

— Насколько вы знаете, указом императора присуждается вручение малых медалей Асклепия тем студентам, которые отличились в ходе учёбы. Пусть эта малая медаль станет отправной точкой для вашей блестящей карьеры целителей, а через пять лет вы заслужите уже полноценную серебряную медаль за безупречную работу!

Пока Михайловский называл фамилии достойных, я прокручивал в памяти годы обучения и стажировки. Так вышло, что я оказался в этом теле уже в самом конце обучения, а до этого Николай достойно учился чтобы продолжить семейное дело, поэтому мне здорово повезло, иначе моих собственных знаний для этого мира оказалось бы недостаточно. То, что я отлично закончил обучение, во многом и его заслуга.

Толчок локтем в бок заставил меня оторваться от мыслей и повернуться к Анненкову, который усердно пихал меня в бок.

— Иди давай! — прошипел Ярик, кивнув в сторону сцены.

— Павлов Николай Александрович! — ещё раз громко произнёс Пётр Николаевич обведя взглядом зал.

Мне тоже полагается медаль? Пусть малая, но всё равно приятно. Я подскочил с места и поспешил на сцену, провожаемый взглядами однокурсников.

— Ник так усердно работал, что уснул на вручении! — не упустил повода пошутить у меня за спиной Лукин, но я оставил его выпад без внимания. Это тот самый случай, когда лучше проигнорировать его, как пустое место, чем оказывать честь и своим ответом давать лишние очки репутации шутнику.

Я поднялся на сцену, принял медаль из рук девушки и крепко пожал руку Михайловскому.

— Поздравляю, ты заслужил! — произнёс Пётр Николаевич, отойдя от микрофона, чтобы его слышал только я. — Мне было бы отрадно иметь такого зятя, как ты. Жаль, не сложилось. Удачи в будущем! Не задирай нос и помни о главном предназначении целителя. И ещё, не хочешь попробовать себя в преподавании? Знаю, что опыта пока маловато, но начинать всё равно придётся с аспирантуры, а там и опыт появится.

— Благодарю за тёплые слова и заманчивое предложение, но я пока не готов к научной и преподавательской работе, — признался я. — Мне хочется быть там, в самой гуще борьбы за людские жизни, поэтому пока откажусь.

— Твоё право, — согласился Михайловский, приняв мой отказ.

После торжественного вручения медалей и дипломов мы собрались у входа в академию компанией, которой стажировались.

— Ну, что, пора прощаться? — произнесла Лия, невольно поёжившись, словно от холодного ветра. Девушка машинально прикрыла руками животик, словно хотела защитить ребёнка от холода. — Спасибо вам, мальчики, за эти годы. Мне было приятно находиться рядом с вами.

— Всё-таки уезжаешь? — произнёс Дёма с надеждой, что девушка изменит своё решение.

— Да, это мой осознанный и окончательный выбор. Оставаться здесь мне не стоит, — Свердлова перевела взгляд на меня, словно хотела поблагодарить за данный ей полгода назад совет. — Обойдёмся без неловких сцен. К тому же, мне уже пора на поезд. Увидимся!

— Давай я хотя бы с чемоданом помогу, тебе ведь нельзя тяжести носить в таком положении! — вызвался Завьялов.

— За это буду благодарна.

Дементий умчался за Лией, а Ярик подошёл ко мне и попросил посмотреть медаль.

— Что это за металл такой? Точно не золото, но и на серебро не похоже, — Анненков вертел в руках медаль и не мог понять из какого металла она сделана.

— Это нейзильбер, — объяснил я.

— Чего, блин?

— Нейзильбер. Сплав меди, цинка и никеля. Очень крутая вещь, более прочная и долговечная, чем серебро и дешёвая.

— Лучше бы медицинское золото взяли, было бы символичнее, — отозвался Ярик, вернув мне награду.

Анненков умчался на вечеринку в честь окончания учёбы, но я отказался от этой идеи. Мне совершенно не хотелось веселиться, да и сейчас у меня были совсем другие планы — я хотел заглянуть в кабинет отца и оценить план работ. Всё это время мне никак не удавалось добраться туда, а сейчас самое время подумать о благоустройстве рабочего места. Не буду же я принимать пациентов в старом пыльном помещении? А за два года там наверняка скопилась куча грязи.

Прежде чем уйти, я бросил прощальный взгляд на академию и не смог сдержать улыбки. Очередная страница завершена. Впереди новая жизнь и новые вызовы!

От автора: Дорогие друзья! Благодарю вас за горячую поддержку! Первая книга серии завершена, а я приглашаю вас читать продолжение истории, которое уже доступно на сайте. Но прежде чем вы перелистнёте последнюю страницу этой книги и погрузитесь в продолжение, хочу попросить вас оставить пару добрых слов в комментариях или поставить «сердечко», если ещё не сделали этого. Это реально мотивирует! Спасибо за всё!