Престол Немедии

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Темные глаза Мораддина нехорошо сощурились, и Конан принялся гадать, убьет ли мага полугном сразу, или сперва немного помучает.

– С меня уже достаточно догадок, – процедил Мораддин. – Теперь ты все нам расскажешь. И в подробностях.

– Вряд ли вы что-нибудь поймете, – Аррас попытался пожать плечами, забыв, что находится в железных руках варвара. – Вам недоступно Тайное Знание.

– Ты ведешь себя как ярмарочный шут, Аррас, – с отвращением сказал барон. – Эти люди, по крайней мере, честно исполняют свой долг, не опускаясь до предательства.

– Ты, дорогой барон, возможно, забыл, что предавал-то именно ты? – язвительно поинтересовался маг. – Я лишь выполнял задание. Король Нимед мне не друг и не родственник.

– Да, я предал короля, – устало сказал Вик. – И не раскаиваюсь. Я скорблю лишь о Немедии, которую ты и твой приспешник столь быстро довели до жалкого состояния.

– Твоя совесть, почтенный барон, проснулась очень вовремя, – хмыкнул Аррас. – Возможно, эти месьоры пожалеют тебя.

– Мне не нужна ничья жалость, – Вик сурово выпрямился, не обращая внимания на лезвие меча, все еще направленное ему в горло. – Я выполнил то, что было моей целью на протяжении последних семи лет. Теперь ничто не имеет значения. Моя дочь отомщена, – барон указал на портрет девушки, – и, надеюсь, обрела покой в царстве Нергала, – Вик судорожно вздохнул, и лицо его вмиг словно постарело на десять лет. – Когда она лежала передо мной здесь, такая холодная и неподвижная, а художник рисовал на холсте ее лицо – ведь у меня даже не было ее портрета! – я поклялся себе: во имя моей Деметрии и ее так и не рожденного ребенка я отомщу человеку явившемуся виновником их гибели, пусть он даже и стал моим сюзереном и королем!

Барон говорил так искренно и с такой страстью, что Конан невольно посочувствовал ему. Такое могло случиться с каждым, и боль отца, потерявшего дочь, была вполне понятна.

– Она умерла в тот самый день, когда Нимед вел к брачному алтарю кофийскую принцессу Рэлею, – горько произнес Вик. – Мы до сих пор не знаем, где Деметрия достала яд. А ведь мы с королем были друзьями! Сколько раз потом я проклинал эту дружбу, позволявшую Нимеду являться ко мне в дом и вести беседы с моей дочерью. Если б я знал, к чему это приведет! – барон судорожно сжал руки. Горе семилетней давности по-прежнему живо переживалось им. – Впрочем, теперь он мертв. И перед его смертью я взглянул в его глаза и напомнил о погубленных им двух невинных жизнях.

Смягченный терзаниями барона, Конан даже не сразу сообразил, что он сказал, а когда понял, выпучил глаза.

– Значит, на троне – не Нимед? – невольно воскликнул варвар.

– Нимед мертв, – глухо повторил Вик. Внезапно он быстрым движением поднес ко рту руку, на указательном пальце которой было кольцо с крупным агатом. Мораддин резким ударом отшвырнул его ладонь от лица – но было поздно. Несколько мгновений барон неподвижно стоял, глядя мимо полугнома на портрет дочери, потом захрипел и повалился на пол. Камень на кольце оказался сдвинут в сторону, открывая маленькую полость, в которой еще оставалось немного белого порошка.

– Яд, – только и сказал Мораддин, отступая от тела барона.

– Смерть достойная, но глупая, – Аррас тряхнул головой. – Покончить с собой на основании ложной мысли, что его месть свершилась…

Мораддин резко вскинул на аквилонца глаза, собираясь задать вопрос – но тут тишину спящего дома прорезал грохот. Мгновение спустя в кабинет ворвался побледневший Серкл.

– Я уронил богиню, – виновато признался он. – У лестницы стояла. Я думал, она из мрамора, прислонился, а она – раз! – и свалилась прямо на ступени, да еще раскололась.

