Прагматик

Глава 9

Дом семьи Аматаро стоял неподалеку от резиденции клана Нога. Со всех сторон его окружали дома других меньших родов. В небольшом опрятном коттедже не было постоянных слуг. Только раз в неделю Сакура нанимала клининговую службу для уборки. Готовкой занималась сама Сакура. Ей было двадцать два. Помимо нее в семью входили двенадцатилетние близнецы Мика и Мицура и старший брат Сего. Отец и мать Аматаро погибли в авиакатастрофе пять лет назад. Поэтому главенствовал в семье как самый взрослый Сего.

Близнецы, понятно, еще учились в средней школе. Сего был собачкой на побегушках у Маширао Нога, основной доход в семью приносил он. Сакура иногда подрабатывала моделью в рекламе, обычно же клан использовал девушку как гетеру, подкладывая в постель коррумпированным политикам и бизнес-партнерам.

Когда я пришел со школы, состоялся мой первый ужин в кругу новой семьи.

— Чего так поздно? Девушку что ли завел? — сказала Сакура, обняв меня и поцеловав в щеку. Поползновений к моим губам красавица-гетера больше не делала, решив понаблюдать и подождать реакции с моей стороны. Хотя при каждой нашей встрече все так же терлась об мое плечо почти не прикрытой грудью.

— Куда там. Всего лишь клубная деятельность, — соврал я. Три часа мы с Кирой и Коджи подбирали техники медитации, которые бы улучшили КПД и Индекс полезности их топлива.

— Так и поверила. Садись за стол, ловелас малолетний.

Вскоре на кухню пришли близнецы и Сего. За ужином Мицура спросила, ковыряя палочками дымящийся удон.

— А, правда, Хенси, что ты был обычным человеком?

— Правда, — кивнул я. — Магом.

Мика тут же встрепенулся:

— А брат говорит: ты стал инкубом, только что бы встречаться с женщинами. Типа так они не смогут отвертеться.

Сего громко стукнул кулаком по столу. Звякнула зашатавшаяся посуда.

— Кажется, я просил не болтать за столом, — зарычал он. Как испуганный зверек, Мика сразу же опустил глаза в тарелку. Дальше ели в тишине.

Руки близнецов дрожат, лица напряжены. У Сакуры обеспокоенный взгляд. Страх, пахнет страхом. В этой семье не все так гладко.

— Ты громко чавкаешь! — вдруг заорал Сего на Мику, — я же просил есть тихо!

— Прости, брат, прости, — запричитал мальчик. Сакура привстала.

— Мика, не извиняйся. Сего, он ел тихо.

Старший брат швырнул в ребенка тарелку с удоном.

— Он даже дышит громко!

Глиняная посуда разбилась о лоб Мики, он упал со стула. Мальчик стеная приподнялся на четвереньки, Сего подскочил к нему и стал пинать.

— Сега, не смей! — Сакура схватила брата за руку, он оттолкнул ее и снова пнул Мику.

— Заткнись! Прекрати плакать! Я хочу всего лишь тишины!

Он безумен.

Мицура тихо плакала над своей тарелкой удона. Сакура оттолкнула Сего с криком:

— Прекрати! Ты убьешь его.

Рука Сего взметнулась, чтобы ударить сестру. И угодила в мой захват.

— Пусти, — сдавленно прошипел старший брат. На его лице я видел только буйство и безумие. Таких людей невозможно читать.

Его мозг деградирует. Он непредсказуем и опасен.

— Если ты изобьешь нашего брата до смерти, мы не сможем пообедать, — сказал я и дернул его кисть, чтобы боль вернула ему остатки разума. Сего захрипел, в его глазах прорезалась ясность.

— Пусти, — повторил он с угрозой в голосе.

Нельзя с ним сейчас драться. Он уровня Искусителя, его боевые техники превосходят мои.

Я разжал пальцы. Выпрямившись, Сего секунд десять смотрел на меня, в глазах полыхала жажда мести. Сдержавшись, он зашагал прочь из кухни.

Позади меня Сакура вытирала кровь со лба Мики. Я провожал взглядом поднимавшегося по лестнице Сего.

Агрессивный и непредсказуемый, он может помешать моему развитию. Его нужно убить. Как можно скорее. Надо позвонить Кире.

Я шел по Шлаковому кварталу в сторону дешевого борделя, куда назначались выходки низкоуровневым инкубам. На небе проступали первые звезды. Под козырьками подъездов шуршала темнота. В следующий раз первым делом надо вложить единицы ци в духовную технику «Ночное зрение». Все-таки почти все мои дела происходят ночью.

До борделя я не дошел, свернув в переулок.

После знаменательного ужина с семьей я отпросился у Сего на ночевку к другу. Мой безумный опекун, конечно, раскусил ложь, решив, что я направляюсь незаконно набрать единиц ци. Но отпустил, преследуя свою цель — отомстить мне. Так началась охота на живца.

