Прирожденный целитель. С чистого листа

Глава 15 Подводные камни

Ягудин убит? Мысли кружились в моей голове и никак не укладывались в осмысленный ряд. Кто мог проникнуть в его дом, перебить охрану и всех, кто там находился? И почему это случилось аккурат после того, как были получены доказательства его вины? Ни за что не поверю, что это чьё-то возмездие, которое так неудачно совпало с раскрытием преступления. Не иначе, как Ягудин — далеко не вершина злодейского айсберга, и его решили уничтожить, чтобы он не выболтал ничего лишнего. Но ведь Вожак рассказал как всё было! Или Ягудин предвидел такой вариант, и заведомо сливал ему ложную информацию, чтобы не выдать остальных участников сговора? Кажется, нас снова опередили, но теперь мы даже не представляем кто за этим стоит.

Когда мы с Лёней ехали домой, я не проронил ни слова, думая о том, что это ещё не конец истории. Да, нам удалось вычислить и разоблачить виновника наших бед, но за ним кто-то стоял. И этот человек не остановится на достигнутом. Не получилось с Ягудиным — он попытается с другим человеком. Вот только кого этот серый кардинал выберет в качестве новой пешки?

Утром, когда я спустился позавтракать, казалось, что голова набита соломой. Лёня сослался на занятость и куда-то умчался, даже не притронувшись к пище, а я сидел за столом и делал вид, что слушаю рассказ тёти Тони о хлопотах, которые свалились на неё в Берендеевке, а сам плавал в своих мыслях.

Что связывало меня с этой семьёй? Они ведь мне не родные, и я могу со спокойной душой строить жизнь, не оглядываясь ни на кого. Но что такое семья? Это поддержка близких, это родной дом, куда возвращаешься после побед и неудач, это общая радость и печаль. Семья — нечто большее, чем родная кровь и схожий набор генетического кода. Это команда, это общие цели, это причина, которая заставляет сердце сжиматься от радости и печали. Да, бывает, что незнакомые люди помогают больше, чем родные, которые даже не проявляют интереса к судьбе члена семьи, но Павловы были не такими.

В той, прошлой жизни, у меня не было семьи. Я был совершенно одинок и пытался скрашивать своё одиночество обществом кота и друга — такого же ненужного никому старого ворчуна.

Мне казалось, что Вселенная, или по чьей милости я попал в тело Николая Павлова, дала мне шанс прожить жизнь иначе. Почувствовать что такое семья. Да, мне достался взбалмошный братец и убитая горем мать, к которым я не чувствовал той неразрывной привязанности, какую должен был чувствовать брат и сын. Но они были моей новой семьёй. И даже тётя Тоня, болтая с полным ртом и заламывая руки при каждом восхищении, вызывала у меня улыбку. Я не просто так попал в это тело и начал новую жизнь. Видимо, Вселенная решила, что Николаю Павлову ещё рано отправляться на покой, и его жизненный путь должен продолжиться.

— Николаша, ты совсем ничего не ешь. Что-то случилось? — заволновалась мать.

Я словно очнулся от полуденной дрёмы и перевёл взгляд на свою тарелку, где покоилась нетронутой рисовая каша с тыквой, в центре которой томился почти растаявший кусочек сливочного масла.

— Прошу прощения, немного задумался, — ответил я, взял ложку и зачерпнул немного каши с края тарелки, где она была не такой горячей.

— И о чём же? — поинтересовалась тётка.

— О том, что теперь у нас всё будет хорошо. Чёрная полоса для семьи Павловых осталась позади, теперь всё изменится.

Разве могу я их оставить? Отойти в сторону и позволить жестокому миру растоптать и развеять даже воспоминания о том, что существовали такие люди, как Павловы? Нет, я порву любого, кто станет у нас на пути. Потому что мы не выживем в этом мире поодиночке. Потому что мы нужны друг другу. Наконец, потому что иначе нельзя.

— Николаша, можешь меня провести на поезд? — попросила тётя Тоня. — Я и так у вас засиделась, а ведь дома нужно хозяйством заниматься.

