Прирожденный целитель. С чистого листа

Глава 21 Дуэль

Выходит, предсказание всё-таки сбылось, и я понёс тяжёлую потерю. Может, тогда мне стоит прислушаться и ко второму пророчеству, которое касалось смертельной опасности? С другой стороны, а как понять откуда стоит ждать этой самой опасности? Я ведь не предсказатель и не знаю где упаду, а то бы соломки подстелил.

Значит буду жить так, как считаю нужным, но стараться не переть на рожон. Первым делом после работы я отыскал адрес Михайловских и отправился к ним, чтобы выразить соболезнования.

— Простите, а как ваша фамилия? — поинтересовался хозяин дома, встретив меня у ворот. — Лицо знакомое, а фамилии не припомню.

— Я — Николай Павлов. Мы были знакомы с вашей дочерью, и я хотел бы…

— А, Павлов! Татьяна все уши прожужжала о вас. А когда ей нужна была помощь, вас не оказалось рядом. Уходите, пожалуйста, я не хочу никого видеть.

— Но я…

— Уходите! — отрезал Михайловский, захлопнув дверь перед самым моим носом.

Если бы я знал, какая опасность грозит Татьяне, то бросил бы всё и попытался её спасти, или отговорить от поездки. Но я не прорицатель и не могу всего знать, да и время отматывать назад мне не под силу.

Только на следующий день я узнал о прощальной церемонии, которая должна состояться через пару часов и отпросился у Тихоновны. Я не поехал к дому Михайловских, а присоединился к процессии сразу на кладбище, где располагались усыпальницы.

Проститься с Татьяной пришло много людей, многие из которых знали её по работе в школе. И у всех были только тёплые воспоминания об этой солнечной девушке. Заметив меня среди толпы, её отец направился мне на встречу. Неужели снова потребует уйти? Я понимаю его горе, но не понимаю почему он пытается обвинить меня во всех бедах.

— Николай, верно? — произнёс Пётр Николаевич.

— Всё так.

— Я хочу перед вами извиниться за вчерашнее. Думаю, вы понимаете, что я был не в себе. Не берите в голову, вы невиновны в смерти моей дочери. Вина за гибель Танечки полностью лежит на мне.

— Что вы такое говорите? — попытался остановить я Михайловского, но тот поднял руку, призывая к молчанию.

— Я знаю что говорю. Татьяну убили по моей вине. Ещё месяца три назад, в конце учебного года, мне стали поступать требования покинуть пост ректора академии, но я не собирался оставлять дело всей своей жизни. Чего только не случилось за это время: поджог главного корпуса, побитые окна, анонимные доносы и попытки оклеветать моё имя. Но этот шаг перечёркивает все остальные. Думаю, её хотели напугать. Возможно, пытались похитить, чтобы шантажировать меня, но дочери удалось вырваться от похитителей. А сегодня мне во двор подкинули голову лошади. Это была её лошадь, Валькирия. Это последнее предупреждение от этих мерзавцев для меня, но я пойду до конца. Ради справедливости и ради дочери.

Слова Михайловского произвели на меня глубокое впечатление. Выходит, эти мерзавцы совершенно не боятся действовать открыто. Но зачем им убирать с должности Петра Николаевича?

— Скажите, а есть кто-то, претендующий на ваше место? — поинтересовался я.

— В том-то и дело, что нет! — отозвлася мужчина. — В полиции мне уже задавали этот вопрос, но реальность такова, что в случае моей отставки на роль ректора никто не может претендовать. У нас попросту нет человека, который бы соответствовал требованиям к этой должности — то возраст не позволяет, то стажа недостаточно.

Михайловского позвали для проведения церемонии, и он поспешил откланяться.

— Николай, ещё раз прошу прощения за вчерашнее и благодарю за то, что пришли. Думаю, Танечке было бы приятно видеть вас.

Обратно на работу я вернулся в подавленном настроении. Я никак не мог оправиться от утраты Михайловской и мысли, что неизвестные продолжают терроризировать город, а полиция только разводит руками.

