Претор (Школяр – 5)

Глава 8 Часть 2

…Переход от сна к бодрствованию получился настолько плавным, что я его не уловил. Далеко не сразу проснулось и обоняние. Поэтому я какое-то время не замечал, что к запаху цветочного шампуня примешивается «не тот» аромат разгоряченного женского тела, заключенного в объятия. Но сильнее всего подвело сознание, отказывавшееся возвращаться в реальность, из-за чего я целую вечность наслаждался нереально приятным послевкусиемпар от ночных грез и отказывался замечать странности, сопровождавшие это пробуждение. Слава богу, стоило включиться осязанию и помочь разуму уловить еще одну критичную «шероховатость», как меня приложило осознанием. Но даже после этого я не сразу нашел в себе силы справиться с негой и открыть глаза. Зато, увидев перед носом каштановые, а не блондинистые пряди, аж задохнулся от чувства стыда, осторожно вытянул руку из-под Катиной груди, перевернулся на спину, закусил губу и… услышал очень грустный шепот:

— В жизни не чувствовала себя спокойнее и комфортнее, чем этой ночью. А эмоции, которыми вы, мой господин, «фонили» первые несколько минут после пробуждения, сводят с ума даже сейчас, когда я понимаю, что случайно урвала кусочек Валиного счастья…

Горечь, вложенная в последнюю фразу, заставила вспомнить последние часы перед отключением, а искреннее уважение, которое я испытывал к этой девушке, вынудило забить на возможные последствия своей откровенности. Так что я, кинув взгляд на сладко спящую старшую Цербершу, дотронулся до плеча младшей и легонечко потянул его к себе. А после того, как растерянная девушка послушно перевернулась на правый бок и поймала мой взгляд,

сказал чистую правду:

— Катюш, этой ночью я отказался заходить в душевую кабинку из-за того, что не хотел, чтобы ее дверца отсекла меня от ВАС. Зато в джакузи мне было настолько здорово, что одна мысль о том, что ВЫ в какой-то момент захотите спать и уйдете к себе, вызывала дикий дискомфорт. Вот я ВАС, в итоге, к себе и пригласил. И наслаждался невероятно теплым общением до тех пор, пока не отключился. Скажу больше: во время этой болтовни ни о чем мне несколько раз казалось, что я ощущаю ваши эмоции. И они были настолько чистыми, что не передать словами!

— Вам не показалось, мой господин! — без тени сомнений в своей правоте заявила целительница, осторожно дотронулась до моего запястья и виновато вздохнула: — Вы с недавних пор действительно чувствуете наши эмоции. А мы, в свою очередь, чувствуем ваши. Но есть нюанс: этот упрощенный аналог эмпатии работает только при прикосновениях и в данный момент «включается» не сразу…

— И откуда он взялся? — почувствовав, что она говорит то, что думает, спросил я.

Девушка вздохнула и снова не стала кривить душой:

— Как нам кажется, он появился из-за того, что я, добиваясь сопряжения Даров, «давила» первостихии, что называется, и в хвост, и в гриву. В результате получила куда больше, чем рассчитывала. Кстати, я заметила этот побочный эффект в начале прошлой недели. Сначала решила, что брежу. А когда поняла, что он не только вполне реален, но и постепенно усиливается, поделилась своими наблюдениями с Валей…

— … а она «схватила» новый навык с полпинка и все это время проверяла, насколько чисты твои намерения в отношении меня? — еле слышно хохотнул я, с легкостью представив реакцию Незаменимой на такой подарок судьбы.

Катя пожала «верхним» плечом:

— Она за вас перегрызет глотку кому угодно.

Я потянулся сознанием к ее пальчикам, все еще касающимся моей руки, не сразу, но все-таки поймал тот самый «отклик», не без труда разобрался в мешанине чужих эмоций и захотел убедиться в правильности своих выводов:

— А ты?

— И я… — спокойно ответила целительница, даже не попытавшись отвести взгляд или покраснеть. Впрочем, краснеть ей было не с чего — девушка жила мною и считала это… хм… даже не нормальным, а единственно возможным! Впрочем, и в этой бочке меда обнаружилась своя ложка дегтя: даже чувствуя мои эмоции, целительница почему-то не могла поверить в то, что нужна мне ничуть не меньше Вали.

Раньше я в ней подобных сомнений не замечал, поэтому добросовестно тщательно проанализировал нашу беседу, нашел наиболее вероятную причину этих «непоняток» и невольно вздохнул:

— Кать, я проснулся счастливым. А ужаснулся и отстранился только из-за того, что побоялся тебя смутить, обидеть или разочаровать!

— Спасибо!!! — еле слышно выдохнула целительница, но вложила в это слово столько счастья, что у меня пересохло во рту. Потом она как-то уж очень знакомо потерлась щекой о мое плечо и весело добавила: — Как сказала бы Валя, «Мой господин, я вас обожаю»!