– Увы, конец творению великого Джиромо, – вздохнул Аррас. – Я же предлагал ему отлить фигуру в бронзе, а он – алебастр, мол, благороднее…

Почти сразу на лестнице послышались встревоженные голоса и топот ног. Конан толкнул аквилонца Серклу, а сам приготовился к драке, еще не зная, будут они пробиваться к выходу из особняка или держать оборону в кабинете усопшего барона. Серкл сделал самое зверское лицо, на какое был способен, и облапил Арраса, приставив меч к его груди. Судя по лицу молодого мага, объятия тюремщика не были для него сладостны.

Узкий коридор, ведущий к двери кабинета, давал киммерийцу и его спутникам некоторое преимущество, поскольку противники могли нападать лишь по очереди. Но Конан понимал, что это временный выигрыш, так как они сами оказались заперты в комнате, словно в мышеловке. Баронские слуги толпились по всей длине коридора до самой лестницы, гомоня и размахивая различным оружием, горящие желанием освободить своего господина. Впереди оказались телохранители и охранники Вика, позади их поддерживал арьергард из поваров, кухарок, горничных и конюхов во главе с престарелой баронессой.

Охранники, словно стараясь оправдаться за недавнюю беспечность, яростно напали на Конана и Мораддина. Варвар и его друг отбивались, стоя в проеме двери. Им в затылки жарко дышал Ревенд, полностью готовый к подвигам.

– Надо прорываться и уходить, – крикнул полугному киммериец. – Пусть Ревенд несет Рингу, а мы втроем его прикроем.

– Нужно забрать и Арраса, – Мораддин легко обошел защиту противника, и тот грузно повалился под ноги своим соратникам.

– Ты спятил? – Конан махнул мечом над головой туранца, и еще один нападающий был выведен из боя. – Нам его не вывести. Я его сейчас прирежу, и все дела.

– Мы должны заставить его все рассказать, – Мораддин низко присел, уходя от клинка, и рубанул охранника по ногам.

– Все равно соврет. Эти колдуны – еще те сволочи, – убежденно сказал Конан и отбил мечом брошенную кем-то ночную вазу. Затем северянин обернулся, чтобы исполнить свое намерение относительно Арраса и… застыл, не в силах сдвинуться с места. Его ноги точно приросли к полу, а тело казалось чужим и неподвластным разуму. Конана пронзила ужасная мысль, что сейчас на его незащищенную спину обрушится клинок врага – но мгновения шли, а этого не происходило. Скосив глаза, варвар увидел очень растерянного Мораддина, замершего с занесенным для удара мечом. Его противник с отведенной вбок рукой с оружием, точно его выпад только что отбили, с чрезвычайно глупым видом смотрел на полугнома. Судя по воцарившейся тишине, в таком же плачевном положении находились и остальные. Рядом с Конаном Ревенд скрежетал зубами, пытаясь шевельнуть хоть пальцем. Серкл неподвижно сидел на полу, и взгляд у тюремщика был еще более виноватый, чем когда он разбил статую. Двигаться мог один лишь Аррас. Сейчас он с невозмутимым видом поправлял на себе одежду, помятую могучими руками киммерийца. Видимо, Серкл отвлекся, и аквилонец смог освободить руки и бросить какое-то заклинание.

– Разум всегда восторжествует над грубой силой, – с насмешкой произнес маг, взглянув на неподвижного Конана. – Сейчас я мог бы вас уничтожить без всяких усилий. Но я, в отличие от вас, не убийца.

«Ну да, не убийца, демон тебе в печенку! А Роща Девы?» – подумал Конан.

– А Роща Девы – лишь вынужденная необходимость, – словно в ответ на мысль варвара сказал Аррас. – Теперь же я дам вам еще один шанс. Попытайтесь – может, у вас получится обыграть меня…

Неожиданно Конан заметил, что Ринга уже пришла в себя, и теперь молча смотрит на аквилонца. Аррас тоже увидел это. Он подошел к девушке-гулю и наклонился над ней.

