Глава 18

На несколько секунд комната замерла, погружаясь в абсолютную тишину - ни звука, ни движения - кажется, никто не хочет вступить первым. Это походило на сон, дурной кошмар,

ради шутки пробудивший самые глубинные страхи - они собирались судить нас как преступников, а Эдриан стоял в стороне и не поднимал взгляда. Точно также вел себя и Виллис -

светлые волосы падали на глаза, скрывая любую яркую эмоцию. И Марина, ее просто не должно было оказаться в моем сне. Ей не следовало стоять здесь, закусив губу и подавив очередной всхлип, дрожа всем телом, бросая по сторонам растерянные взгляды. Мне хотелось успокоить ее, обнять и прошептать, что все будет в порядке, но ложь бы не помогла. Для нее стало слишком поздно.

Мистер Ньюбелз обвел присутствующих ледяным взглядом, а потом поднялся в полный рост,

возвысившись настолько, что казался Богом в этом зале.

- Нам пришлось собрать Совет в срочном порядке. Очень печально, что теперь он представлен не в полном составе, но настали тяжелые времена, которые может пережить не каждый. Но сейчас не время отступать. Мы должны сплотиться перед надвигающейся опасностью, принять вызов. Наше терпение не безгранично, и сегодня истекла последняя капля. Умер член

Старейшин, и мы обязаны наказать виновных.

Я дернулась от его слов, даже не веря, что это происходит на самом деле. Виновные? Мой взгляд скользнул по лицам бессмертных - они ничего не выражали, лишь смирение, ужасающую покорность, сквозь которую не пробивалось сострадание. Они знали, каждый из них понимал,

кто виновен в происходящем и к чему все идет, и их это полностью устраивало. Даже Эдриана?

Я пыталась поймать его взгляд, но он каждый раз отводил его в сторону, словно ему совершенно не было дела до этой истории. Но его мать ничего не скрывала, ее черты исказились ужасом, и мне даже не верилось, что вампиры способны на такие эмоции. Она ничего не могла сделать,

лишь стоять в стороне, смотря то на меня, то на Эдриана, то на своего мужа. Круг замкнулся.

- Эти смертные предстали перед нами за самое страшное преступление в истории нашей вечности - за предательство. Столько тысячелетий мы существовали с ними бок о бок,

поддерживая и защищая их род, и вот она плата! Я здесь чтобы отстоять не только свою честь, но и честь своего сына, своей семьи, своего народа.

Он замолчал, и комната вновь погрузилась в тишину, лишь где-то под потолком дважды прокатилось гулкое эхо. Я заметила, как остальные Старейшины кивнули, безоговорочно соглашаясь с ним. Ньюбелз улыбнулся произведенному эффекту, уголки его губ слегка скользнули вверх, но глаза смотрели все также холодно,

- Сегодня особенный случай. Двое из нас должны восстановить справедливость. Привести предателей.

Страж толкнул меня вперед, в самый центр комнаты, отделяя от общей массы. Через секунду рядом со мной стояла Марина, пригнувшись под лучом света, словно загнанное животное.

- Тео, - прошептала она, но ее радость быстро сменилась прежним ужасом. Девушка было хотела броситься ко мне в поисках защиты, но стражи мрачной тенью скользнули ближе,

принеся с собой поток холодного ветра, снова отдалившего нас друг от друга. - Тео...

- Молчи, - шикнула на нее я, стараясь сохранить чувство самоконтроля и смело взглянуть в глаза вампирам. - Тише.

- Эти двое обвиняются в самом страшном предательстве, оскорбив чувства бессмертных,

растоптав то вечное, что мы бережем для наших единственных. Они подошли слишком близко,

а потом вырвали все еще трепещущее сердце, втоптав в грязь. Вы, - обратился он на этот раз к нам, - могли стать частью этого общества. Мы могли предложить вам все - вечную жизнь без страхов и сомнений, но вы выбрали другой пусть - уничтожить нас, забыв обо всем хорошем,

что принесли в этот мир бессмертные. Вы возместите это кровью! Эдриан, - он повернулся к своему сыну, который до этого вообще не шевелился, - ты готов взять плату кровью, чтобы вернуть честь нашей семье?

