Приключения Марси (СИ)

Глава 25

Ушла я из академии раньше, чем закончилось последнее занятие, пообещав профессору прийти завтра на работу пораньше. Терло махнул рукой, и я с легким сердцем сбежала во второе общежитие, где уселась на окне, на котором любила сидеть еще кошкой, и ждала появления Сили. За окном быстро темнело, что делать, зима стояла за дверью, и я уже должна была сменить шкурку, стать мохнатым шариком и вымогать еду в два раза больше, потому что студенты обожали пушистую меня в два раза сильней. Э-эх… Кстати, шубку себе я так еще и не купила, да и сапожки все те же с тонкой подошвой. И чего я не умыкнула обувь у Эланы? Хотя… В Призрачной долине гораздо теплей, так что может и не было у хозяйки моего тела нормальной обуви. А еще надо шапочку и рукавички, а еще шарфик и несколько кофточек. И шерстяных платьев и юбок не забыть. Ого! Так мне моей зарплаты не хватит. Вот это минус, кошкой я о таких вещах даже не задумывалась.

Я выглянула в окно, отсюда не было видно дороги к подъезду, как из комнаты Сильвии, зато неплохо просматривалась академия. Студенты уже вовсю выходили на улицу. Силя все никак не показывалась, а может я ее просто проглядела. Затем увидела Джара Криса и невольно улыбнулась. Он остановился, поднял голову и посмотрел на окна моей каморки, там еще горел свет, потому что профессор Терло пока не покинул аудиторию. Джар немного постоял и вернулся в академию. Кин не появлялся, должно быть уже ждет меня под кабинетом, ну и пусть ждет, сам виноват. Затем я снова расплылась в улыбке, вспоминая злого, даже не так, очень-очень злого ректора, который пошел другим путем и официально вызвал меня в кабинет. Сначала он разговаривал спокойно, потом более раздраженно, а затем и вовсе стал похож на закипающий котел, только что пар из ушей не шел. Я спокойно развалилась на своем стуле и смотрела в потолок, время от времени окидывая злющего лорда скептическим взглядом, пока он читал нотацию об отсутствие на рабочем месте, потом о фривольном поведении, потом об этике в общении со студентами, потом тряс меня за плечи, требуя ответа, где я была и чем занималась. Я его цапнула, чтобы не забывался. После этого ректор сел на край стола и устало спросил:

— Что я тебе сделал?

— Забрал книгу, — снизошла я до первого ответа за весь его монолог.

— А чем занималась со студентом Аерном? — тут же ухватился за мою неожиданную разговорчивость хитрый лорд, полностью игнорируя причину моей обиды.

— Тебе скажи, еще тоже захочешь, — усмехнулась я, нагло глядя ему в глаза.

— Исчезни, — рявкнул ректор, полыхнув синими искрами из глаз. Я с достоинством покинула кабинет, и за спиной что-то разбилось о стену.

От приятных воспоминаний меня отвлекло все более оживающее общежитие. Студентки разбредались по комнатам, с интересом поглядывая на меня. Сильвия вошла вместе с Мисси и Поллин. Они о чем-то болтали, не видя меня. Я спрыгнула с подоконника, потянулась, разминая тело, и, не спеша, направилась к своей хозяйке. Мисси я кивнула, а Поллин полностью проигнорировала, с ней у меня теперь на всю жизнь война. Я кошка добрая, а память у меня долгая и злая, так что, дорогая злюка, пш-ш. Майс удивленно посмотрела на меня и закрыла рот, открытый было для приветствия. Силька радостно улыбнулась и поспешила открыть свою комнату.

Первым делом я направилась к шкафу, достала коробку и придирчиво осмотрела свою шкурку. По крайней мере, один раз ее точно доставали и положили не слишком аккуратно. Я укоризненно взглянула на Сильвию, и она стыдливо покраснела.

— Марси, ты же запретила магией себя чистить, а в ручную не всегда время есть, — сказала она.

— Молчи, злыдня, — ответила я. — Магией ты меня взорвешь или по ветру развеешь, а вручную ты просто ленишься. Лентяйка. — Затем подняла голову и позвала. — Хебер, где ты там, хрыч бородатый?