– Прощай, прекрасная Ринга. Ты подарила мне незабываемое время, – сказал аквилонец, и было непонятно, издевается он или говорит искренне. В ответ рабирийка лишь бросила на мага взгляд, полный жаркой ненависти. Аррас улыбнулся и поцеловал девушку в лоб. Затем, не торопясь, отошел к стене и потянул вниз укрепленный на ней серебряный канделябр. Вслед за этим скрытая ковром часть стены отъехала в сторону, и за ней обнаружилась узкая витая лестница.

– А вы продолжайте, сражайтесь. Не буду больше вам мешать, – Аррас отвесил шутливый поклон и исчез в потайном ходе. Какое-то время все оставалось по-прежнему, но внезапно Конан почувствовал, что снова может владеть своим телом. Варвар мигом подскочил к лежащей Ринге, легко поднял девушку на руки и бросился к тайной двери. Следом за ним шмыгнул сообразительный Серкл. Позади них Ревенд, которому, наконец, представилась возможность вступить в бой, неуклюже размахивал саблей под прикрытием Мораддина. Правда, у юноши обнаружилось одно преимущество: его высокий рост и длинные руки давали ему больше возможности достать противника.

Лестница спускалась в узкий короткий коридор, выводивший в оранжерею. Конан мчался, сворачивая в темноте кадки с редкими растениями. По хрусту черепков и проклятьям варвар понял, что его друзья следуют за ним. Выбив ногой хлипкую дверь, варвар с Рингой на руках выбежал в сад и бросился к воротам, понимая, что с такой ношей ему не перелезть через стену. Сзади уже раздавался звон мечей, но киммерийцу было некогда смотреть, кто с кем сражается. Ворота баронского имения были закрыты, но возле них, глядя на мелькание огней в доме, стоял встревоженный привратник, держа за ошейник собаку.

– Открывай! – рявкнул варвар, надеясь взять его на испуг. Привратник, действительно, испугался, но сделал совсем не то, что ожидал Конан, а со страху отпустил пса, который с тихим рыком понесся к Конану. Варвар ловко увернулся, стараясь прикрыть от следующего броска животного неподвижную Рингу. Вместо тревоги Конан ощущал лишь ярость от мысли, что не может дать отпор какой-то собаке. Внезапно между готовящимся к прыжку псом и северянином возник Ревенд. Зверь кинулся на нового противника, целясь клыками юноше в горло. Племянник философа вскрикнул и выставил вперед руки с зажатой в них саблей. В следующее мгновение Ревенд и собака покатились по земле, но по истошному визгу Конан понял, что клинок юноши попал в цель. Вскоре Ревенд поднялся, ощупывая дрожащей рукой левое предплечье, в которое перед смертью успел вцепиться пес.

Тут из-за деревьев на дорожку выкатился Серкл и бодро подбежал к привратнику.

– Ключи! – воинственно заорал тюремщик, размахивая мечом перед носом бедняги. Привратник торопливо отцепил от пояса внушительный ключ и протянул Серклу. Со сноровкой, приобретенной с многолетним опытом работы в Каземате, тюремщик молниеносно отворил ворота и юркнул в темноту. Ревенд и Конан с Рингой поторопились за ним. Вскоре их нагнал Мораддин. По тому, что полугном слегка запыхался, варвар предположил, что туранец за это время уложил по крайней мере шестерых.

В ночном мраке преследователи безнадежно потеряли своих врагов. Варвар и его спутники быстро отыскали в кустах своих лошадей, прислушиваясь к суматошным крикам баронских слуг. Конан уселся верхом на коня, бережно поддерживая снова потерявшую сознание Рингу, остальные тоже заняли свои седла, и стук восьми пар копыт растворился в напоенном ароматами ночных цветов и запахами близкой реки воздухе.

– Податель Жизни, как болит голова! – жаловалась Ринга, морщась и потирая виски, пока Сезия готовила для нее укрепляющий травяной напиток.

– Ничего, пройдет, – бодро утешал Серкл. – Главное – ты жива, госпожа, остальное приложится.

Девушка-гуль кисло взглянула на жизнерадостного тюремщика и вздохнула. Ингода тут же поспешила вновь окунуть в холодную воду полотенце, которое она прижимала ко лбу рабирийки. Ринга бросила на нее признательный взгляд.