— Что сказала бы Валя? — сонно спросила Незаменимая, выслушала два одинаковых ответа, сладко потянулась и промурлыкала, что такого господина, как я, не обожать невозможно. А через несколько мгновений, окончательно проснувшись, скользнула под мое одеяло, вжалась в правый бок, обхватила поперек корпуса и… наехала на подругу: — Обожать, вроде, обожаешь. И уже чувствуешь его эмоции, а лежишь чуть ли не в километре! Ну, и как это, по-твоему, называется⁈

Я как-то резко переключился в игривый режим и начал выдавать вариант за вариантом:

— Забитость? Неуверенность в том, что сможет вовремя остановиться? Сомнение в твоей готовности принять ее нахальство? Страх шокировать меня невероятной упругостью груди?

Катю окончательно отпустило еще до того, как я договорил — она весело хихикнула, «отзеркалила» положение Вали, «по-хамски» закинула колено на мое бедро и «отомстила»:

— Моя забитость уже в далеком прошлом… Для того, чтобы появилась необходимость остановиться, надо, как минимум, тронуться с места, а я все никак не решусь… Мое нахальство пока не пробудилось… А упругостью груди я вас уже не удивлю, поэтому предлагаю оценить шелковистость кожи на этой ножке!

— Ну все, мы ее окончательно испортили… — притворно расстроилась старшая Церберша, отвесила младшей легкий подзатыльник, легла, поймала за хвост какую-то мысль, снова приподнялась на локте и с хищным интересом посмотрела на меня: — Мой господин, а Кутепова вам случайно не писала?

Память услужливо «вывесила» перед глазами картинку-воспоминание с автодрома, на которой Воздушница стояла в комбезе гонщика, без шлема, с распущенными волосами и влюбленно смотрела на меня.

Ну да, я расстроился. Но все-таки выпростал руку из-под головы Незаменимой, дотянулся до комма, просмотрел пачку уведомлений и сказал чистую правду:

— Прислала еще два сообщения.

— Зачитывайте, а то мы умрем от любопытства!

Я развернул первое, пересчитал вложения и вздохнул еще раз:

— Одно, судя по всему, было отправлено уже после того, как я вырубил оповещения, но до того, как Ксения прочитала мой ответ. Поэтому содержит четырнадцать фотографий и две видеозаписи. А текст звучит так: «Лютобор Игоревич, я только что представила себя на вашем месте и пришла к выводу, что те фотографии уже наверняка изучены от и до, а значит, не вызывают по-настоящему сильных чувств. И это не может не расстраивать. Так что ловите новые — уверена, что они зацепят еще сильнее. Ну, а записи того, как я шалю, вне всякого сомнения, переключат на мою волну…»

Девчата захихикали еще на третьем предложении. А четвертое вызвало у них смеховую истерику. Впрочем, ни одной просьбы показать картинки или «прямой репортаж с места событий» так и не прозвучало — закончив смеяться, Валя призналась, что хотела бы увидеть лицо Кутеповой в тот момент, когда она увидела в моем ответе снимок апрельского сообщения с «запечатанным» вложением. А Катя насмешливо фыркнула:

— Снимок ее, естественно, шокировал. Но наверняка не так сильно, как объяснения нашего господина. Кстати, ты не поверишь, но я запомнила их слово в слово: «Ксения Олеговна, в моей личной системе координат просмотр откровенных фотографий девушки однозначно воспринимается, как шаг ей навстречу. Я не могу и не хочу обнадеживать ни вас, ни кого-либо еще. Ведь одноразовые связи в принципе не интересны, а для серьезных отношений физически нет времени. Поэтому прошу проявить великодушие и не выводить меня из зоны комфорта…»

— Звучит здорово! — кивнула Незаменимая. — И, теоретически, не должно было обидеть. Но чужая душа — потемки…

Пока они обсуждали мою попытку унять фантазии разбушевавшейся Воздушницы, я открыл ее второе сообщение и проглядел его по диагонали. Зацепившись взглядом за последнее предложение, вдумчиво прочитал сначала его, а затем весь последний абзац, не на шутку разозлился, в сердцах удалил бредятину к чертовой матери и… почувствовал в эмоциях Церберш точную копию ярости, ударившей в голову мне! Вот и попробовал их успокоить:

— Да, просьба не выводить меня из зоны комфорта проигнорирована. Но если Ксения не изображает чувства, а реально влюбилась, то ни о каком критическом восприятии действительности не может быть и речи. Хотя бы из-за классического подросткового максимализма. В общем, придется потерпеть. И еще: зачитывать подобные сообщения даже вам я считаю невместным. Не обижайтесь, ладно?