Сильвия покачала головой, состроив осуждающую мордашку, и сбежала за шкаф ставить чайник. Я недовольно постучала ногой по полу и уперла руки в бока. На потолке зашуршало, и на стол спрыгнул собственной персоной домовой второго общежития.

— Ты чего орешь, бестолочь хвостатая? — спросил он, зевая. Потом почесал где-то под бородой и спрыгнул на пол, вырастая на глазах.

— Хебер, дело у меня к тебе, важное-важное, — сказала я и сунула ему в руки коробку со своей кошачьей тушкой.

— Апчхи, — чихнул борода. — Ну и пылища.

— Вот-вот, — согласно кивнула я. — Ты бы присматривал за мной, а? Пыльку там убирал, чистил, проветривал, а то ведь того и гляди моль полетит. Слышишь, Хебер, в твоем прекрасном хозяйстве и моль.

— А-а-а, хитрая твоя харя, — хрипло засмеялся домовой. — На гордость мою домовитую взять решила. Ты пойми, хвостатая, тут ведь дело такое. Хозяйство мое, — он развел руками, — вот оно, за ним я исправно слежу. А шкура твоя, то дело личное, а потому платное.

Я возмущенно захлопала глазами. Ты посмотри на этого прохиндея, еще и мзду требует. Домовой поставил коробку, залез на стул и сидел, болтая ногами, в ожидании моего решения. Я попыхтела, поугрожала взглядом, прислушалась к грохоту за шкафом и сдалась, все одно от недотепы никакого толка, одни расстройства.

— Что хочешь-то, хрыч бородатый?

— Денег мне не нать, — ответил Хебер, натягивая на лицо деловитое выражение. — Ты мне пирожков от Бидди принеси, очень она вкусные пироги печет. А еще уговори ее со мной встретиться, нравится мне она, мечта, а не домовиха.

— А-ай, борода, вон ты куда метишь, — засмеялась я, радуясь, что легко отделалась. — Ты смотри, Бидди-то не кошка ласковая, она женщина строгая.

— Знаю, — вздохнул Хебер и потер бок. Значит, попал уже под гнев домовихи.

— Ладно, Хебер, поговорю с ней. Пирогов принесу, а ты мою шкурку чисти ежедневно, — улыбнулась я.

— По рукам, — просиял борода, прихватил мое тельце и исчез.

Я с облегчением вздохнула. Кому-кому, а хрычу этому я доверяла. Домовые они же такие, раз за дело взялся, значит, добросовестно будет исполнять. Главное, не обмануть его, иначе может навредничать. Потому мне просто необходимо уговорить Бидди встретиться с ним, а там она сама разберется, что с бородой делать, она домовиха боевая. А пирогов возьму попозже или завтра. Ночевать, кстати, у себя буду. Ормондт так еще и не выпросил прощения. А орать я и сама могу, особенно по весне. Такие знатные рулады, бывало, выводила. Потом Силька шепнет Джаровым заклинанием и все, как рукой сняло, опять я хочу только жрать. Джар-р-р… При мысли о моем спасители как-то сладко заныло в животе.

— Марси, ты есть будешь? — спросила моя недотепа.

— Чай свой давай, поем у ректора, — решила я. — Так, чтоб голод перебить. А то, что у тебя там есть. Сейчас еще и Нарв заявится, да?

— Ага, — кивнула моя Силя. — Он за тебя сильно переживал, все себя корил, да ругал, что потащил тогда в склеп.

— Пусть успокоится, мне все нравится, — призналась я.

Сильвия вышла из-за шкафа и грустно посмотрела на меня.

— Ты не хочешь обратно в свое тело, — Силя не спрашивала, она все прекрасно поняла.

— Силь… Пока не хочу, — созналась я. — Может, когда надоест человеческая жизнь. У меня же столько приключений в жизни не было ни разу. Ну, соседку в нашей деревне обворовала, ну, с кошаком подралась, ну, злюке под дверь нагадила. А сейчас я столько мест новых увидела, столько людей новых узнала. А видела бы ты мой замок! Обязательно на каникулах съездим. — Я даже заулыбалась от того, как мне понравилась моя идея.

— Это не твой замок, Марси, это ее замок, — Сильвия указала на тело.