– Да хватит вам вокруг нее суетиться, – с некоторой досадой произнес Конан. – Можно подумать, она совершила какой-нибудь подвиг, по-глупому отправившись к барону.

– У тебя, Конан, нет сердца! – патетически воскликнула Ильма, бережно подавая недавней сопернице мисочку с вкусно пахнувшим отваром.

– Зато у меня есть голова, – буркнул киммериец.

– Если ты устала, Ринга, мы поговорим потом, – предложил Мораддин, на протяжении дня успешно скрывавший от всех свою радость по поводу спасения девушки.

– Нет, у нас мало времени, – Ринга приподнялась на постели и вернула Ильме чашу с напитком. – Может быть, я и сглупила, поехав к Вику – но иначе мы никогда бы не узнали, что случилось с Нимедом. Этот… этот… – Ринга собралась вставить эпитет, определяющий ее теперешнее отношение к Аррасу, но выражаться при Шамсудине ей не хотелось, и она продолжила: – …сам все мне рассказал перед тем, как начать воздействовать на меня своей грязной магией. Оказывается, он нашел в каких-то тайных книгах поклонников культа Сета способ перемещать души людей в чужие тела. Этот индюк так гордился своим открытием, что даже рассказал мне, как это делается. Правда я в это время мечтала о том, как полосну его ногтями по горлу, и все прослушала, – Ринга бесхитростно посмотрела на своих друзей. – В общем, теперь нетрудно догадаться, что барон и его подручный тогда у Эле вселили в тело нашего короля душу и разум другого человека, а душа самого Нимеда, очевидно, была ввергнута в тело подменыша. Поэтому внешность Нимеда осталась прежней, даже жена не смогла бы придраться, но по сути – это другой человек. Они и со мной собирались то же проделать. Этот выкидыш гиены прямо так и заявил – ему, мол, до зарезу необходимо иметь своего человека в Пятом департаменте, и мое тело вполне для этого подходит, – тут Ринга невольно покраснела, вспомнив, что Аррас обещал использовать ее тело не только для этого.

– Говорил же – где чернокнижник, там и какая-нибудь подлянка! – торжествующе сказал Конан.

– И зачем им это было нужно? – поднял брови Мораддин.

– Пока не знаю, – задумчиво произнесла девушка-гуль. – Зависит от того, кем нанят маг. Хотя то, что он из Аквилонии, уже говорит о многом… – Ринга прервала свою фразу и махнула рукой. – Это потом. У нас и так много дел. Но ясно одно – человек на троне полностью подчинен Вику и этому сукиному магу.

– Вик мертв, – напомнил Мораддин.

– Что ж, он сам покарал себя за предательство, – пожала плечами Ринга и поморщилась. Ингода вновь окунула полотенце в воду. – Действительно, лет семь назад была какая-то история с его дочерью. Правда, считалось, что она умерла во время родов. А то, что отец ребенка – Нимед, никого не удивляло. Наш король до женитьбы удержу в этом деле не знал, – рабирийка досадливо скривила губы. – Как же я могла забыть об этом? Тогда я поостереглась бы доверять Вику. Неужели старею? – Ринга бросила взгляд в стоящее на прикроватном столике зеркало и едва заметно улыбнулась.

– Э, но этот барон сказал, что Нимед-то мертв! – вдруг вспомнил Серкл.

– А вот Аррас утверждал обратное, – пробормотал Мораддин. – Кому же верить?

– Конечно, ничто не мешало им убить тело, в которое они пересадили личность короля, – вздохнула Ринга. – Тогда я не представляю, что делать. Кроме его сына, законных претендентов на трон нет, а где мальчик – мы не знаем.

– Дернул же вас демон красть принца у графа Корнелиуса и тащить его к барону, – недовольно произнес Ревенд, машинально потирая перевязанную Ингодой руку. Вообще, с тех пор, как он героически убил пса, племянник философа обрел уверенность в себе и заметно обнаглел, на взгляд варвара.