— Всё, Ник, дожили! — выпалил Ярик, ворвавшись в ординаторскую. Анненков плюхнулся в кресло, закинул ногу за ногу и объяснил причину своего поведения. — Меня вызвали на дуэль.

— Кто? — машинально спросил я, не придавая особого значения словам друга. Мало ли что там заявляют пациенты в порыве чувств, а затем приносят извинения? Выдерживать выпады пациентов — это тоже часть работы целителя, с которой приходится мириться.

— Я! — торжественно заявил Дементий, появившись на пороге ординаторской.

— Дуэль? — переспросил я, всё ещё отказываясь верить в то, что услышал. — Вы совсем с ума посходили?

Я тут ломаю голову, пытаясь понять как остановить волну преступлений в городе, здесь люди гибнут, а они ерундой занимаются. К чему тогда удивляться, что в Дубровске нет порядка? Я с трудом поборол жгучее желание подняться и прямо здесь надавать обоим охламонам по шее, но разве от этого кому-то станет легче? Пора уже брать свои эмоции под контроль, а то гормоны в молодом теле начинают брать надо мной верх, а это никуда не годится. Чтобы выжить в этом мире и занять достойное место в обществе, нужна холодная голова.

— Ник, не пытайся нас отговаривать! Наши противоречия не разрешить пустыми словами. Пусть нас рассудит поединок, — с неожиданной экспрессией выпалил Завьялов.

— Надо же! Наш Дёмушка к двадцать третьему году жизни вылупился из яйца, и у него прорезался голос! — не переставал куражиться Анненков, который явно не воспринимал намерения парня всерьёз. — Ладно, Ник! Действительно, что ты взъелся? Хочет человек дуэль, он её получит. Вот только как драться будем? Мы же целители. Предлагаю тогда уже на шпагах или на пистолетах, а то как-то несолидно будет, если мы станем соревноваться кто быстрее заживит разбитую коленку или вылечит насморк. Где ты найдёшь две одинаково ободранные коленки у разных людей?

— Будем драться на кулаках, как настоящие мужчины! — заявил Дёма.

Решимость этого парня действительно меня удивляла. Раньше Завьялов от одного слова «дуэль» втянул бы голову в плечи и побледнел, как мел, а теперь вот сам вызывает обидчика и жаждет крови. Причина в этом явно непростая, и я догадывался о её происхождении. Неужели Ярик подкатывал к Свердловой и тем самым нанёс оскорбление чувствам Завьялова? Вряд ли. Я знаю Ярика — пусть он и неудержимый ловелас, но Лия явно не в его вкусе.

— Господа, я так понимаю, между вами возникло недопонимание, но я хотел бы разобраться в причинах, которые толкнули вас на такой серьёзный шаг. Дём, можно тебя на минуту?

Я взял парня за рукав и вывел в коридор. Мы отошли на порядочное расстояние от палат и поста медсестры, чтобы наш разговор никто случайно не подслушал.

— Ты что творишь? — с ходу попытался я осадить парня.

— Отстаиваю честь своей девушки.

— И в чём это заключается? В агрессии по отношению ко всем, кто ей делает замечания? Ладно бы кто-то пытался её оскорбить, но ты ведь даже на Тихоновну сорвался, когда та отчитывала Свердлову.

— А пусть ведёт себя подобающе и не повышает голос! — парень упёрся рогом и отказывался меня слышать.

— Да если на вас не повышать голос, вы же тут всех пациентов угробите. Стажировка заканчивается, вам скоро выходить полноправными целителями, а вы до сих пор детские ошибки делаете. Нужно не обижаться на замечания и не воспринимать в штыки, а работать. Прежде всего, работать над собой.

— Пусть кричат на меня, я мужчина, и смогу выдержать психологическое давление. Но повышать голос на свою девушку не позволю, — упорствовал парень.

— То есть, когда она не была твоей девушкой — пожалуйста. Так, выходит?

Завьялов засопел, не торопясь отвечать на мой вопрос. Судя по затянувшейся паузе, он и не собирался это делать.

— Хорошо, с Аненковым что?

— Лия высказала ему по поводу того, что он гуляет каждую неделю с новой девушкой, а тот сказал, что она такая же. То есть, назвал её ветреной, понимаешь?