— Мой! — рассердилась я. — И замок, и тело, и вообще. Если я сказала мое, значит, мое! А будешь спорить, не увидишь, как ночью туман светится. Силька, дуреха ты моя, ты себе не представляешь, как это красиво!

— Значит, съездим и посмотрим, — улыбнулась Сильвия и вернулась на свою малюсенькую кухню, но я успела заметить в ее глазах слезы.

Переживает… Эх, жалко мне ее, но себя жальче. Как же мне от всего этого отказаться? А мои коты? Да, где я еще таких найду? И они же со мной не только для того, чтобы воспользоваться моим желанием, даже Кинан. Я им нравлюсь, точно знаю! А кого своим котом выбрать, не знаю. Ой, мама Феня, вот проблем бедной кошке привалило. Ну, ладно, котов много не бывает, пусть пока будут. По моим понятиям все правильно, а по человечьим полная ерунда. Я кошка умная, потому на ерунду внимания не обращаю, так-то.

В дверь постучали. Я пошла открывать, заранее улыбаясь. Сейчас как раз было время Нарвиса. Распахнув дверь, я уже приготовилась, любя, уколоть долговязого добрым словом, но все шутки, которым я все-таки немного научилась, замерли на моих губах. Улыбка, так и застыла, как приклеенная, и я зачарованно уставилась в горящие глаза Кинана Нейса. Неосознанно попятилась, успев подумать, что надо закрыть дверь. Но успела сделать только один шаг, Кин шагнул ко мне, первым делом, сминая губы жестким поцелуем. Затем заметил мое пальто, взял его, натянул на меня, потому что я все еще прибывала в глубоком ступоре и вывел из комнаты Сильвии.

— Марси, там Нарв пришел? — крикнула моя недотепа, быстро подошла к двери и неуверенно позвала. — Марсия, ты разве уже уходишь?

Это меня привело в себя, и я начала вырываться. Нейс, кажется, особо не замечал сопротивления. Он прижал меня к себе и уверенно шел вперед.

— Пусти, Кин, пусти, — извивалась я. — Мне к Сильвии надо, я потом с тобой встречусь.

— Я тебе, конечно, верю, киска, — ответил он, — но ждать я больше не намерен.

В коридоре появился Нарвис. Он удивленно смотрел на происходящее.

— Нарв, помоги! — крикнула я, и долговязый скинул сумку с плеча, направляясь к нам.

Кин вскинул руку, даже не глядя, и волна силы смела Нарвиса, откинув на стену. Закричала Силя, из комнат начали выглядывать девчонки, кто-то из парней поднимался с первого этажа узнать, что за шум. Нейс легко расчистил себе дорогу, закинул меня на плечо и обернулся на входе, когда вслед ему кинулся охранник.

— Еще одно движение, и я спалю здесь все, — добродушно пообещал Кинан.

Охранник неожиданно послушался уже не моего кота, и не сдвинулся с места. Нейс, опустил меня на землю, очень даже ласково погладил по щеке, мастерски избежав моих зубов, поправил волосы, щелкнул пальцами, и я лишилась голоса. Затем снова взвалил на плечо и понес в темноту. Вырываться я перестала, сообразив, что настроен мой бывший кот решительно. Возьмет и заморозит, а мне это совсем не понравилось еще в моем недавнем прошлом. Заметив, что я успокоилась, Кин снова поставил меня на землю, обнял за талию и повел дальше. Очень хотелось спросить, куда мы идем, но отсутствие голоса как-то не способствовало общению.

— Я скоро освобожу тебя, киска, потерпи немного. Ты не оставляешь мне выбора, — тихо сказал Нейс.

Наш путь закончился возле небольшого домика, который я никогда раньше не видела. Его назначение для меня было непонятно. Впрочем, когда мы вошли, Нейс сделал небольшой пас, и на столе зажглись свечи. Нас ждал стол, сервированный на двоих, немного в стороне висел в воздухе один из призраков-подавальщиков. Через прозрачную руку было перекинуто белоснежное полотенце. Он важно поклонился и замер, ожидая, когда мы сядем.

— Не сегодня, дружище, — сказал ему Кинан. — Моя дама не в настроении, потому оставь нас наедине. И никому не слова, как договаривались.

Призрак разочарованно поник, даже обиженно на меня посмотрел и растворился в воздухе. Нейс помог мне снять пальто, отодвинул стул, предлагая сесть, а затем вернул голос.

