Повторение пройденного

Глава 10

— Антонюк чего-то крутит, а немцы уже Мгу заняли.

Жданов в раздражении оставил чашку остывшего чая. Ночь выдалась беспокойной, они с маршалом едва поспали пару часов перед рассветом — светомаскировку уже убрали — за оконным стеклом наступило промозглое питерское сентябрьское утро. Так бывает в начале осени, в первые дни, когда школьники только уселись за парты, а потом как по заказу несколько суток, где-то до недели, стоит хорошая погода, пусть не такая теплая, как летом, но небо ясное, без облачности. А это плохо, очень плохо — начнутся бомбежки, и возможно массированный налет на город, немцам важно вывести из рабочего режима как можно большее число городских заводов и предприятий.

— Потому и крутит, что выбить их не может, силенок не хватает — там всего одна дивизия НКВД, да еще бригада. А у германцев целый танковый корпус, тот самый, что у Новгорода наши войска, походя, опрокинул. Если прорвутся к Ладоге в ближайшие дни, то будет нам…

Ворошилов недоговорил, но и так были ясны последствия. Ленинград окажется стиснутым в кольце блокады, практически без всякой надежды на спасение. И Жданов неожиданно глуховато закончил за маршалом:

— Через месяц прекратят работу электростанции, закончится уголь. Подача электричества, как с Волховской ГЭС, так и от ГРЭС Невдубстроя окажется невозможной. А потому к октябрю прекратят работу все заводы, включая Кировский. И это в том случае, если мы удержим Красногвардейский укрепрайон. Если нет, то через неделю жди их танки на трамвайных остановках, Клим. Штурм ведь последует⁈

— А ты сам как думаешь, Андрей?

Маршал огрызнулся, но по лицу было видно, что пребывает в растерянности. Так иной раз бывает в жизни, когда идет сплошная «черная полоса» — вроде все делаешь правильно, прикладываешь массу усилий, но ничего не получается, даже горше выходит, и ситуация раз за разом только ухудшается и чувствуется, что она начинает выходить из-под контроля. Вчера немцы впервые обстреляли город из дальнобойных пушек, выпустив четыре десятка снарядов, несколько не взорвались. Паники не возникло, меры для ее пресечения предприняли сразу. Но жители Ленинграда неожиданно осознали — враг подошел близко к городу, раз имеет возможность обстреливать его из пушек — к бомбежкам с воздуха уже привыкли.

Калибр специалисты определили сразу — 240 мм, а дальность стрельбы у них не меньше тридцати километров. А это означало, что стрелять по городу они смогут вне зоны возможного ответного огня совершенно безнаказанно, тут только бомбардировка нужна по огневым позициям. Вот только вся штука в том, что люфтваффе захватило господство в воздухе, ВВС фронта и авиация Балтийского флота сражаться на равных пока не могут, только отбиваются. Впрочем, как и войска — противник давит, дивизии отходят под натиском, пусть медленно, но отступают.

И уже тяжкие сомнения безостановочно днем и ночью грызут душу — а удастся ли вообще остановить фашистов⁈

— Ставка не отправит к нам больше подкреплений — 54-я армия это все что может дать. А я так и не знаю, где Григория нашего черти носят — вроде сегодня в Волхов прилететь должен. Но нужно дивизии еще собрать, да выдвинуть, а на это время нужно, не менее недели.

Ворошилов вот уже много лет был знаком с Куликом, еще со времен обороны Царицына, где бывший фейерверкер царской армии возглавил артиллерию, и настолько умело руководил ею, что с тех дней Климент Ефремович всячески продвигал своего соратника по службе. Хотя тем были сильно недовольны другие «красные маршалы», пусть люди имеющие заслуги перед революцией, но выходцы из царского офицерства, которым не нравилась малограмотность Кулика. Да и фамилия стала привычным предметом для разного рода колкостей и ехидства, обыгрывали известную поговорку на все лады. Хотя если взять перечень артсистем, что были приняты Тухачевским, то они не идут ни в какое сравнение с тем огромным количеством минометов, противотанковых и полевых пушек, гаубиц новых образцов, что поступили на вооружение РККА при Кулике, когда тот возглавлял ГАУ. Друзьями их было назвать нельзя, но вот хорошими приятелями вполне. Да и держались вместе с Буденным, совместно выступая против «новаторства» Тухачевского и примыкавших к тому командармов, исходя из здорового крестьянского прагматизма, пусть знаний и не хватало, но сметка была.

На растянутые вдоль Волхова стрелковые дивизии 52-й и 54-й армий Ворошилов сильно надеялся. Однако Сталин не передавал их, тянул, и поступал в принципе правильно — все уже убедились, что формируемые из мобилизованных по ослабленному штату соединения, не прошедшие должной выучки, всего месяц в лучшем случае, вместо требуемых четырех, удара не держат, и за редким исключением быстро «рассыпаются». Только если там большая прослойка коммунистов и комсомольцев, и сформированы они из рабочих, как ленинградские дивизии народного ополчения, то воюют стойко, но опять же — лишь обороняются, к наступательным действиям малопригодны, и то при поддержке танков. А вот с последними прямо беда — еще месяц тому назад было до девятисот машин старых типов — БТ, «поплавков», Т-26 и Т-28, и лишь четыре десятка тяжелых КВ. Но сейчас практически все легкие танки вышиблены, броня 15–20 мм пробивается навылет. И в строю сейчас семьдесят БТ, да полсотни Т-26 — все «плавающие» танки, фактически танкетки из боевых частей начали убирать. Зато количество КВ возросло втрое — «продукцию» Кировского завода отправляли исключительно в танковые батальоны Ленинградского фронта, что пришли на смену прежним дивизиям и полкам, которые «свертывались» в виду острой нехватки матчасти. Именно на КВ рассчитывали не только в Смольном, но и в армиях — при поддержке тяжелых танков даже ополченческие дивизии стойко оборонялись, а вот при отсутствии начинались сплошные проблемы…

— Да, Жданов у аппарата, — секретарь ЦК снял трубку с зазвонившего телефона — их у него на столе стояло несколько. — Маршал Кулик? Немедленно соединяйте со Шлиссельбургом.

— Надо же, вспомни про него, он тут же и появится, — Ворошилов оживился, все же в душе любого человека, оказавшегося в тяжелой ситуации, всегда живет надежда на чудо, на неожиданную помощь со стороны.

— И тебе здравствовать, Григорий Иванович, — произнес Жданов. Старые партийцы и герои гражданской войны всегда были на «ты», а наедине обращались по имени, по «отчеству» только при общих беседах и телефонных разговорах, которые прослушивались — ведь все шло через специальные коммутаторы. И все они принадлежали к высшей номенклатуре партии и государственной власти — не так много секретарей ЦК и маршалов.

— Да, конечно, приезжай немедленно, ждем.

Жданов положил трубку на аппарат и с несколько ошарашенным видом посмотрел на маршала Ворошилова:

— Ничего не понял — вроде трезвый, но голос его, и веселый. Говорит, хорошие новости, и через полтора часа будет у нас. Звонил из штаба флотилии, и непонятно, что он там делал и как оказался…

Русские пятидесятитонные танки пусть и оказались для панцерваффе неприятным сюрпризом, но их научились выбивать, применяя 88 мм зенитные и 105 мм полевые пушки — броня КВ попадания таких убийственных снарядов не выдерживала. Зато при отсутствии таких орудий немцам приходилось каждый рах «выкручиваться» — одна радость, что таких танков в Красной армии было немного, и те с серьезными дефектами…