Прагматик

Глава 16

Ночью Сакура пришла ко мне не обнаженной и даже в не полупрозрачном халатике. Наоборот, полностью запакованной. Ажурная кофта, застегнутая на десяток пуговиц, блузка, сквозь которую просвечивались лямки лифчика, джинсы и даже носки в желто-черную полоску.

Пока я, сидя в одних трусах, разглядывал ее обмундирование, она сказала:

— Я хочу тебя, братик, — взор ее потупился. — Хочу, чтобы тебе тяжело было в меня проникнуть. Тяжело и долго. Чтобы я ощущала, как ты пытаешься пробиться глубже в меня. Хочу запомнить это. А еще я…хочу быть в это время сухой. — Щеки ее зарумянились. — Тогда я докажу тебе, что моя любовь сильнее боли. Сильнее желания.

На долгое мгновение я погрузился в ее мысли. Нет, это не глупая ролевая игра. Искренние мысли, искренние слова, как бы бредово они не звучали.

Вот дела. А я еще Мизу считал сумасшедшей. С другой стороны из Сакуры может получиться преданный солдат.

Я кивнул сестре понимающе:

— Сильнее секса.

— Да! — обрадовалась Сакура.

Боевая техника «Усиление» успешно использована. Ваши физические характеристики повышены на 50 процентов.

— Тогда я доставлю тебе боль, сестра.

В следующую секунду Сакура взвизгнула под звон тяжелой оплеухи. Резкая подножка повалила ее на пол. Она рванулась, попыталась вскочить. Новый удар — и сестра снова падает к моим ногам.

Ее глаза застилают слезы, в ее горле колотится рвущееся наружу сердце. Но боевые техники она не использует. Покорно ждет страшного. Так я и управляю людьми: вижу истинный источник их мыслей и поступков. Язык, историю, традиции, детские травмы… Наше прошлое определяет наше будущее. Пока мои колени зажимают колени Сакуры, она смотрит на меня умоляющим взглядом:

— Выключи свет…братик, — глотая слезы, просит она. Синие кровоподтеки медленно растекаются на ее скулах.

— Нет.

— Пожалуйста…ты не должен видеть меня такой, — она закрывает руками синяки на лице.

— Должен, сестра. Это уже мое доказательство. Твоя любовь сильнее боли, — мои пальцы расстегнули ширинку на ее джинсах. — Моя же сильнее красоты.

Когда я вошел в Сакуру, низ ее тела дернуло и свело. Стиснув зубы, сестра надсадно захрипела. Шло по сухому, а затем вдруг ее нутро отозвалось на вторжение. Я проник неожиданно глубоко, заскользил по мягкому. Потаенный зев Сакуры влажно захлюпал, и ее бедра потянулись мне навстречу. Изо рта сестры вырвался протяжный стон.

Мы с Сакурой задвигались в одном ритме как единое целое. Звенящий вокруг жар словно сплавил наши тела.

— Я не смогла, братик… — выдохнула она. — Я вся мокрая…я все же кончила…А-а-ах…и вот снова…

Я ощущал, как зудит в ночи ее кожа. Ее слезы и пот оседали солью на моих губах.

— Все хорошо, сестра. Это и есть оно.

— Ммм… — громко простонала она, закрыв глаза. — Что, братик?

— Твое доказательство любви, — сказал я, тяжело дыша. — Ты превозмогла боль, ты оказалась сильнее.

— Братик…а-ах!

Только рассветные лучи раскрасили небо, я разбудил Сакуру и велел ей собираться.

— Куда в такую рань? — щурила сонные глаза девушка. Лицо ее распухло и позеленело от синяков. — Воскресенье же!

— Ты получила силу. Плата за нее — ежедневные тренировки. Через пять минут жду тебя внизу. Не забудь взять спортивную форму.

— Мой братик — изверг, — захныкала Сакура и все же выскользнула из-под теплого одеяла. Подобрав одежду — ночью я раздел ее, — сестра нагишом пошла в свою комнату.