– Постойте, – взволнованно заговорил мэтр Бебедор. – Может быть, вы сочтете меня сумасшедшим, но я тут подумал… то есть вспомнил… мне, знаете ли, кажется…

– Да говори ты толком! – рявкнул Конан.

– Нищий! – горячо воскликнул философ. – Который булку украл!

Конан и Мораддин медленно посмотрели друг на друга, а Ревенд открыл рот, изумляясь находчивости всегда рассеянного дядюшки.

– Точно, – Конан взглянул на довольного своей проницательностью Бебедора. – Это наверняка он!

– Надо его найти! – Ревенд порывисто вскочил на ноги, точно собираясь немедля бежать неизвестно куда.

– Да кто – он?! – раздраженно спросила Ринга, которую всегда бесило, если она чего-то не понимала.

– Мы видели нищего, который говорил о себе, будто он Нимед, – быстро пояснил Ревенд. – Это и есть тот человек, в теле которого находится душа нашего короля!

– Конечно, не исключено, что он просто помешанный, – рассудительно заметил Мораддин. – Но найти и расспросить его стоит.

– Найти нищего в Бельверусе? – покачала головой Ринга. – Мы барона Вольденского с трудом нашли, а тут – какой-то бродяга.

Конан с заметным торжеством поглядел на девушку-гуля.

– Есть тут у меня один знакомый, – небрежно сказал варвар. – Он вашего бродягу вмиг отыщет. Вонючка Пфундс.

Мораддин невольно поморщился, вспомнив своего новоиспеченного покровителя.

– Ну так поезжай, найди этого Пфундса! – нетерпеливо воскликнула рабирийка, сбрасывая со лба влажное полотенце. – Что ты тут расселся, как на свадьбе?

– Может, надо было позволить колдуну довести свое дело до конца? – задумчиво протянул Конан. – К такому телу, как у тебя, да еще и норов покладистый…

Варвар нашел Пфундса на своем рабочем месте – в «Королевском Плоту». Вонючка гнусавил что-то насчет своих заслуг в битве при Эль-Касаре, где он, по его словам, потерял руку, и приставал к посетителям с просьбой помочь увечному герою и его несчастному сыночку. За полу хламиды Пфундса держался мальчик лет десяти с неподвижными глазами слепого. Увидев Конана, Вонючка прекратил свои заунывные жалобы и радостно замахал киммерийцу здоровой рукой. Варвар коротко изложил бывшему соратнику свое дело, и Пфундс важно кивнул.

– Это мы быстро, – произнес он. – Невысокий, чернявый, худой, Нимедом себя кличет? Найдем!

Вонючка что-то сказал мальчику, и мгновенно прозревший юный оборвыш исчез за дверью гостиницы.

– Сын? – кивнул ему вслед Конан.

– А кто его знает! – пожал плечами Пфундс.

…Нищего привели в “Королевский Плот” под вечер, когда Конан уже начал беспокойно поглядывать вокруг, опасаясь городской стражи, все еще, по утверждению Пфундса, безуспешно разыскивающей беглецов из Каземата. Оборванец боязливо посмотрел на варвара, но, узнав одного из своих недавних спасителей, робко заулыбался. Выглядел он еще более худым, жалким и оборванным, чем при их последней встрече. Конан с сомнением оглядел бродягу, уже не веря, что это и есть могущественный король Немедии. Ничего не объясняя, варвар махнул рукой, давая нищему знак следовать за собой. Тот покорно пошел за киммерийцем. Терять ему явно было нечего.

До прихода Конана Ринга, мигом обретя былую энергию и живость, в нетерпении металась по дому. Услышав стук в дверь, девушка-гуль легко сбежала по ступеням лестницы и отодвинула засов. За ее спиной сгрудились остальные, снедаемые священным чувством любопытства.

Варвар вошел и, выразительно указав на своего растерявшегося спутника, отодвинулся, давая возможность рассмотреть нищего. Все разочарованно начали переглядываться, не находя в этом человеке ничего общего с королем. Бебедор смущенно кашлянул, чувствуя, что его догадка не подтвердилась. Одна Ринга продолжала настойчиво смотреть в лицо бродяге, и тот, наконец, отважился взглянуть в глаза девушки-гуля.