Я застыла, прослушиваясь к каждому звуку, лишь бы не пропустить его ответа. Неужели он был готов убить меня на глазах у всех? Кто знает, что творилась в его голове, возможно, эта смерть стала бы самой милосердной из всего, что мог решить Совет, точнее то, что от него осталось. Но Эдриан молчал, словно эти минуты могли что-то изменить. Мое сердце, до этого стучавшее как сумасшедшее, начало успокаиваться - выхода не существовало, как для меня, так и для него. Он оказался в плену, так же как и я, погрязнув в правилах и обычаях своего мира.

Наш дуэт оказался провальным.

- Нет, я отказываюсь. - Вампир не отрывал взгляда от зеркального пола, где отражались все присутствующие, став странными расплывчатыми силуэтами.

- Это твой выбор, - Ньюблез не скрывал своего раздражения, нахмурившись, услышав его решение. - Виллис, ты тоже имеешь право на откуп кровью от той, что обвиняется в преступлении против нашей расы и пособничестве предателям. Ты готов к этому?

- Нет. - Вампир даже не раздумывал над ответом, и в отличие от Эдриана, он не казался застывшей мраморной статуей - его кулаки предупреждающе сжались, а рот искривился в полуулыбке-полуоскале, когда Ньюбелз многозначительно хмыкнул.

Марина рядом со мной вздрогнула, опустив голову так, что длинные пряди полностью закрывали ее лицо, делая похожей на девочку из "Проклятья", но со светлыми волосами. Она не понимала что происходит, и я не знала - сочувствовать ей или завидовать. Как подруга вообще могла попасться вампирам? Существовала только одна причина - Виллис. Как он мог? Черт возьми, как они могли? Было невыносимо стоять под тяжелыми безразличными взглядами бессмертных, чувствуя свою беспомощность, и понимая, что приговор уже давно вынесен, а это шоу лишь для того, чтобы пощекотать нам нервы.

- Как мало осталось настоящих бессмертных, для которых слово "честь" хоть что-то значит. Их кровь все равно прольется, - повысил голос отец Эдриана, - если вы не хотите сделать этого сами, мы возьмем на себя эту почетную роль. Они будут осуждены со всеми остальными.

Плеча коснулась холодная рука, и стражи оттащили нас обратно к общей массе, сгоняя в небольшой круг, словно скот. Марина тут же схватила мою ладонь, крепко сжимая. Она ничего не говорила, но в ее светлых глазах читался такой непримиримый ужас, что в итоге он передался и мне, проходя электрическим разрядом сквозь нервные окончания. Я могла принять такую участь, потому что сама была виновата в происходящем, но подруга попала в это случайно. Из-за того, что дружила со мной, что встретила не того парня, опять же из-за меня одной. Такие мысли давно мешались в моей голове, но думать одно, а увидеть воочию -

совершенно другое. Я обрекла ее на эту судьбу.

- Все вы обвиняетесь в предательстве против нашей расы. Такого не случалось тысячелетиями!

Мне жаль, что мир, который дался нам с таким трудом, потерял для вас свою былую ценность.

Но никто теперь не в силах исправить прошлые ошибки. Наш мир существует так долго лишь благодаря четким традициям, которые не менялись сотнями лет, именно они стали залогом нашего процветания. Наши законы суровы, но иначе они бы не имели смысла. Мне искренне жаль, что Договор расторгнут, мне жаль, что вы пошли на это осознанно, жаль, что цивилизованное общество вновь ввергается в пучину смуты. Мы обязаны остановить это падение. Увы, своим восстанием вы только доказали, что нуждаетесь в нашем постоянном контроле - самоубийцы, решившие утянуть с собой как можно больше жизней.

- Ты начал войну! - резкий выкрик заставил всех людей обернуться.

Еще секунду светловолосый мужчина стоял прямо, открыв рот, чтобы продолжить, как рука стража легла на его плечо, сильно сжав. Громкий хруст и человек осел на пол, сцепив зубы, но не издав ни стона.

- Ваша сторона отныне и навсегда лишена права голоса, - прошипел Ньюбелз, слегка подавшись вперед, чтобы пронзить несчастного своим холодным взглядом. - Вы не лучше скота, животные, не ценящие то, что им преподносят в дар - кров над головой, пищу, безопасность,

право на жизнь. Вы ничего не оценили, а возможно, просто забыли, чего стоило это перемирие.

Скольких невинных жизней. Нужно прекратить это прямо сейчас. Ведь ваша безумная идея подобна болезни, она распространяется в массах, сводя с ума, обрекая на смерть и других. Это наше решение, и мы полностью сознаем его цену. Во избежание новых жертв, вы приговорены к смерти.