За тяжелую ночь ее характеристики выросли:

Суккуб

Уровень Обвинитель

Состояние адского котла 47 единиц ци

Прибавив пятьдесят единиц ци, сестра перевалила на следующий уровень. У меня же ушла единица. Ну и пускай, пользы все равно больше.

Теперь Сакура сможет усилить свои боевые техники в разы. Хотя есть и обратная сторона: единиц ци в ее адском котле стало меньше, а значит, время действия техник сократилось до получаса. Так дела будут обстоять, по крайней мере, до следующей нашей совместной ночи. Обычному Обвинителю пришлось бы туго: уже на этом уровне Отдача ци никакая. Трахался бы он до тошноты, чтобы прибавить хотя бы единицу. При условии, что жертва бы не мучилась, конечно, в ином случае эффективность «выходок» совсем другая.

Но Сакуре повезло с волшебным братиком. Он ей наполнит адский котел до краев. И никого хлестать плеткой до смерти не понадобится. За все спасибо майя-янтре. Спрятанный под одежду Сакуры кулон с амулетом снижал для окружающих ее уровень до Искусителя.

В «Контакт» мы поехали на такси. У Сакуры была машина, но в любом случае назад домой добирались бы на общественном транспорте. После тренировки сестра не сможет сесть за руль.

В клуб мы вошли через черный вход и сразу спустились в спортзал. Коджи уже ждал возле ринга, переодетый в спортивное и сонный как ленивец. Представив их друг другу, я указал сестре на дверь:

— Там раздевалка, — и сам пошел переодеваться в другую комнату. Нечего лишний раз соблазняться формами сестры.

Через десять минут она предстала перед нашими глазами в мини-шортах и короткой майке. Розовые волосы стянуты в конский хвост. Проведя пальцем вдоль голого бедра, заставила Коджи судорожно сглотнуть. Не обращая внимания, я повел обоих разминаться. Пробежали по залу пять кругов, попрыгали на скакалке, сделали растяжку. С непривычки у Сакуры дрожали ноги, но она собирала их в кучу и делала все упражнения. При засилье боевых искусств у аристократов сестру не могли не обучать основам. Но было это давно, а тело забывает быстро. Время напомнить.

— Спарринг, — махнул я на ринг. — Надевайте оба «чешую».

Коджи беспрекословно перепрыгнул через канаты и применил боевую технику. Вымуштровал его все-таки знатно. Сакура же замешкалась.

— Ну и чего стоим? — улыбнулся я. — Это всего лишь тренировка. Коджи покажет пару движений.

— Ладно, братик, — вздохнула она и полезла на ринг. Только ее нога коснулась мягкого настила, я приказал:

— Нападайте.

Коджи рванулся вперед. Сакура согнулась от удара под дых, в следующий миг ее достиг еще один под колено. Как сломанный манекен, она рухнула. Прижав сестру к полу, Коджи заломил ей руки и поднял на меня ждущий взгляд.

— Ай! — шипела сестра, целуя пол. — Отпусти! Братик, скажи ему…

— Вроде бы кому-то было сказано надеть «чешую», — в моем голосе лязгнул металл. — Почему ты не послушалась? Коджи, дерни ее руку выше. На три сантиметра.

Он не рассчитал и задрал на пять. Сразу ор боли наполнил зал. Из глаз сестры текли слезы, пока инкуб выворачивал ей руку.

— А-а-а, Хенси, мне больно! Не хочу больше всего этого… пойдем домой… Пожалуйста! — ее лицо покрылось слоем из черных пластинок. — Видишь, братик, я надела «чешую»? Пойдем теперь домой…

— Врежь ей в лицо, Коджи.

Крепкий как камень кулак хлестнул ее по губам, сминая черную кожу. Чешуя лязгнула о чешую. Голова сестры ударилась в пол и там осталась лежать — черная чешуя в ореоле выбившихся из хвоста розовых волос. Слюна серебряной паутиной повисла над раскрытым ртом.

Всего лишь применив «усиление», она бы защитила себя. Не будь меня здесь, так бы и произошло. Но всегда ее опорой было плечо отца или брата. Она не понимает, зачем ей сражаться, когда всего одно мое слово может прекратить ее муки. Она ждет помощь от братика.

