Прагматик

Глава 6

— Хенси, ты гений! — восторгался Коджи. — Единица ци! Целая единица ци всего за четыре выходки! Теперь у меня пять единиц ци! С таким прогрессом я вырасту до Искусителя раньше, чем через год.

— Не вырастешь, — спустил я инкуба с небес на землю и сел на кожаный диван напротив панорамного окна.

Часть выходных мне требовалось провести в медитациях и тренировках. Чтобы незваные гости не беспокоили, я купил эту квартиру. Не жалкая коморка, но и ничего помпезного. Приличный район, приличный дом. Окна в пол выходят на цветущий парк. Встроенная система кондиционирования, высокие потолки. Рядовые японцы всю жизнь копят деньги на такие квартиры.

Коджи впал в уныние.

— Но почему, Хенси?

— Преисподняя поощряет новаторство, вот ты и получил единицу, — сказал я. — Система сочла достаточно оригинальными мою технику медитации и новые позы в сексе, которые ты использовал. Вот она и расщедрилась. Но следующую единицу ты получишь только через пятнадцать выходок. Если, конечно, не продолжишь прогрессировать в сексе.

— Но ты же поможешь мне прогрессировать?

— Что решил Маширао Нога? — вместо ответа сам спросил я. Коджи опустил взгляд на паркетный пол.

— Завтра в два дня глава встретится с тобой в резиденции клана.

— Отлично.

— Маширао-сенсей согласился только из любопытства, — вздохнул инкуб. — Еще ни разу школьник не получал Дьявольское семя. Только выдающиеся спортсмены, успешные бизнесмены и гениальные ученые.

Я кивнул своим мыслям. Коджи прав. Дьявольское семя — слишком энергозатратный продукт, чтобы кланы раздавали его просто так.

Демоном или вампиром рождаются. Но не только.

Высокоуровневые Беззаконники и Псевдобоги способны прессовать собственную ци, а затем формовать полученный концентрат энергии в небольшие гранулы. Называются эти пилюли Дьявольскими семенами. На одно семя уходят сотни единиц ци, затем его выдерживают как вино несколько лет.

Если обычный человек употребит семя, его сосуд души перестроится в адский котел.

Умрет человек, родится демон.

То есть, чтобы кого-то обратить в себе подобного, высокоуровневый демон или вампир должен пожертвовать годами собственной культивации. Безумно высокая цена. И претендент должен ей соответствовать.

— Не волнуйся, инкуб. Маширао-сенсей более чем удовлетворит свое любопытство, — сказал я и вынул из-под стеклянного журнального столика папку с листами. — Вот тебе инструкции по новым сексуальным позициям. Лучше потренируй движения языком перед зеркалом.

Папка упала на колени Коджи, инкуб тут же принялся жадно копаться в ней. Я посмотрел на играющих на лужайке парка пухлощеких детей. Их розовые рты раскрывались без единого звука. Пластиковые окна полностью глушили детский смех, как мой интеллект любые эмоции.

Совсем скоро умрет человек по имени Хенси Кигуми. Но сначала мне нужно попрощаться с отцом.

***

Выйдя из такси, я направился к кованым воротам. Камера на двухметровом каменном заборе повернулась ко мне, вжикнули автоматические датчики, и тяжелые створки раздвинулись в стороны. Миновав двор с журчащим фонтанчиком, я снял обувь на татаки — узкой бетонной полосе перед прихожей — и поднялся внутрь классического японского дома.

В сторону скользнула деревянная перегородка.

— Юный господин, вы рано, — удивленно уставился на меня старый слуга по имени Кокоро. — Вам назначено на полчаса позже.

Я прошел мимо старичка в кимоно.

— Мой вопрос не займет больше пятнадцати минут, Кокоро. Отец у себя?

— Нет, сейчас он отдыхает в чайной комнате…

— Ничего, моя информация только скрасит его отдых.

Пройдя по коридору, я сдвинул в сторону затянутую бумагой перегородку и вошел внутрь.

Аяно как раз ставила поднос с чаем на стол перед своим опекуном. Тэмми Кигуми сидел на коленях на подушке. Прозрачный дымок курильницы обвивал его серое кимоно и черные волосы, затянутые в хвостик.

Аяно обернулась на скрип перегородки. Вздрогнула грудь девушки под строгим платьем.

— Что ты здесь забыл? — прошипела она, обжигая меня своим фирменным огненным взглядом.

— Привет, отец, — сказал я, игнорируя девушку.

Вдовствующий глава клана Кигуми посмотрел на меня спокойными глазами.

— Ты сильно изменился, — задумчиво сказал он. — Где вихрь твоего вечного волнения?

У его колен лежал кинжал Хатиман. Немного выдвинутый из ножен клинок кастгаджета светился желтым светом.

Он читает Напев и не скрывает этого. Сейчас он анализирует мой эмофон. Если так дальше пойдет, меня раскроют. Нужно спрятать свою бесстрастность за эмоциями отца. Нужно разозлить его.

— Мне уже шестнадцать, отец, — сказал я. — За два года роза ветров изменилась.

Моя рука взяла единственную кружку дымящегося чая. Пригубив горячий напиток, я довольно выдохнул:

— О, твой любимый жасминовый, — мои брови недоуменно приподнялись. — А тебе почему не принесли, отец? Неужели разлюбил?