Марина вцепилась в мою руку мертвой хваткой, тихо всхлипнув. Я же даже не вздрогнула при этих словах, в чем-то обрадовавшись, что они, наконец, прозвучали. Ни удивления, ни разочарования. Это было слишком предсказуемо. Мой взгляд вернулся к миссис Ньюбелз, но она резко отвернулась, словно не в силах принять услышанное. Но больше всего меня разочаровала реакция Эдриана, она была... была... нулевой. Словно ему все равно. Высокая застывшая фигура, чем-то знакомая мне, но все же чужая. Ничего не напоминало о прошлом -

неужели все осталось позади, вместе с нашим летним домиком?

Но я видела эмоции Виллиса, хоть он и старался их скрыть, пряча под маской жестокости. Они могли отказаться от платы кровью, но это ничего не меняло, жажда мести стала воздухом,

которым дышали бессмертные, светом, который терзал их чувствительные глаза.

- Ваша смерть должна стать уроком всем остальным. Мы вынуждены прибегнуть Ali Venando

(Жить Охотой, лат.).

- Что? - прошептала мне на ухо Марина, ее голос звенел от ужаса, выдавая нарастающую истерику.

- Молчи, - повторила я, свободной рукой зажимая ей рот, боясь привлечь к нам лишнее внимание. Мне хотелось спрятаться, чтобы этот чертов свет погас, оставив нас в абсолютной тишине, но даже тогда вампиры бы оставили при себе свое преимущество. Стало бы только страшнее - не видеть врага, но знать, что он готов растерзать тебя.

- О, у нас новички, не знакомые с Договором. Ну что ж, юная леди, - ухмыльнулся Ньюбелз,

показывая кончики белоснежных клыков, - я удовлетворю ваше любопытство. 'Жить охотой'.

Этот ритуал так давно не претворялся в жизнь, что некоторые из нас даже позабыли о нем. Но нынешнее время требует крайних мер и жестокость их оправдана. Вы ведете себя как скот,

неразумные существа, позабывшие цену жизни. Значит, мы будем обращаться с вами соответствующе. Все вы почувствуете себя теми, кем являетесь на самом деле - пищей. Каждый из нас получит право потребовать плату кровью.

Жить охотой... Они собирались не просто убить нас, в их планы входило поразвлечься напоследок. Охота... Я прекрасно осознавала, что ни у кого из нас нет никаких шансов против столь совершенных хищников. На какую-то долю секунды мне даже стало жаль, что Эдриан и

Виллис отказались убить нас, теперь будущее стало еще страшнее. Я не хотела так умирать,

словно животное, загнанное в угол, без права противостоять, сопротивляться. Как такое вообще могло произойти? Мне не нужно было рассказывать об их жестокости, вампиры собирались растерзать нас, истощить до последней капли крови. Сердце заныло, словно начало кровоточить от невидимых ран.

Я искала взгляд Эдриана, словно утопающий, надеющийся на спасение, мысленно молила его сделать хоть что-то, хотя бы попытаться, показать, что ему не все равно. Неужели он сдавался?

Просто отступал, признавая свои ошибки.

- Ровно через сутки, с заходом солнца, вы, считающие себя хищниками, обратитесь в жертв.

Охота продолжится до тех пор, пока последняя алая капля не покинет тело каждого предателя.

Плату может потребовать каждый желающий, доказавший на это свое право.

Наконец, Эдриан шевельнулся, кинув на отца предостерегающий взгляд. Ньюбелз замолчал,

словно они общались телепатически, а потом мимолетно кивнул, будто с чем-то соглашаясь. В

следующую секунду его глаза сосредоточились на мне, заставив буквально прирасти к полу. Он изучал, проникая под кожу, пуская ледяной ручеек вдоль по позвоночники. В его взгляде я читала одну лишь ненависть, такую сильную, что одна она могла заставить мое сердце остановиться. Мне было не дано понять этого ожидания, страх стал завладевать телом с новой силы, мысли лихорадочно метались, моля о побеге. Он мог убить меня прямо сейчас, просто свернуть шею или вырвать все еще трепещущее сердце... но не сделал этого.

- И так приятно, что правосудие свершиться и для кого-то действительно особенного. Да, Тео?

- Я сжалась, из последних сил сдерживая нервную дрожь. - С возвращением в нашу семью. -

Его улыбка словно нож коснулась кожи, заставив дернуться - В память о том, что было, Совет дает тебе шанс. Твоя жизнь в обмен на жизнь твоего отца. Если он сдастся нам до заката, твой приговор смягчат до пожизненного заключения. Так как, твой папочка любит тебя достаточно сильно, чтобы пойти на верную смерть?