— Как видишь, все не так страшно, да? — невесело усмехнулся он, садясь напротив.

— Что ты хочешь, Кин? — спросила я, нервно передернув плечами. Дверь явно заперта, а окошек в этом домике как-то не предусмотрели.

— Поговорить, киса, только поговорить, — ответил он, открывая накрытое крышкой блюдо. — Твоя любимая рыба. Молока или вина?

Я недовольно посмотрела на него, но теперь деваться, действительно, уже некуда. И молока мне сейчас совсем не хотелось.

— Вина, — сказала я, свято веря, что нам сейчас станет весело, и мы покинем этот дом, чтобы немного почудить, а там я и сбегу.

— Да, вино сейчас будет кстати, — кивнул Кин.

Мы, молча, выпили. Рыбу я недолго гипнотизировала. Едой не разбрасываюсь, потому ужин все-таки состоялся. Наверное, Нейс ждал чего-то другого. Готовился бедный, старался. Но ведь дело-то уже сделано, решение принято, что он еще хочет? Бутылка с вином пустела быстро, но хмелела я одна. Кинан посматривал на меня совершенно трезвым взглядом. Когда с ужином было покончено, я откинулась на спинку стула, вытерла руки и рот и пристально взглянула на бывшего кота. Вино приятно согревало изнутри, а свечи так таинственно мерцали… Поняла, что любуюсь им, когда Нейс встал и шагнул ко мне. Легкий рывок, и я уже стою, стиснутая такими знакомыми руками. Стул оглушительно грохнул за моей спиной, не выдержав резкого движения. Я зачарованно наблюдала, как Кинан склоняется ко мне. Кусаться и царапаться не хотелось, поэтому я просто отвернулась, тихо попросив:

— Не надо, кот.

— Мне плохо без тебя, — ответил он, целуя мои волосы. — Ты мне нужна.

— У тебя уже есть… — начала я, но Кин не дал договорить, завладев моими губами.

— Для меня существуешь только ты, киска, никого больше не хочу, — и снова целует, а у меня кружится голова и только одно желание, я так хочу ответить ему, но все еще помню, что он чужая территория, а бороться и драться за эту территорию я не хочу.

— Кин, остановись, ты не мой, — голова немного прояснилась, и теперь я пытаюсь вырваться.

Нейс подхватывает меня на руки, несет в густой сумрак, и опускает на неширокую кровать, которая стоит в углу, скрытая темнотой.

— Малышка, прошу тебя, всего год, подожди меня всего год, а потом делай что хочешь, — шепчет он, скользя губами по шее.

— Кин, ну, пожалуйста, — сил для сопротивления все меньше, потому что он так хорошо знает, что надо делать, чтобы я перестала думать вообще о чем-либо. — Ки-ин, — это уже почти стон, потому что моя броня дает трещину.

— Я люблю тебя, киска, — шепчет он. — И я тебя никому не отдам. Веришь?

Кошачьи боги, дайте мне сил противостоять этому наваждению. Помогите противостоять его напору, потому что я все больше вспоминаю, что я кошка. Но я ведь уже человек, и то, что происходит, неправильно.

— Кот, ох, кот, — выдыхаю я, когда его рука оказывается под подолом.

Нейс гладит мою ногу, поднимаясь все выше, целует, увлекая все дальше, и голова совсем перестает слушаться меня.

— Киска, моя киска, — произносит он севшим голосом, ненадолго прекращая целовать. — Помурлыкай для меня, Марсия. Я так люблю слушать твою песню.

— Кин, — задохнулась я, подаваясь к нему. — Кинан.