Я встал на настил по ту сторону канатов.

— Считаю до пяти. Коджи, только скажу «пять» — сломай ей позвоночник. Вломи этой суке по хребту со всей силы. При слове «пять». Ни раньше ни позже. Понял, Коджи?

— Понял, Хенси, — кивнул инкуб, активируя «усиление».

— А потом можешь ее и трахнуть, — разрешил я.

Сакура неверящими глазами смотрела на меня. Взгляд обиженного ребенка. Что ж, с этого и начинается взросление — с обиды на взрослых. С горечи и ненависти. С понимания, что семья — не крепость, не убежище, а только круг занятых своими делами людей. Пяти секунд вполне достаточно, чтобы вырасти. Либо стать калекой.

— Раз.

— Братик…почему…

— Два.

— Почему ты так поступаешь со мной?!

Глаза ее дергались, выдавая внутреннюю боль.

«Как же так? Ведь только сегодня ночью ты говорил, что любишь меня!»

Я ответил мимикой лица. Моя сухая ухмылка сказала ей: Я соврал.

— Три.

Она поникла лицом, сдерживая рыдание. Разбитое сердце успело выдать два быстрых удара, прежде чем до него донеслось:

— Четыре.

Последний заслон надежды рухнул с этим словом. За следующим ее ждала лишь смерть.

Она запрокинула голову и заорала:

— Ублюдок!

И врезала затылком Коджи в челюсть. Инкуба отбросило назад на настил. Мышцы сестры напрялись, взбодренные резким «усилением». Она вскочила, черная и опасная. Сквозь мокрую от пота майку просвечивались темные соски. Розовая грива разметалась по плечам.

Инкуб поднявшись на четвереньках смотрел ей в спину.

— Хватит, Коджи, — моя ухмылка стала шире. — Я сам ее трахну.

— Да попробуй, сволочь! — Сакура рванулась ко мне.

Боевая техника «Усиление» успешно использована. Ваши физические характеристики повышены на пятьдесят процентов.

Мощные руки со свистом рассекли воздух, где я только что стоял. Прыгнув с настила, применил ряд техник:

Боевая техника «Чешуя черного дракона» успешно использована. Ваше тело покрыто защитным слоем.

Духовная техника «Шестое чувство» использована. У вас обострено предчувствие опасности.

Как кошка, Сакура перелетела через канаты. Чувство опасности вспышкой пронзило меня. Нагнувшись вправо, успел заметить взмах черной руки перед глазами. Так вот оно какое, «шестое чувство». Еще в уклоне врезал ногой сестре в живот. Такой удар выбил бы песок из боксерской груши, но она даже не прогнулась. Неудивительно.

Хоть Сакура и выросла ночью до Обвинителя, техники до открывшегося третьего уровня еще не прокачала. По способностям сестра фактически Искуситель, как я. И все равно в бою она превосходит меня. Сакура довольно долго пробыла Искусителем, успела накопить единиц ци и вложить их в техники по максимуму. То есть до десяти знаков. У нас обоих техники на одном уровне, в то же время они как небо и земля. Взять «чешую», у меня она вот такая:

Чешуя черного дракона 2 ур (Изучено). Знаки ци: 2 из 10.

У Сакуры же:

Чешуя черного дракона 2 ур (Изучено). Знаки ци: 10 из 10.

Ее «чешуя» поднята до десятки, когда моя только до пары. Соответственно, защита сестры крепче моей. С «усилением» все точно так же: моя пара против ее десятки. Каждые два знака ци дают прибавку в силе и ловкости не меньше пятнадцати процентов. Может и больше, но точно не меньше. Значит, я отстаю в реакции и мощи ударов от сестры где-то на шестьдесят процентов.

Есть надежда, что мое отставание меньше. Все-таки базой для «усиления» являются наши собственные тела, а Сакура не фанатка ежедневных пробежек по утрам. Я же последние месяцы тренировался без устали.

Сакура отшатнулась назад. Дистанция между нами увеличилась ровно настолько, чтобы она смогла заехать мне со всей дури по ребрам. И «чувство опасности» не выручило. Я споткнулся, хватаясь за бок. Угрозу-то чувствую, но у нее слишком быстрые движения. Не уследить.