— Да что вы, оставайтесь! Можете совсем к нам перебираться. Матери спокойнее, когда вы рядом, да и нам всем не так скучно. Дом большой, для вас точно найдётся свободная комната.

— А кто за огородом следить будет? Там, поди, посохло всё! Кстати, приезжайте вы ко мне на выходных. Ты с Лёней поможешь урожай собрать, а Галя заодно развеется немного. Знаешь, на природе голова быстро очищается от всяких тяжёлых мыслей.

— А что, это хорошая идея, — подхватил я.

— Ладно, пора выходить, а то опоздаем. Поезд ждать не будет.

Добираться до вокзала пришлось на автобусе, потому как станция находилась за чертой города. Путь занял у нас полчаса времени, но ведь ещё нужно было достояться в кассу за билетом.

Пока тётя Тоня стояла в очереди, я оглядывался по сторонам. Глаза разбегались от большого количества людей: обливающиеся потом важные люди в костюмах, девчонки в коротких шортиках и маечках, семьи с шумными детьми… И все они куда-то спешат! Некоторые пассажиры тащили большие чемоданы на колёсиках — эти явно собрались в дальний путь. Были и те, кто тащил полные сумки, из которых торчали коробки с приобретёнными в Дубровске товарами — явно жители окрестных деревень, которые приезжали в город, чтобы скупиться.

На какое-то мгновение мне показалось, что я увидел в толпе знакомое лицо. Хотя, не показалось! Вон тот тип в дорожной одежде с большим туго набитым рюкзаком был в точности похож на Алексея Юрьевича Турова. Вот только что ему здесь делать? Настоящий Туров наверняка сейчас не отходит от Митрофанова, да и одевается совершенно не так, но и в совпадения я не верю.

Мужчина беспокойно озирался по сторонам, но меня не заметил. Он направился к кассам междугороднего сообщения, где людей было поменьше.

Я бросил взгляд в сторону очереди, где стояла тётя Тоня, а потом посмотрел на график движения поездов. В принципе, успеваю посадить тётку на электричку до Берендеевки, а затем сесть на поезд, чтобы пообщаться с Туровым. До начала рабочего дня остаётся не так много времени, но придётся отпроситься на пару часов. Что-то мне подсказывает, что это он, и поведение целителя больше похоже на бегство из Дубровска. А не гибель Ягудина побудила мужчину экстренно менять место жительства?

— Николаша, что ты завис? Я уже справилась! — оторвала меня от наблюдения тётя Тоня.

— Да так, увидел своего коллегу по работе. Сейчас вас на электричку посажу и справлюсь о его здоровье.

Минут через десять тётка успешно разместилась на свободном месте в электричке, я помахал ей рукой и направился к кассам. По счастливой случайности у меня появился реальный шанс оказаться впереди неизвестного нарушителя спокойствия в нашем маленьком славном городе. Всё это время он был впереди, но до Турова я доберусь раньше!

— Билет до Яра-на-Светлице, пожалуйста, — попросил я, заглянув в окошко. — Если можно, в седьмой вагон.

Номер вагона был выбран не случайно, потому как именно туда направился Туров. Получив заветный билет, я помчался к поезду, который уже собирался продолжить путь. Провожающие торопились поскорее покинуть его, чтобы не задерживать отправление.

— Живее! — поторопила меня проводница, протягивая руку за билетом.

Я был последним пассажиром, который вошёл в этот вагон, потому как за моей спиной дверь закрылась, по составу пронеслась сначала первая волна, затем вторая, а после поезд потихоньку покатился вперёд, набирая скорость.

Я оказался в вагоне-купе и немного растерялся. Как мне искать беглеца? Заглядывать в каждое купе? Двери могут быть закрыты. К счастью, мне на выручку пришла та самая проводница. Девушка раздавала пассажирам чистое постельное бельё, а я следовал за ней и пытался высмотреть своего знакомца. А вот и он! К счастью, едет пока один.

— Алексей Юрьевич, какая встреча! Тоже путешествуете?

Я нырнул в купе перед тем, как Туров успел закрыть дверь.