Платье ползет с плеч, а горячие губы Нейса все рисуют узоры на обнажающейся коже… Зачем все это? Ведь завтра я снова убегу от него. Последняя здравая мысль мелькает и растворяется в первом сладостном стоне…

Дверь взорвалась под натиском бешеной силы, разлетелась в щепы, и в проем влетело сразу несколько светлячков, заполнив сумрачное пространство дома неярким мерцанием. Я завороженно смотрела, как в домик входят лорд Ронан, Алаис Бриннэйн, Джарлат Аерн, Нарвис, охранник, кто-то еще. Смотрела, как резко вскакивает Кин, загораживая меня собой. В его руках искрятся сгустки силы. Нейс больше всего сейчас был похож на хищника, защищавшего свое логово. Алаис делает едва заметный пас, и Кин падает, повязанный заклинанием по рукам и ногам. Ормондт не сводит с меня глаз, Джар тоже. В глазах ректора гнев. В глаза Джара прячется столько всего, что я не выдерживаю и отворачиваюсь. Аерн перевел взгляд с моего полуобнаженного тела на поверженного приятеля, который изо всех сил стремится освободиться. Нарвис быстро подошел ко мне и поднял с кровати.

— Испугалась? — спросил он, и я гулко сглотнула, чувствуя, как пересохло во рту. — Все закончилось, пойдем.

Как закончилось? Да ведь только началось! И опять меня остановили на половине пути, сейчас, когда я уже начала мурлыкать. Не могли прийти раньше или позже, но почему именно сейчас?! У-у-у, ненавижу всех котов вместе взятых. Я вырвалась из рук Нарва, прошла мимо ректора, остановилась рядом с Джаром, бросив на него оценивающий взгляд. Потом тряхнула головой и вышла из домика.

— Студент Нейс, — донесся до меня обжигающий холодом голос ректора. — Вы больше никогда не подойдете к госпоже Коттинс.

— Вас это не касается, — голос Кина звенел от ярости.

— Касается, — все так же, чеканя каждое слово, ответил Ормондт. — Марсия находится под моей личной защитой. То, что вы можете ей предложить порочит честь порядочной леди. Повторяю, вы должны оставить эту девушку в покое. А за ваше поведение и угрозы во втором общежитие, вы отправляетесь на сутки в карцер. Увести.

Я перестала прислушиваться и пошла дальше. Нарвис догнал меня, накинул пальто и обнял за плечи.

— Спасибо, Нарв, дальше мы сами, — Джарлат перехватил меня у долговязого.

Тот спорить не стал, но пошел рядом. Джар несколько недобро взглянул на него, и Нарвис, махнув рукой, ушел обратно к Сильвии.

— Он тебя обидел? — спросил мой спаситель.

Кровь еще клокотала, и я порывисто обернулась к молодому лорду.

— Поцелуй меня, Джар, — потребовала я.

Первая обняла и прижалась к нему, потянувшись к губам. Но тут же за спиной раздался ледяной голос.

— Я бы не стал этого делать.

— Катись к псу под хвост, Ормондт, — ответила я, продолжая тянуться к Джару, поднявшего глаза на ректора.

Меня моментально выдернуло из рук Аерна и кинуло к ректору. Сразу полыхнул портал, и я приземлилась на полу ректорского дома. Ну, все, это предел! Так обращаться со мной, со мной! Да я ему… Вскочила с пола и рванула к двери. Выскочила на улицу, оглянулась и побежала к себе в общежитие. Ну, ты у меня еще попляшешь, лорд Хамло.

* * *

Моя комнатка встретила меня стерильной чистотой, порядком и домовым Оли, развалившимся на кровати. Я мельком взглянула на него, а потом сделала то, что так часто делала Сильвия, запустила сапогом вдоль всей комнаты, затем отправила в полет второй, стянула пальто и, раскрутив его над головой, запустила в сторону стула. Стул обалдел от подобной встречи с предметом моего гардероба и рухнул в обморок, утянув за собой и пальто. Я стремительно прошла к кровати, бухнулась на нее, буркнув:

— Привет, Оли, двигайся.

— Хулиганишь? — сурово сдвинул брови домовой.

— Надоели, — коротко ответила я, и Оли откинулся на соседнюю подушку.

— Поня-атно, — протянул он. — Мне вот тоже.

Мы полежали молча, глядя в потолок. Домовой тяжело вздохнул, я тоже. Потом вздохнула я, и теперь Оли поддержал меня. Потом мы отвернулись друг от друга и снова вздохнули.

— Вот чего ему от меня надо, если все время держит на расстоянии? — вопросила я пустоту.

— Дурак, потому что, — ответила пустота голосом домового.

— То гладит, то за шкирку берет и шипит, — продолжала жаловаться я. — А еще книгу отобрал, а она моя!