— А какое вам дело до Анненкова? Ну, гуляет себе человек — его право. Я его позицию не разделяю, но и запрещать не собираюсь. Как его близкий друг, я беседовал с ним, но Ярик меня не услышал. Теперь, как твой друг, я беседую с тобой, но ведь та же проблема — ты меня не слышишь.

— Он оскорбляет мою девушку!

— Погоди, фактически Ярик не оскорбил её, а если сделал это, то только после того, как вы нанесли ему равноценное оскорбление. К тому же, Лия действительно меняет парней, как перчатки. Ты вообще знаешь о том, что она в положении?

— Ещё одно слово, и я также вызову тебя на дуэль! — пригрозил Дёмушка.

— Слушай, если бы это помогло вставить тебе мозги, я бы с удовольствием согласился, но тут есть риск выбить остатки разума, поэтому я не буду упорствовать.

В этот момент к нам подошла Лия и взяла Завьялова за руку.

— О чём вы тут общаетесь? Настраиваешь Дёму против меня? — казалось, Свердлова была готова прожечь меня взглядом насквозь. — Дём, ну, так ты учти, что Ник — близкий друг Анненкова, и наверняка будет на его стороне. Задумайся!

— Нам не о чем больше разговаривать, — отрезал Дементий таким тоном, словно со мной общался не стажёр дубровской больницы, а сенатор Древнего Рима, принимающий у себя по меньшей мере послов греков или египтян.

Больше я не пытался вразумить стороны. Хотят начистить друг другу лица — пускай. Чем бы дети ни тешились, лишь бы последствий не было. Может, и нужно дать им выплеснуть излишки адреналина, чтобы оба успокоились.

Дуэль пришлось проводить вечером, потому как все участники мероприятия оказались заняты. А что эти горячие головы себе думали? Хорошие целители всегда заняты. Тем более, что уже на этапе подготовки дуэли возникли сложности.

— Нет, Ярик, я не могу быть одновременно и секундантом, и целителем на дуэли, — запротестовал я, когда Анненков обратился ко мне с такой просьбой.

— А как тогда быть? Дуэль уже через пару часов, а у меня никого нет на примете, кто может быть секундантом. Или целителем вместо тебя. Других друзей у меня нет, а Жаров уже пообещал Завьялову, что будет целителем с его стороны.

Я не смог сдержать улыбки, когда вспомнил реакцию Афанасия Ильича на просьбу Дёмушки побыть целителем на его дуэли. Таких отборных ругательств от наставника я ещё никогда не слышал, а фразы «ходячие противопоказания» и «продукты врачебной ошибки» были самыми цензурными из услышанного.

От души пройдясь по умственным способностям обоих дуэлянтов, Жаров немного успокоился, а немного подумав, даже согласился.

— Вы же, бестолочи, там друг друга поубиваете, а мне потом с кем работать? Я вас зря, получается, два года всем премудростям учил?

Целители для дуэли у нас нашлись, а вот с секундантами проблема оставалась нерешённой. Я не особо торопился помогать парням в этом деле, но Завьялов до того разошёлся, что готов был вцепиться в горло Ярику прямо в больнице, поэтому нужно было срочно решать вопрос чести и закрывать тему. И тут мне на ум пришла хорошая идея.

Я решил проведать брата и его друга по несчастью Мухомора. Они лежали в одной палате и понемногу восстанавливались, но Тихоновна уже планировала выписывать их на днях.

— Как дела, бойцы? — поинтересовался я у них, зайдя в палату.

— Сегодня вечером нас ждёт свобода! — просиял брат. — Правда, сказали потом ещё три дня ходить на процедуры в отделение, но пара часов времени несравненно лучше, чем торчать здесь целый день без дела.

— А я вам нашёл занятие на вечер, — перешёл я к цели своего визита.

— Вот я говорил, что брат никогда не приходит просто так! — выпалил Лёня. — Нет бы хоть раз, хотя бы из чистого любопытства, я уже не говорю о переживании за родного человека, зашёл узнать как самочувствие.