— Вы обознались… — бросил мужчина и поспешил отвернуться.

— Как же? Ошибки быть не может!

— А, это вы, Николай, — рассеянно пробормотал целитель, повернувшись, чтобы рассмотреть моё лицо. Мне показалось, он заметно напрягся, когда узнал собеседника.

— Решили сменить место жительства?

— Да нет, просто деловая поездка, — промямлил мужчина, стараясь ногой задвинуть свой массивный рюкзак дальше под столик.

— Никак за новой порцией яда собрались? — задав этот вопрос, я пристально следил за поведением Алексея Юрьевича, желая увидеть его реакцию.

— Не понимаю о чём вы.

— Зато я теперь всё прекрасно понимаю. Знаете, бывает такое, что в одночасье находит озарение. Вот именно в тот момент, когда я увидел вас на вокзале, мне всё стало ясно. Я едва не попался на очередную удочку, решив, что всё это безобразие было делом рук Ягудина, но после того, как их поместье зачистили буквально за считанные минуты после разоблачения, я понял, что здесь работают куда более серьёзные люди.

— Ты лезешь куда не следует совать свой любопытный нос, — одёрнул меня Туров.

— А у меня был выбор? Я невольно стал участником этого замысла. Сначала как жертва, а теперь как человек, который спутывает планы. Знаете, гибель Ягудина заставила меня переосмыслить реальную картину происходящего. И знаете что я понял?

— Мне плевать, — ответил Туров и отвернулся к окну.

— А я так не думаю. Уверен, вам будет очень интересно услышать то, что я сейчас скажу, ведь это относится непосредственно к вам. Званый ужин у Митрофанова. Бутылка с ядом морокрута. Бокалы были наполнены у вас, Вельского и Митрофанова. Изначально всем показалось, что хотели отравить Валерия Николаевича. Даже он сам так решил и с радостью переманил своего спасителя на службу. И ведь Олег Артемьевич поразительно легко отпустил вас!

— К нему перешли пятеро целителей из клиники Вельского, «Империал» не нуждался в кадрах, так что мой уход восприняли вполне нормально. А я просто не хотел конкуренции. У Митрофанова я был единственными и незаменимым целителем, а Валерий Николаевич мог оценить мой профессионализм по достоинству, щедро оплачивая труд.

— Хорошая версия, она могла бы быть правдой, но ей мешает кое-что. Послушайте дальше! Затем мне показалось, что Ягудин пытался отравить Вельского, чтобы убрать конкурента, но немного позже я понял истинный смысл случившегося. Мне никак не удавалось понять кто же подмешал яд в бутылку, но когда я вычислил отравителя, открылась настоящая картина.

— С чего вы взяли, что он был именно в бутылке? Может, яд подмешали Митрофанову в бокал? — отозвался Туров, несмотря на своё нежелание участвовать в этом разговоре.

— Исключено. Тогда бы слуга Митрофанова не пострадал. Именно поэтому яд был в бутылке. Но разлили из неё всего три бокала: вам, Вельскому и Митрофанову. И вот в чём был истинный смысл: вы хотели убить Вельского, чтобы Ягудин стал монополистом в сфере медицины, а Митрофанову нужно было показать от какой судьбы вы его спасли, а заодно втереться в доверие. Нет смысла рушить торговую империю, которой владеет Валерий Николаевич, иначе конкуренты поднимут голову, а справиться с ними будет не легче, чем избавиться от сорняков на поле — постоянно будут прорастать новые после того, как старые выдрали с корнем. Куда проще контролировать самого монополиста, и эта миссия была возложена на вас. Как личный целитель Митрофанова, вы должны были постоянно находиться рядом и влиять на его решения.

— У вас нет доказательств, — спокойно произнёс мужчина.

— Верно, я не знаю наверняка, лишь предполагаю. Вот только мне кажется, что в этот раз мои предположения верны на все сто процентов. Но те люди, которые уничтожили Ягудина, знают правду наверняка, и они идут за вами. Вы ведь поэтому решили покинуть Дубровск и бежите со всем добром?