— Харя противная какая, — поддакнула опять пустота.

— Вот-вот, — кивнула я.

— А я ему говорю, убери рапиры, в конце концов, а то об колено переломлю и с глаз долой выкину, — пожаловалась пустота все тем же голосом Оли. — А он говорит, рискни, я тебе бороду отрежу.

— Пес блохастый! — возмутилась я.

— Вот-вот, — согласилась пустота.

Мы повернулись с домовым лицом друг к другу и печально вздохнули, потом опять отвернулись.

— А этот, — начала я, — в свой замок водил, с родителями познакомил, а отец его меня избранницей назвал. Вот, что это значит?

— Замуж позвать хочет, — отозвались из-за спины.

— Я уже там была, мне не понравилось, — ответила я. — А он нравится, даже помурлыкать для него хочется, а он…

— Чтоб их чирьяками окидало, — посуровел домовой, и мы опять повернулись друг к другу лицом.

— Правильно, — кивнула я, и мы с Оли сели на кровати.

— А у меня самогоночка есть, вчерась наварил, будешь? Могу корень валерианы подкинуть, — предложил домовой.

— Не, она меня уже не берет. Неси свою само-чего-то-там, — согласилась я, соображая, что бы это значило.

Домовой исчез, но вскоре вернулся, таща бутыль чуть ли не с себя ростом. Я помогла поставить ее на стол, и Оли снова исчез. Вернулся с банкой солений, салом и дымящейся картошкой. Посуду взяли мою, и разлили по кружкам, потому что ничего другого питейного у меня не имелось.

— Чтоб им пусто было, а нам хорошо и радостно, — провозгласил домовой, поднимая кружку. Да-а, достали домового, раз такие тосты говорит.

— Точно, — поддакнула я, и мы выпили.

Это было не вино, совсем не вино. Вкус странный, но мягкий, зато крепость… Я закашлялась, и Оли сунул мне ложку соленых грибочков, чтобы закусила. В голове сразу зашумело, и я некоторое время приходила в себя. Домовой покачал головой. Ну, не привыкла я к этой самодряни. А потом пошло, как маслу, и мы, перебивая друг друга, изливали свои горести. Потом Оли пел похабные песни, потом пела я, что знаю. Потом мы пели вместе, очень громко и очень старательно. Затем домовой притащил гармонь, и мы еще пели и плясали, не обращая внимания на стуки в дверь и в пол.

— Я их слушал, теперь пущай они меня слушают, — ревел пьяный, но разудалый домовой. — Жги, кошка!

— Ой, жгу, миленький, — орала я, от души топоча ногами по полу, пытаясь воспроизвести деревенские пляски. — И чтоб их всех пес задрал!

— А и верно, — гоготал Оли. — А рапиры я его все одно переломлю об колено.

Я остановилась, проникаясь окончательно духом дурноватого и бесшабашного веселья.

— Идем! — крикнула я.

— Куда? — опешил домовой, остановив кружку у самого рта.

— Мстить! — огласила я.

— Идем, — кивнул он.

Оли подал мне мою кружку, мы выпили и направились к двери. Пол вообще издевательски качался, и домовой решил сегодня же ночью дом переделать. Мы ударили по рукам, подошли к двери, и она сама распахнулась. Прикрыв для верности один глаз рукой, чтобы разглядеть наглеца, который вторгся в мои владения, я опознала ректор. Тот скрестил руки на груди, скептически вскинул бровь и с интересом рассматривал, как мы с домовым не даем друг другу упасть.

— А это он со мной мяукал, — сдала я ректора со всеми потрохами.

— Он?! — изумился Оли. — Ну, я тебе, шкодник, — он потряс кулачком. — Спать честным людям не давали, ишь ты, котяра мартовский. — Затем приложил ладошку к губам и громко прошептал. — Кошка, так это же ректор.

— Он, — я торжественно кивнула и упала в руки Ормондта, потому что домовой меня больше не поддерживал, он грохнулся на свой упитанный зад, изумленно икнув.

Лорд Ронан окинул внимательным взглядом комнату, остановился на бутыли самогона, теперь еще и хмыкнув скептически.

— Представление окончено, — провозгласил он неизвестно кому, — можете расходиться, господа преподаватели. А с вами, госпожа Коттинс, мы поговорим позже.

