Повторение пройденного

Глава 48

— Немцы уже не так рвутся вперед, как три дня тому назад. Увязли полностью, наша артиллерия их накрывает раз за разом, сам видишь, во что лес превратился — деревья без веток торчком стоят.

Донсков устало привалился к срезанной осколком снаряда березке — картина вокруг была потрясающей. Осенний лес как таковой полностью отсутствовал, а прежде проходимое болото превратилось в скопище небольших озер — торфяник был весь разбит, и любая воронка немедленно заливалась вонючей жижей. Даже если бы немцы и захотели обойти правый фланг, им бы это не удалось, даже финские егеря отказались бы от столь безнадежного предприятия — местность стала абсолютно непроходимой. Что только сюда не стреляло — крейсера, эсминцы и канонерки как раньше били с Невы, так и продолжают с той же размеренностью стрелять, благо в радиограмме достаточно указать лишь квадрат и сектор. И на него спустя несколько минут обрушивается шквал снарядов самого разного калибра — 180 мм в пять с половиной пудов, двухпудовые 130 мм и даже сто миллиметровые орудия посылают во врага фугасы весом в один пуд. И хотя германские бомбардировщики потопили эсминец и две канонерские лодки, которые сейчас торчали из реки своими корпусами и разбитыми надстройками, но им на замену подошли другие, включая крейсер «Киров»

Но корабли для немцев уже представляли не такую опасную угрозу, как многочисленные железнодорожные артиллерийские установки, несколько из них имели чудовищные 356 мм орудия, как говорили очевидцы, которым можно верить, прозванные «куликами». И когда ночью начиналась стрельба из этих монстров, то снаряды взрывались с таким ужасающим грохотом, что бойцы испытывали жуткий иррациональный страх, от которого все покрывались «мурашками», хотя под «раздачу» попадали немцы, и то только один раз на этих болотах. Но этого им за глаза хватило, нервы не выдержали — а зря своих солдат, несомненно хороших, германские генералы старались не губить, и отвели танковую дивизию…

— Противник с самого начала только «прогрызал» нашу оборону — за три дня немцы прошли едва две версты, только по грунтовке чуть дальше. Танки тут им не помогли — они в болотах сейчас не поддержка, а обуза. Так что, майор, не давай себя обходить, если все же попробуют гати мостить, и чуть что вызывай огонь артиллерии по квадрату. Там все их бревна в щепки размолотят. Твой фронт и фланги, сейчас сплошные топи прикрывают, да артиллерия канонерок житья никому не даст. Если с Колпино начнут стрелять, то тут вообще ужас начинается — самого оторопь не раз брала. И ничего не бойтесь — нам плохо здесь, но немцам втрое горше приходится. Гибельные тут места, одно слово — жижа.

Донсков отошел от березки, выдирая сапоги из жидкого месива — ноги были мокрые, внутри все хлюпало, донимал насморк. За эти сентябрьские дни бесконечных боев он совершенно вымотался, как и его бойцы. Вечерело, на болотах сгущались сумерки, ночами стало ощутимо прохладней. Люди в промокшей одежде мерзли, а потому долгожданный вывод из боя все пограничники восприняли с нескрываемым облегчением и радостью на лицах. Даже они, по-настоящему «железные люди», устали в беспрерывных боях и ночевках у костров — вначале отбивали Мгу, теперь обороняли станцию на дальних подступах, уже трое суток отбивая атаки врага. Но вчера все как отрезало, наступила полная тишина — немцы убрались, отошли на исходные позиции, осознав тщетность наступления, особенно после того, как на станцию доставили первую батарею 203 мм гаубиц на гусеничных лафетах. Именно их огонь стал той последней каплей, что сломила упорство противника — танковая дивизия, потеряв на болотах два десятка танков и множество автотранспорта, откатилась к Тосно.

И стало ясно, что бои за Войтолово и Мгу закончились и вряд ли более возобновятся в ближайшее время. Теперь до наступления крепких морозов местность стала совершенно непроходимой, умелые знающие одиночки может быть, как-то исхитрятся, и пройдут, но никак подразделения численностью больше взвода. А про тяжелое вооружение и говорить не приходится — в топях и винтовка на спине минометным стволом по весу кажется.

Так что держать тут две дивизии не было смысла — в Войтолово ввели переброшенный из Ленинграда артиллерийско-пулеметный батальон укрепрайона, усилив его истребительным батальоном в качестве полевого охранения — больше разместить людей было невозможно, и это с учетом, что часть из них находилась в рабочих городках Невдубстроя и предназначалась для постоянной ротации. Сменять людей на болотах каждые десять дней приказал маршал Кулик, чей авторитет после налаживания «работы» артиллерии стал непререкаемым. Все защитники города прекрасно знали, кому обязан Ленинград своей твердыней — лезть штурмом на пушки немцы не согласились, сами первые перешли к обороне.

Здесь на болотах бои продолжались с не меньшей свирепостью, только восточнее на десять километров на фронте от Сологубовки да Шапки, где сошлись 286-я стрелковая дивизия с 20-й германской моторизованной. Туда крупнокалиберные орудия с кораблей и железнодорожных транспортеров не доставали, но и без них прекрасно обходились — дивизию подкрепил 881-й корпусной артиллерийский полк, имеющий в составе три дюжины 152 мм гаубиц М-10. Немцы усилили свое наступление, втянулась в сражение вторая моторизованная дивизия, но так туда была переброшена и 310-я стрелковая дивизия. Последние два дня бои приняли ожесточенный характер, вот только пробиться к железной дороге противник не смог — туда перебросили еще дивизион 152 мм гаубиц-пушек МЛ-20, и батарею восьмидюймовых гаубиц Б-4, огонь которых стал для врага губителен. И враг отказался от попытки продвинуться лесными дорогами к Погостью, где держалась с конца августа прорвавшаяся пехотная бригада. Но и там, как знал полковник Донсков шли ожесточенные бои — соединения 54-й армии не только держали фронт и и сами наступали, стремясь полностью очистить от врага Кировскую железную дорогу на перегоне Мга — Кириши.

— Да и сам ты не теряйся, майор — у тебя две батареи «бобиков», и полдюжины полковых минометов, без малого полторы тысячи бойцов, ладно, поменьше будет — всем на здешних болотах лучше не торчать — все порядком издолбили. Дожди пойдут, считай, до самого конца ноября затишье у тебя здесь будет. Сосед справа у тебя 115-я дивизия, из нее рота выдвинута в болота — туда телефонный провод протянут.

Донсков тяжело вздохнул, но чувствовал себя прекрасно — еще пройти с майором обратно, три версты не так далеко, к тому же грязная полоса на полкилометра тянется. А там его ждет банька и горячая еда, постираются бойцы, помоются, на боевое охранение как раз места хватит — смену произвели. А полки выводятся в рабочие городки и поселки для отдыха и пополнения — маршал пообещал не менее трех дней, и это вполне достаточный срок, как ни странно. Новые бойцы уже прибыли, все кадровые из НКВД, вооружены и подготовлены. Только разбить по подразделениям, в которых уцелело больше половины состава. И можно снова идти в бой, забыв «болотный фронт» как жуткий и кошмарный сон…

Приладожские болота после долгих и ожесточенных боев представляли собой жутковатое зрелище…