— Зачем вы это всё рассказываете мне, если я и сам это прекрасно знаю? — хмыкнул Туров.

— Затем, что это вы добавили в бутылку яд, который привёз из Центральной Азии Ягудин-младший. Благодаря своему опыту, вы отлично знали что делать и смогли эффектно обыграть ситуацию. Но это не единственное ваше преступление. Два года назад именно вы отравили моего отца, только я не совсем понимаю как, ведь он никогда не выпивал.

— А с чего вы взяли, что это единственный способ ввести яд в тело? — поинтересовался Алексей Юрьевич, вынув из рукава исписанную узорами деревянную трубку. — Хотите я покажу как мне удалось это сделать?

Не дожидаясь моего ответа, Туров поднёс трубку к губам и выстрелил в меня дротиком. Я не успел даже дёрнуться, когда он со звоном ударил мне в грудь, вот только ничего не произошло.

Я запустил руку под пиджак и нащупал во внутреннем кармане оберег, который подарила мне Прасковья Ивановна на той неделе. Сам не знаю почему я до сих пор таскал его с собой. Хотя, должен признать, что он реально меня спас, хоть и сработал не так, как ожидалось. Нужно поблагодарить женщину при возможности.

Я вынул застрявший дротик из пиджака и отбросил его в сторону. Мне нужно добраться до Турова до того, как он выстрелит второй раз.

В дверь купе постучали, что было совсем не вовремя.

— Я занят! — заорал целитель, но дверь уже отъезжала в сторону.

— Презент для господина Турова от доброжелателей, — произнесла разносчица, заталкивая тележку с угощениями внутрь купе. На вершине столика располагался массивный коробок, в которых обычно возят торты.

— Увезите это прочь! — закричал Туров, подскочив с места, но ничего не подозревающая женщина уже потянула за ленточку, сдерживающую коробку. Мне оставалось лишь оттолкнуть её в сторону, вывалиться в коридор и захлопнуть за собой дверь. Прозвучал оглушительный взрыв, от которого перехватило дыхание и заложило уши. Мощная взрывная волна толкнула меня в спину, подхватила и буквально вышвырнула в распахнутое настежь окно поезда.

Я рухнул в густую траву и покатился вниз по склону, удаляясь от железнодорожного полотна. За счёт густой растительности падение немного смягчилось, но всё равно его сложно было назвать мягким. Последнее, что я успел сделать, бросить все силы на регенерацию собственного тела, а затем перед глазами потемнело.

Не знаю сколько я находился в беспамятстве, но какое-то странное чувство заставило меня открыть глаза. Необычный запах в сочетании со странными звуками, доносившимися издалека, вырвали меня из пелены беспамятства. Где я? Как я сюда попал, и что вообще произошло? Вокруг бревенчатые стены, над головой соломенная крыша, а в воздухе витает целая палитра запахов свежеиспечённых блинов, парного молока, мяты и каких-то знакомых целебных трав.

Последнее, что я помню — как мощная взрывная волна выталкивает меня в приоткрытое окно. К счастью, поезд шёл на небольшой скорости, иначе меня бы просто размазало по земле, или куда я там рухнул. Попытался пошевелить руками, но почувствовал боль и решил пока не особо геройствовать.

Первым делом погрузился в изучение собственных тел. На энергетическом плане дела обстояли неважно: часть важнейших каналов левой руки разорвана, энергетические потоки с трудом циркулируют по телу из-за многочисленных «выбитых» узлов. Такое впечатление, что всю эту схему взяли и хорошенько вытрусили, а часть элементов при этом попросту выпала и потерялась.

Нечего и думать о том, чтобы восстанавливать физическое тело, пока не наведу порядок здесь. Словно электрик, решивший взяться за починку новогодней гирлянды, я двигался от одного энергетического узла к другому, активировал каждый и старался наладить работу. Да, работа эта небыстрая, но куда мне спешить? Остаток энергии я направил на стимуляцию тех частей тела, где сеть удалось полностью восстановить. Запустил там регенерацию и почувствовал как стало покалывать в ногах. А ведь до этого я совершенно их не чувствовал. В правой руке тоже чувствовалось жжение. Это хорошо, значит, заживает.