— Сволочь, — брызгала слюнями сестра. — Сука. Этого ты хотел?

Я поднырнул под ее широкий мах. Разрядился градом ударов по почкам. В ответ она лишь качнулась. Скольжу дальше, пропуская удар локтем. Въезжаю прямым в челюсть. От нокаута ни сверхчеловеческая сила, ни броня на лице не спасет. Только реакция, которая у Сакуры тоже ускоренная. Мою руку пережало в запястье у самого подбородка сестры. Стальные клещи будут поласковее.

Я дернулся от нее, дважды пнул Сакуру в грудь. Как только ее хватка ослабла, перекинулся через голову, уперся в пол руками, и снова очутился в боевой стойке.

Боевая техника «Кобра мрака» успешно использована. Из окружающего вас мрака созданы два щупальца.

Черные нити выстрелили из моих пальцев. Пара мотков вокруг сестры и несокрушимые кулаки привязало намертво к черной шее.

Я дернул нити на себя и Сакура упала на колени. Лицо ее беспомощно дергалось в ореоле прижатых к нему ладоней.

— Что такое, Сак-тян? — просюсюкал в оскаленное лицо. — Обижают? Где же твой папочка? Почему он не защитит свою девочку? — задумчивая морщина избороздила мой лоб. — Ах да, он же сдох.

Сакура взревела сквозь сопли, слюни и слезы. Руки ее напряглись, растягивая нити у шеи.

— Что-то мама тоже не спешит на выручку с того света, да, Сак-тян? — рассуждал я.

— Не смей так меня называть! — вскричала сестра вскакивая. Все ее тело натянулось как струна. Порвать нити «жалом» она не могла, иначе распорола бы себе лицо. Только усиленными мускулами. Если выйдет. — Так меня называл …

— Сего, — согласный кивок. — Сошедший с ума брат. И он тоже мертв.

Вопль ярости:

— Это же ты — ты! — убил его!

— Какая разница? Все мертвы, Сакура. Вся твоя семья.

— Не вся, — глаза Сакуры налились кровью.

— Мика и Мицура? Сколько же им осталось, сестра?

— Не смей меня так называть, — хрипела она, дергаясь в путах. — Ты не мой брат, ты бесчеловечный паук.

— Бедная Сак-тян, — поцокал я языком. — Один брат сошел с ума и сдох в подворотне как дворняга, другой обратился в Паука. Кто же теперь защитит тебя? Кто защитит Мику и Мицуру?

Она опустила голову. Ее внутренняя вселенная пошатнулась. Земля накренилась, небеса откатились к горизонту. Юный мужчина, который затмил ее, как подобает мужчине, мужчина, которого она полюбила, оказался садистом и лжецом. Змея укусила Сакуру в самое сердце. И вылезла эта змея из ее убежища. Если даже семья ее не защитит, то кто?

— Так вот какой ты.

С болью, без намека на вопрос. Так распыляют прах покойного родственника над морским простором.

Я дернул сестру к себе за нити.

— Слабые девочки умирают…

Сакура взвыла, тело ее размазалось в воздухе, превысило возможности моего зрения. В следующий миг сестра ударила меня головой, лбом в лицо. Спортзал утонул во вспышках сверхновых. Лишь звезды и тьма. И где-то за кадром бешено бьющееся сердце. Верный удар, ее «чешуя» крепче моей — успела мелькнуть мысль, прежде чем меня сбили с ног подсечкой.

— Хенси! — обеспокоенный крик.

— Не вмешивайся, Коджи… — простонал я в искрящийся мрак.

— Именно, иди нахуй, Коджи — захохотала Сакура.

Попытался уйти перекатом, но освобожденные руки сестры вбили меня в пол. Новые удары, и вот я распластался по полу, судорожно хватая ртом воздух и дрыгая бесчувственными конечностями. А потом меня спеленали. Руки словно прилипли к животу. «Кобра мрака»…

Звезды наконец все высыплись из глаз. Уперев колено мне в подбородок, Сакура возвышалась надо мной. Тяжелая и несгибаемая, как обсидиановая статуя.