Крадясь за мной, Сего скользнул в тот же переулок. Вдруг я встал посреди дороги и обернулся.

Вздрогнув, Сего спешно активировал боевую технику. В его руке задымился огненный шар. Но я успел раньше.

Боевая техника «Кобра мрака» успешно использована. Из окружающего вас мрака создана одно щупальце.

Сего, ошеломленный, уставился на свою руку, которая внезапно обвисла. Огненный шар шлепнулся в пыль. Из локтя Сего торчала черная блестящая нить. Нить росла, как паутина, прямо из моих пальцев. Сквозь боль инкуб попытался применить другую боевую технику.

В следующий миг из темноты метнулась тень с алыми глазами. Кулак Киры покрылся светящимся черным конусом, и Клинок тьмы проткнул плечо Сего. Взвыв, инкуб рухнул на колени. Его раненые руки уперлись в слежавшуюся на дороге пыль.

Вампир отступил к стене, пропуская меня.

Боевая техника «Усиление» успешно использована. Ваши физические характеристики повышены на двадцать процентов.

— Грустно видеть своего старшего брата разбитым, — сказал я.

— Ты инкуб всего день, — прошипел Сего. — Откуда у тебя Кобра мрака?

— Я быстро учусь, старший брат.

Как раз прошло пятнадцать секунд с момента активации первой техники, и черное щупальце в его руке растаяло, тут же из раны брызнула струя крови. Сего взвыл и попытался активировать боевую технику — я видел по его лицу.

Моя пощечина оглушила брата. От неожиданной боли из его глаз полились слезы.

— Ты не сделаешь этого, сопляк!

Еще одна пощечина, такая сильная, что у него изо рта посыпались осколки зубов.

— Прости, у меня осталось всего двадцать секунд, и усиливающая техника прекратится. А без нее сложнее будет свернуть тебе шею.

Моя тень упала на лицо брата, мои руки потянулись к его горлу.

— Ты не сделаешь этого… — шипел Сего окровавленными губами. — А-а-а, нет…Не дыши так громко, не дыши… я хочу всего лишь тишины… тишшшины…хрр…рр.

И я подарил старшему брату мертвую тишину.

Утром Сакура ушла на опознание тела. Когда я и близнецы вернулись со школы, она собрала нас в гостиной и сказала, что Сего умер. При этом она странно смотрела на меня.

Ночью я ждал ее в своей комнате.

Легкий стук в дверь вывел меня из медитации.

— Хенси, ты не спишь?

Она накинула на голое тело полупрозрачный розовый халат. Будь я все еще сексуально голодным девственником, сразу бы накинулся на нее. Стройная и гладкая, Сакура казалось прекрасным видением. Длинные ноги, белые в тени, отливали золотом в приглушенном свете коридора.

— Заходи, — сказал я. Войдя, Сакура сразу же полусела-полулегла на мою кровать. Короткий халат приподнялся, обнажая блеск белой кожи между ног девушки.

— Я не буду спрашивать, ты ли это сделал, — сказала она. — Но думал ли ты, как мы будем жить дальше? Он зарабатывал деньги, в том числе и на твою школу. И он не всегда был…болен.

Скорбь в ее голосе я проигнорировал, выцепив главное.

Она не погружена в детали моей сделки с кланом Нога.

— Сакура-сан, твои тревоги напрасны. Маширао-сенсей дал мне Дьявольское семя в обмен на то, что я заработаю ему двадцать миллиардов иен.

Ее глаза превратились в два круглых блюдца:

— Ты шутишь? Двадцать миллиардов?

Я молча достал из кармана коммуникатор и показал ей суммы на моих счетах в клиент-банке. От вида шестизначных цифр сердце девушки бешено заколотилось.

— Двадцать миллиардов — это только за один год, — я нежно взял ладонь Сакуры в свои руки. — Глава рода Аматаро, вы разрешите мне также позаботиться о финансах нашей семьи?

Она нервно сжала колени.

— Ты, правда, сможешь?

— Смогу.

Вмиг дамбы ее воли затопило, и с девушки схлынула вся навеянная обольстительность. Сакура превратилась в уставшую и обеспокоенную сестру, впрочем не менее красивую, чем страстная гетера. И она увидела в тощем школьнике мужчину, который сможет позаботиться о ее семье. Такого мужчину она ждала всю свою жизнь.

— Просто доверься мне, сестренка, — сказал я, моя рука скользнула между ее бедер, и вот Сакура застонала мне прямо в губы. А когда я вошел в нее, пронзив как рассветный луч тьму, из ее рта вырвался кошачий визг, и на ее искаженном страстью лице отразилась только одна мысль: «Наконец! Наконец он сделал это!»