— Что-то ты слишком витиевато разговаривать начал, — наигранно нахмурился я и приложил руку ко лбу Лёни. — Никак тебя по голове били и мозги на место вставили?

Мухомор хмыкнул, наблюдая за семейной сценкой, а брат обиделся из-за того, что победа в этой словесной перепалке ушла от него и проворчал:

— Выкладывай, что за дело?

— Нужно побыть секундантами на дуэли у двух пациентов.

— А мы тут причём? — задумался Муха. — Мы же бойцы вроде, да и то, сейчас не в форме.

— Так я же вас прошу секундантами побыть, а не сражаться на этой дуэли, будь она неладна!

— А дерётся кто? Надеюсь, не ты? — забеспокоился брат. — Хотя, после клуба я уже ничему не удивлюсь. Так и вижу: недовольный пациент вызвал своего целителя на дуэль из-за того, что тот неправильно срастил ему кости.

— И уделал его одной уцелевшей рукой, потому что целители не бойцы, — добавил Мухомор.

— Вот сегодня вечером и проверим. Как раз двое наших ребят будут драться.

— Чего? — лица обоих ратников вытянулись от удивления. — Ты хочешь сказать, что нас ждёт дуэль целителя против целителя?

— Именно! А вам предлагаю побыть секундантами. Надо же соблюдать формальности.

— Слушай, да я готов заплатить, чтобы посмотреть на такое, а тут ещё бесплатно зовут, — заржал Муха.

— В общем, мы согласны, — с важным видом заявил Лёня, но я знал, что его тоже распирает от смеха.

Стоило мне выйти из палаты, парни заржали так громко, что стекла едва не затряслись от смеха.

— Так, кому это там смешно? — возмутилась Тихоновна, проходя мимо. — У нас там Павлов с Мухиным лежат? Отлично! Раз смеются, значит, действительно можно выписывать.

Вечером, сразу после работы, мы отправились на край города, где на специально обустроенной тренировочной площадке должен был пройти бой.

— Дерёмся, до первой крови? — предложил Анненков.

— Нет, дуэль будет длиться до тех пор, пока стоять на ногах не останется лишь один из нас, — заявил Дёмушка.

— То есть, ты хочешь, чтобы я уложил тебя на лопатки? — нахмурился Ярослав.

— Это мы ещё посмотрим кто будет праздновать победу, — решительно отозвался его противник.

Парни разошлись на десять шагов и замерли, ожидая команды.

— Начали! — одновременно заорали Лёня с Мухиным, когда секундная стрелка добежала до нужной отметки.

Противники сошлись в бою, и с первых секунд стало понятно, что это противостояние станет легендарным.

Завьялов широко замахнулся, отведя руку далеко за голову и помчался на противника, а Ярик без труда уклонился от предсказуемой атаки и замахал руками в надежде попасть по Завьялову. В итоге его кулаки рассекали воздух, не подпуская Дементия ближе, но больше не приносили никакой пользы.

Наконец, оба дуэлянта поняли, что их тактика не приносит пользы и решили сменить подход. Ярик перехватил руку Дёмы и зарядил ему в печень, а тот скривился от боли и попытался уйти в клинч, но вышло это так неловко, что могло показаться, будто они обнимаются.

— А-а! — Ярик заорал от боли и оттолкнул от себя Завьялова. — Он укусил меня за щёку!

На лице парня действительно алели следы от зубов, оставленные Дёмой.

— Парни, серьёзнее! — попытался образумить их Лёня. — Иначе это можно посчитать нарушением дуэльного кодекса.

— Да это вообще не драка, — подхватил Жаров, который всё это время оставался совершенно невозмутимым. — Девчонки в гимназии и то лучше дерутся. Скорей бы деменция меня доконала, может, я забуду эту дуэль и не буду испытывать такого стыда от присутствия здесь всю оставшуюся жизнь.

Бой продлился недолго. Воспользовавшись замешательством соперника, Анненков перекинул Завьялова через бедро и уложил его на лопатки. При падении Дёма рассёк затылок и получил лёгкое сотрясение мозга. Секунданты немедленно прекратили бой, а мы с Жаровым поспешили на выручку.