— Мы не обижаемся, а гордимся! — ничуть не кривя душой, заявила Валя. А Катя собралась что-то добавить, но в этот момент мне прилетело сообщение от младшей сестренки, и я, прочитав два коротеньких предложения, откинул в сторону одеяло:

— Янка обзывает нас засонями и предупреждает, что через десять минут завалится в гости в компании Наоки и Эиру!

— И ведь права! — хохотнула Незаменимая, вскакивая с кровати. — Уже десятый час, а мы еще в постели…

— У нас уважительная причина: мы переспали с любимым господином! — игриво пошутила расшалившаяся Катерина и… как-то уж слишком медленно последовала примеру подруги.

Каюсь, не удержался и шлепнул по подставленной попке, упакованной в узенькие кружевные трусики.

Валя ехидно поздравила хулиганку с исполнением мечты всей жизни, а затем посмотрела на меня и спросила, как мне этот экземпляр.

Никакой ревности или злости я в ней не видел, поэтому честно сказал, что «экземпляр» умопомрачительно хорош, подмигнул его засиявшей хозяйке и напомнил дамам, что мы, собственно, торопимся.

Умывался и одевался, что называется, бегом, однако в десять минут не уложился — в тот момент, когда я приперся в гостиную, сестренка уже сидела на диване с бокалом апельсинового сока в руке, Онна-Бугэйся на пару с Катей хозяйничала у стола, а Медовая Змеюка стояла у окна и любовалась давно проснувшимся городом. На последнюю я и залип — светло-розовая футболка, попавшая под лучи летнего солнца, стала практически прозрачной и окутала убийственные формы уроженки Империи Солнца чем-то вроде божественного ореола. Вот я на них и залип.

Когда именно Янка поставила бокал на подлокотник и переместилась ко мне скачком, честно говоря, не заметил. Зато услышал ее довольный смешок и авторитетное заявление:

— Она у нас хороша! Особенно с этого ракурса…

Пока я приходил в себя и придумывал достойный ответ, Земляничка дернула меня за локоть, развернула к себе и застрадала:

— Да, Эиру фантастически хороша. Но в свете наклевывающихся проблем ее красота радует не так сильно, как могла бы…

— О каких проблемах идет речь? — спокойно спросил я, заметив искорки смешинок в глазах Наоки.

— Нам понравились братья Чернышовы… — убито вздохнула сестренка.

— И теперь вы боитесь передраться? — ехидно поинтересовался я, снова посмотрел на японочку и не на шутку обрадовался, когда она замахала руками:

— Не-не-не, на нас с Эиру можешь не коситься: нам Чернышовы, грубо выражаясь, до одного места!

— Старший понравился Мин Сим… — подхватила Змеюка.

— Но так, чисто теоретически. А Янке симпатичны оба. Но она никак не может определиться с выбором. А еще прекрасно понимает, что в свете последних событий эти красавчики запросто могут оказаться чьими-нибудь подсылами, классическое свидание может закончиться похищением и тэдэ…

— Угу… — грустно подтвердила сестренка, обхватила меня за талию и уткнулась лбом в грудину: — Хочу влюбиться и забыть обо всем на свете. Но не могу себе это позволить. Вот и бешусь…

Я ласково погладил ее по голове и спросил, чем могу помочь.

Девушка подняла голову, посмотрела мне в глаза и решительно тряхнула волосами:

— Попроси свою тетушку пробить эту парочку по полной программе! И если они окажутся чистыми, то устрой еще одни покатушки. По возможности, без толпы левых баб. А если нет, то помоги найти в Чернышовых какие-нибудь серьезные изъяны!

— У-у-у, как тебя проняло… — почувствовав, что она не шутит, искренне посочувствовал я, подхватил расстроенную девчонку на руки, отнес к дивану, сел вместе с ней и прижал к груди ни разу не хрупкое тельце: — Со Светланой Романовной поговорю. И покатушки устрою. Само собой, без левых баб. А с поиском изъянов торопиться не буду.

— Спасибо, братик! — радостно замурлыкала она, подставила голову под мою ладонь, зажмурилась от удовольствия и довольно замурлыкала: — Я так тебя люблю…

Я чмокнул ее в лобик и, решив не затягивать с выполнением первого обещания, набрал матушку.