Я отпил еще из кружки.

— Да как ты смеешь так себя вести при отце? — закричала Аяно, жезл на ее поясе засветился голубым светом. В комнате резко похолодало, на окне появились бледные узоры инея. Поежившись, я еще отпил чая, чтобы согреться.

— Аяно, выйди, пожалуйста, — ровным тоном сказал отец. — Я приму Хенси пораньше.

— Да, дядя, — сдерживаясь изо всех сил, кивнула девушка. И убрав красные волосы с плеча, скорым шагом вышла из чайной.

— Садись, — велел Тэмми.

Я плюхнулся задницей прямо на татами, продолжая хлебать чай. Отец оставался спокойным к моим выходкам, кинжал продолжал испускать желтое свечение.

Он все еще следит за моими эмоциями. Моя игра его не обманет. Какие бы убедительные выражения лица я бы ни делал, они не будут соответствовать моей душе. Притворяться слабаком нет смысла.

— Слышал, у тебя была учебная дуэль по правилам бокса, — сказал Тэмми, — и ты применил подлый прием. Аяно никогда бы так не опустилась.

Вот и упреки в ход пошли.

— Мы с ней немного отличаемся, отец. Она сильная, а я симпатичный.

— Хмм… Аяно сказала, ты хочешь покинуть клан, — наконец он решил покончить с «обменом любезностями» и перейти к делу.

— Скорее задокументировать давно состоявшийся факт, — холодно улыбнулся я.

— Не уверен, что без защиты рода ты проживёшь больше одного дня.

Он пытается меня расстроить, ужалить сердце сына отцовским презрением. Но я не его сын и мне плевать.

— Зато хотя бы день я подышу свободно.

— Ты лишишься содержания, — продолжал давить Тэмми.

— И клан приумножит свои ежемесячные доходы на 15 тысяч иен, — нашел и здесь я плюсы, — сможешь поставить ещё одну курильницу.

Отец задумался.

— Странно, твой язык будто принадлежит обиженному завистнику, но я не вижу в твоей ауре ни зависти, ни обиды. Вообще ничего не вижу. Ты точно нытик Хенси?

Я засмеялся в голос:

— Отец так долго не видел сына, что не признал его.

Наконец в нем вспыхнул гнев.

— Заткнись, щенок, — сказал он вскипая. — Может, ты и научился острить, но остался таким же бездарным.

— Хотела лягушка иметь сына-дракона…

Мощная оплеуха повалила меня на пол. В ушах зазвенело. Секунду я смотрел сквозь выступившие на глазах слезы на Тэмми, возвышавшегося как гора. Затем поднялся и врезал ему кулаком в живот.

Отец с кряком согнулся.

— Неплохо для слабака, — выдавил он, хватая ртом воздух. В его глазах появился уважительный блеск.

— Попробуй еще вот это, — я со всей силы ударил его в скулу. Отец рухнул наземь, звякнула опрокинутая курильница, и почти сразу же Тэмми затряс головой, приходя в себя после легкого нокаута. В следующий миг мне в плечи вцепились мощные руки. Вжик! Мое худое тело подкинуло к потолку, тут же дернуло обратно. Прямо на стол. Тряск! Треснуло хрупкое дерево, не выдержав столкновения с моей спиной.

Со стоном я сполз с обломков, поднялся, шатаясь. И бросился на вставшего в стойку отца.

Аяно бежала по коридору вслед за Кокоро. Приближался грохот ломающейся мебели. На фоне затянутой японской бумагой перегородки мелькали две тени — широкоплечая высокая и худая пониже. Вот тени вцепились друг в друга и повалились на пол.

«Он его убьет, — с ужасом поняла Аяно. — Дядя убьет Хенси».

На бегу рука девушки сдернула с пояса в жезл Сэймэя. Жест удивил ее саму. «Неужели я собралась драться за него? Драться с дядей?»

Кокоро дернул перегородку в сторону и застыл. С безумным волнением Аяно увидела, как Хенси сидит верхом на распластанном дяде и колотит его костяшками по ребрам. Дядя повернул голову вбок, заметил старого слугу на пороге.

— Все потом, Кокоро, — выдохнул глава клана между ударами Хенси. — У меня сейчас аудиенция с сыном.

Резким рывком вверх дядя поймал голову Хенси в захват локтем. Парень попытался вырваться, но вторая рука дяди ударила его в живот. Хилое тело школьника обмякло. На этом моменте послушный Кокоро задвинул перегородку обратно и пошел по своим делам. Аяно же застыла на месте. Взгляд ее прилип к двум черным пятнам на светлой бумаге.

Еще пара бросков отца через плечо, три моих подножки с нижней стойки, и я лежу без сил, хрипя как загнанная гончая, а отец, хромая на правую ногу, отходит к разбитому столу и тяжело бухается на подушку. Несколько секунд мы смотрим друг на друга. Правый глаз отца почти полностью скрылся под распухшим фиолетовым веком.

Затем Тэмми Кигуми вынимает из обломков стола чудом уцелевший коммуникатор и набирает номер:

— Алло, нет, это все потом. Свяжи меня с моим юристом…