Мне практически ничего не пришлось делать, потому как Ярик уже сам обезболил место укуса и запустил регенерацию мягких тканей. Парочка синяков, оставленных на теле пальцами Завьялова тоже не могли считаться серьёзными ранами.

Дементию, конечно, досталось больше: разбитая губа, рассечённый затылок, сотрясение… Да, в обычном бою повреждения были бы на порядок больше, но для неискушённых бойцов и это казалось катастрофой.

— Парни, мне за вас даже стыдно, — произнёс я, с трудом сдерживая себя, чтобы не улыбнуться.

— Хоть кто-то здесь разделяет моё мнение! — подхватил Жаров. — Помню дуэли в молодости. Что-то были за поединки? Земля покрывалась коркой и трескалась от нестерпимого жара, когда повелители стихий призывали огненные смерчи, и содрогалась от мощных ударов ратников. Тогда каждый удар, каждое мгновение могло стать последним в жизни дуэлянта, и целителю приходилось неотрывно следить за его здоровьем, но не вмешиваться до конца поединка, чтобы не нарушить кодекс. Сколько отважных парней теряли сознание и были на грани жизни и смерти, лёжа у меня на руках! Вот это были дуэли! А это — тётки на рынке за место в очереди сильнее дерутся, чем эти оболтусы.

Мы невольно заслушались опытного целителя, который решил поделиться своими воспоминаниями и замолчали. Первым тишину нарушил Рома:

— Слушайте, я придумал отличный бизнес-план! Мы откроем свой бойцовский турнир, только легальный, в участвовать в нём будут только целители и предсказатели. Если техничные бои привлекали большое внимание и деньги, только представьте, сколько зрителей мы соберём на этом цирке!

— Хорошая идея, жаль только, что нельзя, — ответил я, отрицательно покачав головой. — Но если бы дали добро, спрос был бы просто невероятный. Да ладно, я бы и сам участвовал, чтобы нервы после рабочей смены успокоить. Вы представить себе не можете как некоторые пациенты выводят!

— Нет, тебя пускать в октагон нельзя, — запротестовал Лёня. — Если ты против Берса целую минуту продержался, то половину целителей голыми руками на куски порвёшь, а на таком подиуме не нужны кровь и боль — нужна красивая картинка.

Домой мы возвращались на такси. Пришлось вызвать две машины, чтобы поместились все желающие, да и дуэлянты несмотря на публичное примирение, пока не были готовы ехать в одной машине.

— Ник, мы тут с Мухой решили Ардатьева проведать. Пойдёшь с нами? — неожиданно предложил брат, когда мы уже сели в машину.

— Обязательно! Только давайте не сегодня, потому как у меня уже сил нет куда-то идти. Тем более, я обещал Петру помочь, а силы у меня уже не нуле.

— Ну, так на выходных хотя бы, — предложил Мухомор. — Нам-то всё равно заняться нечем после закрытия клуба.

— Лучше бы работу себе нашли, — отозвался я.

— Так, помнится, ты нам кое-что обещал, — прищурился Лёня, пытаясь спровоцировать меня на разговор.

— Не «нам», а тебе.

— А куда я без своего закадычного друга Мухомора? Он ведь пропадёт совсем!

— Ладно, придумаю что-нибудь, — ответил я. — Кстати, Рома, ты машину водить умеешь?

— Спрашиваешь? Да я лучший водитель во всём Дубровске. Ни разу штрафы не выписывали.

— Это потому, что ни разу не догнали! — гыгыкнул Лёня.

Да уж, с кадрами напряжёнка, но придётся работать с кем есть. Ничего, прорвёмся! Шагая домой, я поймал себя на мысли, что всего за один день испытал целую гамму сильнейших эмоций и не сорвался. Что это: эмоциональное выгорание или ментальная броня, которой неизменно обрастает каждый человек, сталкиваясь с сильными эмоциональными потрясениями? Окажись на моём месте тот, прежний Николай, его жизненного опыта могло бы не хватить для того, чтобы справиться со свалившимся грузом. Но теперь в этом теле живёт Николай из другого мира, и я непременно справлюсь, потому как иного выхода попросту нет.