– Ринга… – неуверенно произнес оборванец.

– Ваше Величество?.. – рабирийка сделала шаг вперед.

Грязное и заросшее лицо бродяги внезапно искривилось, и он судорожно, по-мужски зарыдал. Девушка гуль растерянно замерла, не зная, что делать. Тогда к нищему по обыкновению спокойно подошла Ингода и потянула его за руку.

– Сперва тебе надо помыться и поесть, – рассудительно сказала дочь тюремщика. – А потом вы обо всем поговорите.

Вскоре чистый, переодетый в платье умершего мужа Сезии и побрившийся Нимед сидел за столом, поедая кушанья и стараясь делать это не очень жадно. Время от времени он обводил взглядом обитателей дома Сезии, словно опасаясь, что они исчезнут. Наконец, Нимед насытился и вежливо рыгнул. Теперь взглядом и осанкой он гораздо больше походил на монарха, хотя его теперешняя внешность не имела ничего общего с привычным всем обликом немедийского короля.

– Нет слов, чтобы выразить вам мою благодарность, – торжественно произнес Нимед, в последний раз обводя взглядом стол и явно жалея, что в него больше ничего не влезет. – За последнюю луну я перенес столько злоключений, что встретить друзей для меня – просто благословение богов. О, Ринга! – король порывисто обернулся к рабирийке. – Если бы ты знала, что мне довелось пережить! Мне негде было укрыться от дождя, меня травили собаками, избивали лавочники, надо мной издевались мальчишки, меня прогоняли нищие, просящие милостыню у храмов Митры. Никто не верил, что я король, никто не хотел помочь мне. А самое главное – этот вечный голод, грызущий твои внутренности днем и ночью!

Конан невольно пожал плечами. Ему казалось странным, что взрослый и крепкий мужчина дошел до такого плачевного состояния и не смог прокормить себя на улицах большого города.

– Да, я знаю, мой король, тебе пришлось нелегко, – мягко сказала Ринга. – Но, Ваше Величество…

– Ах, Ринга, перестань издеваться, – махнул рукой король. – Какое тут “Величество”? Зовите меня по имени. Хотя и оно уже не принадлежит мне, – Нимед мелодраматически вздохнул.

Поднялся шум – все дружно принялись утешать короля. Ринга нетерпеливо сдвинула брови, дожидаясь тишины.

– Нимед, мы уже распутали нить заговора, – сказала рабирийка. – Это дело рук барона Вика и Арраса, не так ли?

– Аррас, – Нимед поморщился, точно от зубной боли. – Вик представил его ко двору полгода назад как своего родственника. И ведь этот молодой человек мне понравился: умен, честолюбив, сдержан, и чувство юмора имеется, чего не скажешь о многих моих придворных. Я собирался со временем ввести его в Королевский Совет. Поэтому я был просто потрясен, когда узнал Арраса в одном из тех, что напали на меня у Эле! – Нимед с досадой тряхнул головой. – Они запросто одурачили мою глупышку, и она пустила их в дом. Аррас заставил меня выпить что-то одурманивающее, отчего я потерял сознание, а когда очнулся… – король грустно развел руками, – … я уже не был правителем Немедии. Я не понимал, что со мной произошло, не знал, куда они меня привезли. Потом в комнату, где меня держали, явился барон Вик. Признаюсь, я было подумал, что спасен. Но Вик осыпал меня гнусной бранью, твердил все время о своей дочери, – Нимед бесхитростно, как ребенок, посмотрел на Рингу. – Но я не мог на ней жениться ни при каких обстоятельствах! Ты же помнишь, как раз тогда начались неприятности на аквилонской границе, а в Офире принцы устроили свару, и нам позарез нужен был союз с Кофом! Вот я и женился на Рэлее. Я же послал Деметрии письмо, где все объяснил, и обещал даровать ее будущему ребенку графское поместье. Что же ей было еще надо?! – король с искренним недоумением пожал плечами. Ильма незаметно скривила губы, Ингода печально вздохнула, а мужчины сочувственно закивали головами.