Я молчала, потому что не знала ответа. Все взгляды в этой комнате сосредоточились на мне,

словно чего-то ожидая, какой-то громкой тирады, плевка в сторону Совета, истерики, но мне не хотелось нарушать тишины. Как не хотелось верить Виолетте, которая словно провидица оказалась права.

- Ну что ж, на этом хочу закончить наше заседание. Приговор не подлежит обжалованию и будет приведен в исполнение через двадцать четыре часа. Elegans amnea est mortis spirit

(Красивая душа - есть мертвая душа,лат.).

Комната ожила, вампиры встали и двинулись из зала, не удостоив нашей группы ни единым взглядом. Они проскользнули мимо сероватыми тенями, словно и вовсе не имели физического тела. Последним исчез Виллис, на долю секунды застывший в дверях, казалось, борясь с желанием наброситься на стражей и сбежать вместе с Мариной.

Наконец зал опустел, и наши надзиратели, очнувшись, стали подталкивать нас к выходу.

Марина вцепилась в мою руку еще крепче, когда стражи начали растаскивать нас в разные стороны. Девушка больше не сдерживала слез, скатывающихся по пылающим щекам и падая на мою кожу.

- Тео, пожалуйста... - Ее голос охрип, изменившись до неузнаваемости. - Пусть это прекратиться.

- Тише, - прошептала я, чувствуя, как ее ногти все сильнее впиваются в мое плечо, оставляя красные бороздки, вдоль которых выступила пара капель крови. - Просто держись, хорошо. Не высовывайся.

- Тео.

Она кричала, пока страж, резко дернув ее в сторону, потащил в противоположный коридор,

вслед за остальными пленниками. Нас же с Виолеттой повели в другую сторону, отделяя от общей группы. Девушка рядом со мной не обмолвилась ни словом, выглядя совершенно безразличной, словно нас только что не приговорили к смертной казни, долгой и мучительной.

Скрип закрывшейся за мной решетки больно резанул по ушам, но это же принесло и чувство успокоения. Клетка дарила ощущение безопасности, после яркого прожектора и вампиров,

устроивших самосуд, и... безразличия Эдриана. Я сдерживалась из последних сил, чтобы не расплакаться, пытаясь сохранить свою гордость, а точнее то, что от нее осталось. Казалось, всего одна слезинка, и мне никогда не удастся остановиться и взять себя в руки. Теперь мое человеческое тело было как никогда слабым, не созданным для таких переживаний.

- Нда, что-то твой возлюбленный сегодня не блистал, - протянула Виолетта спустя пять минут молчания. - Где эта любовь до гроба?

- Заткнись, - простонала я, закрывая глаза, желая заснуть и уже никогда не просыпаться. - Без тебя тошно.

- Тебе тошно? А мне, по-твоему, каково? О, нашей милой Тео дают еще один шанс. Ну конечно, видимо ты запала в душу этому бессмертному, раз уж нам все равно скучно, может расскажешь, что он предпочитает в постели?

- Виолетта, менее чем через 24 часа мы с тобой умрем, нас бросят своре голодных вампиров.

Обязательно еще больше усугублять это гребанное время?

- Прости, тишина не для меня, - призналась девушка, неожиданно смягчившись. - В голову лезут отвратительные мысли. У меня, кстати, на завтра путевка в Египет. Первый раз отцу удалось отпроситься с работу...

- О, Боже. - Я пару раз не сильно ударилась головой о каменную стену, словно пытаясь выбить все это из своих мыслей. - Не надо, лучше оставь эту слезливую историю при себе. У меня своих хватает.

- Знаешь, на что похожа их охота?

- Не уверена, что хочу об этом думать. - Эта часть истории договора меня никогда не интересовала, древние обряды казались просто дикостью, пережитком прошлого, которому не место в современном обществе. Кто знал, что бессмертные на самом деле остались все теми же дикарями, не лучше бродяг?

- Прекрати, - отмахнулась она. - Нужно знать, к чему готовиться. Я только читала об этом ритуале, он давно не применялся в качестве меры наказания, по крайней мере, официально. Еще глубже, под зданием Совета существует сеть запутанных коридоров, поговаривают, что прототипом послужил Лабиринт Минотавра. Его суммарная протяженность более сотни километров, а чтобы люди уж точно не скучали, там понатыканы всякого рода ловушки, вроде надвигающихся стен и потолков, пик, выскакивающих из камня. Вампиры дают людям фору в два часа, а потом объявляют время Охоты, бросаясь в погоню за своими жертвами. Считается,

что из Лабиринта существует выход, и смертные имеют шанс на спасение, но кто же в это поверит. Так что наш выбор не велик - умереть от клыков, подохнуть с голоду или попасться в какую-нибудь средневековую ловушку.