Собравшись с силами, я запустил диагностику физического тела и едва не ахнул. Такое впечатление, что меня не просто выбросило взрывной волной из движущегося поезда. После изучения своего состояния я бы сказал, что мной тормозили: на теле десятки ссадин и кровоподтёков, левая рука ушиблена, кожа на ногах содрана, сотрясение мозга и неполный вывих шейных позвонков. Просто букет проблем, которые нужно решить. К счастью, хотя бы часть из них мне удалось исправить, но приходить в себя я буду ещё долго.

В памяти всплыли последние воспоминания. Да, мне удалось вычислить истинного убийцы Александра Павлова. Теперь я точно знаю, что это был Туров, пусть он и действовал на приказу Ягудина. Никто даже не попытался отыскать след от прокола дротика на теле отца, да и попробуй его отыщи, если регенерация делала своё дело.

Увы, привлечь к ответственности этого негодяя не удастся, хотя он и так ответил сполна. Не поверю, что после такого мощного взрыва Туров мог выжить. Если через дверь купе меня так приложило, то что говорить о нём, если целитель оставался в самом эпицентре взрыва? Всё-таки серый кардинал и здесь успел. Пусть я его опередил на считанные минуты, свидетеля он устранил, а значит, доказать что-то будет куда сложнее.

— Пришёл в себя, касатик? — послышался мягкий приятный голос старушки. — А я уж думала, не выхожу. Ну, и крепкий ты, оказывается! Никак из одарёнышей?

Я осторожно повернул голову и скривился из-за накатившей боли. Понадобилось немного времени, чтобы приловчиться делать это без последствий. Передо мной стояла старушка, которой Тихоновна в дочери годится. Женщина была одета просто, по-деревенски, но опрятно. Лишь на фартуке виднелись свежие пятна.

— Что со мной случилось? — прошептал я.

— А мне покуда знать? Думаю, тебе известно больше моего. Тебя нашли в паре десятков шагов от поезда. Мужики говорят, что сначала решили, будто помер, но как заметили, что дышишь, сразу потащили сюда.

— А что с остальными?

— А мне откуда знать были там остальные, или сам ты там оказался? Я ведь из дома почти не выхожу. Разве что целебные травы собираю по весне, да валежник, а всё остальное мне добрые люди приносят.

— А вы — местная знахарка, если я правильно понимаю?

— Она самая! — подтвердила мои догадки женщина. — Аграфена меня звать.

Подумать только! Эта знахарка смогла меня выходить, несмотря на то, что у неё совершенно нет дара. Одними отварами и мазями справлялась! Разумеется, помогла моя регенерация, но не настолько, чтобы затянуть раны и вылечить все повреждения.

— Стоп! А сколько я провалялся вот так? — поинтересовался я, чувствуя подвох.

— Природа лечит постепенно, ей торопиться некуда. Вот как вчера принесли с самого утра, так целые сутки и лежишь, касатик. А я всё ждала, когда же глаза откроешь. Видно ведь, что на тебе, как на собаке всё враз заживает.

Сутки! Выходит, сейчас уже вторник. Тихоновна, наверно, лютует и места себе не находит, да и дома наверняка волнуются из-за моей пропажи. Целой рукой я потянулся к карману и понял, что меня переодели.

— Ты это ищешь? — поинтересовалась Аграфена, кивнув с торону стула, на котором находилась моя верхняя одежда. — Не волнуйся, всё на месте. Себе ничего не взяла. Даже перстень твой в карман положила. Уж извини, пришлось снять, потому как руки у тебя отекли, а он палец уж слишком сдавливал.

— Телефон. Мне нужно сделать звонок, — пробормотал я.

— А это уже вряд ли удастся, — ответила целительница и достала из кармана моего пиджака аппарат. Точнее, то, что от него осталось. От удара телефон превратился в искорёженную кучу пластика, стекла и металла. Связаться с кем-то из целителей нет никакой возможности, ровно как и вызвать помощь из города. Похоже, я застрял тут надолго.