Она ответила буквально через пару секунд, попросила немного повисеть на связи и «на что-то отвлеклась». А где-то через полминуты на экране моего коммуникатора появилась пиктограмма, свидетельствующая о переключении в защищенный режим, и в голосе родительницы послышались металлические нотки:

— Привет, Лют. Извини, что не звонила, но мы с Раей все еще на ногах и освободимся в лучшем случае завтра днем. Впрочем, парой-тройкой новостей поделимся уже сейчас. Новость первая, великолепная: Ярослав Георгиевич сообщил Хуану о задержании сотрудника посольства, координировавшего слежку за тобой-любимым, и поставил ультиматум: если Трастамар не найдет и не передаст нам личность, затеявшую это непотребство, то наша армия сотрет Мадрид с лица Земли. Воевать с нами горе-король не захотел и минут сорок тому назад отправил к менталистам Диего Носатого, Гаспара Кривого и еще четверых родичей. Новость вторая, тоже ничего: пока вас прикрывали «Святогоры», группа быстрого реагирования ИСБ взяла на подходе к хорошо подготовленной стрелковой позиции снайперскую пару, отправленную по твою душу ублюдочным Бестужевым-старшим.

Но ментальные допросы, считай, прошли впустую — профессиональных убийц наняли через посредника, так что они даже близко не представляют, где скрывается этот урод. Новость третья, так себе: рода Юрия Никифоровича, считай, что уже нет, все счета этого скота, включая заграничные, арестованы, а за голову объявлена награда в десять миллионов золотых рублей. Причем эта информация распространяется не только у нас, но и в Западной Европе. Что, вне всякого сомнения, пробудит дикий энтузиазм у местного криминалитета. Новость четвертая, плохая: цепочка, начинавшаяся с третьего наблюдателя, оборвалась на координаторе — боец группы захвата, обыскивавший пленного, зевнул ампулу с ядом, зашитую в уголке воротника, а мужичок оказался с характером…

Я задал десяток уточняющих вопросов, потом поблагодарил за новости и попросил пробить Чернышовых по всем возможным базам. Родительница сообщила, что братья давно в работе, и пообещала поделиться результатами.

— Отлично! — обрадовался я и спросил, что у нас в программе на день.

— Развлекайтесь в свободном режиме… — неожиданно посоветовала она и добавила: — А после полуночи заберите из Летнего дворца Ларса с Викой. А то последняя повесится!

Я невольно напрягся:

— Не нашла общий язык с будущей свекровью?

— С ней, как раз, нашла. И с Мирославой Михайловной — тоже. Поэтому стала объектом зависти или ненависти для большей части менее удачливых представительниц высшего света и их родственниц. Увы, нынешний статус влюбленных не позволяет им ни посылать этих стерв куда подальше, ни бить им морды…

— На мой взгляд, со статусом у них все в порядке! — возразил я, кинул взгляд на преобразившихся девчонок, внимательно прислушивавшихся к нашей беседе, и расплылся в предвкушающей улыбке: — В общем, со второй проблемой разберутся мои оторвы. Само собой, если Мирославы Михайловна даст соответствующую санкцию…

Мое предложение развеселило не только «оторв» и матушку, но и Раису Александровну. А после того, как многоголосый хохот стих, последняя вдруг отобрала комм у моей родительницы и задала вопрос, заставивший меня похолодеть:

— Слышь, Лют, а как лично ты относишься к ранним бракам?

— Крайне негативно! — воскликнул я.

— Тогда я тебя, наверное, сильно расстрою…

— Издеваешься?

— Нет. С чего бы? Просто знаю, что дед одной из вчерашних «гонщиц» уже подкатил к твоей любимой прабабушке с предложением срочно поженить ребятишек, нашедших общий язык!

Тут меня снова оглушил многоголосый хохот, поэтому следующий вопрос я задал только после того, как дамы перестали надо мной глумиться:

— И как на это предложение отреагировала Валентина Алексеевна?

— Ну-у-у…

— Рая, а ведь я отомщу…

— А мне-то за что⁈ — возмутилась она, поняла, что играет с огнем, и «сокрушенно» вздохнула: — Валентина Алексеевна, естественно, обрадовалась этому предложению. Но вовремя сообразила, что в Российской Империи нет многоженства. А потом напомнила гостю о том, что среди нас, дворян, развод менее чем через год брака считается дурным тоном, перечислила всех девиц, с которыми ты нашел общий язык чуть раньше, чем с Ниночкой, и, совершив несложные подсчеты, пришла к выводу, что твою женитьбу на его кровиночке имеет смысл обсуждать не раньше, чем лет через восемнадцать-двадцать!

Тут расхохотался даже я. А Наоки, обняв меня со спины, «возмущенно» засопела:

— Светлана Романовна, передайте, пожалуйста, Валентине Алексеевне, что в этот раз мы, невесты Лютобора Игоревича, ее, так и быть, простим, а в следующий страшно обидимся. Ибо она, глава рода Волконских-Шаховых, обязана учитывать возможность повторных браков своего наследника с особо страстными и чувственными избранницами! А таких в его окружении просто немерено: к примеру, я люблю Лютобора настолько пылко, бескорыстно и… последовательно, что рассчитываю выходить за него замуж хотя бы раз в три-четыре года…