- О, да, ты подняла мне настроение, - хмыкнула я, потирая виски. Охота представлялась мне совсем иначе - дикий лес, бег по пересеченной местности, шанс дожить до рассвета, когда бессмертные слабее всего. Но нет. Вновь подземелье, и смерть под толстым слоем бетона и земли. Вампиры знали толк в пытках. - Мы больше не увидим солнца?

- Нет.

Никогда - это звучало ужасно. Почему я не подумала об этом раньше? Почему не наслаждалась каждой секундой? В памяти всплыл лишь один единственный восход, когда небо затуманилось серой дымкой, а море выглядело неспокойным, посылая на берег разгневанные волны, осыпая лицо мелкими холодными брызгами. Я куталось в теплое одеяло, чувствуя, как песок натирает шею, а ноги замерзают от холодной сырой земли. Солнце так и не пришло, не мелькнув среди нависших над головою туч, но я знала, что оно там, чувствовала это, хотя у моря гулял лишь ветер, взметая маленькие песчаные вихри.

Мне нужен был его жар, прямо сейчас, горячая волна, обжигающая кожу, душный воздух,

разрывающий легкие. Я открыла глаза - только темно-серый камень и могильный холод,

пробирающий до костей. Ни свежего воздуха, ни солнечных лучей, ни цветущей зелени. Лишь подземелье.

Странно у меня даже не возникало мысли, что история сложится иначе. Я знала своего отца и понимала, что он любит меня, но это был тот случай, когда отцовская любовь толкала на жертвы. Не отдать свою жизнь за спасение дочери, а позволить бессмертным растерзать ее, но оставить за собой шанс последней битвы. Пока он оставался жив, у людей сохранялся крошечный шанс на борьбу. У него не оставалось выбора, или мне просто хотелось в это верить.

Я не могла быть эгоисткой, убивая на корню даже малейший зачаток желания на спасение.

Никому бы не удалось с этим жить. Стоило просто закончить историю, раз и навсегда. В

происходящем можно было разглядеть и явные плюсы - будущее навсегда останется для меня тайной. Ни сожалений, что от прошлого мира ничего не осталось, ни боли, что Эдриан так легко простился со мной, ни страха, что каждый новый день принесет лишь новые разочарования.

Больше не останется времени, чтобы плакать, усомниться в своих поступках, раскаяться.

Финал.

- Ты сожалеешь, что все закончится именно так? - прошептала Виолетта, так тихо, что слова утихли сразу, даже не коснувшись тяжелых стен своим эхом.

- Да, наверное, - ответила я, сильнее сжимая кулаки, пока ногти не впились в ладонь, лишь бы заглушить душевную боль. - О многом, скорее о том, чего не сделала, чем сделала.

- Проще думать, что у нас не было выбора. Знаешь, все мы умрем. Каждый. А вампиры переживут нас на тысячелетия, так что никакой разницы, сейчас или потом. Правда, можно было придумать и более гуманную казнь.

- Мы можем бороться, не знаю, убить парочку упырей, так, чтобы развлечься,

- У тебя больше опыта, - ответила девушка, и в ее голосе чувствовалась усмешка. - Хотя, я согласна. Будет что вспомнить на том свете.

- Ты веришь в загробную жизнь? - удивилась я, сама не зная, чего хотела больше - летать по облакам или просто исчезнуть, растворившись в космосе.

- Главное чтобы не реинкарнировать. Что-то мне подсказывает, жизнь станет сущим дерьмом,

если у тебя нет парочки острых клыков.

Мы снова замолчали, прислушиваясь к звуку падающих капель. Одна, две, три...

- Ты знала, что у них Марина? - неожиданно спросила я, когда сердце болезненно сжалось при мысли о подруге.

- Та заплаканная фея? Я и не знала, что вы с ней знакомы. Вампиры провели серьезную зачистку. Если она была близка с вампиром, это уже преступление.

- Но она даже не знала о них!

- Не имеет значения, здесь стоит винить только самих бессмертных, которых все время тянет на экзотику. Если бы тот блондинчик держал свое либидо при себе, возможно, все бы и обошлось.