Позади держался обеспокоенный Коджи, но не влезал в драку согласно приказу.

Сестра наклонилась ко мне с оскалом дьяволицы. Так могла улыбаться опаленная жаром ада грешница.

— Есть что сказать, братик? — короткий смешок. — Хе…Прежде чем сломаю тебе позвоночник.

Ее твердое как каменный уступ колено давило мне на подбородок. Избитая печень ныла, ребра стонали. Но прохрипеть три слова надо было, хоть тресни, иначе хана.

— Каково это, сестра?

Она сощурила горящие угли глаз. Блестящие зрачки сузились как у кошки.

— Чего вякнул?

Блядь, как тяжело-то говорить.

— Каково ощущать себя сильной?

Она застыла. Кулак ее взлетел к потолку — сокрушительный пластинчатый камень. Но губы мои успели прошептать:

— Я горжусь тобой, сестра. Не зря мне пришлось…так…поступить…

Иногда недоговоренности скажут больше слов. Иногда все что нужно — смотреть одновременно с горечью и восхищением. Иногда чудовищное отношение способно подчинить сердце. Потому что очень часто рожденные в миру полные кретины.

Кулак застыл. Сакура не могла ни ударить подлеца под собой, ни что-либо сказать.

— Ты… — она замолкла, потому что мои ясные глаза ответили на все ее безмолвные вопросы. Рой мыслей в ее голове принимал то направление, которое я ему указывал.

Она заревела и уткнулась лицом мне в грудь.

— Чудовище! Свинья! Что ты со мной сотворил? — кулаки ее застучали по моей груди, от чего ребра заныли. — До чего довел?

— Ну-ну, мне пришлось. Я бы ни за что не повредил бы тебе. Но могут повредить другие.

— Чудовище, — целовала мне шею Сакура. Прикосновения ее губ странным образом отдавались теплом сквозь чешую. Всего лишь иллюзия близости. Визуальный секс-триггер. Таким ж образом люди возбуждаются от просмотра порно.

— Коджи, можешь идти, — сказал я инкубу. Парень все еще стоял рядом, вылупив на нас глаза. — Тренировка окончена.

Коджи побрел к выходу. Сакура быстро мотнула головой в его сторону. Свет заиграл на ее слипшихся от слез ресницах.

— Не для тебя, — жестко сказала она и потянулась мне под штаны. Ее пальцы так крепко стиснули мой покрытый чешуей конец, что я засипел сквозь стиснутые зубы.

— Может, развяжешь, сестра? — без всякой надежды бросил, все и так понятно.

Ладонь ее гладила вдоль ствола. Чешуя терлась об чешую. Я ощутил прилив кипящей крови в низу живота.

— И не надейся. — Да и не думал. — Ты мне за все сейчас ответишь, братик. Ты говорил плохие слова своей сестре. «Трахнуть», «сука»… За это тебя надо наказать.

Я подергался, черные нити крепко держали.

Вот и приплыли. Сейчас меня изобьют и изнасилуют. Ладно, чего себя жалеть, чай не мальчик. Хотя как раз мальчик, но и пофиг, знал, на что шел, не бородатый лесоруб же оприходует, всего лишь стосильная гетера. Тем более «усиление» у нее продлится еще не больше десяти минут, а там я ей сам покажу жесткого братика.

Глядя, как Сакура опускает голову между моих ног, удовлетворенно вздохнул. Сегодня Сакура выросла из семейных тенет. Больше я не был для нее братиком, больше она не нуждалась в щите. Она сама стала крепче любого щита.

Теперь она просто играла. Ролевой секс и ничего больше. Никакой запретной любви.

— Братик… — промурыкала Сакура и принялась сосать член в чешуе. Что ж у каждого свой фетиш.

Ее губы громко чмокали, из горла исходили утробные звуки. Меня обдало жаром. Кожа под броней чуть ли не плавилась. И хоть задним умом понимал, что сестра как умелая гетера всего лишь издает аудиальный триггер, для подросткового тела это звучало ангельским пением.