— Я с тобой вообще не разговариваю, — ответила я. — Никогда.

— Расходитесь я сказал, — ледяной тон ректора тут же расчистил коридор.

Ормондт вошел в мою комнату, закрыв за собой дверь. Домовой, предатель, уже успел раствориться, и я осталась один на один с лордом Ронаном. Мой боевой настрой никуда не испарился, но временно был накрыт толстым слоем самогона, потому ругаться я не стала, а просто уткнулась в сурового лорда и моментально уснула.

Впервые в жизни я испытала это странное чувство, когда ночью просыпаешься и не можешь понять, где ты и как тут очутился. Глаза открылись как-то резко, и я уставилась в темноту перед собой, пытаясь узнать силуэты мебели. Было в этих самых силуэтах что-то очень знакомое. Я порывисто села и охнула, ощутив: во-первых, сильную головную боль, а во-вторых, странную сухость во рту. Пить хотелось неимоверно, а еще так же сильно хотелось умереть, потому что так плохо мне не было никогда в жизни. Я осторожно встала с кровати и пошла к двери, которая легко угадывалась во мраке комнаты по полоске света, пробивавшейся снизу. Дойдя до этой двери, я приоткрыла ее и недовольно поморщилась. Дом ректора. Вопрос, как я тут оказалась? Смутно вспомнилась собственная комната и голос ректора, требующий разойтись. Тогда следующий вопрос: кому разойтись? Мне? И куда я должна была разойтись? Вообще странная формулировка. Если я единый организм, то разойтись никак не могу, не порваться же мне.

От всех этих мыслей еще сильней разболелась голова. Я тихо застонала, хватаясь за виски и побрела дальше. Раз я знаю, где я, значит, знаю, где есть вода. Стоп, а вода есть в моей комнате, в ванной. Но в холодильном шкафу у Бидди, наверняка, припрятан графинчик с морсом, таким кисленьким и холодненьким. От этой мысли пить захотелось еще сильней, и я облизала губы. До кухни еще идти и идти. Ох, мама Феня, мама Феня, жизнь моя кошачья. Тяжело вздохнув, я дошла до лестницы вниз и остановилась, услышав тихие голоса. Хотела было пойти мимо, но развернулась и подкралась к приоткрытой двери, страдая еще и острым приступом любопытства.

Это был кабинет лорда Ронана. Он сам и его друг, Алаис Бриннэйн, находились внутри и негромко разговаривали о чем-то. Я уже хотела махнуть на них рукой, но прозвучало мое имя, и я остановилась, припав к щелочке. Ормондт сидел в кресле, Алаис на краешке стола. Мужчины держали в руках бокалы и время от времени прикладывались к ним. Меня замутило, потому что, глядя на рубиновую жидкость, которую так не спешно потягивали благородные лорды, я вспомнила самогонку Оли. Бр-р, никогда больше не буду ее пить. Вообще больше никогда пить не буду. Если только молоко или морс. Морс хорошо-о, ждет меня там бедняжка, а я тут торчу зачем-то.

— Рон, ты ведь сам понимаешь, что все это слишком серьезно, — сказал Алаис, сказал очень строго, будто учитель разговаривал с учеником.

— Не мальчик, — усмехнулся ректор.

— Что ты намерен делать? — Бриннэйн отставил бокал и внимательно посмотрел на Ормондта.

— Для начала избавить девочку от посягательств Тьмы, — ответил лорд Ронан и встал с кресла. Он так же поставил на стол бокал и подошел к окну.

Алаис последовал за ним, сел на подоконник и заглянул в лицо Ормондта.

— А потом, Рон? Что потом?

— У меня есть идея, Брин, — задумчиво, даже мечтательно произнес ректор и сел рядом с приятелем, глядя на улицу.

— Ты ведь знаешь, что после того, как ты дал клятву, обратного пути уже нет и не будет. Ты все это знал еще пятнадцать лет назад, и я предупреждал, что однажды ты можешь пожалеть о своем решении, — Бриннэйн откинулся на стену, продолжая изучающе разглядывать друга.

— Я не жалею о своем решении, только лишь о правилах. — Ормондт устало закрыл глаза, но тут же снова их открыл и посмотрел на черноволосого. — Я пятнадцать лет служу верой и правдой и намерен так же служить и дальше, но демоны их всех побери, Алаис, разве я не заслужил свой маленький островок покоя и счастья?