- Как ты поняла, что это Виллис? - удивилась я.

- Нужно быть слепой, чтобы не заметить, как он страдал, - спокойно ответила девушка. - Ему с этим жить. Долго жить.

- Это не честно, она ничего не знает о вампирах, об их мире...

- Стоит быть более разборчивой в связях. Это всех нас касается, - расхохоталась Виолетта. -

Черт, как теперь уснуть?

- Я не видела твоих родителей. - По какому принципу они выбирали жертв Охоты? Самых опасных? Или просто воспользовались детской считалочкой?

- Не такие шустрые, с ними не так весело.

Большинство присутствующих тогда в зале были достаточно молоды, гораздо моложе наших родителей. Как все оказывалось просто, бессмертным просто хотелось повеселиться, и отобрали для этого наиболее "перспективных".

- А что станет с остальными?

- Без понятия, а какое нам вообще до этого дело? Нам к тому времени точно будет все равно.

Может, запрут в тюрьмах как консервы, а может, устроят еще одну Охоту. Кто их знает.

- Тебе все равно? - спросила я, удивляясь ее спокойствию. Мне же с трудом удавалось усидеть на месте, это замкнутое пространство сводило с ума, а ожидание еще сильнее расшатывало нервы. Хотелось двигаться, пусть и ходить от одной стене к другой, лишь бы не застыть в этой позе навсегда. Но я понимала, что нужно беречь силы, они могли пригодиться.

- Я верю, что мы вскоре встретимся с родителями. Надеюсь только, что они не будет сильно страдать.

Я качалась на волнах тишины, чувствуя, как из тела уходят эмоции. Страх обратился легкой дымкой, слегка горьковатой, но все менее уловимой. Обида оставила терпкий привкус на языке, словно после неприятного лекарства. Но боль до сих пор была многогранной и одурманивающей. Я закрывала глаза и видела безразличие Эдриана, его холодность и отстраненность. Мне не стоило думать об этом, тем более что у него все равно не находилось иного выбора. Но всего лишь один мимолетный взгляд, едва уловимая дрожь, хоть какой-то знак, что в этом вампире осталось хоть что-то от моего Эдриана. Мы находились в его мире, и оба были вынуждены принять правила игры. Станет ли он участвовать в Охоте? Поймет ли на что обрек меня? Может, не стоило идти против течения? Я улыбнулась запоздавшему осознания.

Можно было принять этот путь сразу, остаться с Эдрианом, не связываться с охотниками,

родить ребенка, стать бессмертной. У меня было бы все. Кроме человечности? Возможно, став одной из них, со временем я бы иначе посмотрела на их жестокость, принимая ее как должное.

Что если этого всего бы и не случилось? Даргон скорее всего остался бы жив, но удался ли бы его план? Люди в любом случае оказывались бы под огнем. Но из двух зол всегда можно было выбрать наименьшее.

- О чем ты думаешь? - наконец спросила Виолетта, видимо устав от молчания.

- О том, что сейчас могла бы ходить беременной и точно не бояться, что меня пустят в расход.

- А я тебе об этом уже говорила.

- Думаешь, всего этого можно было избежать? - Страшно было думать, что всего один поступок мог изменить наше будущее, пустив жизнь совершенно по другому пути.

- Нет, только отсрочить. Знаешь, в какой-то параллельной реальности победила я, и сейчас во всю развлекаюсь с Эдрианом, на полпути к своему бессмертию.

- И не мечтай! - хмыкнула я, даже удивившись внезапно вспыхнувшей ревности. Чтобы не происходило между нами, какие бы сомнения не терзали меня, чувства остались прежними.

Глупые, глупые чувства...

- Да, ладно,- устало вздохнула девушка, - я знаю, что он любит тебя.

- О, да. Он с любовью посмотрит, как меня иссушат до капли, - рассмеялась я, стараясь скрыть за этим свою боль.

- Здесь ничего не сделаешь, Тео. Думаю, если бы он мог, то спас бы тебя.

- Да, я тоже так думаю. - Нам лучше попытаться уснуть, - зевнула Виолетта, хотя это, скорее всего, было наигранно, потому что я совсем не чувствовала усталости, словно выпив несколько кружек кофе. Адреналин все еще бился в крови, как и в тот момент, когда мы стояли перед

Советом. - Так, нам придется меньше ждать. Нет ничего страшнее ожидания, тем более собственной казни.


Загрузка...