– Я так и сказал Вику, – продолжил Нимед. – Но он лишь взъярился еще больше, кликнул каких-то наемников мрачного вида и приказал вывезти меня в лес и там убить. Я уж решил, что мне конец, но на полпути наш отряд догнал Аррас и, щедро заплатив наемникам, приказал доложить Вику, будто я мертв, а сам отвез меня в какой-то дом на краю Бельверуса. Похоже, планы Арраса шли гораздо дальше устремлений барона, – король нехорошо прищурился. – Этот аквилонец умен и проницателен, не чета старому Вику. Наше дворянство, месьоры, загнивает прямо на глазах. Дарованные им привилегии превратили немедийских аристократов в тупоголовых индюков. Нашей стране нужна свежая кровь, месьоры, нужны люди, способные думать, а не махать мечом и сдирать с крестьян последние портки! – Нимед величественным жестом простер руку и пламенным взором оглядел собравшихся. Серкл вскочил, бурно зааплодировал и запел гимн Немедии, но, так как остальные не поддержали, сбился и умолк. Нимед смущенно кашлянул.

– Простите, забылся, – король торопливо принялся доедать остатки хлеба, еще лежавшие на столе. – Охраняли меня из рук вон плохо, и мне удалось без труда бежать. Позже я не раз пожалел об этом – подручные Арраса, по крайней мере, меня кормили. Вот, собственно, и все. Я потерял свое лицо, свое имя, трон, друзей, моя жена в тюрьме, любовница бежала, сын умер… – Нимед снова впал в уныние.

– Одну хорошую новость я могу сообщить тебе, мой король, – бодро сказала Ринга. – Твой сын жив.

– Правда?! – радостно воскликнул Нимед. – О, хвала Митре за это!

– Это я его спасла, Ваше Величество! – затараторила Ильма. – Ее Величество королева Рэлея поручила мне вывезти наследника из…

– Что толку! – перебил девушку Ревенд. – Вы все испортили! Оставили бы мальчика у графа – сейчас он был бы в безопасности.

– Как же, в безопасности! – язвительно воскликнул Конан. – Его сцапали бы те стражники, что арестовали графа.

– А кто навел стражников? Может быть, я?! – горячился племянник философа.

– Но наши друзья действовали из лучших побуждений, – миролюбиво произнес Бебедор.

– Ваше Величество, знайте, это я всех вызволил из Каземата! – вмешался Серкл.

– Да какой от тебя вообще толк? – орал варвар на Ревенда. – Чистеньким хотел остаться? И нашим, и вашим?

– Что? Что?! – задыхался юноша. – Да что ты вообще понимаешь в понятии чести, киммериец!..

– Друзья мои, друзья… – растерянно бормотал Бебедор.

– Конан, перестань орать! – повысила голос Ринга.

– Да где бы ты без нас был со своим дядюшкой?! – ярился варвар. – В Каземате на дыбе!

– Я бы попросил!.. – оскорбился философ.

– Ваше Величество, из Каземата я всех вызволил, – гнул свое Серкл.

– Папа… Ревенд… – пунцовая от стыда Ингода умоляюще протягивала руки то к одному, то к другому.

– Конан, немедленно заткнись! – закричала рабирийка.

– А что ты нам вечно рот затыкаешь, а? – вскинулась Ильма. – Думаешь, умнее всех?!

– Ты бы уж помолчала! – окрысилась Ринга. – Может, забыла, кто проворонил принца, валяясь с мужчиной в постели?

– Ты – орудие убийства без тени благородства! – потрясал кулаками Ревенд.

– Сопляк недоделанный! Прибью! – ревел варвар.

Нимед растерянно озирался, забыв даже ссыпать в рот тщательно собранные им на столе крошки. У Мораддина вид был не менее ошарашенный. Сдержанный полугном до сих пор не мог привыкнуть к взрывному темпераменту своих спутников.

В этот момент дверь отворилась, и в комнату вбежал запыхавшийся Трим.

– Стражники! – закричал он. – К нам идет отряд стражников!