Бриннэйн отвернулся к окну и некоторое время молчал, вглядываясь в темноту, подсвеченную белыми шарами, наполненными магическим светом.

— Ты уже там, откуда не свернуть, Ормондт, — он сказал это так тихо, что я едва расслышала. — С твоим уровнем нет пути назад. У твоего мальчика еще есть выбор, у тебя уже нет. Может, стоит отойти в сторону? Отступись, дружище.

— Нет, — ректор встал и посмотрел на приятеля сверху вниз. — Не в этот раз, Алаис, только не в этот раз.

— Но ведь ты уже увлекался, все мы увлекаемся рано или поздно. Да, рвать иногда бывает очень больно, но это проходит. Наша жизнь слишком длинная, все забудется. — Бриннэйн тоже встал и положил другу руку на плечо, сжав его и слегка встряхнув. — Ты не скроешь.

— Ты ведь не выдашь, — Ормондт с легкой насмешкой посмотрел в глаза Алаиса.

— Я, нет, ты это прекрасно знаешь. Но отцы-основатели легко считают с твоей ауры. Ты же знаешь, что забота не о тебе, это забота о девочке.

— Я не нарушу правила, условия будут соблюдены, — отчеканил лорд Ронан. — Но отказываться я не намерен, Брин.

Алаис вздохнул, разжал пальцы и потрепал Ормондта по плечу.

— Как знаешь, дружище, как знаешь. Я на твоей стороне, в любом случае. — Он потянулся и зевнул. — Пойдем спать. Твоя подопечная должна уже проснуться и ей, наверное, сейчас очень несладко.

— Да, пойдем, — кивнул ректор, первым направляясь к двери.

Даже не знаю, как я так быстро оказалась внизу лестницы. Там нырнула в тень и затихла, слушая шаги наверху. Лорды расходились по комнатам. О чем они говорили? Ничего не поняла, только время потеряла. Больше я не медлила, быстрым шагом направилась на кухню, залезла в холодильный шкаф и схватила графин с клюквенным морсом.

— М-м-м, — застонала я от наслаждения, хлебая холодный напиток прямо из графина. Как же хорошо-о. Вот бы еще не было так плохо, так вообще сказка.

На плечи мне легли руки, и я чуть не выронила графин с остатками морса. Ректор прижался ко мне сзади, и я попробовала освободиться. Он развернул меня к себе и заглянул в глаза. Вырываться сразу расхотелось, потому что такого взгляда я еще никогда не видела у этого сильного самца. Он казался беззащитным. Я сама обняла его, стремясь успокоить и приласкать.

— Не в этот раз, только не в этот раз, — прошептал Ормондт, стискивая меня с такой силой, что я чуть не задохнулась.

— Ты чего? — растерянно спросила я, поднимая голову.

Лорд Ронан улыбнулся, поцеловал меня в кончик носа, отчего я опять сморщилась, и он тихо засмеялся. Затем погладил по волосам, и головная боль отступила, как и все остальное странное недомогание.

— Пойдем спать, — сказал он.

Заметив, что это непривычное выражение исчезло из льдисто-серых глаз, я освободилась из его рук и направилась к выходу из кухни.

— Марсия, — позвал ректор.

— Я с тобой не разговариваю, — ответила я и вышла.

В спальню я вошла одна. Нырнула под одеяло и закрыла глаза, наслаждаясь совершенно здоровым состоянием. Наверное, это было похмелье. Нет, все, больше не пью с Оли его дурацкую самогонку. Лорд Ронан все не появлялся, и я решила, что он лег в другой спальне, сообразив, что я обижена. Когда сон снова подкрался ко мне, и глаза послушно закрылись, кровать скрипнула, принимая еще один вес. Пришел все-таки. Я перекатилась к нему на плечо, Ормондт потянулся ко мне, и я угрожающе сообщила, не открывая глаз:

— Укушу.

Снова раздался тихий смех, и целовать меня не стали, но и с плеча не согнали. Так-то оно лучше.

— Маленькая, — услышала я, засыпая, — книгу я тебе не могу отдать.

И я все-таки его укусила.